Соперник

Проснувшись в маленькой уютной комнатке с зелёными обоями, Антон потянулся и, лениво зевнув, открыл глаза. Осмотрев комнату, он сделал вывод о том, что квартира Арсения ничем не отличается от тысячи других в этом городе: стены с цветными обоями, деревянная тумбочка справа от кровати, на которой лежал Шастун. В дальнем углу — большой шкаф тёмно-коричневого цвета с двумя дверцами. Плотные красные занавески на окнах. В левом углу комнаты стоял чемодан Антона, который он так и не разобрал со вчерашнего дня. Взглянув на наручные часы, мужчина увидел на экране цифры, что складывались в шесть часов утра. «И чего не спится в такую рань?» — подумал про себя журналист. Повернувшись на бок, зеленоглазый взял свой мобильный, лёг на живот и, разблокировав его, стал читать смс, оставленное Позовым вчера, но так и не открытое до этого момента. Кому: Шаст От кого: Очкарик «Привет. Рад, что ты добрался. Как дела? Гостиница хорошая?» (Вчера, 20:50) Кому: Очкарик От кого: Шаст «Привет, Поз! Дела хорошо. Веду расследование полным ходом. Гостиница неплохая, но я в ней не остался. Встретил старого друга, Арсения. Предложил пожить у него, пока я тут, в Питере, работаю. Представляешь! Столько лет не виделись, а тут такая встреча!» (Сегодня, 6:07) На удивление Антона ответное сообщение пришло практически сразу. Кому: Шаст От кого: Очкарик «О, привет. Наконец-то ответил. Тот самый Арсений, который друг детства? И по которому, ты сам говорил по пьянке, сох будучи подростком, но волей судьбы вас ждала разлука. Ты искал его, искал, но всё тщетно. Он, верно? 6:12 Шастун прочитал это смс и был уже не рад столь быстрому отклику. В интонации, с которой он сумел воспринять сей текст, была немалая доля издёвки. Скорее всего, автор сообщения именно так и задумывал. Дима любил подшучивать над другом по поводу и без повода. А любимой темой для шуток и подколов над Шастуном у коллеги была сексуальная ориентация зеленоглазого. Раздражённо цокнув языком, мужчина стал набирать ответ. Кому: Очкарик От кого: Шаст «Ты чего не спишь? Я не так говорил! Всё было иначе! И вообще, в тот раз я был пьян, мало ли что мне взбрело в голову. Да, именно тот Арсений.» 6:15 Кому: Шаст От кого: Очкарик «Между Питером и Воронежем нет разницы во времени, Антох. Я на работу собираюсь. И да, ты говорил не так, но я в общих чертах описал диалог. В тот раз? В какой именно, Шаст? Ты ныл о нём не один раз.» 6:18 Кому: Очкарик От кого: Шаст «Ой, Поз! Ну тебя!» 6:19 Кому: Шаст От кого: Очкарик «Ладно, извини. Ты лучше вот что скажи, когда ты увидел его, чувства вернулись? Ты всё ещё любишь его?» 6:22 Кому: Очкарик От кого: Шаст «Не знаю, но, наверное, да. Когда вижу его, хочется улыбаться и касаться просто так, без причины. Но я не показываю этого. Не знаю, что он чувствует ко мне. Точнее, чувствует ли ко мне что-то до сих пор. А прямо лезть было бы глупо.» 6:29 Кому: Шаст От кого: Очкарик «Как продвигается расследование? Нашёл уже что-то?» 6:31 Кому: Очкарик От кого: Шаст «Да, нашёл. Сеня познакомил с одним колдуном. Парень обещал сводить на место, где эта свора собирается. Потом, думаю, сходим на место преступлений. Посмотрю что и как.» 6:36 Кому: Шаст От кого: Очкарик «Я всё правильно прочёл? Ты встретился с колдуном? Боже, величайший скептик Антон, мать его, Шастун, ведёт расследование, а в напарниках у него колдун! Ты с катушек слетел, когда увидел Арсения, да? Любовь и правда меняет людей до неузнаваемости!» 6:43 Журналист невольно улыбнулся, прочитав. Он поймал себя на мысли о том, что Позов почти всегда, говоря что-то, иронизирует и шутит. Но говорит он мало, чаще думает, размышляет и строит теории. Тихий и спокойный, но при этом умеет веселиться. Такой разный и интересный. Немного поразмыслив, мужчина стал набирать текст. Кому: Очкарик От кого: Шаст «Слушай, я сам не верю в то, что сейчас скажу. Мне кажется, в нём что-то есть. Несмотря на свой юный возраст, он умён не по годам. Я не знаю, как это объяснить, но от него исходит какая-то сокрушительная энергия. Одним действием он смог доказать существование своих способностей. Ай, не знаю, слишком сложно описать, потому что это нужно прочувствовать. Тем более ты меня знаешь, мне очень сложно что-то внушить и убедить в том, во что не верю. Однако у него получилось.» 6:55 Шастун, наконец, дописав смс, отправил его. Его собеседник вышел из сети, потеряв терпение из-за долгого ожидания. Антон ждал ответа, но он всё не приходил. Видимо, грек уже направлялся на работу, и ему было не до переписок с коллегой. С полчаса повалявшись в кровати, мужчина встал с неё и раздвинул занавески, висевшие на окне, впустив солнечный свет. Одевшись, Антон принялся распаковывать вещи. Аккуратно разложив их в шкаф (это заняло чуть меньше часа), Шатун с досадой вспомнил о том, что забыл свою камеру GoPro дома. В расследовании она бы очень пригодилась. Ладно хоть телефон не забыл. Закончив с распаковкой вещей, мужчина вышел из своей комнаты. Из кухни уже доносился звук гремящей посуды. В животе ненавязчиво заурчало, напоминая о необходимости завтрака. После того, как со всеми рядовыми процедурами в ванной комнате было покончено, Шастун отправился в кухню. Девушка, стоявшая у плиты и заканчивающая с приготовлением завтрака, обернулась и приветливо улыбнулась, увидев вошедшего гостя. — Доброе утро, Антон, — радостно произнесла Анита. Журналист поприветствовал юную особу, прошёл вглубь комнаты и сел за стол. Пока голубоволосая ловко выкладывала завтрак по трём тарелкам, Шастун осмотрел кухню более тщательно. Вчера за разговорами он не обращал внимания на детали: на стенах белые обои с рисунком такого же белого кирпича. Салатовый кухонный гарнитур с множеством шкафчиков. Столешница ореховая, за ней сейчас копошилась девушка. Над головой юной особы навесные шкафы салатового цвета, а слева от них небольшой холодильник идентичного оттенка. Антон на секунду задумался о том, что вокруг него и во всём доме внушительное количество предметов зелёного цвета. Он вдруг подумал, что Попов специально окружал себя данным цветом, так как очень скучал по Шастуну все эти годы, а именно зелёный напоминал писателю глаза русоволосого. Антон не знал, правда ли это или же выходки его воображения, но думать так ему нравилось больше, чем находить объяснение этому в слове «дизайн». — Где Сеня? — обратился мужчина к Аните. Та, ставя на стол две тарелки с только что пожаренной яичницей, ответила: «спит ещё». Затем поставив третью тарелку и налив чай для всех, продолжила говорить: — Пойду, разбужу его, — после чего вышла из комнаты. Вернувшись через какое-то время в кухню в компании брата, девушка села за стол. Её примеру последовал и Арсений. Антон посмотрел на друга и невольно улыбнулся, встретившись с ним взглядами, а затем быстро отвёл взгляд. Жуя свой завтрак, журналист понял, что совершенно не может сдержать улыбки, пока находится рядом с Поповым. Голубоглазый всегда был красив. Даже сейчас ещё немного сонный и с лёгким бардаком на голове, в этих домашних серых штанах и такой же серой майке он оставался чертовски красивым и привлекательным. Анита, которая до этого момента лазила в своём телефоне и проверяла ленту в вк (как это делают большинство людей в её возрасте), наконец отвлеклась от своего гаджета, попробовала яичницу и звонко произнесла: — Я же посолить забыла, — окинула она взглядом мужчин. — Как вы это едите? Шастун и Арсений сидели молча, доедая содержимое тарелок и стараясь не пересекаться взглядами. В ответ на вопрос оба пожали плечами. Они сделали это практически синхронно. От этого создалось впечатление, будто мужчины живут вместе уже долгое время, а понимать друг друга и чувствовать без слов партнёра — это давно привычная норма их отношений. Солонка стояла в противоположной от девушки стороне. Поэтому, чтобы не вставать и не тянуться через весь стол, ей пришлось попросить: — Передайте соль. Я не могу так есть. Наконец оторвавшись от своих тарелок, Попов и Антон всё тем же синхронным движением потянулись за солью, и их пальцы соприкоснулись ровно на секунду. Но и этого Арсению хватило, дабы почувствовать теплоту родных рук и холод металлических колец, которые так любит носить Шастун. Попов смущённо посмотрел на журналиста и улыбнулся, после чего кашлянул, побуждая тем самым Антона убрать руку. Тот поспешно одёрнул руку и почувствовал себя неловко. Опять нелепая случайность заставила ощутить себя глупо. И всё опять из-за Попова. Арсений передал соль и заговорил: — Анит, какие планы на сегодня? — мужчина доел свой завтрак и принялся за чай.  — Погуляю с Тошей. Потом вернусь домой и поеду в город подавать документы на поступление, а у тебя?  — - Выгуляю Шастуна до Гороховой. Пусть разбирается со своим расследованием, — Попов тихо рассмеялся. Журналист вдруг отозвался недовольным тоном: — Арс, ты охренел? Я не собака, чтобы меня выгуливать! — звонко рассмеялся, затем добавил: — Зачем вообще было называть собаку моим именем? Ответа не последовало.

***

Машина Попова остановилась у здания Ротонды. Антон, который до этого сидел на пассажирском сидении и писал что-то в заметках телефона, посмотрел в окно и вышел из авто. Вскоре его примеру последовал и Арсений. Он припарковал красный Вольво у здания Ротонды, а, выйдя из него, поставил на сигнализацию. Шастун осмотрел здание, которого так боялись местные жители, вследствие чего слагали жуткие легенды. Снаружи вполне обычный фасад, каких много в северной столице. Ничем иным не примечательная мрачно-зелёная постройка. Парадная дверь — молочно-белые колонны, лепнина под самой крышей. Всё довольно обычно и обыденно, потому вовсе не вызывало страха у журналиста. Светловолосый задумчиво хмыкнул и зашагал к дверям здания. Вслед за ним последовал и голубоглазый. Он, в отличие от Шастуна, не излучал спокойствие и мало хотел заходить внутрь. По встревоженному выражению его лица было заметно, что Попов вряд ли бы вообще пошёл сюда без чьей-либо компании. Тем временем Антон толкнул деревянные двери Ротонды, и те с, протяжным скрипом отворились, впуская гостей внутрь. Изнутри обстановка, казалось, поменялась. Снаружи обычная махина с вполне стандартной архитектурой. Внутри же прячется самое настоящее архитектурное чудо: выстроенные по кругу и устремлённые вверх: купол, тёмно-зелёные колонны и изящная чугунная винтовая колесница. Света, который попадал с улицы сквозь большие квадратные окна, вполне хватало, чтобы осмотреть всё и передвигаться в помещении без особых проблем. Журналист прошёл к левой от лестницы и колонне прикоснулся к ней. Шаги Шастуна отдавались в комнате оглушительным эхом и, пройдя по сферическому куполу здания, возвращались к источнику звука, раздавались за его спиной. Светловолосый сделал пару снимков первого этажа на камеру мобильного телефона, а затем мужчины начали подниматься на второй. Зеленоглазому стоило признать — находиться тут неприятно. Стены будто давили со всех сторон. И хотя сам журналист был высокого роста, круглый потолок здания и его внушительные размеры давили, заставляя чувствовать себя намного меньше. Со временем восхождение по винтовой лестнице стало даваться Антону сложнее. Мужчина прошёл уже не один десяток ступеней, но они всё никак не желали заканчиваться, также, ко всему прочему, появилась отдышка. — Есть легенда о том, что дьявол спускается в Санкт-Петербург как раз по этой лестнице. Если прийти сюда ровно в полночь с какой-либо просьбой, встать на лестницу и сказать вслух своё желание, то откликнется сам сатана и выполнит его, — раздался голос Попова за спиной Шастуна. Каждое его слово отдавалось в стенах звонким эхом. Зеленоглазый остановился, и устало выдохнув, обернулся на друга, дрожащим от невозможности полностью наполнить лёгкие воздухом голосом сказал: — Этой байкой и пользуются те ублюдки, которые убивают тут людей. И вообще, Сатана тут ты, раз тебе хватает сил разговаривать и идти по этой грёбаной лестнице, которая всё никак не может закончиться, хотя мы идём уже хрен знает сколько времени. Антон облокотился о перила лестницы и посмотрел вниз. Из-за большой высоты и закрученной в спираль лестницы закружилась голова, перед глазами всё поплыло. По этой причине он чуть не упал, однако на счастье зеленоглазого Арсений схватил его за запястье, удержав от падения с приличной высоты. Вскоре восхождение по ступеням было закончено, и мужчины стояли перед деревянной дверью, за которой скрывалось второе помещение. Толкнув тяжёлые ставни ладонью, Шастун открыл их. Антон и Попов прошли в комнату, и двери за их спинами с противным скрипом закрылись. Каждый звук тут отдавался громким и звонким эхом. В комнате на втором этаже, где сейчас находились мужчины, сгущалась темнота. Зеленоглазый вытянул из заднего кармана джинсов мобильный телефон и, включив на нём фонарик, начал осматривать всё вокруг: на окнах висела плотная чёрная ткань, через волокна которой не проходило ни одного луча света. В середине комнаты, на полу, краской из баллончика нарисована шестиконечная звезда — гексаграмма. На каждой вершине звезды стояло по одной свече. Журналист подошёл к изображению ближе и, сев на корточки, прикоснулся к одной из линий пальцем. — Краска не до конца высохла, — мужчина поднял руку вверх и, не оборачиваясь, показал Арсению испачканный палец, — рисунок сделали часов пять или шесть назад. — Это невозможно. Сатанисты обычно делают свои жертвоприношения ночью и строго после двенадцати, — раздался удивлённый голос Попова у Антона за спиной. Шастун раздражённо цокнул языком и, встав с корточек, развернулся к другу лицом, направив на него свет от фонарика. Арсений поморщился и зажмурился, после чего зеленоглазый направил свет в сторону от брюнета. — Ну, извини, что эта кучка больных не действует логично и правильно по твоему мнению. И вообще, давно ты заделался в знатоки этой темы? — Я знаю не так много. Велеслав научил, — тихо произнёс голубоглазый размеренным, спокойным голосом. В свете фонаря худощавое лицо Антона казалось Попову пугающим. Вероятно, на мужчину наводило страх лишь это место и атмосфера в нём. Голубоглазому хотелось покинуть помещение как можно скорее и не возвращаться во веки вечные. Но было одно «но», и имя тому Антон. Арсений был готов идти за ним куда угодно. Журналист скептически посмотрел на старшего. — Он же говорил, что не имеет к этому никакого отношения, — в голосе прозвучала холодность и недоверие к вышеупомянутому. — Вступление в один культ предполагает изучение и других. Вера во что-то одно без изучения другого — это путь к узкому кругозору и заточению себя в рамки, которые сам воздвиг, Антош. Да, он принадлежит одному культу, но также знаком с множеством других. Весь оккультизм чем-то схож и в чём-то различен. Не имеет значения то, как назовёшь ту или иную культуру, веру или религию, поскольку всё работает одинаково сильно и по принципу мироустройства. Это уже человек выбирает, во что верить и какое дать этому название, — каждое слово мужчины отдавалось эхом в стенах здания. В голосе слышна уверенность в каждое сказанное предложение. Младший вдруг понял, что эта речь не требует опровержения, нечего добавить или поставить под сомнение. Ответ собеседника был исчерпывающим и филигранно точным. Светловолосый осознал, как сильно за годы изменился Арсений. Раньше кругозор его мышления не был таким глобальным, широким и глубоким. Центр его мира заключался в самом Антоне, в дружбе с ним, в написании рассказов и стихов. Он видел мир таким, каким его показывали ему родители, школа, общество. Никогда не копал глубоко, а предпочитал брать то, что лежало на поверхности. Жил ради того, чтобы жить, не думая о будущем, о ходе явлений. Теперь Попов не был мишенью в тире, которая принимает всё как данность. Теперь он был скорее стрелком по мишеням. Знал за чем шёл и к чему это могло привести. На плечи журналиста тяжёлым камнем рухнуло соображение, что с годами Арсений стал похож на самого Шастуна. От этой мысли мужчина улыбнулся, а камень на его плечах уменьшился в весе. — Чего улыбаешься? — непонимающе спросил брюнет. — Да так, ничего. Это ведь Велеслав тебя этому научил? — вопрос, на который Антон уже знал ответ, но спросил, дабы заполнить паузу. — Кто-то должен был. — Ладно. Давай пофоткаем тут всё и на выход. Попов еле заметно кивнул. Зеленоглазый сфотографировал гексаграмму на полу, исписанные вандалами зелёные стены комнаты и занавешенные окна, затем мужчины направились к выходу. Выйдя из здания, светловолосый посмотрел на наручные часы. Без двадцати три. По ощущениям не прошло и часа, но часы твердили обратное. Заметив на лице Шастуна замешательство, брюнет произнёс: — Вот ещё одна магия этого места — каждый зашедший теряет счёт времени. Внутри кажется, будто прошёл час или два, а на деле намного больше. Ротонда — некое подобие временной петли. Арсений ошарашенно посмотрел на друга, закончив плевать изречениями: — Я совсем забыл, мне же в издательстве надо быть через час. По поводу печати моей новой книги, — старший поспешно сел в машину. — А ты жди тут. Сегодня утром Велеслав написал мне, что может показать, где собирается эта кучка ненормальных. Сказал также, что будет ждать нас у здания Ротонды в три. А ты уже как раз тут, — после чего захлопнул дверь, и машина сорвалась с места. Антон, так и не успевший ничего ответить, стал дожидаться прибытия колдуна.