Экстренная помощь

"Нам надо поговорить" Даня получал эти сообщения с самого утра. Перед сном они, не разговаривая, в полном молчании легли спать, а утром Данила обнаружил, что Иванов встал гораздо раньше него и куда-то ушёл. Впрочем, к началу занятий пришёл вовремя, что было удивительно само по себе. Какой бы драматичной не была ситуация Данилы, он буквально чувствовал, что Ване стыдно. Это давало надежду. Может, его и не полюбят в ответ, но не будет хотя бы тупого молчания, ужимок, недосказанностей, бессильной злобы друг на друга. Может, они даже смогут нормально общаться. Эля никак не комментировала эту ситуацию. Она обронила загадочное "ну вот, пошло. Скоро сам увидишь" и, встряхнув волосами, стремительно удалилась в туалет для девочек. Там Даня не мог ее преследовать. На математике Данилу вызвали к доске. Прочистив горло и уже почти не нервничая, рыжик поднялся со своего места и прошёл к доске. Уравнение было лёгким, ему хватило пары минут. Учитель поставил ему "пятёрку", и Даня, отряхнув тонкие ладони от мела, развернулся к классу. И с изумлением увидел, как Ваня поспешно отводит взгляд, а его щёки заливаются краской. Совсем как у него самого недавно. Данила игнорировал его сообщения. "Эй, ботан, хватит бегать, нам надо поговорить" - и всё в этом роде. Что-что, а для Иванова спрятаться было не самой тяжёлой работой. Люди и так не обращали на него внимания, и он привык сливаться с толпой. Но не в Ванином случае. Он неспешно шёл к раздевалкам, как вдруг услышал шаги за спиной. Уверенные шаги кого-то очень нетерпеливого. Зная, что лучше не оборачиваться, рыжик резко свернул за угол, прибавив шагу. Ваня направился за ним. Даниле резко стало смешно так, что он чуть не захохотал во весь голос: они словно играют в кошки-мышки. Как же тупо. Куда ему было бегать от сердитого долговязого кота? Иван схватил его за рукав и грубо развернул к себе. Даня на секунду прикрыл веки, готовясь к самому худшему, и сумел сохранить непроницаемое выражение лица. - Ну, - начал он, едва не задыхаясь от близости, - Чего тебе? Ваня поджал пухлые губы, блуждая по нему странным взглядом. Он немного запыхался: наверняка отстал от класса и заметил его только в конце коридора. Иванов любовался им, запоминая каждую черточку растерянного лица. - Ты чё не отвечаешь? - с полунаездом, чтобы не чувствовать себя так глупо, начал Ваня. Рукав он всё же отпустил, даже отступил немного. - А должен? - дёрнул острым плечом Данила, отчётливо понимая, что ему может быть за дерзость. Но, честно говоря, ему стало даже любопытно. Ваня стал относиться к нему по-другому - это было слишком заметно, чтобы бояться его сейчас. Юноша раздражённо нахмурился, но злиться почему-то не стал. - Короче, - выдохнул он, зарываясь пальцами в свои мягкие волосы, и Даня невольно проследил за этим движением. - Знаешь, может, это и прозвучит слишком по-идиотски, но я вёл себя ужасно. Иванов замер. Слова Ивана доносились словно из другого мира, а в ушах шумело, как в старой розетке. Он не ослышался? Стараясь не смотреть ему в глаза, а водя взглядом по стене, по полу, по своим рукам, Ваня продолжал бубнить: - Ну, то, что бил тебя, и вообще... Ты, конечно, хлюпик ещё тот, но это реально было тупо, и вообще... В Дане боролись чувства. Очень разные. Ему хотелось поиграть несчастную жертву, чтобы заставить Ваню раскаиваться ещё больше (а это в его голосе и правда звучало! Он впервые это слышал!), хотелось обнять его сейчас, окончательно отдавая своё истерзанное сердце, хотелось убежать, дать унизительную пощёчину или просто ударить в живот со всей силы, хотелось... Мало ли что ему хотелось. - Эля подсказала или сам допёр? Обида заговорила в нём с новой силой, перекрывая всё остальное. Он ещё помнил его равнодушный взгляд, помнил ту рыжеволосую девушку, которую он охмурял: пусть сейчас всё было совсем иначе. В глазах Ивана плескался стыд, а с девушками он его уже давно не видел. Дане хотелось сделать ему больно. Иванов, кажется, был готов к этому. Фраза источала самый смертельный яд, который только существовал, и была подобна укусу змеи. Шатен выпрямился так, что в позвонках едва слышно хрустнуло, и в упор посмотрел на Данилу, который сейчас был ещё ниже. - Сам. Дань, извини меня. И когда он произнёс его имя - тихо, словно это было самое сокровенное, что он может сказать, - Даня сорвался. Чуть отступив, резко, не задумываясь, за доли секунды, он впечатал свой кулак в живот Иванова, вкладывая в это всю свою накопившуюся злость. И, когда Ваня неожиданно громко застонал, сгибаясь пополам, Данила ощутил облегчение. Он с затаённым злорадством, безотчётно, наблюдал, как худые пальцы шатена цепляются за ткань кофты на животе, сжимая её. - Ты чё, совсем больной? - сипло выдавил из себя Иван, глядя на него с кристально-чистой, как у ребёнка, обидой. Он отшатнулся к стене, стараясь выпрямиться, и попытался восстановить дыхание. - Ты думаешь, я тебя так просто прощу? - звенящим от напряжения голосом спросил Данила. Это было слишком громко для опустевшего школьного коридора, и небольшое эхо прокатилось по стенам, дальше, к выходу. Дане было наплевать. Перед ним было только побледневшее лицо Ивана, обрамлённое кудрями чёрных в полутьме коридора волос. Не отводя от него взгляда, Ваня снова отступил на пару шагов и выпрямился, потирая живот ладонью. Кажется, ему крепко попало. Рыжик попытался заглушить приступ болезненной любовной жалости. - Ну, не так просто, - огрызнулся Иванов, поправляя съехавшую на локоть лямку рюкзака. - Что мне сделать? Рог единорога тебе приволочь? Он говорил с обидой, саркастично фыркая и морщась, но прежний Ваня махнул бы рукой и удалился. "Не хочешь - не надо", вот какими бы были его слова. Ваня, который сейчас мерцал неловкой злостью перед ним, был совершенно другим. Он действительно хотел, чтобы его простили. *** Данила сидел за столом, переписывая ровные строчки уравнений в чистовую тетрадь, и совершенно не ожидал никакого подвоха. Рядом с раскрытым учебником остывал горячий кофе с молоком, в одном работающем наушнике играла приятная сердцу музыка, и всё было в порядке. Даже унылый пейзаж за окном не портил настроения. Казалось, после того, как он хорошенько врезал Ване со всей дури, ему действительно душевно полегчало. Бить того, кого любишь, чтобы снять стресс. Отлично. Закончив исписывать страницу в клеточку, Даня чуть откинулся на спинку стула и обеими руками взял кружку с кофе. Он немного подул на горячую жидкость, остужая напиток, и вдруг услышал, как дверь в комнату открылась. Конечно, кто же это ещё может быть. Рыжик не стал бы реагировать, если бы на тетрадку ему не кинули Кит-кат. Сраный Кит-кат. Не веря своим глазам, Данила вытащил наушник из уха и обернулся. Иван небрежно кинул рюкзак, глухо стукнувший об пол тяжестью учебников, и начал расстёгивать кофту. Пусть он и повернулся к рыжику спиной, это действительно был Ваня. Ваня. - Что это? - Тебе тоже привет, - фыркнул Иван, не оборачиваясь. - Примени дедукцию, раз не видишь. Он говорил очень быстро и слишком громко, как если бы сильно смущался. Глупое сердце Иванова сочло это очень милым и затрепетало. Его обладатель взял шоколадку в руки, повертел ее, словно убеждаясь в том, что предмет реален. - А, - он неловко кашлянул, - По какому поводу? - Глюкоза улучшает работу мозга, - ответили ему, шумя ящиками комода. - Как раз для таких ботанов, как ты. "Как проститутку задаривает", - ехидно подумалось Даниле. Он не стал произносить это вслух, хотя уже собирался. - Спасибо. Слово слетело с языка раньше, чем он успел обдумать, стоит ли вообще отвечать Иванову. Даня плюнул на все, подумав "будь, что будет", и обернулся. Ваня улыбался ему так, словно делал это первый раз в жизни и не знал, как правильно. Уголки его губ подрагивали в неуверенности, а во взгляде был тщательно скрываемый страх. Они снова отвернулись друг от друга, только теперь у Данилы внутри зажглась лампочка. И ему срочно нужно было выплеснуть куда-то слишком яркий свет, чтобы дышать стало легче. Он решительно встал из-за стола и присел на край кровати, зашуршав обёрткой. С недавних пор юноша полюбил шоколад - зачем отказывать себе в удовольствии сейчас? К тому же, реакция Ивана казалась ему самым интересным, что он может исследовать. Он с хрустом откусил, болтая ногами в воздухе и краем уха прислушиваясь к шатену. Тот возился в своих вещах, скрывая свою неловкость. - Знаешь, хорошее отношение подарками не купишь, - не удержался Даня. Может, он и правда просто пытается его "соблазнить"? Ваня подошёл и бесцеремонно сел рядом, уперев руки в постель позади и расслабившись. Плечи остро выступили под тонкой домашней футболкой, и Данила приказал себе не смотреть на них. - Ну, я могу хотя бы попробовать, - необидно хихикнул Иван, и рыжику стало очень тепло. А может, он и правда ему нравится. Прежний Ваня так себя не повёл бы. Может, у него есть шанс. - Дань, - вдруг мягко окликнул его шатен. Иванов даже на пару секунд перестал жевать вкусную, мать ее, шоколадку. - Мне реально жаль. И дело тут не в Эле. Просто... - Надо было подождать, когда у тебя мозги встанут на место? - фыркнул Даня, снова захрустев вафлей. - Или хотя бы появятся. Ваня очень громко вздохнул и упал на спину. Скрипнули пружины матраса. - Слушай, ну... У нас ведь правда может все стать хорошо... Данила не донёс последний кусочек шоколадки до рта. Его словно парализовало: он не дышал и был уверен, что его сердце остановилось тоже. Что- - Ты мне нравишься, Дань. *** - Слушай, ну... Всё это, конечно, очень тупо, - хмыкнул Ваня, ощущая себя сапёром на поле, густо замеченном минами, как семенами цветов. Ему казалось, что один неверный шаг - и всё, бам, взрыв, и Данила, такой неожиданно желанный, снова ускользнёт из его рук, как делал это в школе. Он был тонким и хрупким, бледным, как призрак, и, казалось, скрыться ему ничего не стоит. Но Иванов этого ему больше не позволит. - Но я правда хотел бы с тобой нормально общаться. Можешь ударить меня ещё раз, чтобы полегче стало, не знаю... Он бормотал чисто на автомате, стараясь не думать о том, что Даня сейчас сидит совсем рядом. Врезал он ему знатно: пришлось дома прикладывать лёд, но багровый синяк толщиной в два пальца ныл беспощадно. И Ваня даже ведь не злился почти: заслужил. Потерпит. Ему правда хочется, чтобы тупой ботан его простил. Хочется увидеть его улыбку. Иван заметил, что Даня застыл, как вкопанный, сжав в пальцах оставшуюся шоколадку. Ощутив странный приступ тревоги, он рывком поднялся, взволнованно окликнул Данилу, очень осторожно потряс за костлявое плечо. - Даня, Дань, ты чё? Рыжик вздрогнул и обернулся к нему так внезапно, что Иван отпрянул, не в силах оторвать взгляда. Широко распахнутые глаза Дани смотрели на него с такой досадой, что в венах закипело, забулькало, хотелось накинуть на голову плащ, закутаться в него, чтобы кожу не обжигало злое солнце рыжих волос. Данила буквально подскочил с кровати, словно простыня вдруг опалила его. Он бросил кусочек шоколада на пол и так быстро выскочил из комнаты, что шатен не успел ничего сообразить. Опустошённый, он вскочил, но дверь уже захлопнулась. - Даня! Что за хрень?! Ему отвечала только тишина. Иван, ощущая, как всё его нутро заполняет жгучая, но бессильная ярость, со всей дури стукнул подушку, заставив матрас жалобно простонать. Такой же стон едва не вырвался из его саднящей груди.