Смех из под земли

— Садитесь. — пригласил профессор. Когда Арктур сел, то декан продолжил: — Мистер Блэк, ввиду последних событий, — Снейп на мгновение замолчал. — Ваше положение значительно меняется. Разумеется, вы это понимаете. Арктур напряженно молчал. — Вы являетесь единственным наследником Рода, и, соответственно, на Вас будут возлагаться определённые обязательства. А также надежды, — добавил Снейп. — В этом письме, — он протянул Арктуру плотный пергаментный конверт. — Леди Вальбурга передаёт Вам необходимую информацию по делам Рода. На первое время, разумеется. Многое она Вам уже поведала, но здесь есть и то, чего Вы, вероятно, не знаете. Взяв конверт, Арктур покрутил его в руках. — Сэр, почему миссис Малфой не передала его мне раньше? — Очевидно, она беспокоилась о Вашем эмоциональном состоянии. Но от меня поблажек не ждите, мистер Блэк. — Я понял, профессор, — Арктур спрятал конверт во внутренний карман мантии и поднялся со стула. — Я могу идти? — Можете, Блэк, — Снейп больше не смотрел на студента, потянувшись к стопке пергамента. — Но не забывайте, что теперь на Вас смотрят внимательнее, поэтому будьте благоразумны в своих поступках. Леди Блэк уже не сможет Вас защитить. — Благодарю. До свидания, — Снейп лишь кивнул. Арктур вышел в коридор. Письмо тяжелило карман, мальчику не терпелось его прочитать. К сожалению или к счастью, Арктур не успел попрощаться с Вальбургой, ведь в последние дни своей жизни она совсем выжила из ума. Даже пару раз принимала Арктура за Сириуса, разражаясь гневными тирадами. После одной из таких, Нарцисса просто взяла Арктура за руку, и вот через мгновение, он уже стоит в просторном холле Малфой-мэнора. Блэк думал, что эти два дня были самыми странными в его жизни. Эти два дня Вальпурга, его проклятие и в то же время наставница билась в агонии, но Арктур не чувствовал абсолютно ничего. Только глухое раздражение от частых соболезнований, ведь теперь он официально стал сиротой. Видимо теперь ему придётся сталкиваться с трудностями намного чаще. Блэк многого не знает, но уже совсем скоро придется принять Род, вести отчетности, устраивать приемы и самое неприятное — жениться на какой нибудь заносчивой барышне с кучей меркантильных родственников. Хоть и стать Лордом Блэк мог только с 17 лет, перед ним уже стояло довольно много задач. Сейчас Арктур чувствовал себя брошенным в лужу щенком, который ещё даже не открыл глаза, а уже захлебывается грязной водой. А вокруг никого: ночь и непроглядная темнота. Возможно, в этот момент Арктур в полной мере осознал то, какой огромный груз свалился на его плечи после смерти бабушки. Ощущения ему совсем не нравились, он знал, что не готов. Тем не менее, мальчик надеялся, что послание Вальбурги поможет ему прояснить некоторые моменты и дальше станет легче. Нужно только дойти до комнаты. — Блэк! — воскликнул кто-то неожиданно. Мальчик резко обернулся, мгновенно очнувшись от нахлынувших чувств, будто от пощечины. — Да? — машинально ответил Арктур, даже не успев ничего подумать. В нескольких метрах от него стоял Майлз Блетчли с откусанным яблоком в руке. — Ты куда? Отбой через десять минут, — полюбопытствовал Майлз. Арктур понял, что пропустил поворот к гостиной в запутанных коридорах подземелья. — Задумался. Давно не виделись, Майлз, — Арктур подошёл к однокурснику, и они пожали руки. — Как твои дела? — Уже неплохо. — А было плохо? — усмехнулся Арктур. — Отец не простил мне неуд, и все лето я упражнялся в трансфигурации, — Майлз фыркнул. — Но теперь я в Хогвартсе и могу расслабиться. К черту эту трансфигурацию! — весело заявил он. Арктур тоже улыбнулся и студенты направились к гостиной факультета. — Действительно, неплохо. — Сам-то как? Я слышал… — Да, это правда, — перебил мальчик, не желая слышать продолжения и сдерживаясь, чтобы не закатить глаза. «Все об этом говорят. В этой школе есть хоть кто-нибудь с чувством такта?» — У меня всё хорошо. С нетерпением жду, когда все привыкнут и перестанут задавать мне подобные вопросы, — достаточно толсто намекнул Арктур. — Право слово, уже надоело! Блетчли по-доброму рассмеялся: — Я тебя услышал, Блэк. Майлз учился на третьем курсе и обладал лёгким и весёлым характером. Обожал шахматы и уроки Заклинаний. С Арктуром они познакомились в середине прошлого года, перед рождественскими каникулами. Тогда Майлз, Арктур, Люциан и Эллиот объединились в битве снежками в одну команду против других слизеринцев. После этого, они частенько снова собирались в одну команду, а там уж общение само собой задалось. — Чистая кровь! — неприметная стена-тупик отошла в сторону, и глазам мальчишек предстала хорошо знакомая обстановка гостиной Слизерина. — Удачи, Блэк. — До встречи, — приятели отправились по своим комнатам. Открыв дверь трехместной комнаты, Арктур удивленно остановился: его однокурсник, Эллиот Бейкер, лежал на полу, раскинув ноги и руки в разные стороны, и смотрел в потолок. — Кхм, это что, Эл? — удивленно спросил Блэк. — Он так ищет вдохновение, не отвлекай, — ответил за мальчика Люциан, оторвавшись от книги. — У него снова появилась гениальная идея для новой картины, но Бейкер не знает, как ее воплотить. Вот и ждет, пока откроется третье око. — Не око, а чакра! — резко привстал на локтях мальчик. — Я медитирую! — Да уж, с вами не соскучишься, — фыркнул Арктур. Он закрыл дверь прошёл к своей кровати, переступив через однокурсника. — Кстати, зачем тебя звал профессор Снейп? — полюбопытствовал Люциан, с громким хрустом откусив яблоко. Что за мода пошла на яблоки? — Надо было передать ему кое-что от мистера Малфоя, — важно соврал Арктур. — Что именно сказать не могу, сами понимаете. — Ну да, мы в ваши темные делишки не лезем, кишка уж больно тонка. Да, Эл? — Во имя Мерлина, заткнись, Люциан, — лежащая на полу подушка с лёгкой руки Эллиота полетела в лицо смеющегося Боула. Арктур молчаливо наблюдал за перепалкой товарищей, явственно ощущая желание остаться в одиночестве, чтобы наконец прочитать письмо. Но ни Люциан, ни, тем более, Эллиот, уходить из комнаты точно не собирались. Поэтому, Блэк снял парадную мантию и вышел в гостиную. Удобно устроившись в кожаном кресле, Арктур достал письмо. Несмотря на близость камина, пальцы были холодными и дрожали от волнения. Развернув жёлтую бумагу, Блэк замер. Быстро пробежавшись глазами по официальному приветствию и прочим формальностям, он перешёл к основной части письма. Арктурус, если это письмо попало тебе в руки, то меня, скорее всего, уже нет. Я серьёзно больна, и, полагаю, мне осталось совсем недолго. Я многое не успела рассказать тебе, многому не научила, но ради этого я тебе и пишу. В надежде на твою ответственность и самостоятельность. После моей смерти на тебя возложится огромная ответственность за Род Блэк, и поэтому ты должен понимать, что теперь лишь тебе под силу спасти то, что взращивали наши предки веками. Величественный и благороднейший род Блэк — то, что ты должен защищать любой ценой, то что ты никогда не посмеешь посрамить. Ты растешь очень талантливым волшебником, и хоть унаследовал много черт от матери, но всё самое лучшее ты взял от отца, и я не знаю как это отразитс и я этому очень рада… Регулус был замечательным сыном, и мог бы многого достичь, но, к моему великому сожалению и бесконечному горю, ему был отведен совсем небольшой срок. Я надеюсь что твоя судьба не оборвется так же быстро, поэтому будь предельно осторожен. Я надеюсь, что ты будешь благоразумным в своих решениях и понимаешь всю важность своего долга перед Родом. Арктур, ты конечно знаешь, что в доме есть особая библиотека, и скрыта она чарами тоже непростыми. Раскрывать этот небольшой секрет в письме я не стану. Кричер тебе всё расскажет, когда ты вернешься из Хогвартса. Что касается ритуалов Дома, то будь добр не забывать об их важности. Ты, разумеется, знаешь, что их необходимо проводить регулярно. Такие ритуалы оберегают Родовой Камень, и сама Магия становится благосклоннее. Их описание ты найдёшь в Кодексе Рода, а если будут вопросы, то обратись к Нарциссе Малфой, она поможет. Только не будь слишком щедр в своем доверии к ней. Она жена Люциуса, а тот очень хитер. И помни! К кому бы ты не обращался за помощью, даже если это твой самый лучший друг, не доверяй. Не доверяй никому, даже самому себе! Береги свои воспоминания, береги себя. Теперь ты один, и ты окружён врагами. У Блэков нет друзей, запомни это, внук. Слабая человеческая суть сильнее дружбы, сильнее любви. Твоя сила — это чистокровие, твоя сила — это Блэки. Арктурус, я боюсь, но искренне верю, что у тебя всё получится. Будь усердным в учебе, практикуйся, но не забывай о важности связей. Ты должен себя закоремендовать уже сейчас, ведь это немало пригодится тебе в будущем. Ищи союзников, но не друзей. Я надеюсь, что смогла дать тебе хоть что-то от своих знаний перед смертью. Арктурус, после моей смерти всё окажется в твоих руках, и я надеюсь, что они будут достаточно надёжны для нашего Рода. Мы верим в тебя. Прощай. P. S. Это не единственное послание, которое ты получишь. Есть ещё одно: подарок твоей покойной матушки на четырнадцатилетие. Это посылка, в ней будет письмо. Она Мелания приготовила это незадолго до гибели. Это её завещание единственному сыну — тебе. Акртур смял старую бумагу в кулаке. Он не понимает. Зачем ей нужно было тратить чернила на эту бессмыслицу? Ничего особо важного он не узнал. Единственное что могло его сейчас заинтересовать, это послание его матери. Но чего такого она может ему дать, чего не дал отец? И зачем ждать 14-ти летия? Цирк какой-то. Еще больше Арктур разочаруется, если это окажется какая-нибудь сентиментальная ерунда. Арктур достал уменьшенную тетрадь увеличил ее заклинанием. Остро-заточенным карандашом он записал: 1 сентября, 1991 г. Снейп передал письмо от Вальпурги. Нарцисса беспокоиться? (почитать о ритуалах дома, вытрясти из Кричера информацию о библиотеке и быть чрезвычайно ответственным) на 14-летие ждать подарочек с того света. Люциус опасен? Поттер не выглядит умным. Посидев у камина ещё некоторое время, изредка провожая бродящих слизеринцев задумчивым взглядом, Арктур наконец решает продолжить свои размышления в комнате. Его соседи, скорее всего, уже легли и видят десятый сон, так что вопросов можно не остерегаться. Блэк тихо проникает в спальню. Не встречая на своём пути выжидающих взглядов, он так же быстро готовится ко сну, погружаясь в него в тот же момент, как только голова удобно устроилась на подушке.

***

Блэк неторопливо шел по широким коридорам школы, бессовестно опаздывая на астрономию. Ловил пейзажи и солнечные лучи из узких окон, не заботясь о времени. Погода была замечательной: солнце радовало сентябрь яркими бликами на озере и ещё не остывшей землёй с влажной тусклой травой. Тем не менее, холодные ветра уже залетали под тонкие школьные мантии. Настроение было таким же непонятным, как и погода: с одной стороны, хотелось прогуляться у озера, наслаждаясь последним теплом перед дождливой неделей, а с другой — укутаться в одеяло в обнимку с продвинутым пособием по зельеварению, опустить балдахин и не выходить из комнаты до самого Рождества. Такое настроение не способствовало повышению энтузиазма к учебе. Наоборот, тяга к знаниям куда-то улетучилась, и все предметы казались ужасно скучными и ненужными. Арктур ведь читал их летом! На задумчивого слизеринца налетели два первокурсника. Блэк узнал их сразу же — Поттер и Уизли. Мальчики еле затормозили прямо перед Арктуром, чтобы не произошло столкновения, и через мгновение в глазах рыжего промелькнуло узнавание. Он дёрнул Поттера за рукав. — Эм… Привет, — неуверенно начал Рон. — Мы потерялись, и… — Ищем кабинет трансфигурации! — быстро подхватил Поттер. — До конца коридора и налево, третья дверь, — безразлично подсказал Арктур, отступая в сторону. — И да, будьте повежливей с кошкой профессора МакГонагалл, она её очень любит. — Спасибо! — мальчики снова сорвались с места, а Блэк, посмеиваясь, пошёл дальше. Может быть, это чисто слизеринский менталитет? Без пакости и утро не мило? «А почему бы, собственно, не прогулять? За один раз ничего не будет». Мысль показалась слизеринцу до ужаса привлекательной, и он решил провернуть эту небольшую шалость. Не успел Блэк перейти на следующий этаж, как, вероятно, по закону подлости, ему на пути встретилась миссис Норрис. Обычно днем никто не дежурил, ведь в этом нет необходимости, но Филч, в особенно плохие дни, становился до крайности вредным, и мог пройти пару-тройку этажей ради поимки прогульщиков. Выходит, сегодня как раз-таки такой день, что означает невезение в высшей степени. Казалось бы, зачем солить завхозу в первый учебный день? Но находились такие умники, и Блэк мог с уверенностью назвать их имена. Да каждый в школе мог бы их назвать. Но сейчас Арктур был на волоске от разоблачения, и этим волоском была миссис Норисс. На этот случай у Арктура было свое решение. — Здравствуй, миссис Норисс, давно не виделись, — начал он нервно, присев на корточки. — Я как раз собирался за угощением для тебя, — кошка заинтересованно наклонила голову. — Ты же любишь кошачье печенье? — Мрр?! — Да, и именно за ним я сейчас отправляюсь. Оставлю у каморки Филча. Только ты меня не видела. А то так я не скоро смогу добыть печенье. Договорились? Миссис Норисс мурлыкнула и прошла мимо Арктура, обтершись о его ногу и оставив после себя волосяной шлейф. Блэк встал, довольно улыбаясь, отряхнул штанину и пошел дальше. Очень скоро Арктур смог почувствовать прохладное дуновение ветра. Прогулка по окрестностям Хогвартса невероятно успокаивала, а отсутствие людских голосов подготавливало почву для размышлений. Ветер будто уносил с собой внутреннее напряжение. И что это Арктур разволновался? Подумаешь, последний из Блэков… А вот ничего не последний! Еще есть Сириус Блэк, и когда-нибудь Арктур с ним познакомится. И пусть это звучит безумно, но своих надо знать в лицо. Главе Рода ни за что не откажут в свидании с близким родственником, будь он хоть трижды преступником или даже Темным Лордом. А уж тем более никто не станет спорить с Лордом Блэком, коим Арктур станет в будущем. Хоть эта идея и в долгосрочной перспективе, она все равно греет Арктуру его бунтарскую душу. Вальбурга не хотела вспоминать о Сириусе. Если она и упоминала его, то только в негативном ключе. И хоть всю жизнь для Арктура Сириус Блэк был неким антигероем, это только подогревало его интерес и желание пойти поперек слова бабушки. Отношения у них не задавались от слова совсем. Родственники родственниками, а сейчас на горизонте стоит более масштабное событие. Принять Род — это не шутки. Принимать род без поддержки опытных магов — это уже почти страшно. У Блэков список врагов полнится и процветает. Успокаивает только то, что Главой Рода он станет не прямо сейчас, а только в 17 лет — у Арктура еще полно времени, чтобы всему обучиться самостоятельно. Блэк почувствовал, как успокаивается. Эта небольшая прогулка подняла настроение, расставив все мысли по- порядку, и мальчик почувствовал себя намного лучше. Забежав на кухню и выпросив у домовых эльфов мешочек с кошачьим печеньем, Арктур отправился на трансфигурацию. Звенит звонок, и толпа студентов, гриффиндорцев и слизеринцев, заходят в аудиторию. Как и всегда, факультеты рассаживаются на две противоположные стороны класса. Арктур сел за парту рядом с Кассиусом Уорингтоном — тихим высоким мальчишкой, чьей страстью был квиддич и только квиддич. Блэк с ним особо не общался, и это было плюсом для учебы, поскольку непоседливому Арктуру часто было сложно переключиться с веселья на сосредоточенный лад. С его приятелями это сделать было гораздо сложнее, а Уоррингтон, сам по себе молчаливый паренек, никогда не давал повода для беседы или отклонения от правил. За Арктуром обустроились Эллиот и Люциан, которые уже успели увлечься какой-то игрой на листочках. Профессор МакГонагалл сидела за преподавательским столом. Она отстранилась от пергамента и перевела свой привычно строгий взгляд на учащихся. Арктур уважал МакГонагалл за её профессионализм и подход и действительно любил предмет, который она преподаёт. Поэтому полтора часа прошли достаточно быстро для мальчика, и впереди была десятиминутная перемена. Следующим уроком была всё та же трансфигурация, поэтому многие ученики остались в классе. Арктур обернулся к Эллиоту и Люциану. — Привет. Что было на астрономии? — На астрономии был ты, — невозмутимо ответил Люциан, а Эллиот фыркнул, прикрывшись кулаком. — Что ты имеешь ввиду? — непонимающе спросил Блэк. — В том то и дело, что меня там не было! — Был, — подтвердив слова друга, улыбнулся Эллиот. — Арктур, Альрамех, Азимех, Коланца — самая яркая звезда в созвездии Волопаса и Северном полушарии и четвёртая по яркости… — Да, да, я понял, — Арктур поднял руки в обезоруживающем жесте и рассмеялся, — Спасибо, Эл. — Обращайся, мне не жалко, — беспечно пожал тот плечами. За коротким обсуждением студенты не заметили, как до начала урока всего осталось несколько минут, поэтому Арктур немного приблизился к лицам товарищей и заговорщески понизил голос: — Летом у меня получилось модифицировать заклинание приманивания. Люциан расширил глаза в удивлении. — Правда?! — Это которое «Акцио»? — уточнил Эллиот. — Да, откопал его в учебнике третьего курса, — пожал плечами Блэк. — Во что ты его модифицировал, и самое интересное, как? Признавайся, это из твоей семейной библиотеки? — горячо зашептал Люциан, поддавшись вперед. — Нет, не из библиотеки. — закатил глаза Арктур, зная тягу неугомонного Люциана на что-нибудь темное и опасное (а этого добра в библиотеке Блэков более чем достаточно). — Однажды мне не спалось, и я листал учебник по чарам третьего курса. Наткнулся на это заклинание, и в голову мне пришла идея: а что, если привычное заклинание произнести немного по-другому, например, с определенной приставкой, и отзеркалить движения палочкой? — Плохая идея, — вставил Боул. — Я уже понял это утром, когда об этом узнала бабушка, но в тот момент затея казалась мне просто замечательной! — Мне тоже замечательные идеи приходят часа в три ночи, — добавил Эллиот то ли серьезно, то ли дразнясь. — Эл, дай дослушать, сейчас уже перемена закончится! — воскликнул Боул, на что Бейкер насупился. — Есть ещё две минуты, — посмотрев на часы, сказал Блэк. — Вкратце: я стащил волшебную палочку моего деда, это было то еще приключение, но о нем позже, а затем принялся экспериментировать. Разумеется, я сначала поставил заглушающие чары. Пробовал разные способы, разнес полкомнаты, но результата все-таки добился. Теперь могу приманивать предметы в людей. — Чего? — не понял Люциан. — Он сказал, что теперь может швыряться в людей предметами, — услужливо подсказал Эллиот. — Оу… — Боул озадаченно почесал затылок. — О-о-о-оу! — воскликнул он. — Я понял, кажется. И как все это звучит? — После уроков расскажу, — ответил Арктур. В этот момент прозвенел звонок. Блэк развернулся обратно, с удовольствием отметив нетерпение и заинтересованность Люциана. Конечно же, Арктуру это льстило. Гриффиндорцы все еще не утихли. На исписанном пергаменте Кассиуса красовались квиддичные игроки на метлах и нарисованное табло счета: Слизерин — 150, Гриффиндор — 0. — Тишина, — ледяным тоном осадила шумящих студентов МакГонагалл. — Сейчас будет практическое занятие по пройденному материалу, поэтому освободите столы от лишних предметов, а Кэти Белл пока раздаст пуговицы. Студенты быстро выполнили указание, приготовившись слушать дальше. Кивнув, МакГонагалл продолжила: — Итак, суть задания. Опираясь на данные из предыдущей лекции, каждый из вас должен превратить пуговицу в навозного жука. Его изображение вы можете подсмотреть на странице семь. Спасибо, Кэти. На задание вам будет дан час, а после мы все вместе проанализируем результаты и выделим рекомендации для тех, у кого он будет недостаточно хороший. Есть вопросы? — класс ответил тишиной. — Значит, приступаем, время пошло. — МакГонагалл перевернула среднего размера песочные часы. На самом деле, для тех, кто хоть что-то понимал в трансфигурации, задание было не очень сложным, поэтому Арктур справился довольно быстро, и впереди оставалось еще много времени. Ему и другим студентам, закончивших задание, приходилось только ждать остальных. МакГонагалл вышла из класса, поэтому Арктур, почувствовав вседозволенность, со скуки начал превращать пуговицу в других насекомых, чтобы отточить навык. На его столе побывали и пауки, и мокрицы, и даже маленький уж. Но тут слизеринца окликнули громким шепотом: — Ар! Превратив ужа обратно в пуговицу, Арктур обернулся. — Тебе не надоело? — спросил скучающий Боул. Эллиот что-то увлеченно рисовал на свободном от записей пергаменте, не обращая внимания на диалог приятелей. — Надоело, — честно ответил Блэк. — Но сидеть просто так еще хуже. — Посмотри на Таулера! Он сейчас точно кому-нибудь глаз выколет. — высокомерно фыркнул Люциан. Русоволосый гриффиндорец, Кеннет Таулер, нервно махал палочкой, надеясь, что заклинание сработает хоть как-то. Но из деревяшки то и дело выскакивали фиолетовые искры и больше ничего. Кэти Белл от него отодвинулась на максимальное расстояние, остерегаясь получить в глаз. — Жалкое зрелище, — усмехнулся Блэк, и посмотрел на Люциана, — Давай поможем бедняге? Так и начинались большинство проделок приятелей, с чего-то почти невинного. Боул хитро кивнул: — Давай, — и повернулся к соседу по парте. — Эл, ты с нами? Эллиот увлеченно разрисовывал пергамент вьющимися цветами и никак не реагировал на небольшой заговор двух слизеринцев. От склоненной над пергаментом белой головы послышалось только неразборчивое мычание. — Понял, — закатил глаза Боул — Ну так что? — уже обращаясь к Блэку. — Я думаю, здесь нужно дизайнерское решение, — деловито сказал Арктур. — Я, на правах великого кутюрье, точно могу сказать, что этой безвкусной пуговице не хватает маленьких лапок. — О, сэр, вы как всегда поражаете Вашим исключительным профессионализмом! — подыграл Люциан. — Так давайте же исправим это безвкусное недоразумение! — хитро улыбнулся Арктур, и прошептал: — Фера Верто! Из большой коричневой пуговицы выросли мохнатые паучьи лапки. Кеннет удивленно расширил глаза, не понимая, радоваться ему, что получилось хоть что-то или ужасаться «своему» результату. Слизеринцы тихо захихикали. Пуговица так и норовила сбежать, поэтому Таулер попытался обездвижить ее Петрификусом. (Хотя, было бы больше толка, если бы он попытался поймать сие творение руками). Но паучьи лапки с поразительной ловкостью помогали пуговице увернуться от заклятий паникующего гриффиндорца. Арктур, уже колдуя в открытую, прицелился и применил заклинание увеличения, и паучьи лапы увеличились во много раз вместе с пуговицей. Затем Блэк снова что-то прошептал и взмахнул палочкой. Пуговица запрыгнула гриффиндорцу на голову и тот закричал. Тут же активизировались Фред и Джордж, с удивлением переглянувшись и обменявшись дьявольскими улыбками. — Таулер, будь же милосердней к милому созданию! — воскликнул один из них. — А-а-а, уберите его от меня! — Не бойся паучок, мы спасем тебя от этого чудовища! — поддержал второй. Кеннет все-таки отмахнулся от импровизированного паука, и унесся в дальнюю часть класса: подальше от развивающихся событий. А после вмешательства близнецов, пуговица приобрела ярко розовый цвет, а каждая лапка паука теперь имела по маленькому башмачку. — А Ронни бы оценил — мечтательно вздохнул, кажется, Фред. Арктур и Люциан засмеялись, остальные слизеринцы тоже подхватили веселье. Но тут и гриффиндорская солидарность охватила вверх, и началось настоящее соревнование: кто первым сможет перехватить заклятие? Внести свой вклад, или же проучить наглых оппонентов? Боул развлекался с заклинанием подножки, и одновременно с этим прикрывал Блэка от шутливых заклинаний со стороны гриффиндорцев. Сам же Блэк перекрашивал волосы Эллиота обратно, с ярко-зеленого на светло русый. Уизли пытались применить к «пауку» замудренное заклинание, но все никак не могли попасть по отстукивающей чечетку цели. Внезапно, когда паук оказался на потолке, он вдруг сжался в размерах в несколько раз, и принял свою изначальную форму пуговицы. Это профессор МакГонагалл расколдовала «дизайнерское решение» двух слизеринцев, переросшее почему-то в настоящий балаган. Как только ученики заметили стоявшую в проходе разъяренную МакГонагалл, в классе мгновенно образовалась гробовая тишина. Фред тихо слез с парты.