Свет проклятых звёзд

Когда озеро Эстель осталось далеко позади, скрывшись во тьме, и дорога повернула восточнее, к Багряной Ленточке, Макалаурэ, отмахнувшись от пролетевших мимо лица сухих листьев, вздохнул. — Пыльца тоже не светится, — сказал он с горечью. — Значит, вода, дарившая надежду на исцеление любых ран, потеряла свойства? — Если бы ты спросил об этом раньше, — обернулся к нему старший брат, — я бы проверил. Но возвращаться нет времени. Снова повисла тишина, которую нарушал лишь жалобный шёпот опадающей листвы. — Я отомщу Морготу за мою землю! — вдруг со злостью выпалил Асталион. — Посмотрите, что он сделал с Валинором! Прекраснейшее место, наполненное счастьем и светом, превратилось в погружённый во тьму, лишённый надежды край, обречённый на увядание! Я отомщу! Клянусь! Я буду мстить, пока смогу держать в руках меч! Как можно быть такими слабыми?! На что надеются те, кто не хотят борьбы?! На что?! — На чудо? — совершенно без эмоций спросил Нельяфинвэ, и его вопрос пресёк пламенную речь Асталиона. Эльф так и застыл с открытым ртом, а сын Феанаро продолжил: — Перед тем, как Моргот предал нас, я видел сон. И даже попытался его рассказать, но Кано тогда меня перебил очередной своей песней. — Она была не моя, заметь. — Тем лучше. Песня была действительно красивой. Только к тому, о чём я хотел рассказать, не имела никакого отношения. Мне снилась тьма и пустота. Словно я оказался над землёй, без опоры, не понимая, где верх, где низ. А потом вдруг стало очень светло. До рези в глазах. Я даже во сне ощутил это. Но свет не принес надежды или опоры под ногами. Я точно так же не понимал, где нахожусь, был один в пустоте, только ярко освещенной. Майтимо задумался, молчание никто не нарушал. Старший Феаноринг не стал говорить, что не хочет, чтобы сон оказался пророческим. — Ты намекаешь, — прервал молчание Макалаурэ, — что Благословенный Край никогда не обретёт вновь былое величие? — Победим Моргота, вернёшься и сам всё увидишь, — одними губами улыбнулся Финвэ Третий. — Мы почти доехали. Видите огни? Красные песчаные берега, давшие имя узкой, но очень глубокой реке, тьма окрасила в цвет запекшейся крови, и русло стало похоже на страшную рану на теле земли. — Что-то у меня воображение разыгралось, — затряс головой Макалаурэ, доставая флягу с вином. — Раньше в этом лесу было красиво, а теперь страшно. — Надо узнать, надолго ли мы здесь встали, — словно не услышал брата Нельяфинвэ. — С Розовых Камней путь сюда только один, а брод очень далеко. Мы должны дать знак собратьям, что они всегда могут присоединиться к нам. Нужен мост. — Соскучился по Нолофиньо? — отпив из фляги, хмыкнул Макалаурэ. — Он брат нашего отца, — напомнил Нельяфинвэ. — И свёкор моей дочери. Мне продолжить перечисление всех родственных связей с ним? Или ты думаешь, что в Средиземье, где Моргот обитал не одну Эпоху, у него нет армии? Брат, ты всерьёз полагаешь, что мы... сколько нас? Тысячи полторы? Явимся в его земли и наголову разобьём? На ЕГО земле, Кано! Мы её совсем не знаем, а он там живёт! — Отец говорил, там полно местных эльфов. Они нас поддержат. Нельяфинвэ молча отвернулся. — Если местные эльфы до сих пор не свергли власть Моргота, — с нажимом сказал Асталион, — значит, их либо всё устраивает, либо они рабы Моргота, либо… Их нет. — Может быть, у них нет оружия и полководцев, — задумчиво отозвался Майтимо. — Мы сможем дать и то и другое. Но! Кано, мост нужен. — Обсуди это с отцом, Нельо, — отмахнулся Макалаурэ. — Я ничего обсуждать не стану! — глаза Майтимо полыхнули. — Мы снова ссоримся между собой! Как мы будем делать общее дело, если не можем договориться?! Отец, отец… Вы вечно на него оглядываетесь, и он крутит вами, как хочет! Говорите так, называйте так, делайте это! Он сам развалил нашу семью! И теперь разваливает армию! — Хочешь оспорить его лидерство? — Макалаурэ сделал невинные глазки. Нельяфинвэ посмотрел на брата в упор, ничего не говоря. Асталион уехал далеко вперёд, ярко запалив факел. — Я не буду это обсуждать, — спокойнее произнес Майтимо. — Едем к переправе. *** — Нет, Хуан, не надо, — Туркафинвэ придержал обрадовавшегося появлению Феанорингов пса. — Мы не пойдем к ним. Подобрав белые волосы в капюшон маскировочного плаща, Тьелко бесшумной тенью растаял во мраке. Вала Оромэ не мог отправиться в Средиземье, но помочь последним напутствием для него было не трудно. Туркафинвэ хорошо помнил, что Валар — едины в Творении и всегда принимают сторону своих, точнее, самих себя, эльфы для них не дети и даже не дальние родственники, но всё же Оромэ много времени проводил с Тьелко и не должен был просто забыть о прежнем общении. А в чужой земле знания жизненно необходимы, и другим придётся подчиниться тому, кто хранит их.