Свет проклятых звёзд

Мертвецы. Почти мертвецы. Те, у кого, возможно, ещё есть шанс выжить, но их чудовищно мало… И шанс чудовищно мал… Тьма… Сломанные кусты и молодые деревца, вытоптанный мох, и чавкающая под ногами земля, пропитавшаяся кровью. А над головой звёзды, мерцающие, прекрасные, еле заметные сквозь кроны. Большинство тел растоптано, понять, кем были эти куски мяса, кучи тряпья и кровавое месиво в покорёженном металле, уже невозможно… И разум отказывается принять, что всё происходит на самом деле. Войско Моргота прошло в южном направлении, оставив позади себя всё это… Асталион понимал: нет смысла корить себя за то, что не смог остановить орков или хотя бы задержать их дольше, ведь, отступив на восток, он спас хотя бы кого-то из своего отряда. Наскоро перевязав раны, эльфы решили вернуться к месту боя: вдруг там ещё есть нуждающиеся в помощи. И такие действительно были. Эльфы и орки. Но единственное, что представлялось возможным сделать — вонзить в сердце меч. С каждым новым ударом руки дрожали всё сильнее, тьма перед глазами качалась и размазывалась. Иногда в лицо осторожно дул ветер, и тогда с юга доносились звуки вновь начавшегося сражения. — Моргот может послать ещё войска, — прислонившись к дереву и едва не выронив меч, выдохнул Асталион. Находиться среди трупов и стонущих умирающих больше не было сил. — Воины, отправляемся за лес. Поднимемся в горы, осмотрим равнину Ард-Гален. Если Моргот отправил свежие силы, мы узнаем об этом. И предупредим короля Феанаро. *** Орки шли уверенно, воодушевлённые успешным продвижением через лес. Крылатые соглядатаи владыки северных земель предупредили командиров о засаде, и войско разделилось. *** Ветер стих, на Митрим и лес в кольце гор опустился туман. Опять… Пелена загустела, побелела, заполнилась голосами, и на укрытое за холмами войско короля Феанаро Куруфинвэ бросились выжившие после боя в лесу волколаки. Увидев приближающихся врагов, Феанаро расхохотался. Вот он — час отмщения! Вся причинённая боль теперь вернётся Морготу многократно большей болью! Пусть вся порождённая страданием злоба перейдёт в сталь клинка, воплотится в орудие мести, сразит любого, кто склонился перед опальным Айну! Вот она — свобода, отвоёванная Силой! Истинной силой Пламенного Духа! И нет рядом тех, кто может помешать чувствовать себя самим собой! Никто не закрывает от летящих стрел, ядовитых клыков, копий и мечей. Наконец можно вести за собой войско, летя на вражескую сталь впереди своего народа, и никто не осудит и не бросится прикрывать. Нет! Воины последуют за королём, умрут за него, совершат подвиги его именем, сразят врагов под его знамёнами! Но все они будут позади. Всегда. Там, где им и место. *** Волколаков оказалось совсем немного, и защищённые металлом боевые кони растоптали утыканные стрелами туши. Бросившиеся в атаку орки рубили точно и сильно, тяжёлые стрелы арбалетчиков пробивали доспех с одного удара при прямом попадании, но туман уплотнился, и стрельба издалека потеряла смысл. Феанаро, Халдор и Халдир с самыми отважными воинами рванули вперёд, стали невидимы для увязших в толпе орков воинов. В заполнившийся звоном стали, ржанием коней и криками боли воздух взлетали алые капли, падали дождём на доспехи и кожу, втаптывались в землю, забрызгивали глаза. Обеим армиям, утонувшим в тумане, войско противника казалось бесконечно пополняемым, когда сквозь пелену, занимая места упавших тел, призраками проступали новые бойцы. Питьяфинвэ, которому Морьо оставил своё войско, пытаясь одновременно рубить головы, отбивать щитом удары и кричать команды, в какой-то момент поймал себя на том, что орёт нечто нечленораздельное, бессвязное и не всегда приличное, вряд ли способное поддерживать боевой дух войск. Замахнувшись для очередного удара, Феаноринг вдруг увидел, что сидит на лошади без головы. А в следующий миг чуть не остался без головы сам: повалившись вместе с тушей боевого коня на землю, Питьяфинвэ получил мощный удар копытом в лоб, и шлем, отлетев в сторону, превратился в сплющенный кусок металла, когда по нему проскакали всадники. Вскочив на ноги, понимая, что щит уже не найдется среди мелькающих силуэтов, Феаноринг отразил удар мечом, нацеленный в грудь, потом ещё, ещё… Боль резанула плечо, Питьяфинвэ развернулся, убил того, кто его ранил, но пропустил удар с другой стороны. Рядом упал с коня воин-нолдо, крича и разбрызгивая кровь из плеча, на котором больше не было руки. Вскочив в освободившееся седло, Феаноринг увернулся от копья, а направленный в бедро меч отбил оказавшийся рядом всадник в простых стальных доспехах с черненой чеканной звездой. Воин Морифинвэ. — Орки отступают, — прозвучал измененный шлемом голос, но Питьяфинвэ даже так узнал его. — Мы побеждаем. Всадник на миг задержался около командира и пришпорил коня. «Последыш… — вдруг вспомнил Феаноринг прозвище брата, бесившее того так же сильно, как его самого «Малявка». Вспомнил, но промолчал, чувствуя, как голова кружится всё сильнее, а по спине словно что-то течёт. — Орки отступают… Отец… Говорил… Да! Надо гнать их в топи! За горы!» Понимая, что не знает, с какой стороны болота и перевал, Питьяфинвэ закричал воинам призыв преследовать врага, надеясь, что они сами разберутся, куда скакать в этом проклятом тумане. *** С моря дунул сильный холодный ветер, пелена тумана рассеялась, открыв взглядам не ожидавших нападения эльфов белые знамёна приближающегося войска. Белые знамёна… С тремя переливающимися радугой звёздами в черной, почти незаметной на их фоне короне. Белые треугольные флаги с золотым орлом. Белые стяги с силуэтом девы, держащей над головой звезду. Хотелось задать в пустоту очень много вопросов, на которые ответов не было. Откуда они взялись? Откуда эти орки, непонятно как узнавшие об отступивших на юг Нолдор, неизвестно как прошедшие мимо основного лагеря, несущие такие… Неуместные… Знамёна… Неужели?.. — Посадите меня на лошадь! — заорал Туркафинвэ. — Лук и стрелы! Лучники! К бою! Вперёд! Построиться! Сжав зубы и почти не застонав, Феаноринг с помощью двоих соратников взобрался в седло и, смаргивая слёзы, взялся за лук. — К бою! — закричал он. — Прикроем братьев! Вскочив на коней, лучники поскакали в атаку. Туман рассеялся окончательно, и стало очевидно, что не подготовленный к обороне южный берег не удержать. Можно только дать короткий бой, потрепать войско врага и постараться отступить к основному лагерю… Если он ещё существует… Куруфинвэ-младший сжал кулаки, затряс руками и принялся ругаться, проклиная Валар, судьбу и Моргота. Видя, что брат шокирован, Карнистир взял на себя подготовку отступления. Отправив мечников Макалаурэ в бой, он приказал спешно погрузить раненых и оружие в повозки и как можно скорее уходить на север, огибая озеро Митрим по западному берегу. Так дольше, но весь восточный берег заполонила армия с белыми знамёнами. Выбора нет. *** Звуки битвы разнеслись по воде, туман рассеялся, и с дозорной башни лагеря Нолдор стало видно внезапно начавшееся сражение на южном берегу Митрима. И не было никаких вестей от отца, а ведь с момента его ухода в бой часы успели перевернуться… Первой мыслью было: броситься на помощь южному берегу. Но кто тогда останется в лагере? Нет, уходить нельзя, данное отцу слово надо держать. — Канафинвэ! — крикнул старший Феаноринг и, не получив ответа сразу, подумал, что брат, наверно, спит. Но отдыхать не время. «Кано отправится на помощь Курво, — закрутились в голове картины и схемы, — отправлю гонцов на север, готовим лагерь к бою». Смола, факелы, стрелы… Воинов на стены! Укрепить ворота и, когда последний Нолдо войдёт, обрубить канаты на мостах. Орки пойдут по ним и провалятся в ров на колья. Опять туман… Где же ветер, когда он так нужен? Влажная пелена уплотнилась и запахла дымом. На юге туман стал серым, а потом чёрным.