Свет проклятых звёзд

После очередной вынужденной стоянки раненых Нолдор осталось только двое, зато один из них уже мог ехать верхом самостоятельно и постоянно держался рядом с самозванцем и его «свитой», решив, что из всех имеющихся потенциальных врагов всё же лучше тот, кто предлагал взаимовыгодные условия сделки. Демонстрируя чудеса навыков верховой езды, которая должна приводить в восторг юных эльфиек, Саэрос поравнялся с заморскими собратьями и, гордо выпрямившись, заявил: — Мы мирный народ, не бросаемся с оружием на тех, кто живёт на одной земле с нами. И чужая война нас не касается. Однако, ради брата король готов вступиться и выделить отряд. Это предварительное решение, окончательное будет принято, когда мы все приедем в Дориат, и ты, принц, лично поговоришь с дядей. Сопровождаемый охраной, Саэрос ускакал вперёд к Маблунгу. — Твоё решение заявиться к дяде, принц, немного поспешно, — сказал вдруг появившийся из ниоткуда Амдир. — Вижу, отец не рассказывал тебе много интересного. — Это не поспешное решение, воин, — серьёзно ответил самозванец, — но вынужденное. Мой народ — рыбаки, менестрели, мастера серебра и жемчуга, а защищают нас лучники. Феанаро же нужны мечники, латники, конники. После нападения на мой город войска были разбиты, и те, кто выжили, остались охранять женщин и детей. И короля. Я не воин, Амдир. От меня в бою пользы не будет. Военачальник с сомнением посмотрел на собрата, выправка и фигура которого, даже скрытая свободной одеждой, говорила об обратном, и усмехнулся: — Я не об этом, принц. Особам королевской крови почти всегда нечего делать среди простых солдат, истина известная. Однако, речь шла не о твоих умениях бойца. Ты знаешь, что у тебя не один дядя, а два? — Разумеется, — самозванец судорожно вспоминал, говорил ли Вольвион когда-нибудь о втором дяде. Вроде бы да… Но крайне мало. — А знаешь, почему королём стал твой отец, а не его братья? Почему они оба остались на родной земле? — Интересно узнать твою версию случившегося, — усмехнулся Тэлеро. — Это лишь слухи, — хитро улыбнулся Амдир. — Говорят, когда встал вопрос об исходе в земли Валар, и путь лежал через опасный лес, Эльвэ почему-то очень устал в пути после того, как посидел с братом у костра. С братом Ольвэ. Но это только слухи, не более. И, когда Тингол вдруг «потерялся» среди кишащего жуткими тварями леса, только ваш дядя Эол и немногие его собратья-охотники отправились на поиски, отказавшись уходить с Ольвэ. — Разумеется, это только слухи, — подавив смешок, сделал суровое лицо Лже-Вольвион. — Разумеется. А теперь и Эол покинул Тингола. — И что за слухи окружают это событие? — Эол воевал вместе со мной много лет назад, был тяжело ранен. С тех пор он… Очень странный. — Да, это объясняет абсолютно всё, — печально покачал головой самозванец. Саэрос ехал впереди и, казалось, разговаривал исключительно с Маблунгом, но на самом деле внимательно наблюдал за племянником своего короля. Место советника достается очень тяжело, а потерять его бывает слишком просто. *** Лутиэн не нужно было разговаривать с родителями, чтобы почувствовать: её снова попытаются выдать замуж. Но какой в этом смысл? Даэрон и так может считаться супругом — подчиняется своей возлюбленной принцессе, почитает соответственно её высокому происхождению и родству с Айнур. Но если статус поменяется, и принцесса станет женой… Жена должна подчиняться мужу, а дочь — отцу. Если бы пришлось выходить замуж за Майя, разговор был бы совсем иным, но эльф… Как можно считать даже просто равным того, кто всего лишь квенди? Однако Лутиэн ждала возвращения Даэрона с нетерпением: вести, которые принесёт менестрель, будут бесценными! Принцесса теперь была уверена — Валар специально забирали часть населения Средиземья, чтобы обучить искусству борьбы с общим врагом, и теперь прислали воинство, которое положит конец бедам несчастных лесных жителей. Как же хотелось верить, что осталось подождать совсем немного, и, выходя за пределы Дориата, которому более не нужна будет охранная завеса, не придётся встречать обгорелые руины и видеть обугленные и растерзанные детские тела. Можно будет уехать далеко на север, увидеть вечные снега на поднимающихся в небо горах, и знать: там больше не прячется зло невиданной мощи. По щеке скатилась слеза. Прекрасное будущее, казавшееся несбыточной мечтой, может стать настоящим! *** «Меч из пламени позовёт…» Маблунг вдруг понял, что не слушает советника короля и не знает, о чём говорил Саэрос: — Ты ведь мудрый воитель, и понимаешь, насколько это важно. — Что требуется от меня? — взгляд военачальника всё ещё был пустым, а фраза произносилась лишь для того, чтобы скрыть невнимание к словам приближённого Тингола. «Путь неверного выбора…» — От тебя, воин, требуется защищать короля, — вполголоса произнес Саэрос, испытующе пронизывая холодным взглядом Маблунга. — Чужаков нужно успокоить, дав им наименее ценное для нас войско, но командовать ими должен Амдир, чтобы создать видимость нашего искреннего желания помочь. Мы не знаем, сколько на самом деле прибыло чужеземцев, где ещё они высадились, и, главное, каковы их истинные цели. Идеальный план: создать видимость священной войны добра со злом, увести войско величайшего королевства в бой, «чтобы свет победил тьму», а самим напасть на беззащитные земли и захватить их. Вот почему ты, Маблунг, должен остаться в Дориате. «Ни один меч не прослужит ему долго. Ты бы мог…» — Я сделаю, как потребует король, — с достоинством ответил военачальник, но в сердце не было уверенности в правильности действий. Да, возможно, Саэрос мудр и проницателен, возможно, он прав… Но… Что, если нет? Вдруг именно мощи настоящего воинства Дориата не хватит для окончательной победы? «Меч, рождённый пламенем…» — Каждый меч, — тихо, но твёрдо произнёс воин, — рождается в огне горна. Каждый! Слова несчастной погорелицы не пророческие, это лишь бред обезумевшей от горя женщины. Я должен забыть всё сказанное тогда. Мой путь и мой выбор всегда верный. Вер-ный. И более никаких сомнений. *** Страх причудливо переплетался в сердце с иррациональной уверенностью, что всё будет хорошо. Чаще и чаще возникало желание сбежать в лес, бросив затею, но понимание, что даже в самом худшем случае в Дориате самозванца ждёт казнь, быстрая и безболезненная, а, скитаясь, придётся страдать от голода, спать под открытым небом или в пещерах, постоянно оглядываться и ждать, когда нападут орки или ядовитые твари, снова вселяло уверенность в верном выборе. Ведь что ждёт Тэлери в войске Феанаро? Передовая. Первый и самый мощный удар врага. — Ты женат, принц? — вдруг спросил Даэрон, неизвестно откуда взявшийся рядом. Лошадь менестреля была очень красивого серого окраса, изящная, грациозная. — Нет, — самозванец знал, что и как надо ответить. Однажды Вольвион был откровенен со своей охраной, как никогда… *** Принц шёл по белоснежной гавани широкими быстрыми шагами, почти бежал, и охрана следовала за ним. — Зачем мне это всё?! — резко развернувшись на месте около главного причала, где на якорях стояли огромные прекрасные корабли-лебеди, подаренные народу Ольвэ Майя Оссэ, выпалил Вольвион. — Почему я должен сидеть здесь, называя себя Хранителем Порта, и ждать, когда на меня нападут чудовища, которых нечаянно создал Вала Мелькор?! Разумеется, ответ не требовался, принц вздохнул, запрокинув голову. Взойдя на один из кораблей, Вольвион потребовал накрыть на палубе стол, и долго сидел молча. Только пил. — Я никогда не женюсь, — сказал он вдруг, отставив изящный бокал из серебра, циркона и аквамарина. — Иначе мне придётся прятать и семью, и себя, посадив в Альквалондэ своего двойника. Выпив ещё, Вольвион подошёл к борту, улыбаясь ветру и открытому морю. — Нет, — лицо принца просветлело. Слившееся воедино сияние Древ озарило Лебяжью Гавань. — Я должен верить, как верит отец и брат, что Валар защитят нас от любой беды. Хранители моря Вала Улмо, Майя Оссэ и Майэ Уинэн не допустят трагедии. Айя Улмо! Однако, принц Вольвион так и не женился, как ни старался отец подобрать младшему сыну невесту. Ответ Хранителя Порта всегда был один: меня любят только за мои корабли и мой дворец, а я не влюбился настолько, чтобы мне это стало неважным. *** Самозванец посмотрел на менестреля и сделал очень серьёзное лицо, поочерёдно изображая страх, обречённость, обиду и надежду на Валар. — Приезжая в Лебяжью Гавань, — сказал Тэлеро, — девушки восхищались дворцом, построенным не мной, и кораблями, созданными Майя Оссэ. Ко мне их чувства не имели никакого отношения, а я не влюбился настолько, чтобы мне это стало неважным. Даэрон погрустнел и остался где-то позади. Самозванец посмотрел вперёд. Лес менялся на глазах.