Свет проклятых звёзд

Метель началась с вяло кружащихся в рассветном небе одиноких снежинок из подсвеченных розовым серых облаков. Ветра не было, воздух совершенно не двигался, и лишь полное отсутствие птиц и исчезнувшие в тучах звёзды говорили о надвигающейся непогоде. Переглянувшись с менестрелями, Аклариквет не стал повторять уже не раз сказанные слова о ждущей в Эндорэ награде, о том, что в этот раз во время бури нужно не только защитникам ходить проверять укрытия и сугробы, но и понадобилась помощь менестрелей, которые, приходя к эльфам с песнями, не дадут пасть духом измотанным переходом через Хэлкараксэ Нолдор. Молча миновав группу подданных Финдарато, измеряющих ширину трещины и что-то говорящих про ещё два дюйма, музыканты обнялись, пожелали друг другу удачи и, разделившись на три группы, разошлись в разные части лагеря. Снег пошёл сильнее. *** — Что нам делать, Турукано? — полушёпотом спросил Нолофинвэ сына. — Ты слышал, что говорили охотники? Ты слышал? Лёд расходится, и этому способствует дневное тепло, когда можно даже выйти на улицу без шапки. Король украдкой посмотрел на других эльфов, присутствующих в шатре: вроде бы держатся… — Отец, — также негромко произнёс принц, разворачивая наскоро составленную охотниками карту лагеря, пересечённую двумя чёрными ломаными линиями, — мы уже сделали всё, что могли, уходим на перешеек так быстро, как получается. Но сейчас, когда снова пришлось бороться с бурей, идти вперёд нельзя. Мы можем застрять и отсчитать дюжину зорь, две дюжины. Ты понимаешь, о чём я. Турукано вдруг замолчал, отведя взгляд, и отец понимал, почему. Ириссэ, по-мужски пожав руку Иттариэль, с которой вместе смазывала канаты прозрачной масляной жидкостью без запаха, бросила на стол с картами моток верёвки. — Я обработала волокна жиром ледяного моллюска, — с гордостью заявила принцесса. — Теперь не замёрзнет и не сломается. Если идея скреплять расходящиеся льдины ещё не отброшена, я внесла посильный вклад. Совершенно уйдя в себя, Турукано кивнул сестре и попытался улыбнуться, но получилось плохо. Взяв верёвку, принц жестом позвал за собой верных и ушёл в усиливающуюся метель. Иттариэль со вздохом опустила глаза. — Трещина разделила наш с Финдарато лагерь на три части, — заговорил эльф, у которого по локоть не было руки после нападения хищника, поэтому рукав болтался пустой. — По нашим расчётам, мы ушли с воды, и за время бури лёд не должен преподнести неожиданностей. Король резко выпрямился и посмотрел на подданных внимательно, прищурив глаза. — Хватит смертей, слышите? — в голосе Нолофинвэ прозвучала угроза. — Мы на твёрдой земле! Это уже Эндорэ, понимаете? С первым восходом Итиль мы достигли цели, когда наши строители основали лагерь на твёрдой земле, надо лишь добраться до конца этого проклятого перевала! Мы в Эндорэ, вы это понимаете?! Мы дошли! — Только не поняли этого, — вздохнула Ириссэ. — В песнях вьюги проходит ещё один год. Безразличие, холод, интриг хоровод. Бой, чтоб выжить, точнее… — Принцесса усмехнулась. — Жаль, Риньо здесь нет. Без его музыки становится тоскливо и пусто. *** Пробираясь по сугробам сквозь ветер, снег и пробившиеся в разрывы туч лучи Анар, менестрели добрались до большого шатра, где расположилась знахарка Митриэль, её двое учениц и множество тех, кому необходима была помощь. — Немногие помнят далёкие времена, — заговорил вошедший первым менестрель, в руках которого сама собой заиграла арфа, — когда на мрачных берегах озера Куивиэнэн появился Вала Оромэ и позвал эльфов в Валинор. Сияющий всадник рассказал о Благословенном Крае и о том, что там все счастливы. Но истинное счастье, сказал он, в наших сердцах. В госпиталь зашёл юный певец, держа в руке длинную палку с деревянной головой лошади. — От улыбки, — запел он с очень серьёзным лицом, — хмурый день светлей. От улыбки в небе радуга проснётся. Поделись улыбкою своей, И она к тебе не раз еще вернётся. От улыбки радостной одной Перестанет плакать самый грустный дождик. Добрый лес простится с тишиной, И захлопает в зелёные ладоши. От улыбки станет всем теплей, И слону, и даже маленькой улитке, Так пускай повсюду на земле Будто звёзды, зажигаются улыбки. И тогда, наверняка, Вдруг запляшут облака, И кузнечик поцелуется с улиткой. С голубого ручейка Начинается река, Ну, а счастье начинается с улыбки. Митриэль до последнего делала серьёзное лицо, но под конец песни не выдержала и засмеялась.  — Увы, не все поверили в счастье, — с грустью заговорил вошедший первым менестрель, подсаживаясь к кашляющему полусонному Нолдо. — И в конце концов появился эльф, чьё имя пугало страшным огнём, а речи разливались холодящим сердца страхом. Феанаро — назвала эльфа мать, умирая. И после, не зная покоя сам, он сеял тревогу по всему Валинору. Появление Феанаро сопровождали удары гонга. Нолдо в алом плаще, согнувшись, словно потолок вот-вот его раздавит, полушёпотом запел: — В полночный час бродить Повсюду могут звери… И надо сильным быть! И надо храбрым быть! Чтобы тебя не съели! У хищников прыть бойка! Прыжок на вас нацелен! Должна быть тверда рука! Ты должен бить наверняка! Им подлости не занимать! В безумной кружась карусели Должны вы за правду встать! Удар на себя принять! Чтобы всех вас не съели! Повисла пауза. Менестрель с арфой скорбно вздохнул. — Увы, — сказал он, — Феанаро оказался провидцем, несмотря на то, что его речи казались дикостью и бредом. Морготу претило видеть счастье эльфов. И злобный Вала пришёл в Валинор… Появившегося в шатре певца узнали все. Он был с чёрными узорами на лице, в чёрной мантии, но всё равно… — Аклариквет! — рассмеялись сломленные увечьями Нолдор. — Так вот, какой он — Моргот! Поклонившись, менестрель короля сделал страшное лицо. — Люблю, когда кругом посеяна вражда, Люблю, когда везде господствует беда. Люблю, когда войной идёт на брата брат. И этому помочь я очень даже рад. Моя мечта, да-да, Кругом вражда, да-да, Всё остальное, верьте, ерунда! Нагажу всем-всем-всем! Облаю всех-всех-всех, И ждёт меня огромный успех! Начав ходить между постелями, Моргот строил жуткие морды и в шутку пугал тех, чьё состояние не было тяжёлым. — Люблю подставить я Подножку бегуну. Могу украсть коня С полцарством на кону. Но больше всех люблю, Конечно, я себя. Я Вала-идеал! Пою я, не шутя: О, я звезда, да-да! Великий я-я-я! Весь мир молиться будет на меня! Я всех сильней! Я гений зла, да-да! Не победить меня! Я коварный, я ужасный! Йо-хо-хо-хо-хо! Я такой злодей прекрасный! Йо-хо-хо-хо-хо! А-ХА-ХА-ХА! Моя мечта, да-да, Кругом вражда, да-да, Всё остальное, верьте, ерунда! Нагажу всем-всем-всем! Облаю всех-всех-всех, И ждёт меня огромный… О, я звезда, да-да! Великий я-я-я! Весь мир молиться будет на меня! Я всех сильней! Я гений зла, да-да! И победить меня НЕЛЬЗЯ! — Не бывать этому! — вскричал, выпрямляясь, Феанаро и размахивая чьим-то костылём. Дружный смех Нолдор на миг заглушил его речь, и артисту пришлось ждать, когда зрители будут в состоянии его слушать. — Я сказал, не бывать этому! — снова вскричал Феанаро. — Ничего смешного! Словно набат, сердца удар в груди! Время не ждёт, ты только вперёд иди! Сколько вранья и воронья вкруг нас! Нынче пробил, судный пробил их час! Бьют барабаны, всем оскорблённым — сбор! Ненависть, туже пальцы на горле скрючь! Бросим отныне судьбы свои в костёр, Чтобы луч света вырвался вновь из туч. В залах дворцовых всюду глумится ложь! Чтоб не воняло, лучше её не трожь. В тайных подвалах горы богатств — не счесть! Только забыты совесть давно и честь. Рыщет всюду мятеж! Рыщет всюду мятеж! Как голодный пёс, взял он след! Знамя новых надежд, Знамя новых надежд Мы выносим из мрака на свет! Моргот, скрестив руки на груди, усмехался, а менестрель с арфой картинно задрожал. — И устрашились гнева Феанаро даже Валар, — пропищал он, — и пришли донести до него своё Слово! Но не нашли с мятежником общего языка… Трое вошедших эльфов были все в белых перьях, и Митриэль чуть не упала со стула. — Послушай, Феанаро, — заговорил тот, что посередине, — я хочу тебе дать совет, а, точнее, объяснить, что ты не прав. Ты лишаешь себя счастья! Не делай глупостей! Уже могли заметить вы, Что я лицом не удался, увы, Но я смеюсь, я не грущу, Ведь умом вообще я не блещу. Но может вам сказать любой, Что, как никто, доволен я собой. Вокруг всегда мои друзья, Да потому что я такой позитюкнутый! И громко пою: «Труляля-трам-тарам, уца-ца, пам пам!» И вот пляшу я по утрам и вечерам! И ты уж мне поверь: должны сбыться все мечты! Как только позитюкнутым станешь ты! До этого момента не обращавший на Эонвэ внимания, Феанаро подпрыгнул. — Позитюкнутый?! — вскричал он. — Нет такого слова «позитюкнутый»! — Да есть же! — возразил такой же облепленный перьями артист, только в венце. — В толковом словаре Валарина между словами «полосос» и «проистерический»! О, это слово творит чудеса! Мы называем это «манвэнутость». Один — лентяй, другой — дупло, Башку у третьего вообще снесло! И всех троих никто не звал На тусню, где Эру мозги давал. Ну пусть он туп, а он балбес, Зато в этом мире мы имеем вес! Любой из нас, взамен мозгов, всегда везде готов Включить позитричество и стать позитительным! Феанаро в ужасе зажал уши. — У вас мозги птичьи! — закричал он, ринулся бежать, но тут на его пути встал сам Моргот. — Я убью тебя! — ещё громче завопил Феанаро, угрожая врагу костылём, но тот отрицательно покачал головой. — Нет, — усмехнулся он, — не убьёшь. Только истинный король способен на это, а ты — просто гордец. — Истинный король? — прохрипел Феанаро, падая на колени и хватаясь за горло. — Да, — отобрав у него костыль и крутанув его, словно боевой посох, хмыкнул Моргот. — А тебя погубит ослепившая твои глаза гордыня. Но в этом тоже есть положительная сторона: ты воссоединишься с матерью. Конечно, старшая племянница Аклариквета не была похожа на Мириэль, никогда её не видела, и не могла достоверно сыграть, но голос девы зазвучал глубоко и красиво, и многие прослезились. — Сынок, мне так страшно здесь было одной… Но милый мой сын снова рядом со мной! Как в детстве, прильни к материнской груди. Мой мальчик, нас ждет только Тьма впереди… Она за левым плечом твоим, оглянись! Что же ты медлишь? Она чарует, как взгляд змеи, Пьянит, как яда глоток! Она легка, как последний вздох. Танцуй же со смертью, прими же свой Рок! Иди ко мне! Будь рядом со мной! Хочешь птицей вспорхнуть? Да душа тяжела — Ею я завладела и на дно увлекла! Ты со мною навек, ты останешься здесь! Мальчик мой, ты же знаешь, Что твой Рок — это Смерть! Смерть за левым плечом твоим, оглянись! Что же ты медлишь? Она чарует, как взгляд змеи, Пьянит, как последний вздох! Она сладка, как яда глоток. Танцуй же со смертью, прими же свой Рок! Иди ко мне! Будь рядом со мной. Феанаро упал в объятия Мириэль, и в этот момент рассказчик с арфой сбросил капюшон, оказавшись в короне.  — Ты убил моего отца! — крикнул он Морготу, и тот испугался. — Ты убил моего брата! Но теперь падешь от моей руки. Стукнув врага по голове арфой, эльф гордо выпрямился. — Я, ваш король, приведу вас к победе! И никакой Моргот нам не страшен! А теперь… Стакан солисту! Встав у входа в шатёр, артисты, улыбаясь, поклонились, дождались окончания оваций, пожелали больным скорейшего выздоровления и, собравшись с духом, вышли в метель, чтобы продолжить свои непростые гастроли.