Об эгоизме
25 февраля 2019 г. в 13:35
В доме было пусто.
Тишину нарушал лишь прилетевший с моря ветер, бесцеремонно врывающийся в чужое жильё, через распахнутые ставни на окне.
Отчаянно надеясь, что внутри никого нет, Зеленоглазка осторожно отперла дверь.
Ни одного живого звука. Только сквозняк с грохотом хлопнул ставнями, взвыл в щелях, звякнул чем-то на кухне.
Настороженно прислушиваясь, эльфийка медленно вошла в дом, бесшумно приблизилась к комнате, где оставила раненую мышь, заставляя себя надеяться, что за неплотно прикрытой дверью не прячутся присланные Владыкой орки, ожидающие возможности проучить нерадивую целительницу.
Тишина. И ветер. Надо бы закрыть ставни…
Резкий удар дерева о дерево заставил содрогнуться и едва не расплакаться. Бросившись к окну, Зеленоглазка заперла створки, вздохнула.
«В комнате никого нет! В комнате никого нет!»
Взяв из шкафа бутыль с разъедающей плоть жидкостью, колдунья слегка толкнула дверь и отпрянула назад.
Ничего. Тишина. И пустая смятая окровавленная постель.
Едва не разрыдавшись от радости, эльфийка бросилась к столу. Надо срочно написать послание Владыке! Оставить на видном месте и вернуться в лагерь Нолдор.
Как объяснить своё отсутствие?
Зеленоглазка вдруг ехидно улыбнулась. Есть кое-что. Эльфы любят оживающие сказки о чудесах, и, если сказать, что уходила на поиски чуда, полезного для короля Нолофинвэ, простят что угодно.
***
— Что пишешь? — не очень заинтересованно спросила юная знахарка, и Дис поспешила перевернуть лист.
— Я не хочу это обсуждать, — строго сказала бывшая любовница бывшего наместника, но вдруг с интересом взглянула на деву с дымящейся чашей и полотенцем в руках, перевела взгляд на лекарей, помогавших Нельяфинвэ лечь в постель после слишком длительной прогулки, снова посмотрела на деву. — Скажи, ты когда-нибудь расставалась с близким мужчиной?
Юная эльфийка хотела сказать, что потеряла в Хэлкараксэ брата и любимого дядю, но понимала: речь не об этом.
— Нет, — ответила она. — У меня не было близкого мужчины.
Дис хмыкнула.
— Может, это и к лучшему, — порвала знахарка недописанное письмо. — Нет смысла тратить чернила, если нечего сказать. Пойду посмотрю на звёзды.
***
В лицо дунул холодный солёный ветер, прилетевший с запада. Погода стремительно менялась, похоже, стоило ждать затяжных дождей.
«Нельо и ливень не остановит, — подумала Дис, смотря на созвездие Пояс Варды. — Он всё равно будет продолжать через силу ходить по лагерю, пока не начнёт падать от усталости. А ведь раньше я его только осуждала…»
Вспомнив, как при любом удобном случае обвиняла старшего сына Феанаро Куруфинвэ в эгоизме из-за его невнимания к тяжелораненому брату, знахарка горько усмехнулась: теперь брат проявил тысячекратно более чудовищный эгоизм, только на обвинения уже нет ни сил, ни желания. Хочется одного — больше никогда не видеть…
— Канафинвэ Феанарион приехал! — оборвал размышления эльфийки какой-то воин в синем плаще, спешивший сообщить нолдорану важную весть.
Дис почувствовала смятение: как быть? Поговорить с Макалаурэ самой или просто избегать его? Одно ясно — совсем не видеться с этим Нолдо не получится.
***
Веки стали неподъёмными, ощущения то пропадали, то снова возникали, и старший Феаноринг понимал, что ему до сих пор разминают перенапряжённые от непривычной нагрузки мышцы. Где-то на границе яви и сна послышался голос, произнёсший имя.
«Кано… — промелькнула затуманенная усталостью мысль. — Я же просил…»
А потом сон пересилил всё.