Свет проклятых звёзд

— Часть моих подданных не захотели признать мою власть, — сквозь отчаяние улыбался Нолофинвэ, запретив кому-либо, кроме Аклариквета, заходить в свой шатёр. — А единственный воин, в чьей верности я не сомневаюсь, не популярен среди подданных. Менестрель кивнул. Не все знали, что Варнондо в начале перехода через Хэлкараксэ шёл в хвосте и со своими верными не пускал «за дровами» тех, кто замёрз сильнее других, однако в самый неподходящий момент «заслуги» военачальника ему обязательно припоминали. Либо указывали на отсутствие особых достижений в чём-либо. А с принцем Финдекано всё ещё сложнее. — Аклариквет, — вздохнул нолдоран, — возьми жену Варнондо в свой театр. Пусть поёт о подвигах воинов, о судьбе их жён, о том, как прекрасна доблесть… Так и скажи, что это моё решение, мой приказ, совет, что угодно. Мистель должна стать любимицей народа, если это недостижимо для Варнондо. И ещё, — Нолофинвэ улыбнулся уже искреннее и спокойнее, — надо петь о единстве. Аклариквет, я прекрасно понимаю, мне не избежать ещё одной крупной потери в рядах армии, когда Феанарион уйдет. Но после этого я не допущу дезертирства. Любые попытки будут жёстко пресекаться, и, понимаешь сам, меня не должны за это осуждать. Менестрель опустил глаза. Да, нолдоран прав, всё абсолютно верно, но… Как и что можно про это спеть?! *** Ощущение, что упустил нечто крайне важное, с течением времени усиливалось, волнение становилось невыносимым. Отправив певцов и летописцев заниматься важными для нолдорана делами, Нолофинвэ остался в одиночестве, наедине с расстеленными на столе картами и фальшиво-красивым текстом, рождённым пером в руке советника короля Эльвэ. Если бы владыка Нолдор сам не был искусным лжецом, он вряд ли бы заметил подвох в присланном тексте, однако интуиция не подводила: карты были фальшивкой. — Первый Дом настроил против меня Дориат! — хлопнул по столу ладонью Нолофинвэ. — Наверное, у них завязалась дружба, когда род Феанаро прошёлся по Белерианду победным маршем освободителей от гнёта врага с севера! Моя слава должна перекрыть всё это! Если бы не Финьо… Почему от меня ушёл Турукано, а не он?! Насколько было бы проще, поменяйся они местами! Надо поговорить с сыном. Заставить его ответить, каким он видит наше будущее королевство. И кем видит себя. Но, главное, объяснить Финьо, что Первому Дому рядом с нами не место! Нельяфинвэ ясно дал понять, что подчиняться не собирается. Мне придётся применять силу, если он будет рядом, а этого нельзя допускать! Однако, знать, где засели потомки Феанаро, я обязан. И я это выясню! Оттолкнув от себя карты, нолдоран накинул плащ, поправил венец и волосы, и с гордо поднятой головой вышел из шатра, давая знак охране сопровождать его к принцу Астальдо. Разговор предстоит неприятный, но неизбежный. *** — Что есть власть? — перебирал струны Аклариквет, думая о том, что должен сочинить, — сладкий яд. Её пьянящий аромат Вдохнёшь однажды, И нет пути назад. Что есть власть? Менестрель понимал, что даже племянницам вряд ли споёт эту песню, но вдохновение требовало исполнения. Хотя бы один раз. Ни для кого. В полном одиночестве. — Это честь или напасть? — ехидно спросил сам себя Аклариквет. — Дивный сад и тёмный лес. Сладкий яд и дар небес. Все сокровища земли, Все признания любви, Жар объятий страстных жён, Аромат заморских вин — Всё отдашь за миг один Воцарения на трон, Где в руках твоих закон. Беспределен власти пир, Власти яд — ты всех слаще! На миг задумавшись, менестрель перестал играть. Над чем же властвует он сам? Над кем? Вильварин вспомнил, как благоговейно его слушают другие музыканты, как соревнуются за лучшие роли в постановках. Это ведь тоже… власть. Сладкий… яд? К себе применять эти слова желания не было. — Власть — вершить верховный суд, Чёрным белое назвать. Одарить иль наказать, Иль прощенье даровать!.. «Или не даровать… отложить наказание до тех времён, когда оно покажется особенно страшным». — Власть — быть с вечностью на «ты», Верить в свой высокий дар. И под возгласы толпы Пить божественный нектар Незаслуженной любви. Решив, что про любовь сейчас лучше не вспоминать, Аклариквет посмотрел на выход из шатра. Никто не войдёт. Наверное, так лучше. — Власть — факир, она творит С нами тысячи чудес. Власть тебя преобразит, Власть — и чистым стал подлец. Власть — и в мудрецах балбес. Это показалось забавным, менестрель решил, что однажды обязательно это кому-нибудь скажет. Разумеется, не Мудрому Финвэ. Его власть не обсуждается, ум не подвергается сомнению. — Пусть несёт она беду Вашим близким и друзьям, Но в горячечном бреду Добровольно не отдашь Ты свой царственный венец. Власти нет — и ты мертвец. Что есть власть?