Свет проклятых звёзд

Завеса чар приоткрылась, словно раздвинулись плотные красивые шторы, и взгляду эльфийки предстали два сухих дерева со скрученными серыми листьями на поникших ветвях. — Там, где бессильна настоящая магия, поддерживающая жизнь, — сказала Майэ Мелиан, — на помощь приходит иллюзия. Я не успела спасти весь умирающий под светом Анар лес, поэтому часть растений скрыты от глаз. Наш путь в Арде, Галадриэль, не всегда настоящий, такой, как мы хотим, такой, каким должен быть, иногда приходится быть единственной живой среди мертвецов, но власть предполагает, что вокруг владыки обязана петь и цвести жизнь. — Королева Дориата посмотрела в глаза ученицы. — Найди и покажи мне ещё одно мёртвое дерево. Артанис осмотрелась. Прощупывая магией каждый ствол, дочь валинорского короля увидела, как усыпанная розовыми цветами зелёная вишня открыла себя настоящую. На сердце стало неприятно тоскливо. — Мне нравилось учить тебя, Галадриэль, — улыбнулась Майэ Мелиан, — ты очень способная, и однажды сможешь стать великой владычицей. Это был наш последний урок. Благодарю тебя, дитя, за чудесно проведённое время. Ахнув, но так ничего и не спросив, Артанис поняла, что оправдались, похоже, самые худшие ожидания. *** В глазах главного королевского советника сияло торжество. Да! Всё случилось именно так, как он и говорил! Даже ещё отвратительнее! Теперь все видят: мудрый Саэрос был прав — Нолдор не союзники для дориатрим! Маблунг, сжав зубы и кулаки, молчал. Кем он теперь должен стать? Он, воин, считавший едва ли не самым главным в жизни — честь, верность слову и благородство, обязан исполнять волю короля, но что это за воля? Может быть, стоило уехать на север? — Ты не можешь так поступить, дядя! — с выражением обречённой решимости на посеревшем лице прервал речь Тингола Келеборн. — Это несправедливо! За дюжину солнечных дней все эльфы, говорящие на Квэнья и других валинорских диалектах, должны покинуть свои дома и выйти в путь? Что за наказание ждёт тех, кто продолжит говорить на родном языке? А тех, кто не успеет выехать в срок? И почему Тэлери должны отвечать за безумства Нолдор? Закрыв глаза, Маблунг, казалось, окаменел. — Я позволю остаться всем желающим, — невозмутимо улыбнулся король, взяв за руку супругу, — в моей тюрьме. Саэрос рассмеялся, многие находившиеся в зале совета дориатрим разделили веселье. — Странные шутки, дядя, — напирал Келеборн, чувствуя, что перегибает палку, однако иначе поступить не мог. — Неужели? — с намёком на угрозу поинтересовался Тингол. — Почему я должен терпеть на своей земле и делиться её ресурсами с теми, кто предал Айнур? Вам оказали великую честь — вывезли из опасной тьмы, а вы, словно бешеные псы Моргота, вцепились вонючими клыками в кормящую вас руку! Нолдор напали на подданных моего брата! Говорят, пострадала даже моя родня, а ты, Келеборн, защищаешь агрессоров! Если бы вы были верны Айнур, вы остались бы в Валиноре, не предали бы родителей, которые не проливали невинную кровь! — Что насчёт тебя самого, сын короля Ольвэ? — вкрадчиво спросил Саэрос. — Какова твоя мотивация? Почему ты, пострадавшая сторона, защищаешь наших общих врагов? С огромным трудом сохранив каменное лицо, самозванец промолчал. Сейчас ему очень не хватало поддержки Финдарато и Артанис, которых снова не позвали на совет. С другой стороны, точное местонахождение Инголдо не знал, похоже, никто, но супруга могла бы помочь. Наверное… Сидевший рядом с внушительной стопкой листов Даэрон делал вид, будто занят исключительно записями. Уловив паузу в разговоре, лорд Новэ поднялся, незаметно тронув за руку дочь. — Я лично присутствовал на торжестве у Финголфина, — начал речь Кирдан, косясь на багровеющего сына, — однако не обладал достаточной властью, чтобы допрашивать нолдорана или его родню. О резне в валинорском порту, называемом Лебяжьей Гаванью, говорили только в ссоре, и, похоже, потери сильно преувеличены, а причины искажены. Мы все читали письмо моего вассала Тургона, где он упоминает страшную Клятву, данную Феанором и его сынами. Именно Клятва заставляет Нолдор проливать кровь, но не страсть к убийствам. Сильмарили, прекраснейшие из камней, — вот цель Феанорингов, и они не отступятся от своего Слова, ведь клялись именем самого Эру! Я не защищаю нолдорана Финголфина, но изгонять со своей земли Нолдор не стану. Владыка Элу, владычица Мелиан, мы все помним условия моего вассалитета, и, если дружба со мной более не устраивает короля, мои владения готовы снова стать суверенным государством. Да будет на то воля Владыки Улмо! Слава великому Вала! — Слава Вала Улмо! — повторили за отцом Каленовэ и Линдиэль. — Моё решение окончательно, — улыбнулся Тингол, однако уверенности в его голосе поубавилось. — На моей земле больше не будет звучать Квэнья под страхом тюрьмы! Все Нолдор и лояльные им Тэлери изгоняются в дюжину дней, независимо от заслуг и родства. За Неврастом, лорд Кирдан, я установлю собственный контроль. Что касается исполнения моей воли, Маблунг, если что-то пойдёт не так, ты лично ответишь головой! Иди, воин, выводи своих соратников на улицы. Проводив взглядом побагровевшего командира, Каленовэ громко выдохнул. — Я запрещу Нолдор охотиться в моих лесах! — заявил лорд Оссирианда, игнорируя предупреждающий взгляд отца. — И рыбачить в моих реках! Никакого товарообмена с нами! Я верен моим владыкам, а пришлые братоубийцы отныне мне враги! — Я высоко ценю твою честность и преданность, — самодовольно улыбнулся Тингол, переводя взгляд на Келеборна. — Так что насчёт тебя, племянник? Келеборн молча встал. Не до конца уверенный, что поступает правильно, самозванец, однако, принял решение, и знал, что не изменит его. *** Отрешённо наблюдавшая за спешно складывающими в сундуки вещи слугами, Толлунэль тихо вздыхала. — Нам изначально здесь не нравилось! — развёл руками Артаресто, словно извиняясь перед приехавшим для важного разговора лордом Новэ. — Просто Дориат — самое безопасное место Белерианда, и я не хотел спешить покидать его. Ради супруги. — Толлунэль писала мне, — медленно проговорил Кирдан, — я обдумывал разные варианты, чтобы предложить вашей семье. Увы, мой сын Каленовэ непреклонен и проявляет удивительную для меня твердолобость, поэтому Оссирианд для вас закрыт. Становиться подданной нолдорана своей внучке я не позволю, и, тем более, ехать в земли бунтарей. Владыка Улмо вразумил меня, и, если твой отец, Ородрет, действительно богат, он сможет устроить благополучное будущее и себе, и вам. Найдя на заставленном предметами обихода столе свободное место, лорд Новэ расстелил карту. — Видите эту реку? — указал Корабел на тонкую синюю линию, ведущую к северу. — Здесь, между возвышенностями, русло расширяется, образуя мелководье, которое в засушливое время становится бродом. В центре реки можно сделать насыпной остров и возвести на нём крепость. Это будет безопасный, надёжный город, защищённый от врагов самой Ардой — чтобы добраться до вас, тварям Моргота придётся преодолевать реку. Углубите русла, возведите разводные мосты, и станете неприступными! «Только снова придётся жить в подчинении отца», — с досадой подумал Артаресто, благодарно улыбаясь родичу жены. Возможно, сын Финдарато Инголдо стал бы пытаться найти компромисс, не соглашаясь со всем сказанным сразу и безусловно, однако Толлунэль так искренне обрадовалась, что эльф растаял и промолчал. *** Меч и кинжал скользнули в ножны, руки ловко застегнули ремни на перевязи, и Амдир, наблюдавший за вооружавшимся Келеборном, хохотнул: — Я всегда знал, что ты лжец, принц! Воина я вижу за лигу! Не хочу думать, что ты дезертир, поэтому не стану ничего спрашивать. — Спасибо, — поблагодарил самозванец. — Ты мне нравишься, — рассмеялся Синда, проверяя пальцами остроту своего меча. — И жена у тебя красавица. Я рад, что смог помочь вам. Земли, где я родился, практически пустуют, а теперь туда придёт дивный народ, рождённый в Благословенном Краю! Я буду править на юге, пока мой сын растёт, а повзрослеет — отдам ему венец, и пусть Амрот вершит судьбы, сидя на троне, а я — с оружием в руках полезнее Средиземью. Ты и Галадриэль берите северную половину. Там потрясающий лес! Даже сейчас. — Надеюсь, — вздохнул Келеборн, — мы не погибнем здесь, защищая от тинголовой стражи моих собратьев. — Послушай, что я тебе скажу. Маблунг — хороший парень. Не верю, что он допустит кровопролития. Но, сам понимаешь, за всеми не уследить. Келеборн понимал, поэтому и собрал всех, кто согласился стать отрядами защитников изгнанных из Дориата валинорских изгоев. Покинуть Королевство-под-Завесой необходимо без потерь. А воспоминание о взгляде супруги, когда она услышала о планах мужа охранять её народ от армии Тингола, грело душу и развеивало любые сомнения в правильности выбора. *** Ветви плакучей ивы склонились к воде, слегка касаясь игривых волн кончиками листьев. Разросшийся в шелковистой траве серебристый вьюн деловито облетали шмели и синекрылые бабочки. — Мне жаль, что вы уходите, — сказала Лутиэн, тронув Финдарато за плечо. — Наугрим тоже решили не ввязываться в конфликт и покинули наши земли. Мне будет не хватать наших прогулок, мой друг. Почти не думая, что Даэрону не нравится совместное времяпрепровождение его возлюбленной и валинорского эльфа, Инголдо обнял арфу. — Не говори мне о политике, ладно? — отмахнулся сын Арафинвэ. — Лучше выпьем вина. У меня ещё осталось. Ловя себя на мысли, что Лутиэн не просто напоминает Илмариэ, а намного красивее и веселее гордой и отстранённой Майэ Варды, Финдарато улыбнулся. — Мне не хотелось ехать в Дориат, — нараспев заговорил эльф, слегка задевая струны, — а теперь не хочу покидать его. Лутиэн вспорхнула ещё одной синекрылой бабочкой, закружившись в танце среди серебристых цветов, звуки арфы слились с чарующим голосом принцессы: — Птицей певчею, пронзая в вышине синеву, Я летала безмятежно, как во сне, наяву. Не боялась ни запретов, ни угроз на земле. Гордо возносилась над ковром из роз всё смелей. — Сколько видно чудес С высоты, с высоты! — подпел Финдарато. — Но дороже небес Мне земля, где есть ты. — Не говори же о политике со мной! — передразнила Лутиэн, посмеиваясь. — Встреча не долгая, дружба не вечная. Глаза закрыв, в смятеньи слышу голос твой. Ты птица гордая, ты птица певчая, Я отпускаю тебя. Увидев вновь погрустневший взгляд Инголдо, дочь Тингола коснулась его щёк. — Что с тобой случилось, милый друг? Ты устал? Отчего тебя пугает вдруг высота? — Сколько видно чудес С высоты, с высоты… — наигранно вздохнул Финдарато, — но дороже небес Мне земля, где есть ты. Не отпускай меня, мне сладок этот плен, Ведь песня нежная, не бесконечная. Высот не нужно мне любви твоей взамен, Я птица вешняя, я птица певчая, Но не могу без тебя! Пустив слезу, сын Арафинвэ рассмеялся и совершенно бесцеремонно обнял Лутиэн. Принцесса не возражала. — На всё воля Эру, Финрод, — тихо произнесла дочь Тингола. — Нам пора прощаться. — Увы, это так, — снова театрально всхлипнул Финдарато. — На всё воля Творца, — повторила Лутиэн, подняв глаза к небу. — И немного — наша собственная. Может быть, ещё увидимся. А пока, прощай.