Свет проклятых звёзд

Синие знамёна взлетели к чёрному небу, затрепетали на ветру, который налетел ураганом, едва не сорвав звёздные полотна. Порывы усилились, с лоснящейся ткани полетела облупливающаяся краска, словно с давно заброшенного дома. Под синевой открылся алый шёлк с восьмиконечной звездой, мокрый, будто в крови, дымящийся чёрными клубами, разбрасывающими обжигающий пепел. На сердце стало тяжело, возникло ощущение, что разлука с любимой семьёй случилась именно в это мгновение, и даже призывное пение боевых труб показалось скорбным плачем. Сон растаял вместе с остатками синей краски на знамёнах, и принц Финдекано поднялся с наскоро заготовленной лежанки. Обосновавшись в горах на границе между Морготом, отцом и остальными, герой Астальдо принял решение не строить дополнительных крепостей, чтобы не тратить время и ресурсы, укрепив лишь имеющиеся заслоны от врага, созданные самой Ардой. Ставка была сделана на мобильность армии, которая в любой момент сможет переместиться в необходимую точку на карте Белерианда. Расставив на пути с севера западни на случай нападения Моргота, воины Финдекано завели негласное правило не обсуждать политические дела королей и лордов ни по-плохому, ни по-хорошему, а заниматься исключительно безопасностью границ. Выйдя из палатки в заполненный встревоженными голосами, пением труб и звоном стали утренний сумрак, сын верховного нолдорана услышал слово ohta. — Война? — рванув к краю обрыва, откуда между расступившимися скалами открывался вид на север, ахнул Финдекано и обернулся на ожидающих приказа верных. Снова посмотрев на Ард-Гален, Астальдо понял одно: любое действие опоздало на целую вечность, ведь обогнать вышедшее из берегов живое море, хлынувшее из-за гор, словно прорвав плотину, не представляется возможным, а, значит, поселения у берегов Сириона неизбежно пострадают. Оценив численность своих воинов и расположение лагеря, принц понял: ждать орков здесь смысла нет — трусливые твари поспешат захватить лёгкую добычу, а не бросятся в атаку на хорошо подготовленное войско, находящееся среди труднопреодолимых гор. — Нас слишком мало, чтобы атаковать в лоб, — стиснул зубы сын верховного нолдорана, — поэтому разделимся. «Я не оставлю отца без помощи, — отрешённо подумал принц, присматриваясь к своим командирам. Они боятся? Рады возможности показать себя? Растеряны? Что отражают их глаза? — Но и командовать собой не позволю! Сам решу, кого и как поддержать!» — Я ухожу на юг, на Сирион, — громко произнёс Астальдо. — Остановлю орков там, где настигну. Со мной пойдут лишь добровольцы, остальные — ждите приказа верховного нолдорана! Присоединитесь к его войску. Возражений не последовало. Финдекано снова посмотрел на равнину. Впервые в жизни он не чувствовал в себе силы бросить вызов врагу, и это было очень странно, хоть и понятно: хаотичная живая масса, хлынувшая с севера, казалась не войском, которое необходимо уничтожить, а стихийным бедствием, что можно только переждать в безопасном укрытии. Проклиная себя за подобные мысли, Астальдо поспешил выдвинуться в путь. И, уже покидая лагерь, получил два приказа: с востока и запада. Взаимоисключающих. «Немедленно нападать всей мощью!» и «Отступить к Митриму, не теряя времени». — Передайте королю в ответ, — усмехнулся принц, порвав письма, — что подкрепление ждёт основных сил на границе. И помните — мой приказ для вас важнее вестей от нолдорана. — Сделав паузу, Нолдо продолжил: — Лорд Химринга должен быть уверен, что мы нападём, не медля ни мгновения, и уже собираем всю нашу мощь. Верные кивнули. Финдекано поднял глаза на свои знамёна цвета закатного неба — синие, с холодным фиолетовым оттенком. Цвет, который так часто носила Нарнис, выйдя замуж за эльфа из рода врагов своей семьи. «Я знаю, ты любишь меня, — улыбнулся воспоминаниям сын Нолофинвэ, — знаю. И пусть все вокруг не верят, мне это безразлично». Звёзды с разным количеством лучей на сине-фиолетовых полотнах засеребрились и ослепительно вспыхнули в пробившихся сквозь плотные облака лучах Анар. Лучники, оседлав коней, поспешили на юг: помощь обязана прийти, пусть и с опозданием. *** «Мы за этим и шли в Средиземье, забыл? — спрашивал сам себя Нолофинвэ, чувствуя донимающий холод рядом с жарко горящим камином. — Неужели надежда на мирное существование рядом с Морготом оказалась сильнее здравого смысла?» Радовало только одно: теперь никто больше не спросит, почему верховный нолдоран не призвал к ответу своего нерадивого лорда, посмевшего публично оскорбить владыку и подвергнуть опасности мирное население. «Мне даже не пришлось запрещать сыну полубрата появляться в Туманном Краю, — думал Нолофинвэ, держа дрожащие руки над огнём, который уже начал обжигать кожу, но по-прежнему не согревал, — Нельяфинвэ и сам не явился бы сюда. А теперь, когда мой героический племянник отбил атаку на Химринг, когда от него в страхе побежал многократно превосходящий числом враг, мне не нужно даже напоминать, что нельзя быть жестоким по отношению к несчастной жертве Моргота». — Я же понимаю, — зачем-то сказал огню верховный нолдоран, вздрогнув от холода, — что верный своему Слову Феанарион никогда не пойдёт против короля, которого сам короновал. Сердце неприятно сжалось, и, усиленно не понимая, за что может быть стыдно великому правителю Нолдор, Нолофинвэ Финвиону, эльф отвернулся от камина, взглянув на стол, куда военачальники сложили карты. «Никто больше не осудит меня за то, что я позволил оскорбить себя, ведь моё милосердие принесло плоды, — взгляд упал на пограничный кордон Маэдроса, от которого шла красная линия в направлении к Ангамандо, и Поющую Долину — перечёркнутые чёрной стрелой владения Макалаурэ Феанариона. — Даже если скажут, что любой смог бы удержать рубеж, всерьёз так не подумает никто. Любой — не удержал. И теперь вместо его королевства на карте Белерианда брешь… щель, через которую орки лезут в наши… В МОИ земли!» Ледяная дрожащая рука зачеркнула «Поющая Долина», написав новое имя для погибшего королевства величайшего менестреля Амана: «Дыра Маглора». Эту карту обязательно увидят все. Особенно Кирдан. Пусть расскажет своей большой родне, какой славный герой защищает эльфийские границы. Выпив вина и поняв, что хмельной напиток тоже не согревает, верховный нолдоран накинул тёплый плащ с меховой оторочкой. «Вступать в бой сейчас нельзя, — твёрдо решил верховный нолдоран, проводя глазами по направлению движения армии врага вдоль берегов Сириона. — Пусть Белерианд отбивают Феанариони своими силами, пусть теряют воинов. Их армии поредеют, тогда самозванные короли будут сговорчивее». Стало теплее, Нолофинвэ снял плащ. Карта ясно говорила: Хитлуму нечего опасаться, ведь войско Моргота, хоть и многочисленное, плохо обучено, недисциплинировано и слабо оснащено, а, значит, пусть и с потерями, Восточный Белерианд победит. Решив, что камин пылает слишком жарко, верховный нолдоран пригасил пламя и улыбнулся. — Позовите Аклариквета! — крикнул король слугам. — Срочно!