Горячая работа! 29291
Размер:
4 462 страницы, 1 182 части
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено копирование текста с указанием автора/переводчика и ссылки на исходную публикацию
Награды от читателей:
7301 Нравится 29291 Отзывы 1865 В сборник Скачать

Дагор Аглареб. Симфония огня войны

Настройки текста
Чёрный удушающий дым валил гигантскими клубами от гибнущего города на северной границе владений Макалаурэ Феанариона, но казалось, пламенем охвачена вся долина, и спешащие в Химлад беженцы отчаялись увидеть близких, оставшихся, чтобы дать бой врагу, живыми. — Смотрите! — указал сопровождающий воин на приближающийся отряд. — Это верные Куруфинвэ Атаринкэ! — Мы спасены! — закричали, заплакали, засмеялись голоса. — Спасибо, Эру! Спасибо, герои! — Мы нужны не здесь, — тихо произнесла Эль, пристально посмотрев на подругу. Дис замерла. Да, это правда. В Химладе, куда не дошла война, есть, кому позаботиться о сиротах и погорельцах, а на улицах, в домах и кто знает, где ещё в Поющей Долине, брошенные на произвол судьбы, истекают кровью те, кого, может быть, есть шанс спасти. — Тебе страшно? — спросила Эль, и Дис покраснела. Да, очень страшно. — Помнишь пророчество Намо? Помнишь, как мы решили, что искусство врачевания нужнее не там, где мир и покой? Помнишь, Дис? — Помню, — отрешённо ответила знахарка, думая вовсе не о заточении в Чертогах и посмертном наказании. Травница вспоминала о бывшем наместнике сгинувшего короля. Канафинвэ Феанарион снова оказался не у дел именно тогда, когда был нужнее всего. Да, наверное, это спасло его, но неужели можно продолжать жить, зная, что уничтожено пламенем всё, о чём ты должен был заботиться? «Снова из глубин мелодий свет струится, Но из глаз твоих опять печаль сочится! Как же это всё могло с тобой случиться?! Эру, ответь! Но Душа бесследно Прочь ушла за ветром, Раз был выбор сделан, Вот и цена! Страшная дань!.. Хохот и стон, Смешались явь и сон. Светлая мечта Оплачена сполна! Знай, что теперь Назад закрыта дверь! И звучит твоя Симфония Огня!..» Да… В этом весь Кано. В пассивных сожалениях о непоправимом, непосильном и безнадёжном, льющихся неописуемо красивой музыкой бессчётных слёз. «Что есть правда? Ты когда-нибудь была честна сама с собой? Чувствовала, как больно ранит истина, если сбросить доспехи лжи?» Слова звучали в памяти, перед глазами вставал дивный образ, прекрасный и чарующий, который теперь вызывал отвращение: как обычно, лежавший на спине поверх одеяла, одной рукой обнимая эльфийку, а другую положив на живот, Макалаурэ, однако, был слишком красив и талантлив, чтобы презирать его искренне, всем сердцем. Когда-то Дис могла бесконечно любоваться лицом менестреля, его едва заметной улыбкой, бледной кожей, пушистыми ресницами и чёрными нежно вьющимися волосами, шёлковыми волнами лежавшими на подушке, и, казалось, любила это ничтожество даже сейчас, когда в огне погибала Поющая Долина и её защитники. Да, снова хотелось гладить скулу любовника, скользить рукой по подбородку, проводить кончиком пальца по кадыку, спускаясь во впадинку, обводить ключицы и, положив руку Макалаурэ на грудь, целовать и покусывать кончик уха. «Яркий свет не приемлет лжи, — заговорило прошлое, — но как быть, если всё, что у меня есть, соткано из нитей самообмана, моего или тех, кто рядом? Что делать, если всё это рождённое во тьме враньё дорого? Когда в чертоги тишины Ты входишь — Сам Творец и Судья, Тогда в сиянии Итиль Находишь Струны в сердце Огня! Узоры нот рождаются в тебе!.. Только во тьме Звезда горит сильней — И звучит твоя Симфония Огня! Правда здесь, Дис. Вот она: именем Создателя Эру Илуватара приношу я Клятву и призываю в свидетели моего Слова Владыку Манвэ Сулимо, супругу его Варду Элентари и саму священную твердь горы Таникветиль! Клянусь вечно преследовать огнём и мечом, своим гневом любого, будь то Вала, Майя, эльф или иное творение Эру, что уже живёт или родится позже, великое или малое, доброе или злое, кое завладеет или попытается завладеть Сильмарилем, будет хранить у себя или станет препятствовать отвоевать святыню рода Феанаро Куруфинвэ! Да падёт на меня вечная тьма, если отступлюсь от своего Слова! Клянусь! Клянусь! Клянусь!» Знахарки встретились глазами. — И я клянусь идти до конца, спасая жизни тех, кому еще можно помочь, — произнесла Дис, думая, что обязана быть лучше, чем Кано. Вернее, надёжнее, смелее. — Мы возвращаемся, — громко сказала знахарка. — Спасём, кого сможем. *** Ветер повеял с севера, принеся заунывные стоны, вой волков и пьяные протяжные вопли. В блёклых лучах Итиль, с трудом пробивавшихся сквозь смрадный удушающий мрак, звуки сливались с гулом сквозняков, доносящимся от руин, создавая искажённое подобие пения горна. Долину заволокло едким дымом, от которого заслезились глаза и запершило в горле. Из тьмы возник силуэт. Грязный, вонючий, пьяный и очень счастливый воин из армии Моргота, качаясь, хохотал, продолжал пить и громко разговаривал с невидимым собеседником, вертя за волосы отрубленную голову с настолько обезображенным лицом, что узнать погибшего эльфа не представлялось возможным. Знахари, прятавшиеся за стеной брошенного дома с обвалившейся после пожара крышей, лишь понадеялись, что увечья были нанесены после смерти, а не послужили её причиной. Орк говорил. Непонятно, с кем, и непонятно, о чём, можно было лишь догадаться, что вонючий туман ему вставил, поэтому надо ещё выпить, чтобы было совсем хорошо. Подойдя ближе к затаившимся эльфам, воин вдруг согнулся пополам и начал бурно изрыгать содержимое желудка. — Странный орк, — поморщился один из знахарей, отправившийся в Долину вместе с Эль и Дис. — Кожа не жёлтая, глаза светлые, весь заросший, словно облезлый наугрим. Не говоря ни слова в ответ, второй лекарь метнул во врага нож, и тот рухнул в собственную блевоту. Рука по-прежнему держала отрубленную голову за волосы, по камням растеклась алая кровь. Алая? Не такую видели пережившие Битву-под-Звёздами валинорские мятежники на земле, трупах врагов и своём оружии. Ветер подул с юга, дышать стало легче. Скорбный гул погибшего королевства стих, и стали слышны мелодичные трели птиц из нетронутых пока рощиц. Резко сменив направление, потоки воздуха, воняющие гораздо отвратительнее, чем дым над вратами в Долину, принесли звуки злого торжества и леденящие душу стоны. Ветер рыдал в деревянных и металлических обломках зданий, и в этом была своя, пусть и чудовищная, но музыка, сопровождаемая ускоряющимся стуком сердец тех, кому пришлось её слушать. — Нам нужно найти дом, — сказал чуть слышно знахарь, осторожно вытаскивая свой нож из трупа и забирая оружие воина Моргота. — Моё жилище, к сожалению, слишком далеко и, скорее всего, уже стало пеплом. — Я не хочу знать, что случилось с моим домом, — прошептала Эль, вытирая слёзы, очень внимательно смотря на орка. Странный. Очень странный. И почему-то возникало ощущение, что этому несчастному надо было помочь, а не убивать, ведь он не издёвка Моргота над природой эльфов, а новая, лишь начавшаяся жизнь! Её нельзя обрывать! Её необходимо беречь, направляя в верное русло, будто исток реки, ещё такой маленький и незаметный, но великий в грядущие эпохи. — Сулкар, — ещё тише сказала травница, помогая оттаскивать мертвеца с дороги, — то, что здесь творится, неправильно! Мы не должны воевать! Мы обязаны делать мир прекрасным, а не заливать его кровью. Ветер подул очень сильно, запах гари сдавил горло. И вдруг издалека, из темноты донеслись звуки музыки. Арфа? Похоже, что-то упало на струны инструмента, прокатилось по ним. Знахари обернулись и увидели среди деревьев почерневший от копоти дом без дверей и окон, зато с целой кровлей и не выглядящий готовым вот-вот рухнуть, во дворике валялись обломки утвари: орки уже были здесь, забрали всё ценное, поэтому вряд ли вернутся вновь. То, что надо! Взятых с собой запасов хватит на первое время, потом можно будет охотиться, по очереди отлучаясь в лес. Да и какой смысл загадывать на такой большой срок, если нет гарантии наступления нового дня? Арфа прозвучала снова. Очень тихо, словно умирая. Оглянувшись с тревогой на собратьев, Дис бросилась в дом, вбежала в обугленный дверной проём, но вдруг отпрянула, коротко вскрикнув. Испугавшись, что выдала себя и друзей, эльфийка зажала рот и, смотря глазами, полными ужаса, указала рукой во тьму. Сулкар, переглянувшись с Эль и ещё одним знахарем, сделали шаг за порог. Среди обломков мебели и обезображенных фрагментов тел, у стены висела за руку эльфийка-травница, оставшаяся в Поющей Долине для помощи воинам, из распоротого живота до самого пола тянулись внутренности, качающиеся от ветра, задувавшего в разбитое окно. Кишки задевали струны валяющейся под телом треснутой арфы, словно наигрывая мотив для написанных кровью на стене стихов, которые, видимо, и написала не дождавшаяся помощи знахарка, умирая от боли, но не сдаваясь: Когда окончится война, Мой мальчик испечёт мне хлеба, Земли коснётся тишина, Непостижимая, как небо. И в этой хрупкой тишине Рок имена и судьбы свяжет, Замрут созвездья в вышине И чей-то голос тихо скажет: «Мама, я вернулся домой, Мама, я вернулся живой. Намо простит нам с тобой всё сполна, Когда окончится война». Когда окончится война Единой верой в милосердье, Любовь останется одна Для всех надеждою последней, Ведь год от года без любви Живя во лживом чуждом свете, Мы стали Валар не враги, А просто брошенные дети. — Мы шли слишком медленно, — прошептала Эль, оседая на залитый кровью пол. — Знаю, — тихо сказал Сулкар, осматриваясь, — что никто не хочет оставаться здесь. Но это был госпиталь. Судьба привела нас сюда. Похороним… всё, что найдём, и будем делать то, за чем пришли. Возьми себя в руки, Эль. Ты же сильная. Знахарка поднялась. Да, сдаваться нельзя. Не сейчас! «Я сильная». *** Тела валялись прямо на улицах, свисали из окон домов, наполовину торчали из дверных проёмов, кто-то застрял в ветвях или распластался на крыше: здесь, в окрестностях центральной части Поющей Долины, был кровопролитный бой, надежды найти кого-то живым таяли с каждым найденным трупом. Чтобы сделать поиски более эффективными, эльфы разделились парами, а Сулкар остался сторожить госпиталь. Продвигаясь вдоль улицы, которая совсем недавно была прекрасной и светлой, а теперь оказалась затянута дымом и залита кровью, завалена изуродованными телами, Дис и её помощник Камилот свернули в сторону домов, прячась за деревьями и садовыми арками. Из некоторых зданий доносились голоса: в основном ругань. Прислушавшись, эльфы поняли, что командиры требуют двигаться дальше на юг, так как пришло подкрепление, но далеко не все солдаты согласны идти в бой, потому что придётся покинуть дома, которые, даже пострадавшие от войны, лучше «дыр», в которых приходилось жить на родине. Обогнув сотрясаемые криками и поднявшимся грохотом металла и дерева постройки, знахари оказались около ямы на заднем дворе, где около горы трупов кружились стаи мух. Во мраке было заметно шевеление, и, надеясь, что среди мертвецов есть живые, эльфы подошли ближе, заметив, что почти все тела полностью раздеты: вещи павших пригодятся живым. Что-то зашуршало, заурчало со всех сторон, и сквозь тьму и смрадный дым проступили три… четыре пары горящих оранжевых глаз. *** Звуки, долетевшие с соседней улицы, были чудовищны. Эль содрогнулась — среди неразборчивой ругани, грохота, лая и рыка прозвучали знакомые голоса. Они кричали. — Что нам делать? — прошептала знахарка, неожиданно оказавшись среди обгорелых, ещё тлеющих алыми искорками руин, куда её затащил шедший рядом лекарь. — Что? Земля задрожала. Слабо, едва заметно, однако ощущение усиливалось, с ветром прилетел дым и звуки марширующего войска. Слишком беспорядочного для эльфов… — Подкрепление с севера, — процедил сквозь зубы эльф. — Надо уходить. Мы здесь ничем уже не поможем, лишь зря погибнем. — Сарвэ, нет! — запротестовала дева. — Мы спрячемся, переждём! — Уходим! Сильные горячие и почти не дрожащие руки потащили знахарку между чёрных стен, и вдруг ветер принёс звуки удара стали о камень. Кто-то застонал, а другие голоса заорали, что пора выступать на юг, и мимо едва успевших спрятаться Нолдор пробежало не менее трёх дюжин вооружённых оборванцев. Земля дрожала сильнее, ритмичнее. С соседней улицы долетели лай, рычание и крики. Похоже, волки подрались за добычу, но кто-то растащил зверьё. Ветер сменился, стон прозвучал опять. — Я знаю этот голос, — прошептала Эль, — мы должны, Сарвэ! Знахарь кивнул, и эльфы осторожно пошли к дому, где разгорался пожар: воины Моргота, уходя, решили спалить уже ненужное жилище. *** На пороге лежала собака с перебитыми лапами и выколотыми глазами, ещё живая, несмотря на сильно обгоревшую шкуру на спине, словно животное тыкали факелом. Сарвэ наклонился, и пёс замер, лишь вздрогнув в момент удара ножом. Подрагивающие в такт земле осколки цветного стекла в окне чуть слышно звенели, сквозняк раздувал пламя на шторах. — Кто здесь? — крикнула Эль, кашляя от дыма. — Мы пришли помочь! Где вы? Ответа не последовало, знахари побежали осмотреть комнаты. Сколько успеют. Дверь скрипнула, перекосилась и упала на пол, открыв отвратительную картину, которую отказывалось принять сознание: посреди помещения, в крови, вине и других вонючих жидкостях неподвижно лежали четверо эльфов в неестественных позах, словно после падения с высоты. Наверное, так и было — Эль узнала воинов, оставшихся оборонять крепость. Скорее всего, их сбросили со стены и, ещё живыми, переломанными, притащили сюда. Трое уже умерли, их успели обобрать. На четвёртом воине лежал сверху мёртвый орк со спущенными штанами, которого кто-то пригвоздил к пленнику копьём, ударив со спины. Успел ли боец из морготовой армии сделать то, что планировал, было непонятно, да и не имело значения: эльф подавал признаки жизни, а пожар разгорался сильнее. — Быстрее, Сарвэ! — зарыдала Эль, понимая, что копьё глубоко вошло в пол, и у знахаря не хватает сил его выдернуть или, тем более, сломать. Потянув вместе, Нолдор справились, искалеченный эльф, у которого на теле не осталось живого места, тихо застонал. Дышать стало тяжело от дыма, пыхнуло жаром. — Аранаро! Мы спасём тебя! — начала уверять травница, вместе с Сарвэ волоча верного воина Канафинвэ Феанариона по лестнице. — Держись, умоляю! Путь перегородил огонь, эльфы бросились сквозь пламя, надеясь, что одежда и волосы не успеют загореться. Выбежав во двор, знахари увидели пьяных врагов, горячо спорящих из-за найденной сумки с женской одеждой. В руках воинов Моргота блеснула сталь. — Беги! — приказал Сарвэ, осторожно укладывая Аранаро на плечо травницы, чтобы было удобнее нести. — Беги! Спасайся! Эль подчинилась. Понимание, что против двух пьяных орков у знахаря шансы есть, однако вокруг слишком много морготовых тварей, которые, конечно, придут на шум борьбы, убивало волю. И лишь невыносимо обострившееся желание выжить заставило перестать чувствовать тяжесть безвольно висящего тела, откуда-то появилось умение бегать очень быстро. Под звон оружия, крики, вой огня и ветра, дрожь земли и стук собственного сердца Эль бросилась сквозь мрак и дым, мимо руин, трупов, обугленных деревьев и разбросанных обломков чего-то красивого. Быстрее! Быстрее в тот страшный осквернённый дом, который вопреки всему ещё способен дарить надежду! Быстрее! Быстрее!!! *** Сулкар отворил дверь. Он не спросил, где Дис, Сарвэ и Камилот, не удивился, зачем Эль притащила мертвеца. Знахарь молча обнял подругу, помог ей сесть на отмытую от крови скамью и протянул бутыль. — Земля дрожит, — прошептал Нолдо, — мы ничего не сможем сделать против войска, зато в состоянии помочь в тылу. Тебе лучше? Идти сможешь? Знахарка, не понимая, на какой вопрос отвечает, кивнула. Она не расслышала слов, сейчас эльфийке было совершенно безразлично, что произойдёт дальше, но раз кто-то что-то предлагает, это, наверное, хорошо и правильно. Смотря сквозь собрата, травница остановила взгляд там, где больше не висел труп. И пусть на стене уже не было кровавых тенгв, Эль видела их и могла прочитать: «Мама, я вернулся домой, Мама, я вернулся живой. Намо простит нам с тобой всё сполна, Когда окончится война».
Примечания:
Укажите сильные и слабые стороны работы
Идея:
Сюжет:
Персонажи:
Язык:
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.