Оборотень
21 ноября 2019 г. в 14:50
— Зачем это существо сделали зависимым от изменения темы света формой и содержанием? — рассуждал вслух Тилион, поднимаясь на стремительно темнеющее ясное небо. — Что за новое искажение?
Однажды избравший путь большинства Айнур, а ныне хранитель серебристого цветка, Майя с брезгливым любопытством смотрел на нечто среднее между орком и человеком, с отчаянным криком бегущим на запад вслед за угасающим светом дня.
— Нет! — кричало, заходясь рыданиями, существо. — Нет! Постой, солнышко! Не уходи! Не бросай меня! Я не хочу опять…
Тилион присмотрелся. Вспоминая волков-майяр, называвших себя волколаками — ядовитых чудовищ, гордых своим искажением, которые при желании могли выглядеть Детьми Эру, хранитель ночного светоча не понимал, для чего Мелькор и его искусный помощник пытаются сделать смертное подобие оборотней, ведь эта затея всё равно обречена на провал. В отличие от орков, меняющие обличие создания не способны воспроизводить себя, а, судя по тому, как долго и сложно делается каждый «экземпляр»…
Им там в Ангбанде заняться что ли нечем? Да, оборотня-человека проще заслать во вражеский лагерь, чем волколака-Майя, но неужели он способен быть настолько полезен, что есть смысл тратить на творение столько сил?
Тилион допускал: через завесу сумрака, которую Мелькор поддерживал над своими землями, он видит, слышит и чувствует не всё, однако мысль о том, что именно самый удобный живой ресурс — люди — и заставил того-кто-больше-не-именуется-Вала сделать пелену гораздо менее плотной, казалась крайне забавной. Да, увы и ах, человеческое тело не может без света, и пришлось бы тратить чересчур много сил, поддерживая угасающую жизнь тысяч, десятков тысяч, сотен тысяч… Проще поступиться принципами и поверить, наконец, — Тилион и Ариэн не шпионят в пользу Валинора.
Существо, корчась и воя, упало на четвереньки. Чем выше поднималась в небо ладья Тилиона, чем ярче становилось сияние цветка, тем больше серебристых лучей падало сквозь волокнистый неплотный мрак, достигая страдающего от происходящей трансформации тела. Свет ускорял процесс, и, если бы подул ветер, разгоняя колдовскую тьму, несчастный быстрее бы перестал чувствовать боль и страх, утратив мышление Дитя Эру и приобретя чутьё зверя. Но чары Мелькора заставляли воздух высоко над своими землями быть неподвижным.
Обернувшись волком, порождённая искажением тварь тоскливо завыла, посылая бессмысленную мольбу Тилиону — Майя, лишённому какой-либо власти в Арде.
Близилась полночь, и Уинэн снова начала заигрывать с хранителем цветка, дразня ревнивого вспыльчивого супруга, чтобы море теряло покой.
Страсть — это так захватывающе!