Свет проклятых звёзд

— Представляешь, моя дивная Камея, — нежно обнимая супругу за округлые упругие плечи, почёсывая её аккуратно заплетённую бороду, украшенную серебряной тесьмой, мечтательно говорил Эзгедхал, развалившись на подушках, — там крепость — продолжение скалы! Думаю, гору своротить проще, чем эту твердыню! А какие там жители! Представляешь, их лица светятся улыбками! Они устраивают весёлые праздники, танцуют прямо на улицах! Песни поют! А какие могучие стены! Смотришь — и сердце радуется! Гордость берёт за строителей! Дух борьбы и победы витает там в воздухе, ты дышишь верой в счастливый исход, чувствуешь силу этого народа! Великую силу! Женщина улыбнулась. Муж много раз говорил о Химринге, не уставая снова и снова восхищаться. Встав с постели, Эзгедхал накинул фиалкового цвета халат и натянул любимый ярко-синий колпак, который заметно преобразился при помощи купленного у эльфов красителя. Картинно сев за стол и закинув ногу на ногу, брат белегостского короля церемонно поднял стоявший для красоты серебряный бокал с ониксовым виноградом, изображая, что говорит тост. — Эльфы показали, как правильно пить их вино! — поучительно произнёс гном. — Если его просто хлебать кружками, так и не поймёшь, чем этот дивный напиток отличается от забродившего сока, который вот-вот плесенью покроется. Тут всё непросто! Сначала надо вдохнуть аромат! Не так, как проверяешь, испортилась еда или нет, а долго, оценивающе! Нюхаешь, а потом подливаешь ещё! И, представляешь, когда вина на донышке, оно пахнет сладко, словно сироп какой! Но по мере наполнения чаши становится более терпким и пряным! Эльфы говорят, что можно понять, достаточно ли для тебя налито, когда больше всего нравится, как пахнет. Эзгедхал с довольной улыбкой сытого кота хмыкнул. — Но как понять заранее, что, подлив ещё четверть чарки, запах не станет совсем дивным? — Вижу, ты много экспериментировал, мой дорогой, — рассмеялась жена, поворачиваясь так, чтобы пышная грудь выглядела наиболее соблазнительно. — Немало, — с весёлым огоньком в глазах произнёс гном. — А когда выстроим короткий путь в северные королевства, будем делать это чаще. *** — Виновата ли я, виновата ли я, Виновата ли я, что люблю? Виновата ли я, что мой голос дрожал, Когда пела я песню ему? Виновата ли я, что мой голос дрожал, Когда пела я песню ему? Задорный напев молодой гномихи со светлыми, словно льняное полотно, волосами разливался звонким ручьём по залу, сопровождаемый музыкой множества дудок и трещоток. Тёмные высокие своды озаряли огни ажурных светильников, купленных у Нолдор из Поющей Долины, а также сделанных мастерами Белегоста массивных ярко горящих ламп. Приобретая в большом количестве товары, изготовленные в восстающей из пепла и руин земле Маглора, сына Феанора, которые были подгорному королевству в общем-то без надобности, Азагхал однозначно давал понять собратьям и соседям, на чьей он стороне. — Владыка заскучал? — спросила сладким голоском внезапно очутившаяся рядом дочь главного воеводы новосформированного войска. — Владыка знает, о ком поёт эта дева? Размышлявший за весёлым шумным столом среди пирующих о готовом проекте северной дороги, которая должна стать свободной для всех, наугримский король подумал, что интерес к нему этой милой рыженькой гномихи вовсе не случайный: её отец осознаёт своё особое положение в обществе Белегоста, ведь армия теперь развивалась даже быстрее золотодобычи и строительства. Юная дева разумно полагает, что королю выгодно жениться на дочери воеводы. — Целовал-миловал, целовал-миловал, Говорил, что я буду его. А я верила всё и, как роза цвела, Потому что любила его. — Одна юная особа захотела замуж за эльфа, — придвинувшись вплотную к Азагхалу, чтобы молодой король чувствовал тепло и аромат аккуратно уложенных волос и тела, гномиха, в образе которой в совершенстве соблюдались традиции народа Кхазад, заговорила чересчур ласково и свободно для искренней симпатии, — влюбилась и совсем голову потеряла, бедняжка. Разумеется, конец истории печальный. В песне о ней и поют. Но как бы красиво ни звучал рассказ о чьей-то глупости, я уверена, каждый обязан хранить верность своему роду, выбирать пару из своего круга, ровню себе по уму и способностям, чтобы преумножать богатство, а не растрачивать его. — Ой ты, мама моя, ой ты, мама моя! Отпусти ты меня погулять. Ночью звёзды горят, ночью ласки дарят, Ночью все о любви говорят. Азагхал видел: те, с кем он планировал беседовать на серьёзные темы, заняты элем, музыкой и вниманием дев, пьют, хохочут, водят хороводы и заводят знакомства для себя или своих детей, значит, разговоры стоит отложить. Можно было бы обратить внимание на дочь воеводы, но почему-то король уверился — эта девушка не подходит ему в жёны, не может стать его королевой. Почему? Моргот знает! А ещё было немного обидно, что совсем не получается веселиться наравне со всеми. Да, каждый будет рад развлекать своего Тханэ, любой готов подлить эль в и так полный кубок, музыканты могут сколько угодно раз спеть желаемую песню, сплясать или спародировать глупых воинственных соседей, однако всё это было совершенно неинтересно. Азагхал хотел только одного: обсудить волнующие вопросы и убедить самого себя, что беспокоиться не о чем — всё продумано до мелочей, предусмотрено любое, самое худшее и неожиданное развитие событий, никто и ничто не застанет врасплох. — Дева должна выбирать мужа не только сердцем, но и разумом, — дочь воеводы слегка наклонилась, её волосы коснулись руки короля. — Виновата сама, виновата во всём! Ещё хочешь себя оправдать! Так зачем же, зачем в эту тёмную ночь Позволяла себя целовать? — смеялась певица, обнимая одного из своих музыкантов. Прибывший из Ногрода мастер-оружейник, всем своим видом давая понять, что развлекаться не планирует, подсел к Азагхалу. — «Проклят навеки будет тот, кто поселится в нашем доме», — совершенно серьёзно произнёс гном, поправляя густую чёрную бороду, — так сказали карлики, когда опять пришли в мои шахты. — Твои? — король Белегоста обрадовался долгожданной возможности поговорить о делах, пусть даже беседа не обещала быть приятной. — Мои братья нашли месторождения, мои ученики их разрабатывают, а подмастерья помогают создавать прекрасные вещи из добытых сокровищ. Как думаешь, Эзбад, чьи это шахты? «Эзбад, — подумал Азагхал, — этот мастер приехал не ради объединения народов Кхазад». — Ты думаешь, мастер, — спокойно произнёс владыка Белегоста, — уроженцы нарогских пещер действительно могли проклясть свой бывший дом и тех, кто займёт его? Гном задумался. — Как говорит нолдоран Краснолицый, — ответил он после долгого молчания, — нельзя проклясть того, кто уже проклят. Ты же знаешь, что говорят о пришедших из-за моря эльфах? — Я не верю этим сплетням, — резко заявил Азагхал, — слишком хорошо знаю аманэльдар, чтобы позволять себя обманывать тем, кто им завидует! — Полагаешь, Валар не могли проклясть эльфов из зависти? Легендарный Феанор собрался делать то, что не осмелился ни один из Владык-воинов! Однако, не будем об этом, вижу, разговор неприятен тебе. У меня деловое предложение. Нарогские пещеры надо заселить, выставить постоянный гарнизон, воины которого будут заинтересованы в защите своего дома, ведь никогда и никто не станет по-настоящему доблестно сражаться за чужое. Ты хочешь объединения Кхазад. Полагаю, мы смогли бы стать единым народом при условии совместной разработки богатейших недр. — И Ногрод готов пересмотреть оскорбительные условия торгового договора с Краснолицым нолдораном? — Эзбад Азагхал, — протянул мастер, с досадой качая головой, — эзбад, эзбад! Ну почему же оскорбительные? И Нолдор, и Кхазад одинаково вкладываются в Торговый Союз и совместно получают прибыль! Выгода взаимная, и никто не в обиде. Ты хочешь объединения народов, так сделай единство выгодным! Полагаешь, будто гордость и громкие слова о величии способны прокормить? Это недальновидно, эзбад. В повисшую паузу в разговоре ворвалась весёлая музыка с грустными словами: — Виновата ли я, что мой голос дрожал, Когда пела я песню ему? Рыжеволосая дева ловко переплела одну из косичек в бороде, сделав её похожей на ржаной колосок. — Я думаю, — мило улыбнулась дочь воеводы, — гордость и громкие слова способны на большее, чем тебе кажется, торговец. Нельзя поступаться честью и достоинством ради малой победы, потому что в конечном счёте слава озарит заслуживающих её, а не тех, кто лишь набивает карманы, подбирая брошенные безделушки, словно объедки, доставшиеся голодному псу с праздничного стола. Посмотрев на деву с удивлением и уважением, Азагхал подумал, что поспешил с выводами. Может быть, стоит обратить внимание на эту милую умницу? — Я построю собственные дороги, — заявил король Белегоста, — расширю город, обустрою мастерские и разведаю новые месторождения. Нам не будет нужды в войне и дележе прибыли с эльфами. Понимаешь выгоду, мастер? Ногродский гном поправил массивный золотой пояс, инкрустированный рубинами и цирконами. — Я бы взглянул на твои проекты, Эзбад, — задумчиво сказал он, принявшись рассматривать печатку на указательном пальце. — Слова звучат красиво, но я не привык вкладывать своё богатство в сомнительные дела. Искренне радуясь удачному продолжению делового разговора, Азагхал забыл про дочь воеводы и позвал ногродского гостя в свой кабинет. Когда остальные напразднуются, можно будет обсудить планы в широком кругу, а пока достаточно и одного заинтересованного собеседника.