Свет проклятых звёзд

Перепончатые крылья захлопали совсем близко, и гномы, прилаживавшие к угольно-чёрной скале огромный бур, резко подняли головы, а их охранники вскинули оружие, однако никого рядом с собой не увидели. Звук повторился слева, сразу же справа и одновременно спереди и сзади, словно целая стая морготовых тварей окружила бородатых мастеров. — Чего вы добиваетесь? — захихикал сверху тоненький свистящий голосок. — Пики Трёхглавой Горы нерушимы, и вашей тыкалке не по зубам чёрные камни. Щёлкнули арбалеты. Наугрим стреляли вслепую, ориентируясь на голос, и, наконец, увидели свою мишень: размером и окрасом похожая на рысь крылатая тварь с уродливой мордой сидела высоко на скале, только совсем не там, откуда доносилась речь. — Сгинь, чудище! — крикнул рыжий гном, часть подбородка которого уродовал ожог, поэтому борода росла неравномерно. — На себя посмотри! — огрызнулась мышь. — Твой пра… прапрадед посимпатичнее был. Жаль, пил слишком много перед битвой — боялся, видимо, сильно. А пьяница для орков — лёгкая добыча. Взъярившийся гном, выкрикивая проклятья, выстрелил в тварь — болт не долетел и половины необходимого расстояния, тогда бородач принялся швырять булыжники, и монстрица нарочно подначивала его, хихикая всё громче и противнее. — Да утихни ты! — принялись успокаивать собрата наугрим. — Не обращай на неё внимания! Делом займись! — Ну уж нет! — вырвался мастер и начал осматриваться. — Я до неё доберусь! — Иди, иди ко мне, дурачок! — расхохоталась мышь, обращаясь девочкой. — Я тебя приласкаю. — Да ты выглядишь омерзительнее червя! — смачно сплюнул гном, резко потеряв интерес к монстрице. Худенькая миниатюрная девочка с пятнистой кожей и глазами кровопийцы широко раздвинула тощие ножки и тоненько захихикала: — Кроме меня тебя всё равно некому приласкать, так что… Поднимай и поднимайся. — Мы скоро своротим твою гору! — крикнул коротко стриженный стрелок с арбалетом. — Тогда и поговорим. На равных. — Не своротите! — махнула ножкой монстрица, жест получился резким и абсолютно не соблазнительным. — Тыкалку сломаете. Гномы перестали обращать внимание и продолжили сверлить не поддающийся стали камень. *** — Я не верю, что мы можем пройти незамеченными Морготом, — вполголоса произнёс Финдекано, оборачиваясь на собратьев. — Но от орков скрыться способны. Конечно, попытки сверлить Тангородрим вряд ли кто-то воспринял, как серьёзную угрозу, но внимание они, безусловно, привлекли. — И отвели от нас. Умеешь ты мотивировать в опасный поход, герой Астальдо, — полушёпотом сказал эльф, кутавшийся в плащ с медвежьим мехом. — Но ты прав — лучше знать реальное положение вещей и признавать его, чем тешить себя красивыми громкими словами о скорой лёгкой победе. «Если тебя не уважают, в этом твоя и только твоя вина», — прозвучали в памяти слова, пробудившие в душе сомнение: вдруг все те, кто пошёл в земли врага на разведку, на самом деле не считают своего принца лидером? Плохо это или нет? И… насколько плохо? — Я говорю правду, потому что не вижу смысла врать, — отрезал Финдекано, — надеюсь, здесь нет трýсов, которым требуется ложь о слабом глупом враге, чтобы не бояться с ним воевать! Разведчики молча переглянулись. Путь в захваченные Морготом земли шёл через скалы, прилегающие к морю — более низкие и менее отвесные, нежели обрывающие равнину Ард-Гален склоны. К сожалению, перебросить через них армию не представлялось возможным — войско заметили бы издали и просто расстреляли или забросали камнями. Погода менялась быстро и непредсказуемо: ещё мгновение назад ледяной ветер обжигал лица, заставлял слезиться глаза и обрывал дыхание, а теперь ощущалось приятное тепло, однако затишье обещало быть недолгим — с северо-запада приближались стремительно темнеющие дождевые облака. — Наша главная проблема, — прогоняя из памяти голос отца, постарался спокойнее говорить Финдекано, — крылатые шпионы врага. — Мы увидим, насколько бдительны Валараукар в землях своего господина, — зло усмехнулся проверявший, где лучше закрепить тросы, Нолдо. Сын нолдорана напрягся. Его речь кажется недостаточно значимой? Есть более серьёзная проблема, которую он не успел озвучить, пока не перебили? От понимания, насколько Турукано, похоже, был прав, говоря, что отец обесценил и осквернил подвиг спасения из плена сына Феанаро, забрав венец нолдорана, принц едва держал себя в руках. — Тебе не давали слова! — резко сказал Астальдо, и собрат равнодушно замолчал. — В бой вступать нельзя — нас слишком мало. Если увидим войско — сразу же уходим. Но если попадётся одиночка… Он не договорил: и без того очевидно — нельзя отпускать живым орка, которого придётся допросить, и Финдекано испытывал смешанные чувства. Вспоминались страшные картины захваченных морготовой армией поселений, замученные пленные, в сердце вскипала жажда отмщения, слепого уничтожения любой твари, созданной или искажённой врагом, однако в глубине души эльф не хотел этого делать — понимание, что враг совершенно без жалости бросит на убой тысячи, сотни тысяч живых созданий, лишь бы не подпустить к себе эльфов, душило волю к борьбе. «Зачем я думаю об этом?» — встряхнул себя Астальдо, начиная осторожный подъём на скалу. «Стрел в колчане много, — вспомнился голос одного из Майяр Оромэ, обучавшего охоте в степи, — и они практически неотличимы друг от друга. Наконечник к наконечнику, древко к древку, перо к перу, лежат в покое, одинаково безликие, мало значащие для того, кто взял их с собой. Неотличимыми ложатся они на тетиву, и лишь поражённая цель имеет смысл, лишь ту стрелу заметишь, которая пронзит тебя самого». «Нет же! — заспорил с собой Финдекано, тряхнув головой. — Эти слова звучали иначе! В них не было затаённой угрозы и тёмной безнадёжности. Не было! И не должно быть!» В Амане всё было иначе. Но правильнее ли? — Нам действительно необходимо знать, что происходит за этими проклятыми горами, — тихо сказал находившийся рядом Нолдо, и Финдекано почувствовал нарастающую злость, вспомнив, как его встретил верный военачальник отца. *** Взгляды эльфов остановились друг на друге, словно столкнувшиеся клинки. «Тебе не место во главе армии!» — вспыхнула неприязнь в серых глазах. «Как и тебе!» — загорелось в ответ пламя в голубых. — Пока принц Астальдо решал вопросы личного характера, — как бы вскользь сказал, поклонившись, Варнондо, — нам стало ясно, что необходимость разведки сейчас острее, чем когда-либо. Обведя глазами воинов, собравшихся на совет, верный нолдорана остановил взгляд на Рингаро, продолжая говорить со всеми: — В то время как военачальник Нельяфинвэ Маэдрос Феанарион отбыл в Хитлум по приказу короля, ответственность за происходящее в осадном лагере легла на меня. Таков приказ нашего владыки. И я утверждаю: мы обязаны знать реакцию врага на наши действия! Соберите информацию до возвращения командира Маэдроса Феанариона. «Может быть, мне и не место во главе твоей армии, Астальдо, — победный взгляд снова устремился на Финдекано, — только у тебя нет армии — твоими верными распоряжается Феанарион, а по приказу короля…» *** Колдовская тьма начала сгущаться. Чем выше на скалу поднимались эльфы, тем сложнее становилось фокусировать зрение и концентрировать внимание: создавалось ощущение, будто с каждым вдохом усиливалось опьянение. Узкий перевал тонул во мраке, терял чёткость, троился и смазывался. «Нет! — сказал сам себе Финдекано. — Нет! Что бы ни приказывал король, своими верными командую я сам! И отвечаю за них головой! За их жизни, за их поступки». — Ждите здесь, — тихо произнёс Астальдо, но голос прозвучал громовым раскатом, горы дрогнули, эхо прокатилось по хребту и рассыпалось мерцающими звёздами по камням внизу. — Что за морготовы шутки?! — не таясь, выругался эльф, рядом с которым пролетел внушительный камень, и на этот раз магия не усилила речь. — Нам нет смысла таиться, — скривился сын нолдорана. — Однако соблюдаем осторожность всё равно. И помните: живыми не сдаёмся! Тьма замерцала осколками зеркал, отражавшими дневной свет, Финдекано осторожно перебрался через режущую лезвиями глыбу и посмотрел на земли врага. Взору открылась пустота. Чёрный мрак, похожий на волокна истлевшей пряжи, медленно скручивался дрожащими завитками высоко над мёртвой растрескавшейся землёй, запах дыма, гнили и серы ощущался достаточно сильно, чтобы понять — если спуститься со скалы, дышать станет невозможно. Закрыв лицо шарфом и сделав знак собратьям поступить так же, Астальдо жестом приказал спускаться. *** Глаза цвета лавы смотрели из брошенного дома с любопытством. Что это за существа? Они ощущаются совсем иначе, нежели все встречавшиеся ранее. Запахи, излучаемая энергия, удивительное свечение, которое не похоже ни на что, виденное прежде. Кто они? Еда? *** — Здесь давно никого нет, — пожал плечами эльф в плаще с медвежьим мехом, — дома заброшены. И этот, — разведчик указал на повешенного на толстом суке орка, — с зимы, похоже, болтается. — Эта, — уточнил Нолдо, вышедший чуть вперёд. — Там женщина. Финдекано осмотрелся. Проделав немалый путь вдоль хребта, сворачивая на дороги, которыми ранее явно пользовались местные жители, эльфы не встретили ни одного разумного существа, а попадавшееся жильё неизменно пустовало. Однако ощущение присутствия кого-то мыслящего и опасного возрастало и тревожило всё сильнее. — Здесь кто-то есть, — произнёс вслух эльф в плаще с мехом. — Говорю вам как охотник. Наскоро составлявший на ходу карты разведчик коротко кивнул в знак согласия. — Сюда подошёл! — крикнул Финдекано, используя скудные познания в орочьем наречии, порой удивительно напоминавшем Квэнья, не совсем уверенный в значении произносимого. — И нагнулся! Эльф в плаще сдержал смешок. *** Глаза цвета лавы прищурились. «Меня позвали?» — с сомнением подумал юный дракон и решил, что к тёплой сестре хочет больше, чем к этим странным светящимся существам. Бесшумно скользнув сквозь дыру в полу, ящер поспешил скрыться среди давно не пополнявшихся мусорных куч. Пища или нет эти незнакомые пришельцы, можно выяснить позже. Сейчас всё равно есть не хочется. *** — Я хочу всё это сжечь, — спокойным голосом констатировал Нолдо, выйдя из опустевшего дома и посмотрев на собратьев совершенно безумными глазами. — Привлечём лишнее внимание, — покачал головой Финдекано, — если, конечно, есть, чьё. — Ты просто не видел, что внутри! — голос эльфа сорвался. — Я был уверен, что орки ненавидят нас, поэтому рушат наши дома, убивают и насилуют жителей! Но посмотри туда! Они же сами здесь жили! Сын нолдорана подошёл ближе и понял, что за порогом ступить просто некуда: грязные тряпки, на которых высохла плесень, валялись прямо на полу вперемешку с гнилой едой, истлевающими испражнениями, посудой, которую тоже, видимо, неоднократно использовали вместо ночного горшка и ни разу не мыли, а потом просто бросали в кучу мусора за дверью комнаты, взяв новый котелок. — Я всё понял, — побагровел Финдекано, задыхаясь от отвращения. — Нет! — настаивал Нолдо, желавший сжечь дом. — Посмотри налево! В ту, поросшую грибами гору! Взглянув, Астальдо почувствовал, что его сейчас стошнит — среди уже неопознаваемого хлама лежал труп ребёнка, умершего, похоже, от голода. — Будь проклят, Моргот! — выругался Финдекано и захлопнул дверь. — Будь ты проклят! — Ну что, сожжём эту выгребную яму? — спросил воин. Задумавшись над ответом, борясь с подступающей рвотой, сын верховного нолдорана зажмурился, выдохнул и осмотрелся: — Нет, надо сначала найти того, кто наблюдал за нами. Эльф с картой вдруг насторожился, смотря вниз на покрытую сетью трещин землю. — Здесь следы, — сказал он. — Странно плоские. Не видел раньше такого строения стопы. — Только не надо его звать, — с доброй усмешкой произнёс эльф в плаще с мехом, — напугаем ещё больше. Отпечатки стоп виднелись в пыли, но пропадали на камнях, понять, куда двигалось существо, не представлялось возможным. — Похоже, мы опоздали, — указал рукой составитель карт. — Здесь побывал огромный волк. Эльфы переглянулись. Запалив факел, Финдекано прислушался: в некоторых домах скрипели окна и двери, в щелях стонал ветер, пролетая по заваленным мусором комнатам и вынося из помещений гадкую вонь. Но присутствия кого-либо живого больше не ощущалось. Неожиданно из глубокой ямы за дорогой с жалобным воем показалось что-то очень грязное и волосатое, державшее во рту нечто, вряд ли пригодное для еды. Медленно выползая на поверхность, существо, отдалённо напоминавшее мужчину, выплюнуло то, что жевало, и, зарыдав, пало ниц, умоляюще скуля. — Мне противно даже находиться рядом с ним, — скривился Нолдо, державший карту, — не то что трогать! Как будем брать его в плен? — Он сам за нами пойдёт, — хмыкнул охотник, — надо только еду показать. А там отмоем, накормим, глядишь, и заговорит понятнее. Или даже станет ручным зверьком. Финдекано помрачнел. Вспоминая, как Феанаро обвинял Валар в утаивании предстоящего пробуждения Младших Детей Эру, эльф не хотел думать, что Владыки Арды были правы, изолировав от этих чудовищ прекрасных умных эльдар. Хотелось надеяться, что сейчас у ног рыдает какая-то новая разновидность орка, а не один из тех, «кто придут после». Закрывавший небо чёрный мрак стал плотнее, но подувший ветер немного рассеял волокна колдовской пряжи, однако светлее не стало — ладья Ариэн исчезла за горами, и небо стремительно меркло. Заманивая странное оркоподобное создание в укрытие в скале, выбранное разведчиками для отдыха, воины старались не подпускать непонятное существо близко, внимательно наблюдая за каждым его движением. Неожиданно житель морготовых земель замер и заплакал, причитая на вполне понятном языке: — Солнышко! Ну за что?! Не надо! Сквозь колдовской мрак пробилось серебристое сияние ночного светоча, и существо, отчаянно взвыв, опрокинулось на спину. В одно мгновение вскинув луки, эльфы приготовились стрелять, однако спускать тетивы не спешили, наблюдая, что будет. Худое грязное слабое тело скорчилось, забилось в судорогах и вдруг начало покрываться шерстью. Рыдания зазвучали звериным рыком, и существо резко изогнулось, подпрыгнуло и огромным чёрным волком бросилось на лучников, словно специально провоцируя. Послышался звук спускаемой тетивы, и на покрытую трещинами сухую землю, орошая её тёмной кровью, упало тощее истыканное стрелами тело то ли орка, то ли какого-то иного искажённого существа.