Свет проклятых звёзд

Оставшаяся ждать неизвестно чего Линдиэль почувствовала сильное головокружение и накатывающую тошноту. Сколько прошло времени между разлетевшимися по Ард-Гален сигналами тревоги, заалевшими на сторожевых башнях пламенем новой разлуки с любимым, и чудовищной вспышкой на севере, куда устремился Астальдо, дева понять не могла — всё было, словно во сне, однако одно дочь лорда Новэ знала точно: те Нолдор, которые по приказу своего принца остались сторожить её, должны были защищать блистательного героя, помогать ему, а не стоять тут абсолютно бессмысленно. Что, если это стоило жизни Финьо?.. — Воины Эглареста и Виньямара! — крикнула, пытаясь сфокусировать зрение и не упасть, Линдиэль. — Враг снова напал на наши земли! Уничтожьте его! Уничтожьте вы, если не смогли иные! Понимая, что надо оседлать коня и рвануть в бой, эльфийка еле удержалась на ногах, всё тело затрясло. Кто-то из Нолдор протянул флягу. — Ты всё правильно сделала, леди, — сказал неожиданно ласково черноволосый сероглазый эльф. — Командиры нужны в тылу, они не должны бросаться в бой в первых рядах. Твоих воинов направят туда, где помощь нужнее всего, твой вклад в победу оценят по достоинству. Не беспокойся. «Он так легко говорит о смерти?» — ужаснулась дева, понимая однако, что сейчас ей и самой абсолютно наплевать на своих верных и их судьбу. Главное, чтобы любимый был жив и не ранен! *** Дым и молчание встретили всадников с побережья, когда те достигли крайних укреплений. Запах гари был необычным, не похожим ни на один ощущавшийся ранее, клубящийся едкий смог слепил глаза. — Рассредоточиться! — приказал командир. Синдар рассеялись во тьме, пытаясь найти врага, но единственное, что удавалось рассмотреть среди дыма — валяющиеся между горящими оплавленными руинами стен обугленные останки, больше напоминавшие головешки, чем эльфов или наугрим. Шквальный ветер взвыл в остове укрепления, дым на миг рассеялся, с тлеющей стены прямо на всадника упала половина туловища, прилипнув ошметками плоти к доспехам, почерневшая голова отвалилась под ноги лошади, всё остальное, колыхаясь в порывах ветра, повисло на зубцах. Создавалось ощущение, что мужчину пожевали огромные челюсти, а затем выплюнули в огонь. Вскрикнув от омерзения, всадник напугал своего скакуна, и конь понёсся прочь от дыма, пламени и вони. С трудом успокаивая своих лошадей, находившиеся поблизости Синдар присматривались и прислушивались, но тишину нарушал лишь вой ветра и душераздирающий треск ломающегося от жара камня. — Обойдём стену, — махнул рукой командир. Помнивший отгремевшие много лет назад сражения эльф послал коня вперёд, но тот вдруг заупрямился, замотал головой, начал пятиться. Заметив это, Синдар, не сговариваясь, спешились и осторожно, держа наготове оружие, пошли сквозь дым и ветер. Новый шквал рассеял странно пахнущую пелену, мрак, задрожав, расступился, рассыпавшись искрами и пеплом, и на эльфов посмотрели внимательные глаза — страшные, прекрасные, проницательные. Потеряв способность двигаться, стоявший ближе всех к дракону воин увидел очень медленно летящий в его сторону хвост, а, оказавшись над землёй, почему-то теряя способность сделать вдох, — струю пламени, в которой исчезли собратья. Полёт был плавным, неспешным и бесконечно долгим, лишь рвущая боль в груди мешала ощущать эйфорию неожиданной свободы и невесомости. Если бы ничто не мешало дышать, жизнь была бы поистине прекрасной, даже несмотря на слишком быстро меркнущее небо. Падение на камни разрушенной стены эльф уже не почувствовал. *** Конь нёсся, словно безумный, опалённый хвост, бабки и задние ноги выглядели чудовищно, однако животное, похоже, не чувствовало боли. Ещё один скакун с отчаянным ржанием пытался спастись от огня, рьяно перебирая копытами, волоча по земле дымящееся тело. Алмарил совершенно не понимал, что происходит: по рассказам старших у юного Нолдо создалось впечатление, будто армия дяди — это вечно бдящее огромное сияющее войско, которое стеной встаёт перед врагами и, продвигаясь вперёд, сметает их, рубя на куски и втаптывая в грязь. Однако сейчас таргелионский принц наблюдал совершенно иную картину: войско, весьма немногочисленное, разделилось на группы и чего-то ждало, пока на севере разгорался пожар и гибли защитники Белерианда. Где-то в глубине души юный принц порадовался, что его обидчики получили своё, однако всё перекрывало понимание — они такого не заслужили. Любые обвинения в адрес воинов осадного лагеря теперь казались полнейшей глупостью, а собственные поступки — мерзостью. Стало невыносимо стыдно. Особенно за отца. — Да что вы стоите?! — закричал ближайшему расположению сын таргелионского нолдорана. — Ваших братьев убивают? — Приказ, — пояснил старший из охраны своему принцу. — Так надо. — Тогда вперёд, мои воины! — ещё громче провозгласил верным Алмарил. — Там всего один червяк! Один! Мы что, его победить не сможем? В глазах своих охранников таргелионский принц видел сомнение: лорд Маэдрос не отдавал приказа наступать, и не все поняли это правильно — некоторых напугала неизвестность. — Вами командую я! — заявил Алмарил. — И мы проведём разведку боем! Тому, кто уничтожит морготову тварь, замок построю! Мимо снова пронёсся обезумевший конь, и, прогоняя страх злобой, эльфы ринулись в сторону клубящегося дыма. *** Перепончатые крылья захлопали совсем близко, мохнатое пятнистое существо присмотрелось, выбрало самый целый и не горячий кусок стены и село рядом с доедающим обугленную лошадь драконом. — Хозяин тобой недоволен, золотой приятель, — хмыкнула летучая мышь, осматриваясь. Присмотрев среди углей и праха более-менее целый массивный гномий шлем, вампирша подняла его и поставила на плоскую голову ящера. — Тебе идёт, — рассмеялась мышь. — И чем же недоволен хозяин? — с сомнением поинтересовался дракон. — Ты показал себя раньше времени, папкин бунтарь! — подбоченилась крыльями монстрица. — Ты — секретное оружие Чёрной страны! Секретное! Было. До этого момента. Думаешь, тебя просто так не выпускали в Белерианд на прогулку? — Я хочу сам решать, когда выходить, а когда нет. — Не поверишь, дорогой малыш, — наставительно пропищала монстрица, — мы все этого хотим. И чтобы такое стало возможным, нам надо убрать с дороги врагов, засевших в своих крепостях на юге. Отогнав крылом дым, мышь хмыкнула: — Непривычно слышать здесь тишину, а не: «Вра-аг! Трепещи! Подними свой меч и щит!» Или: «Власть Валар — лживых королей!» А, или совсем забавное: «Меченый злом! Слышишь меня? Я иду за тобой!» Кажется, будто без этих глупых песенок происходит что-то неправильное. Эх, привычка-привычка! — Я вернусь, когда захочу! — заявил дракон, принюхиваясь. — Мне здесь нравится! Можно есть, кого угодно! — В этом ты абсолютно прав, малыш, — отмахнулась монстрица, взлетая. — Не подведи хозяина, дорогуша! Дракон уже не следил за ненужной собеседницей — кто-то приближался, и удовлетворить любопытство требовалось немедленно. *** Ещё не успев собрать воинов для атаки, однако уже примерно представляя, как необходимо действовать, Финдекано начал получать одно донесение за другим. Известия необходимо было как-то систематизировать, понять, какие из них важны и вносят корректировки в план атаки, а какие можно забыть, едва услышав или прочитав. Например, Синда из войска Корабела, выглядевший безумным от увиденного, говорил, будто от пламени ящера горит сама земля и камни, но можно ли ему верить? Тэлери ведь трýсы, в своё оправдание придумают, что угодно. Однако, выжившие наугрим и Нолдор говорили о том же самом, поэтому пришлось признать — лорд Кирдан прислал достойных эльфов. По крайней мере, некоторых. — Что же получается? — озвучил размышления Астальдо. — Глаурунг использует наши укрепления против нас самих? Он поджёг каменные стены, ему нипочём рвы, он может увернуться от стрел и катапульт, и теперь сидит среди горящих руин, бросаясь на тех, кто пытается его убить? Подлетевший стрелой всадник вручил письмо. — Мы должны спровоцировать червя уничтожить остальные стены? — задумчиво спросил бумагу Финдекано. — Да, — ответил подъехавший эльф, спешиваясь, и только сейчас сын верховного нолдорана понял, кто перед ним. — И мы поможем. Финдекано взглянул в серые глаза племянника: так ли смотрели Нолдор Второго Дома на вспыхнувшее в Альквалондэ сражение? Так ли наблюдали за орками, захватившими мирные поселения? Нет, не так. Карнифинвэ не понимал, что на самом деле происходит, не чувствовал ни своей ответственности, ни тяжести последствий в случае поражения. Здесь, на поле боя, не было никого, кто был бы ему по-настоящему дорог, кем бы он восхищался, но и ненавистного врага юный Нолдо пока не принял в своё сердце. Сын одного из Амбаруссар пришёл, потому что так надо, и уйдёт, если отпустить. Карнифинвэ просто знает цену своим способностям наездника и готов их применить. Хорошо это или плохо, Астальдо оценить не мог, да и времени на раздумья не было. — Начнём атаку на рассвете, — мрачно сказал Финдекано, бросив взгляд на темнеющее небо. — Мы не знаем, насколько хорошо эта тварь видит в темноте, а для нас задымлённая ночь — плохой союзник. Выставить двойной караул! Карнифинвэ поклонился. Смотря на невысокого и не слишком широкоплечего по меркам валинорских Нолдор командира, немного флегматичного и задумчивого, волосы которого на висках были собраны в косы с золотыми лентами, юный принц не мог до конца поверить, что перед ним ТОТ САМЫЙ Астальдо, бесстрашный герой, о котором поют песни. Да здесь половина воинов выглядят внушительнее! Поражаясь неуместным размышлениям, сын Питьяфинвэ всмотрелся во тьму. Нолдо видел, как многочисленный отряд уходил на восток, как знахари поставили шатёр в опасной близости от предполагаемого поля боя, стали помогать тем, кому это требовалось, и вдруг в сгущающейся тьме на север проскакал конный отряд с узнаваемыми знаками отличия. — Приказа нападать не было! — изумился Карнифинвэ. — Или мы просто не знаем? — Здесь командует Астальдо, — мрачно произнёс ближайший верный принца, — но, кажется, не все об этом слышали. *** Вечерние сумерки смешались со смрадной мглой, шквальный ветер ударил в лицо, заставив закашляться. Подъехав вплотную к горящим стенам, Алмарил вдруг понял, что не знает, как быть дальше. Отступать? Возможно, это некрасиво, зато разумно. Или действовать по обстоятельствам? Лошадь заупрямилась, не желая идти в дым, и юный эльф спешился. Потрепав, словно на прощание, скакуна по шее, принц отпустил поводья и дал знак верным рассредоточиться. Изначальный план окружить червя и расстрелять из луков оставался в силе, однако дым слепил, темнота становилась непроглядной. Прислушиваясь к каждому шороху, внутренне содрогаясь от треска горящего камня, Алмарил подумал, каким был дураком, воюя ради наживы против своих же собратьев, впустую тратя силы и время, когда здесь, на севере творится такой кошмар. Стараясь не отвлекаться на самобичевание, таргелионский принц сделал шаг против ветра, и вдруг стена, вдоль которой он продвигался, с оглушительным скрежетом рухнула, раскалённые камни полетели во все стороны, и, с трудом отбежав в сторону, чтобы не пострадать, Алмарил увидел огромную золотую плоскую голову, отдалённо напоминающую змеиную, на которой красовался обугленный гномий шлем, выглядевший напёрстком, водружённым на сжатый кулак. Почему-то забыв, что вооружён, и обязан подать сигнал тревоги, таргелионский принц, словно в вязкий омут, медленно провалился во внимательный взгляд прекрасных глаз цвета лавы.