Свет проклятых звёзд

— Сочувствую я гонцам, — отпивая горячее вино, сказал Азагхал, прислушиваясь к воющей за окном метели, — всю зиму их гоняли по северу Белерианда, независимо от погоды. — Кони справились, — гордо поднял тост Карнифинвэ, — всадникам оставалось лишь теплее одеваться. — Трава под снегом на Ард-Гален давно зелёная, — поэтично произнёс Макалаурэ, отставляя бокал и берясь за арфу. — Значит, холода и у нас скоро закончатся. — Да, и я отправлюсь в логово чудовищ, — загадочно улыбнулся сын старшего из Амбаруссар. — Ты же так об этом мечтал, племянник, — жутко улыбаясь, отпил вино Маэдрос, смотря в одну точку далеко за окном. — Мне нравится, что ты говоришь про будущую миссию без страха. — А чего мне бояться? — рассмеялся Карнифинвэ, косясь на Макалаурэ. — Из всех многочисленных документов, которые описывают деятельность послов, ни в одном не говорится о возможной угрозе. Наоборот! Сказано, что Особо Важные и Ценные Гости должны быть обеспечены благами, привилегиями и безопасностью наравне с правящей семьёй. — Ты же понимаешь, что это не совсем так, и ценные гости приедут не для улучшения взаимодействия разных земель верховного нолдорана между собой? — старший Феаноринг перестал улыбаться. — Конечно, понимаю, — кивнул его племянник, — именно поэтому Аратэльмо был срочно выслан из Химринга. — Всё это безумно сложно, но до жути морготовой интересно! — расхохотался Азагхал, видя, как Маэдрос напрягся при упоминании сына. — Не удивлюсь, если однажды эльфийские короли вцепятся друг другу в глотки, как бешеные волки. Но пока у вас есть общий враг, вы на него отвлекаетесь. За вас, Эльдар! — поднял тост белегостский владыка. — За нашего посланника в дивные земли! — многозначительно улыбнулся Макалаурэ, допил свой бокал и тронул струны. — Вот мой сбылся сон: Сквозь дивный свет Ведёт тропа в Страну Чудес! О, тот сладкий зов! Манит меня К себе Волшебная Страна! Тебе пел эту песенку папа, а, Карньо? Семь королей, сказка и сон! Только для власти ты был рождён, Именно ты изменишь страну! Именно ты! Семь королей, власть и борьба! Только она изменит тебя, Ради неё ты был рождён. Час отведён! — Я не буду там петь твои песни, — засмеялся Карнифинвэ, — Страна Чудес их не оценит. Ни про Мириэль, ни про власть. Но, дядя, обещаю, что спою свою. — И что это за песня? — искренне поинтересовался менестрель. — Я пока не сложил её, — подмигнул юный принц. — Между прочим, про Чудесную Страну придумал не я, — словно от чего-то плохого, отмахнулся Макалаурэ, — это песня одного золотоволосого короля, которую он сочинил, вдохновившись тем, что его взяли из тёмного Средиземья в светлый Валинор. Но текст был такой занудный, что нравился только Валар, и то не факт, однако песня пошла в народ, и было время, когда многие её переиначивали. Но потом забыли, да, потому что появился гениальный я, и моя музыка затмила всё. — Думаю, верховному нолдорану надо петь наши застольные, — хохотнул Азагхал, наблюдая за приносившими закуску прислужниками. — Пусть злится оттого, что Кхазад с ним не дружат. А ведь никогда Дети Махала не ошибались в выборе тех, с кем иметь дело! Если ты друг для подгорного народа — это лучшая характеристика для тебя! Хеправион, проверяя, ничего ли не требуется его лорду, заулыбался. — Всё прекрасно складывается! — стукнул по столу металлической рукой Маэдрос, откидываясь на спинку стула. — Нолофинвэ сам загнал себя в западню, желая доказать соседям добрые отношения с Домом Феанаро. Направив в Химринг своего верного шпиона Варнондо и его актрису-жену, полудядя думает, будто сможет управлять моим городом. — Он не сможет, — заверил Карнифинвэ. — Ты так говоришь, племянник, — усмехнулся Макалаурэ, — будто собираешься лишить нолдорана власти в Хитлуме. — Я хорошо знаю историю Исхода, — угрожающе прищурился сын Питьяфинвэ, — и знаю, чья на самом деле это земля. Маэдрос продолжал смотреть в одну точку за окном, но в мёртвом взгляде засияло восхищение. — Видеть и верить, — вдруг запел король-менестрель, — снегу иль пеплу? Тьме или свету? Тьмы или света ждать? Химрингский лорд вдруг ожил и с каким-то странным выражением на изменившемся лице взглянул на брата. Феаноринги поняли друг друга, а остальным оставалось лишь догадываться, о чём промолчали двое Нолдор. — Пепел летит, — ритмичным полушепотом произнёс Маэдрос, — тенью закрыл глаза. — Пепел хранит, — тихо допел Макалаурэ, — всё, что забыть нельзя. *** Дождавшись потепления, Азагхал тронулся в путь в свой город. Прошедшая на равнине Ард-Гален зима предоставила слишком обильную пищу для размышления, к тому же король-воин оказался отрезан от Ногрода, где за прошедшие недели могло случиться абсолютно что угодно, а потеря контроля за проблемной конфликтной территорией заставляла гномьего владыку страдать от бессонницы. Лига за лигой удаляясь от осадного лагеря, белегостский владыка пытался систематизировать вопросы и вероятные ответы на них, однако получалось плохо. «Аманэльда Маэдрос настолько доверяет мне, что обсуждал в моём присутствии политические планы, о которых не положено знать Фингону?» «Знает ли аманэльда о том, кто на самом деле был на Гномьем Тракте, и прав ли я в своих догадках?» «Насколько на самом деле единодушны братья Феанарионы, и стоит ли опасаться подставы от Химринга ради выгоды Таргелиона?» «Стоит ли покупать место в торговом совете аманэльда Карантира или лучше требовать безусловного членства?» «А может, торговый совет меня и вовсе не касается?» «Как мотивировать воевавших ради наживы собратьев сражаться за общее благо, которое нельзя оценить мерой золота?» «Нет, это бесполезная затея, придётся искать дополнительные источники обогащения для воинов. Но какие?! Какие сокровища есть у Моргота, кроме Камней Феанора?» «Что делать со Свободным Трактом?!» Вопросов возникало всё больше и больше. Совместная с эльфами война против общего врага требовала взаимного доверия, и Азагхал чувствовал: на Маэдроса можно положиться, он не предаст ради выгоды или власти, не струсит и не спрячется за спины верных, но как насчёт остальных воевод? Ответов не было. Деревья плавно двигались навстречу обозу, ветер становился теплее. Белегостский владыка развернул карту. Да, это здесь. — Остановимся, — приказал король-воин подданным, сам не до конца понимая, что именно хочет увидеть на месте столь многообещавшей стройки. «Похоже, мне необходимо подтверждение догадок, — задумался Азагхал, ступая на мокрую весеннюю землю. — С другой стороны, даже если я не встречу сейчас орков, это ничего ровным счётом не значит!» Кое-где зеленели кочки, многие деревья покрылись ранней прозрачной листвой, первые цветы подняли головки, и всюду слышалось задорное щебетание. Начались места, много раз виденные на картах: здесь у оврага должен был располагаться самый западный пост охраны, рядом с ним — небольшое поселение, всего пара-тройка дворов. Ручей предполагалось расширить, объединив в один несколько источников, чтобы в нём водилось больше рыбы. Дальше планировалось… — Владыка Азагхал! Владыка Азагхал! — крикнули шедшие впереди воины. — Здесь труп на дереве! Давно висит. Что птицы не доклевали да зверьё не дожрало, сгнить успело. — Орк? — задал вопрос король, не уверенный, какой ответ хочет получить. — Теперь уже непонятно, — отозвались гномы, — но волосы светлые. Хотя, сейчас у Моргота и такие бойцы попадаются. — Надо похоронить, — громко произнёс Азагхал. — Какие традиции у народа этого мертвеца, мы не знаем, поэтому просто предадим земле. Благо, она уже оттаяла. И проверьте, нет ли засады. Гномы повиновались. Опасения, что в редколесье могут прятаться орки, не подтвердились, поэтому выхваченное было оружие снова убрали в ножны и заткнули за пояса. Осторожно сняв с дерева останки, белегостские подданные закопали их на поляне у ручья, где за кустами зарастала мхом неиспользуемая никем дорога. Когда-то именно здесь, среди многоголосой песни ветра встретились орчиха и химрингский шпион. «Хасолсэль! Постой!» «Я слышала, что ты бежишь за мной, и если бы хотела с тобой поговорить, обернулась бы сама». «Я знаю, ты не зло. Прошу тебя, одумайся! Чужая жадность — это совершенно не то, за что стоит умереть, понимаешь?» «Ты меня не знаешь и судить не можешь. Придумал себе что-то, не имеющее ничего общего с реальным положением вещей!» «Я ничего не придумал! Я говорю, как есть!» «Ты не знаешь ничего о том, как есть. Сейчас опять сделаешь неверные выводы. Но на этот раз твои домыслы меня хотя бы позабавят». «Не умирай за чужую жадность!» Песня весеннего ветра смолкла. Засыпав могилу землёй, гномы продолжили путь прежним курсом.