Горячая работа! 29303
Размер:
4 462 страницы, 1 182 части
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено копирование текста с указанием автора/переводчика и ссылки на исходную публикацию
Награды от читателей:
7301 Нравится 29303 Отзывы 1864 В сборник Скачать

Никому не интересный посланник

Настройки текста
— Здесь и правда вечный март, — с тенью грусти сказала Мистель, приобнимая мужа и ласково кладя голову ему на плечо. — Это очень поэтично, даже холод практически не заметен, если не задумываться, что давно наступило лето. Зимы здесь суровы, но солнечны, и в воздухе витает дух надежды, свойственный только ранней весне. Мне нравится Химринг, я рада, что мы приехали сюда. Варнондо не ответил, только положил руку на ладонь супруги, лежавшую на его предплечье. Химринг. Неприступная крепость на скале, которая не стала домом для верного подданного верховного нолдорана после долгого пребывания в её стенах, и не будет никогда. Это тюрьма, в которой заточён дух войны. Бесконечные ловушки в каменном лабиринте на подступах к городу показались излишними, поскольку создавали трудности самим Нолдор, с другой стороны, осуждать Маэдроса за повышенное внимание к обороне язык не поворачивался. Можно было бы посмеяться в подобной ситуации над кем угодно, но только не над ним. Варнондо, хоть и не подал виду, удивился, как буднично отреагировали в Химринге на приезд посланников Хитлума. Неужели появление верных не слишком почитаемого здесь короля настолько всем безразлично? На стенах, как ни в чём не бывало, несут караул бдительные стражи, площади полны весёлым народом, а буквально в шаге от поющих песни горожан тренируются воины, и никто — абсолютно никто! — не обращает внимания на Нолдор в сине-звездных плащах. Возможно, это впечатление обманчиво, однако Варнондо действительно ожидал совсем иного приёма. Может быть, в Химринге просто не осталось тех, кому есть дело до политической игры? Основные силы по-прежнему на равнине Ард-Гален и в Дыре Маглора, некая группа эльфов отбыла патрулировать восточные территории незадолго до появления гостей. Это ли не причина полного отсутствия интереса? Поначалу Варнондо надеялся, что ситуация поменяется, однако время шло, холодный вьюжный март сменялся тёплым зелёным, снова приходили метели, после них — цветение деревьев, а особо ценные гости оставались всё в том же положении просто присутствующих в Химринге эльфов, неизвестно зачем явившихся. Лорд Маэдрос появлялся редко и оставался ненадолго, приезжая, словно исключительно ради жены. Варнондо отправлял письма верховному нолдорану с вопросом: «Есть ли необходимость ехать в осадный лагерь?», надеясь сделать свою миссию осмысленной, однако раз за разом получал отказ. Думать о том, что оказался в абсолютно нейтральном городе, где нет места ничему, кроме подготовки войск, и теперь придётся просто присутствовать в холодной крепости, наблюдая, как ничего не происходит, было совсем не весело — подобное положение вещей в планы Варнондо не входило. Неужели прославленному военачальнику придётся принять роль казначея и бесконечно разбирать записи о припасах, закупках и отправке грузов по маршруту Хитлум-Химринг-Ард-Гален — единственному, касающемуся верховного нолдорана, вопросу? Только есть одна проблема: эта должность давно занята, значит, принимать решения по-прежнему будут другие, и особо ценному гостю останется только с умным видом перекладывать стопки бумаг. Да, именно ради такой работы и стоило ехать в эту серо-красную тюрьму! — Не думала, что нашему малышу суждено родиться здесь, — улыбаясь в ответ каким-то прохожим, сказала Мистель, трогая едва заметный животик. — Мы так далеко от моря! Не ответив жене, военачальник посмотрел на солнечные часы в форме меча с восьмиконечной звездой. Пора идти в библиотеку — Ондимо давно обещал собрать важные записи, которые могут пригодиться особо ценному гостю. «Надеюсь, — с горькой насмешкой подумал Варнондо, — книжники не уехали из города». — Поговори с леди Туивьель, — обернулся к супруге посланник. — Я буду рад, если вы подружитесь. Мистель поцеловала мужа и, шепнув, что будет ждать его в спальне на закате, пошла через площадь в сторону самых высоких городских башен. Холод солнечного марта заставлял кутаться в тёплую шаль, однако совершенно не вызывал неприязни — ощущение весны заставляло петь сердце и сиять глаза. Эльфийка не была уверена, что сможет найти общие темы для разговора с женщиной, всю жизнь проведшей во тьме в лесах, понимание, что придётся притворяться, говоря комплименты, портило настроение, но с другой стороны, можно представить, что играешь на сцене, и тогда любое общение становится интересным. Главное, справиться с изменчивым настроением. Улыбнувшись своим мыслям, Мистель сделала шаг чуть в сторону от вымощенной багровым гранитом дорожки и вдруг почувствовала, что камни на подходе к башне будто лежат на тонком настиле над пустотой. Видимо, здесь тоже спрятана яма с кольями на дне. Ужаснувшись догадке, эльфийка поздоровалась со стражей и попросила сообщить госпоже Туивьель, что к ней пришла гостья, которой ни в коем случае нельзя отказать в радушном приёме. «Не думать о ловушках! Не думать о ловушках!» — повторила про себя Мистель и, через силу улыбаясь, пошла вверх по серой лестнице с красными гобеленами на стенах. *** Покои леди Химринга находились почти под самой крышей, однако над окнами комнаты было достаточно места для ещё одного этажа, где располагались бойницы, сейчас наглухо закрытые, обманчиво похожие на часть каменного узора. Стараясь не думать о том, что в крепости всё пропитано войной, Мистель, ставшая сверх всякой меры ранимой из-за беременности, расплакалась прямо на пороге покоев, и химрингская леди всё сразу поняла. — Я была такой же, — ласково сказала Туивьель, усаживая гостью в мягкое кресло, — когда носила Аратэльмо под сердцем. Рыдала из-за любой мелочи. — Война и страх перед ней — не мелочи, — без толку вытирая льющиеся слёзы, с трудом проговорила жена Варнондо. — Это правда, — вздохнула леди, поставив перед Мистель травяной отвар и сушёные фрукты. — Но мы же знаем, что относительно скоро всё закончится. Разведка доносит, что земли врага пустеют, армии у него нет. — Ты в это веришь? — А почему не верить? — Туивьель собрала со стола свои поделки и сложила в ящик с подписью «Заготовки». — На тварей Моргота ведётся постоянная охота, они практически не встречаются в лесах. Орки-мужчины были перебиты в Дагор Аглареб, а чтобы вырастить новые поколения, нужны ресурсы, которых за Железными Горами нет. — Но лорд Маэдрос говорил другое! — Мистель выпила отвар, хотела съесть яблочную дольку, однако передумала и положила обратно в тарелку. — Он говорил с верховным нолдораном непочтительно, когда приезжал, а потом, после тайной беседы, молчал на советах, только подписывая королевские бумаги и давая на подпись свои. — Ты ведь знаешь причину разлада между верховным нолдораном и лордом, — напоказ равнодушно пожала плечами Туивьель. — Да, — прозрачные глаза цвета моря стали злыми, — но все мы обязаны уметь прощать! Химрингская леди улыбнулась, опустив глаза. — Ты знаешь, как я познакомилась с мужем? — снова промокнув слёзы кружевной салфеткой, спросила Мистель. — Его собратья уничтожили мой город, убили семью короля, перерезали половину населения! Ты знаешь, что твой муж был там. И он не из тех, кого ранили в первые мгновения боя и вынесли без чувств. Ты знаешь, что он убивал Тэлери. — Как и твой, ведь так? Ты к этому клонишь? — Туивьель задала вопрос совершенно спокойно, без каких-либо эмоций. — Да, как и мой. Но мы обе понимаем, что по какой-то причине наши мужья не могли поступить иначе, и готовы простить их. Я, уроженка Альквалондэ, живу среди Нолдор, понимаешь? И мой долгожданный ребёнок будет Нолдо. Смогла бы я находиться среди тех, кого ненавижу, кого не смогла простить? — Мне трудно судить, — ушла от ответа леди, — скажи, чем тебя угостить? Когда я ждала ребёнка, мне постоянно хотелось странных блюд. Я пойму, если ты попросишь цветов с клумбы, присыпанных толчёным камнем. — Нет, мне достаточно фруктов, — печально улыбнулась супруга Варнондо, — рыба, которую я бы хотела, здесь всё равно не водится. Туивьель посмотрела на гостью: с самой первой встречи избранница химрингского лорда заметила, что Мистель крайне замкнута и не говорит откровенно даже с мужем, это женщина, которая выдаёт желаемое за действительное, доказывая всем, что счастлива. «Зачем ей дружба со мной? — думала леди. — Она считает, что через меня повлияет на моего супруга? Глупость. Очень наивно так полагать. Я — жена, а не советница». — Мориквэнди не враждовали с Нолдор, — снова заговорила Мистель, всё-таки съев несколько долек яблока, — ты не сталкивалась с неприязнью к себе за то, что принадлежишь не к тому народу. — Это не совсем так, — Туивьель налила себе вина, тоже взялась за сушёные яблоки, — Нолдор — гордые эльфы, они, так же, как и Тэлери, считают себя лучше остальных. Вы, Калаквэнди из Благословенного Амана, свысока смотрите на всех уроженцев Средиземья. А нас, изначально отвергнувших всех Валар разом, к тому же постигла слава рабов тьмы. Мистель очень хотела изобразить удивление, но сыграла на этот раз плохо. Химрингская леди посмотрела на гостью, чувствуя, что жалеет супругу посланника Хитлума всё сильнее: бедной эльфийке пришлось столько пережить, чтобы в итоге оказаться на чужой земле с ребёнком под сердцем, вынужденной играть в игры, которые лично ей абсолютно не нужны. — Это не пустословное обвинение, — со вздохом сказала Туивьель, — Моргот оставил нам только два пути: медленно, один за одним гибнуть в неравном бою с чудовищами, заполонявшими леса, или жить вечно в земле за Железными Горами. Те Авари, что отказались от помощи Валар, и были достаточно горды, чтобы продолжать умирать в чащах, стали придумывать более эффективные способы борьбы с шантажистом, а другие выбрали вечную жизнь. — За это нельзя осуждать, — сдвинула брови Мистель. — Выбор оказался неверным. Стремившиеся выжить превратились в орудие, помогающее в войне против остальных эльфов, — пожала плечами леди, — и весь народ оказался заклеймён. Так что, у нас с тобой больше общего, чем тебе кажется: и Тэлери, и Авари для Нолдор враги в равной степени. — Я именно это и хотела сказать, — рассмеялась сквозь слёзы гостья, — но ты меня опередила. Мы обе замужем за Нолдор, и обе никогда не сможем чувствовать себя равными их народу. — Мужчины, — ласково произнесла леди, — наше счастье. И наша трагедия. — Когда Аратэльмо вернётся? — спросила, гладя живот, Мистель. — Когда Моргот падёт, — вздохнула Туивьель. — Восточные земли сейчас тоже во власти тьмы, но оплот её осаждён, однако мы не знаем, могут ли войска врага нанести удар с неожиданной стороны. Мой сын возглавил поход на оставленные Авари территории. Он будет защищать наши восточные рубежи. — Это очень страшно, — промокнула слёзы супруга Варнондо. — Когда я жила в Лебяжьей Гавани и была менестрелем, то пела о любви, о мечтах, о счастье. О том, что это моё прекрасное будущее. Жаль, слова не оказались пророческими. — Ты пела о любви к Валар? — с хитрой улыбкой спросила Туивьель. — Да, конечно, я ведь не из Авари, — слегка обиженно произнесла Мистель. — И я умела играть на хрустальных и керамических сосудах с помощью серебряной палочки. Но это, конечно, не так красиво звучит, как струны. Помолчав немного, уроженка Альквалондэ разложила дольки в тарелке так, чтобы получилась звезда. — Что плохого в любви к покровителям? — спросила вдруг Мистель. — Да, я любила Валар, но моя любовь была требовательной, и я не смогла простить владыкам то, что они не защитили меня. У Валар нет главного, что я нашла в Нолдо — жертвенности и самоотверженности. Ты тоже любишь мужа за эти качества? Туивьель улыбнулась. — Какие песни ты поёшь будущему малышу? — перевела тему леди. — Говорят, они влияют на характер дитя. — Это неправда, — отмахнулась гостья. — Сама подумай, хоть одна мать поёт нерождённому ребёнку, что он вырастет надменным гордецом, способным на убийство, готовым ради власти на подлость, лжецом и интриганом? Или пророчит девочке любовь к оружию? — Интересные были бы песни, — рассмеялась Туивьель. — Возможно, — кивнула Мистель, — но я бы предпочла их никогда не слышать. Погладив ладонью живот, супруга посланника тихо запела: — Когда-то мир сиял и для меня,     В нём каждый миг был радостен и нов. У ног играла пеною волна, Не знали мы ни горя, ни оков. Вот так живёшь, не ведая порой  О том, что предначертано тебе, О том, что для тебя готова роль В жестокой и пустой чужой игре, Где не мы выбираем пути,              Нас несёт бесконечный поток, И чему суждено с нами произойти, То случится в назначенный срок. И лишь во сне способна полететь Я лебедем к далёким облакам! Вновь счастья ждать и беззаботно петь, Бежать навстречу ласковым ветрам. Если мы выбираем пути, Где дорога к родным берегам? Как хочу я ключи от свободы найти, Недоступные нашим врагам! Туивьель посмотрела на окна комнаты: одни занавешаны плотными шторами, другие приоткрыты, впускают в помещение холодные золотые лучи. — Спасибо за угощение, — с грустной улыбкой произнесла гостья, вставая, — мне пора. Я зайду завтра, если не возражаешь, принесу несколько своих книг. Уверена, такого в химрингской библиотеке нет. — Конечно, приходи. Пока мужья решают судьбы королевств, мы можем себе позволить просто беседовать на отвлечённые темы. Мистель радостно согласилась, однако глаза всё равно выдали её: да, жена посланника хотела бы просто говорить ни о чём, однако положение обязывало поступать иначе. Проводив гостью до двери, Туивьель подошла к северному окну и отодвинула шторы. Постепенно начинало смеркаться, и в вечерней дымке вдалеке тонул осадный лагерь, из которого вот-вот должен был вернуться Маэдрос. — Легенда, — просияла леди, представляя долгожданную встречу. — Надеюсь, ты приедешь с миром в сердце. *** — Не думал, что когда-нибудь снова с тобой встречусь, Варнондо, — сказал Ондимо, сидя за столом и смотря на гостя испытующе. — А когда ты приехал, мне казалось, что особо ценным гостям будет не до книг. Посланник верховного нолдорана промолчал. — Я приготовил для тебя интересные записи, можешь брать в покои или читать здесь, если больше нечем заняться. Библиотека в твоём распоряжении. — Благодарю. Двум Нолдор, часто встречавшимся у Вала Ауле, когда тот обучал работе с камнем, было, о чём поговорить, но ни один, ни второй не хотели вспоминать прошлое и делиться им. — Сложно принять, что твоим королём стал втородомовец, которого не привык уважать? — всё-таки задал вопрос Варнондо. — Уважение… — Ондимо достал из стола сшитые алой лентой листы, критически осмотрел и убрал назад. — Любой из Пробудившихся и их первых потомков скажет, что своих лидеров мы любили. Они были для нас не королями, перед которыми преклоняли колено, но дражайшими родственниками. Нолдоран Финвэ, похоже, последний из таких вождей. Первым Квэнди не требовалось уважение, а вам, аманэльдар, это оказалось жизненно необходимо, и не каждый владыка смог изменить себя. Короли привыкли, что их любят, что они не обязаны отстаивать статус, ведь кто пойдёт против обожаемого родича? Мы были, как дети. Помнившие Куивиэнэн не хотели меняться, а жизнь заставляла. — Ондимо вдруг прямо посмотрел на Варнондо. — В итоге, у нас правит король, который считает, что его и не любят, и не уважают? — Зато есть лорд, уверенный в обратном, — отрешённо произнёс посланник верховного нолдорана, осторожно взяв со стола книги. — У него есть причины так думать, — пожал плечами летописец. — У обоих есть причины. Обернувшись в дверях, военачальник ещё раз взглянул на давнего знакомого. Если бы Нолдор остались в Амане, Ондимо был бы невредим. За окном пропели рога, ударил гонг. Для смены караула не время, да и сигнал другой. Что могло произойти?
Примечания:
Укажите сильные и слабые стороны работы
Идея:
Сюжет:
Персонажи:
Язык:
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.