Свет проклятых звёзд

Лес густел стремительно, словно давая понять, что не желает видеть у себя непрошенных гостей, или будто бы что-то скрывая. Какие ещё тайны могут хранить творения Йаванны, кроме прячущихся в зарослях хищников или морготовых тварей, чей яд если и не убьёт, то страшно искалечит? Финдарато обернулся на верных. Воспоминание о том, как Хеправион искренне заботился о своём лорде, порождало желание требовать чего-нибудь нереального, например, заставить чащу расступиться. — Восточнее отсюда есть тропа, — сказал эльф с нарготрондским знаменем. — По ней можно выйти к реке, а вдоль берега дойдём до брода. — У тебя есть какой-то задуманный маршрут, следопыт? — с тенью ехидства поинтересовался король, намекая, что проложенные кем-то другим дороги его не интересуют. — Их много, — эльф поклонился. — Все известные и хоженные пути мне не нравятся, — с нажимом произнёс Финдарато, осматриваясь. — Ни одного знакомого попутчика я не выбрал бы для себя. И даже если все дороги и просеки, будь то скрытые горные тропки, торговые широкие тракты или незаметные ходы разведчиков и охотников, ведут во тьму, я хочу, чтобы мой путь был особенным и проложенным мной самим. Каждая дорога начиналась на нехоженной земле, значит, под нашими ногами и копытами наших коней сейчас рождается история. Мы въехали в чащу леса? Пройдём буреломы насквозь, как лодка рассекает волны, навстречу новой неведомой судьбе! — Слава владыке Инголдо! — провозгласили верные, и спешились — ехать дальше верхом не представлялось возможным. Оставив троих эльфов следить за лошадьми и вещами, король с остальной свитой двинулся сквозь казавшийся непроходимым лес. Среди плотно сомкнувшихся крон не ощущался ветер, практически не был виден дневной свет и сияние звёзд и зорь, зато летнее тепло ощущалось ласковым и манящим, пьянили ароматы хвои, листвы, смолы и трав. Неожиданно лес поредел, потянуло запахом трясины, и золотые лучи Анар рассеялись в мутном тумане. «Правильный ли это путь? — промелькнула мысль, и Финдарато, осторожно ступая по всё более топкой земле, отмахнулся: — Какая разница, верный или нет, если конец известен? Главное, это свой, уникальный путь, единожды выбранный и никем не навязанный». Со дна болота поднялись пузырьки, послышался то ли далёкий вой, то ли тяжкий вздох самой почвы, меж расступившимися кронами показалось безоблачное небо, медленно меняющее цвет с блёкло-голубого дневного на сине-сиреневый вечерний. На душе стало тоскливо, и чтобы развеселить себя и собратьев, командир отряда воинов запел, вторя словам своего короля: — Негаснущее Солнце Нам ночью дарит день. Твой путь судьбою создан: Идти на свет и к высоте, Пронзая тень! Для всех один и тот же Путь жизни и любви, Но отступив, не сможешь Преодолеть подъём, найти И обрести Жизнь на высоте! Стать солнце-королём И светом той любви, В сердцах что лёд с огнём! Быть на высоте, Сомнения распять, Забыв про страх, взять волю в руки И судьбою стать! Быть на высоте! Финдарато улыбнулся, однако в его сердце звучала совершенно иная музыка — тайная, неспетая вслух песня, которой нарготрондский король стыдился и боялся, как и предчувствий о собственном будущем, а теперь — и своего реального настоящего. Своего сегодня, здесь и сейчас. «Над болотом туман, Волчий вой заметает следы. Я бы думал, что пьян — Так испил лишь студеной воды Из кувшина, что ты мне подала, Провожая в дорогу, Из которой я никогда не вернусь, Жди — не жди, никогда не вернусь. Словно раненый зверь, Я бесшумно пройду по струне. Я не стою, поверь, Чтоб ты слёзы лила обо мне, Чтоб ты шла по следам моей крови во тьме — По бруснике во мхе, До ворот, за которыми холод и мгла. Ты не знаешь — там холод и мгла. Ты однажды вдохнёшь Терпкий ладан холодной луны, В сердце сдвинется нож, Боль поднимется из глубины. Неужели ты ждёшь воплощение беды — Духа сумрачной стали, Чтобы снова дать мне напиться воды, Этой пьяной хрустальной воды? Но не сомкнуть кольцо седых холмов, И узок путь по лезвию дождя, И не ищи — ты не найдешь следов, Что Воин Вереска оставил, уходя». Болото осталось позади, однако липкая вязкая тёмная тоска осталась, сливаясь с безбрежным мраком завладевшей Ардой ночи, и снова оказавшись в чаще, Финдарато не заметил, что под ногами начали попадаться не только мхи, ягодные кустики и упавшие ветки. «И не ищи в морозной мгле следов, Что Воин Вереска оставил, уходя». — Смотрите! — остановил своих воинов командир. — Это что-то рукотворное! Только кто мог такое сделать? — Орки? — предположил знаменосец. — Не думаю, — не показал эмоций Финдарато, присматриваясь к странной вещице. — Я никогда ранее не видел ничего подобного. Фигурка была грубо вырезана из дерева, напоминала нечто четвероногое с головой, похожей на орочью, только глаза представляли собой не чёрточки, а круги. В прорези в районе макушки были напиханы завянувшие жёлтые цветы. — Похоже на существо, о котором говорили разведчики осадного лагеря, — напрягся командир, — а кто мог сделать оборотня? Только тот, кто его видел. Значит, лес опасен. — Нет, — отмахнулся Финдарато, — присутствие орков мы заметили бы по совсем иным признакам. А что до этой фигурки… Придумать можно и то, что никогда не встречалось. Не согласиться было сложно. Подняв непонятный предмет и увидев, что лапы существа подвешены на волосяных нитях для подвижности, Инголдо окончательно уверился — здесь были не орки. Присмотревшись, эльфы заметили следы, оставленные три-четыре дня назад: ноги были босыми и в мягкой обуви без жёсткой подошвы, большими и маленькими. Здесь, похоже, что-то искали, возможно, грибы. — Надо выяснить, что за существа обитают неподалёку, — заинтересованно сказал Финдарато, втайне надеясь, что встретит выжившее племя Ноэгит Нибин и сможет им чем-нибудь помочь, хотя и понимал — отпечатки стоп слишком большие для крох-гномов. Скрыв себя магией, эльфы пошли по следам, и довольно скоро среди деревьев показались дымки костров. Воздух стал свежим и влажным — существа расположились около реки или большого озера. Вероятно, это не временная стоянка. Снова отметив для себя, что по пути не попадается большое количество мусора, поломанных деревьев и расчленённые трупы, Финдарато уверился: перед ним не морготовы рабы, а кто-то совсем иной. Неужели… Догадка заставила сердце забиться чаще. Пусть Валар и пытались скрыть грядущее появление в Арде Младших Детей Эру, однако Феанаро, изучивший язык Айнур, узнал больше других обитателей Амана, и говорил о Придущих Следом открыто. Надежда стать первым, кто встретил новых созданий Творца, окрылила Финдарато, и, приказав своим верным ждать в засаде и не показываться, нарготрондский король пошёл в сторону костров. Всё ещё скрываясь за маскирующими чарами, Финдарато, прислушиваясь к незнакомым звукам и запахам, подошёл к поляне, которая явно была расширена искусственно: судя по всему, толстые стволы поджигались у основания и таким образом делались ýже и менее прочными. Пни выкапывались вручную, многие из них теперь служили столами и стульями около костров: на одних располагалась глиняная кривоватая посуда с простыми узорами в виде штрихов, на других — инструменты, которые казались слишком ненадёжными для хоть какой-нибудь работы, однако, судя по всему, все эти странные приспособления для чего-то служили и вполне справлялись со своими функциями. Немного удивило, что тёплое время года и наличие рядом воды, в которой можно мыться, не помогали странным созданиям быть чище и меньше пахнуть. Или они, как орки, лишний раз к воде не подходят? Боятся, потому что не умеют плавать? Стоянка полнилась странными звуками, издаваемыми при дыхании во сне теми, кто, по всей видимости, должны были караулить сородичей, защищая от ночных хищников. Из аккуратных и не очень шалашей доносились охи-вздохи, плач детей и ленивая ругань — судя по всему, на шум, мешавший отдыхать. У костров стояли глиняные котлы с вполне узнаваемым содержимым, которое хоть и не пробуждало аппетит, в еду вполне могло сгодиться, а также были чаны с водой, чистой и не слишком, варёными ягодами, а рядом со спящими охранниками стояла чаша с забродившей черноплодной рябиной. Немудрено, что стража оказалась не слишком бдительной. На низких ветвях сушились шкуры, а некоторые пеньки были накрыты плетёнными из травы или тонкой коры ковриками. Финдарато осмотрелся. Да, занявшие поляну создания — не орки, однако эльф готов был поклясться, что видел похожих существ в армии Моргота. Враг нашёл Младших Детей Эру раньше? Не до конца понимая свои чувства, однако абсолютно уверенный, что Айнур поступили отвратительно, даже не предложив свою помощь юной расе, бросив её на захваченной безжалостным собратом земле, Инголдо чётко осознал, что обязан не допустить полного порабощения Морготом этих существ. — Пусть Валар и пытались принимать облик Эльдар, — прошептал король Нарготронда, — они не стали похожими на нас. Мы, Народ Звёзд, лучше них. Мы не бросаем в беде ни сильных, ни слабых! Мы — Старшие, мы — первые творения Отца, и мы — лучшие! Взгляд упал на лежавший у одного из костров предмет. На самом деле, на поляне было разбросано очень много что, и применение большинству вещей придумать оказалось непросто, если это не игрушки, конечно, однако то, что привлекло внимание Финдарато, очевидно предназначалось для музыки. Это было изделие из дерева, напоминавшее формой рог, с натянутыми поперёк то ли скрученными жилами, то ли тонкими верёвками и нитями разной толщины. Любой менестрель, валинорский или средиземский, даже не посмотрел бы на это недоразумение, взял бы свою арфу, лиру или лютню и показал бы дикарям, как должен выглядеть инструмент, ведь плохо сделанный, он оскорбляет Тему Творения, однако Финдарато захлестнули эмоции, среди которых невыносимо остро ощущалась жажда хоть какой-то справедливости. Да, эти существа не умеют ничего делать нормально. Но ведь это из-за безразличия Валар! На несчастных брошенных Младших буквально наплевали те, кто обязан был проявить заботу! — Я не Айну, — гордо сказал сам себе Финдарато. — И не побрезгую спуститься со священной горы к нуждающимся. Сбросив капюшон маскировочного плаща и развеяв чары, прославленный король со множеством имён и титулов сел на голый пенёк посреди обжитой дикарями поляны, взял примитивный музыкальный инструмент и заиграл.