Свет проклятых звёзд

— Можно, я спрячусь, не буду одеваться, а когда ты поговоришь с тем, кто пришёл, мы продолжим? — Лайталиэль произнесла это настолько ласково, что Гельмир не смог отказать. Накинув халат, мастер вышел в коридор, заранее готовясь высказать недовольство по поводу вмешательства в крайне ответственный рабочий процесс, однако, увидев деда, выглядевшего странно озадаченным, решил оставить иронию. — Дело государственной важности, — заявил без предисловий Индвэ. — Я рассчитывал обсудить его, сидя за столом, а не стоя в дверях. — Подожди. — Гельмир спешно вошёл в мастерскую, сообщил супруге, что всё-таки одеться придётся. Лайталиэль разочарованно подчинилась. — Мне ничего не нужно, я сыт, вина не хочу, требуется только стул, — заявил с порога Индвэ, устраиваясь за столом, выбрав свободное от чертежей и заготовок место. — Твой супруг, прекрасная леди, срочно нужен королю. Речь идёт о… строительстве. — Где на этот раз? — поинтересовалась, сев рядом, эльфийка. — На воде и под водой было, на земле и под землёй тоже. В воздухе? — Гельмир, — охотник серьёзно посмотрел на внука, — король говорит, что о его приказе могут знать только непосредственные участники предстоящей миссии. — Хорошо, ладно, — Лайталиэль кивнула. — Я ничего не слышала, ничего не знаю. Ухожу. Проводив взглядом супругу, мастер взял из рук деда письмо. Выразительные глаза эльфа медленно округлились, выдавая искренне изумление. — Подожди, — дочитав, Гельмир встал, прошёлся по комнате, посмотрел на гобелен с аркой, на прикреплённый к стене чертёж, — Финдарато хочет сказать, что Моргот прибрал к рукам несколько племён Младших и постепенно доберётся до всех, если мы его не опередим? Он намекает, что в Дагор Аглареб мы убивали вовсе не орков, созданных Морготом, а Детей Творца?! То есть, Моргот заставляет нас убивать наших «младших братьев»?! Сжав кулаки, Гельмир запрокинул голову и сделал глубокий вдох. — Получается, так, — кивнул Индвэ. — Мы не можем позволить врагу продолжать творить зло и впутывать в это нас. — Но зачем такая таинственность? — перешёл в нападение мастер. — Какой смысл скрывать находку? Или король считает, что его народ слишком нежный для подобных зрелищ? Он за кого нас принимает?! — Успокойся, пожалуйста, — охотник посмотрел прямо в глаза внуку, — просто скажи, когда сможешь отправиться в путь, и мы поедем. Эрьярон утверждал, что жён надо оставить дома, но я полагаю, Ауриэль составит нам компанию: её связь с лесом и дружба с Пастырями Древ пригодятся нам всем. Гельмир молча согласился. — Нет смысла ждать, — оперевшись руками на стол, прищурился мастер. — Поехали. — Знаешь, мальчик, — усмехнулся Индвэ, наблюдая за спешно начавшимися сборами внука, — я готовился долго говорить, даже оправдываться, объясняя, что на берегах Куивиэнэн эльфы пробудились такими же дикарями, как сейчас эти Младшие, что я сам был ничуть не лучше, что в глазах Валар мы выглядели отвратительно и жалко, поэтому сейчас не имеем права воротить нос от племени. Хотел пошутить, что король Финдарато написал «все Дети Эру схожи, и обнаруженные в лесу почти, как эльфы», однако слово «почти» здесь определяющее. Но вижу, ты сам сделал для себя выводы, и ничего пояснять не нужно. — Да, дед, — отмахнулся Гельмир, — у меня есть своя голова на плечах и собственное мнение. Давай не будем обсуждать тех, кого не видели. Ты уже готов отправляться? Мне нужно собрать обозы, а для их незаметного перемещения требуется дорога. Она есть? Отец скоро вернётся? Индвэ только развёл руками. Внук и в детстве часто задавал много вопросов, на которые не было ответов, но тогда он делал это ради потехи, веселясь над поставленными в тупик взрослыми, а теперь… Война всё изменила, разрастаясь и захватывая новые территории, народы и сердца. Весь Белерианд сейчас надеется на осадный лагерь и Химринг, но нельзя грезить безмятежно, словно в Садах Вала Ирмо. Кто знает, что ещё придумает Чёрный Враг. *** — Мне это не нравится! — насупился юный лорд, грозно топнув. Наверное, подобное действо должно было впечатлить всех вокруг, однако большинство лишь снисходительно улыбнулись. — Гвиндор, — спокойно сказала младшему брату супруга Лайталиэль, оставшаяся в доме за старшую леди, — когда лорду что-то не по душе, он должен постараться решить проблему, а если это невозможно,  — вести себя с достоинством. — Мне не дали вести себя с достоинством! — заявил Гвиндор, манерно откинув со лба золотую прядь, с обидой наблюдая за последними сборами уезжавшей родни. — Я мог бы проявить себя, но меня не взяли! — И хорошо, — буркнул сын Гельмира, спокойно стоявший около временно проложенной тропы для телег. — Не обижай моего младшего героя, — с укором сказала Ауриэль невестке. — Когда он повзрослеет, обязательно превзойдёт всю семью в мастерстве и принесёт негасимую славу нашему роду. Да, Гвиндор? — Да, мама, — просиял юный лорд. — Только вы сами меня взрослым не считаете, поэтому с собой брать не хотите! — Вечно у тебя все виноваты! — пшикнул сын Гельмира, демонстративно отворачиваясь от ровесника-дяди. Ауриэль покачала головой и ловко запрыгнула в телегу. — Лорд Эдрахиль, — улыбнулась супруга Халиндвэ юноше, так и не дождавшемуся вестей от отца и старшего брата, — при первой же возможности ты и мама получите письма. Обещаю. А ваши послания передам первым делом! Телеги тронулись, жители Нарготронда, вышедшие проводить в путь близких, а также родня верных короля Финдарато, тепло простились с собратьями, желая удачи и благополучного результата нелёгких трудов. Врата тайного города заперлись и скрылись за завесой чар и густого вьюна. Следопыты и строители стали спешно разбирать временную дорогу позади телег, выравнивая и пересаживая кусты так, чтобы ничто не выдавало расположение Нарготронда, а, наблюдая за этим с удалявшегося обоза, Ауриэль чувствовала, как стирается путь в прошлое. Что-то бесповоротно менялось, и это, вероятно, к лучшему. *** Собрав платиново-серебристые волосы в хвост, Эсуил огляделся. Провести лошадей через бурелом не представлялось возможным, поэтому Сайвэ вместе с кузеном Воримо и следопытом Филинквэ двинулись со скакунами вокруг чащи, а остальные верные нарготрондского короля, взяв вещи, отправились прямиком к поляне. Прозрачные серые глаза эльфа, пока остававшегося в укрытии, скользили по обиталищу дикарей, и выражение лица становилось всё красноречивее. — Нам предстоит много работы, — подбадривающе улыбнулся Йавиэрион, блеснув среди ветвей золотыми волосами, словно солнечный блик. Тёмные глаза, сейчас казавшиеся совсем чёрными, сузились. — Полагаю, первое, что необходимо сделать — поговорить с королём. Эрьярон был слишком впечатлён, чтобы высказываться по делу. Хотя, скажу честно, не уверен, что владыка Финдарато впечатлён меньше. Йавиэрион и Эсуил часто держались вместе, объединяемые смешанным валинорско-средиземским происхождением, порой становясь объектами иронии тех, чьи семьи «сохраняли чистоту наследия», поэтому сейчас двое полуаманэльдар ушли вперёд остальных верных нарготрондского короля и первыми добрались до цели. Карие и серые глаза смотрели сквозь густую хвою и видели оживлённую суету вокруг своего владыки. Картина отторгала и настораживала: Финдарато оказался один среди толпы низкорослых, не выше его плеча, подобий эльфов или, скорее, орков, полураздетых, нечёсанных, грязных, вонявших даже на значительном расстоянии. Все эти существа: взрослые, дети и совсем дряхлые старики не выказывали королю никакого почтения, галдя одновременно с его речью, словно ученики, которым почему-то непонятно, что наставника необходимо слушать молча, а король, будто не замечая неуважения, объяснял, как правильно сложить крышу из досок, вытесанных явно не этими вот дикарями, попутно используя слова на Квэнья, видимо, приучая Младших к нормальной речи. — Они не смогут это повторить, — вздохнул Эсуил. — И что? — Йавиэрион рассмеялся. — Тебе есть до этого дело? — Никакого. Полусинда хмыкнул и вышел из укрытия. Заметившие его люди почему-то отреагировали совсем не так, как рассказывал Эрьярон и другие впечатлившиеся: восхищение, возникшее в первый момент, быстро сменилось какой-то обречённой жалостью, и Эсуил по-настоящему растерялся. Что с ним не так? Младшие тоже что-то имеют против смешанных браков между аманэльдар и «серыми»? Откуда им вообще о таком знать?! Нет, наверное, дело в чём-то ином. Сомнения развеял Йавиэрион, вышедший следом и встретивший обычную реакцию на эльфа. — Что со мной не так? — изумлённо спросил друга Эсуил. — Даже не представляю, — задумчиво произнёс полуавар. — Может, причина в том, что до этого Младшие видели только золотоволосых? — Неважно, — отмахнулся полусинда, но вдруг оказался объектом повышенного внимания: трое явно немолодых женщин с отвислой грудью и заметно выпиравшими животами принесли чашки с ягодами и какой-то отвар, давая понять, что всё это надо немедленно употребить. Эльф опешил больше прежнего. — Я боюсь это есть и тем более пить! — не знал, смеяться или плакать, Эсуил. — Не отравят же они тебя, — пожал плечами Йавиэрион и, решив подбодрить друга, потянулся к неожиданному угощению, но тут же встретил явное недовольство дикарок. Подошедшая следом за соплеменницами молодая женщина стала пихать Эсуилу жареное мясо, похоже, заячье. — В чём дело? — совсем растерялся полусинда. — Что им надо?! — Накормить тебя, разве не понятно? — золотоволосый эльф рассмеялся. — Кушай, друг. Иначе не отстанут. — Но я не хочу! — Похоже, это никого не волнует. — Тебе придётся принять дары, — трагически вздохнув, произнёс нараспев Финдарато, выбравшись из толпы и подойдя к верным. — Если я правильно понял Няню, ты выглядишь слабым и больным, к тому же слепым, и если тебя плохо кормить, быстро умрёшь. — Что?! — Эсуил был шокирован. — Ешь, мой друг: мы не хотим, чтобы ты умер, — еле сдерживая смех, проговорил Инголдо. — Спасибо за заботу, — обречённо отозвался «не жилец» по человеческим меркам, осторожно принимаясь за угощение. Финдарато окинул взглядом поляну, взгляд сияющих синих глаз вдруг стал серьёзным и мрачным. Оба верных удивились, не видев подобного выражения на лице владыки ранее. — Видите, — король указал глазами на галдящую толпу, в которой снова началась драка, — как много детей? И, несмотря ни на что, здесь очень многие женщины, от совсем юных до весьма почтенных, беременны. Кроме того, заметьте, братья, как мы нравимся большинству Младших. Владыка сделал многозначительную паузу, выжидающе посмотрел на верных, однако понимания с полуслова не встретил. Возможно, дело было в том, что Эсуил оказался вынужденно занят поправкой здоровья, а Йавиэрион краем глаза наблюдал, чтобы терапия не возымела обратного эффекта. — Дело в том, — понизил голос Финдарато, словно кто-то посторонний здесь мог понять его речь, — что я понял, зачем Морготу были Младшие. Мы все видели полчища, несущиеся в наши земли с севера, и никто не размышлял, откуда они в таком количестве взялись. — Хочешь сказать, что мы должны поступить, как Моргот?! — в карих глазах полуавара смешалось ярое осуждение и робкое, казавшееся постыдным воину одобрение. — А что нам остаётся? — непочтительный тон снова совершенно не смутил Финдарато, король не стал напоминать о своём статусе даже в шуточной форме. — Ты же понимаешь, что Младшие будут воевать либо за нас, либо против нас? Видишь, какие они агрессивные? Наша задача, мои верные братья, — голос владыки начал преисполняться пафоса, лицо вновь стало вдохновенным, — дать Младшим знания, умения и глубокую привязанность к эльфам, сделать так, чтобы Вторые Дети Эру любили Народ Звёзд и оставались верны нам, что бы ни делал, что бы ни обещал враг. Научите их сражаться. Покажите, как сами это умеете. Пусть даже Младшие никогда не смогут нормально говорить, мечи в руках удержат крепко. А теперь… — Инголдо поднял голову к небу. — Выполняйте приказ своего дивного Короля-Солнце, Финрода Фелагунда, Нома, Друга всего живого, кроме Моргота и ещё небольшого списка существ, нечаянно оказавшихся в Арде. Вперёд, мои верные! Эсуил, оторвавшись от еды, переглянулся с другом. Да, идея понятна, и такой подход к делу оказался эльфам гораздо больше по душе, чем выглядевшая бессмысленной забота о тех, кто её всё равно не способен оценить. Сталь выскользнула из ножен, четыре длинных кинжала скрестились, словно сплетясь лезвиями, мелодичный звон смертоносного металла зазвучал весело, ведь бой, разыгравшийся на поляне, был ненастоящим, однако люди не поняли, что случилось и в первый момент смолкли и застыли, открыв рты. Финдарато наблюдал. Орикон и Миньятолос, закончив свои дела и временно оторвавшись от помощи местному изобретателю, пытавшемуся смастерить крылья, способные поднять в небо взрослого мужчину, подошли к королю. Отражая лучи Анар на шалаши, деревья, землю и в глаза случайным зрителям, двое эльфов танцевали с кинжалами, кружась и меняясь местами. Некоторые дети заметили метавшихся по поляне солнечных зайчиков и принялись гоняться за ними. Взрослые члены племени либо завороженно наблюдали за поединком, либо продолжали свои дела, словно ничего не происходило. — Вы тоже это видите? — спросил Финдарато вставших рядом верных. — Взгляды Младших. Орикон понимающе кивнул, Миньятолос, не задумавшийся об этом ранее, присмотрелся. — Дети любопытны, озорны, смешливы — в общем-то, как и маленькие эльдар или наугрим, — вкрадчиво заговорил король, понижая голос. — Но взгляните на взрослых. Они стареют, значит, смертны, как и гномы, но почему в их глазах отражается совсем не то, что мы видели у Детей Ауле? Верные пожали плечами. Клинки замелькали чаще, Эсуил перепрыгнул направленный в него кинжал, сделав сальто в воздухе. Йавиэрион с разворота встал перед противником, лезвия со звоном столкнулись. Дикари начали выкрикивать нечто нечленораздельно-подбадривающее и, судя по очерёдности звучавших голосов, наблюдатели разделились на два лагеря: одни хотели победы «солнца», другие — «лунного дохлика». Миньятолос озадаченно взглянул на короля. — На этот вопрос пока нет ответа, — улыбнулся Финдарато. — Но я его найду. Я слышал тему смерти, почувствовал, что она для Младших даже важнее, чем для всех остальных, только пока не могу составить в голове цельную картину, сплести мелодию. Я смотрю в эти пустые глаза женщин, которые, словно не живые существа, а механизмы: ходят без остановки, носят воду, готовят еду, что-то шьют, лупят детей, визжат из-за нападок мужей, но их глаза не реагируют ни на что. У мужчин я почти не вижу этого. — Странно, да, — согласился Орикон. — Но это не самое важное сейчас, — посерьёзнел Финдарато, — я заметил, что дети повторяют наши слова легче, чем взрослые, а старики на это и вовсе не способны. И я подумал, — король обвёл внимательным взглядом поляну, — надо обучать только молодое поколение. Если они способны говорить на нашем языке, писать, красиво рисовать и петь, мы получим не только армию для передовой и охраны своих королевств. Это будут полноценные подданные. — Нет, владыка, не надо! — в синих глазах Орикона отразился ужас. — Я не смогу забыть, какими они были! И не поверю, что, научившись писать и говорить, Младшие перестанут воровать, унижать друг друга и сношаться под каждым кустом. Я не вижу в них света. — Хочешь сказать, разума? — насмешка короля заставила задуматься. — Они, по-твоему, совсем зверьё? Верный промолчал, а нарготрондский владыка улыбнулся печально: — Может быть, ты и прав. Посмотрим, как проявят себя те, кого мы попробуем обучить. В этот момент к сражавшимся эльфам выбежал молодой дикарь, зачем-то сорвав с себя все шкурки, которыми прикрывался, и демонстрируя длинную дубину в руке и между ног. — Интересно, — с трудом сдерживая смех, проговорил Миньятолос, — он собирается сражаться двумя клинками, как Эсуил и Йавиэрион? Судя по движениям мужчины, он был абсолютно уверен в своей силе и ловкости, поэтому собирался, пока эльфы танцуют, огреть одного из них по голове, рассчитывая, что манёвр проделать проще простого. Эсуил развернулся, поднырнул под лезвие собрата, вонзил один из своих кинжалов в землю, освободившейся рукой вырвал у дикаря дубину и ударом ноги в грудь повалил мужчину на землю, а потом бросил палку, снова взял свой клинок и продолжил поединок. Возгласы толпы выразили изумление, восторг и осуждение, только непонятно, в чей адрес. А потом за оружие взялись дети, причём как мальчики, так и девочки. Поломав ближайшие кусты, маленькие дикари, несмотря на протесты родителей и няни, начали дубасить друг друга. После первого же попадания, как правило, начинались слёзы и жалобы, а победителю доставалось от опекунов проигравшего. То ли показалось, то ли нет, но мальчики реагировали на победы и поражения эмоциональнее девочек, рыдая и смеясь капризнее и громче. — Займись воспитанием, — громко и пафосно пропел Финдарато Миньятолосу, привлекая внимание племени к своему приказу: все должны видеть, как солнечный гость послал своего собрата с миссией. — И говори с ними только на Квэнья. Верный кивнул, пошёл в сторону разыгравшихся детей, и вдруг в него прилетела дубина от едва поднявшегося с земли дикаря. В последний момент поймав палку, эльф поблагодарил побагровевшего от злости мужчину и встал около будущих защитников Белерианда. — Смотрите и повторяйте, — начал первый урок воин. — Кто будет шалить — проиграет бой. Дети, слегка оробев, сбились в кучу, но палки не бросили, видя, что эльф достал из-за пояса кинжал. Вдруг в отдалении послышались душераздирающие вопли, донёсшиеся из леса вверх по реке. Дикари встрепенулись и заголосили в ответ.