Свет проклятых звёзд

Туманное холодное утро встретило пробуждавшихся ото сна беглецов мелким противным дождём, который, к счастью, быстро закончился. Выбравшись из палатки, Бор и Ульг молча посмотрели друг на друга, и каждый подумал о своём. Младший брат вспомнил свою бессмысленную юность, и то, как в итоге оказался среди годами планировавших побег с родной земли алкарим, а старший думал, как лучше наказывать собратьев, которые, вместо работы, всякую дрянь лакают кружками. Однако в целом жизнь налаживалась: ребята и лошадок нашли, и про корм для них с соседями договорились. А ещё… Со стороны ручья послышался женский смех. Прижились, курочки. Когда уходивший на юг отряд соратников Бора вернулся, раненый эльф уже отправился к своим, несмотря на незажившую до конца ногу. Как ни странно, морготовы рабы, привыкшие убивать таких кареглазых остроухих, Сулиона восприняли другом: с ним охотно сидели у костра, слушали песни, истории, да и просто смотрели, как двигается и что-то делает это дивное существо. Беглецы сами удивлялись себе и усмехались, мол, когда эльф не враг, он видится совсем по-другому, словно ценность какая-то. Вот бы ещё и эльфиек в жёны! Э-эх… Женщины снова захихикали. Бор и Ульг переглянулись: смеются, значит, нормально всё. Одна вроде понесла уже. А то в первый день, когда их с юга разведчики притащили, с сёдел поснимали, грустные были, тряслись, жаловались. Говорить толком не могли, объяснить жестами и мычанием пытались, будто напали на их племя чудища какие-то, бежать в леса пришлось. Домой хотят! Но курочкам молодым быстро объяснили, что дом теперь здесь, а Бору предложили выбрать любую и начать это, ну, великий род на свободной земле. Старому воину хотелось посмеяться над столь глупой затеей, поскольку он не был уверен, что хоть одного наследника сможет зачать, а делать с трудом добытую бабу заведомо бездетной — бессмысленно. Но соратники заверили, что там, откуда они этих притащили, баб ещё много, мужиков нет, и если явиться не с тремя лошадьми, а хотя бы с пятью-шестью, то улов получится богаче. Коняшек достать несложно, значит… Бор хмыкнул. Свою новую жену воин назвал Холой, потому что она что-то похожее часто повторяла. Хола оказалась сильной и по-своему красивой: чёрные, немного вьющиеся волосы, большие карие глаза, упругая грудь, задница что надо. Бор даже почувствовал себя лет на десять, а то и на все пятнадцать, моложе! В отличие от своих подруг, Хола по дому не скучала или притворялась хорошо, за работу сразу взялась, когда поняла, что бежать не удастся: дрова рубить стала, дичь разделывать, одежду стирать, воду носить. Молодец, баба! А подружка её, которую Ульг взял, умеет одеяла тёплые делать из чего угодно, в травках разбирается. И глаза у неё светлые. Дети красивые народятся! Подумав, что перед началом дневных дел неплохо бы покувыркаться с женой, Бор крикнул Холу, и смех сразу стих. Молодцы, курочки, знают, кто в доме хозяин! Пора и цыплятами обзаводиться. *** Ещё никогда Сулион не был настолько сильно рад увидеть соратников. Странные Фирьяр проводили спасённого эльфа в обход буреломов и оврагов до ближайшей дороги, и всё это время воин осадного лагеря полагал, что живым ему не выбраться. Однако проводник по имени Грор — молодой мужчина с очень злыми, вечно прищуренными глазами, честно выполнил обещание о помощи и даже дал с собой выпивку и ягодных лепёшек. С искренней теплотой поприветстврвав разведчиков, Сулион подробно рассказал о погоне за орком и странной встрече около небольшого поселения, отмеченного на таргелионских картах «Городок мастеров и торговцев», где постоянно проживают около пяти-шести сотен эльфов. О граничащих с ними Младших не написано нигде, значит, они появились там совсем недавно и без ведома нолдорана Карнистира Феанариона. «В армии Моргота не только орки, — понимающе покачал головой командир разведки. — Но почему тогда они тебя отпустили? Возможно, им удалось что-то выудить у тебя, давая дурманящие порошки, но зачем оставлять в живых того, кто видел их стоянку? И зачем останавливаться так близко к поселению, да ещё и строить там что-то? Больше похоже, что это очередные беглецы с востока, но ты прав, проверить необходимо. И сообщить нолдорану Морифинвэ о твоей находке — тоже. Чтобы потом не было разговоров, будто Химринг думает и решает за всех соседей». Сулион не пошёл с соратниками, поскольку нога ещё сильно болела от нагрузок, поэтому пришлось сесть за письма в осадный лагерь. На сердце было невыносимо тяжело, хотелось просто заснуть и больше никогда не просыпаться, но от окончательного бесповоротного отчаяния спасала мысль: каждый сдавшийся воин Белерианда — вольный или невольный пособник врага, а за такое Авар себя никогда бы не простил. *** Дозорные башни на равнине Ард-Гален освещались, как обычно, когда не наблюдалось прямой угрозы Моргота. Телперавион, сменив в осадном лагере своего лорда, неустанно проверял укрепления, рвы, рукотворную реку, спрашивал о ходе работы наугрим и собратьев, осматривал каждый камень чёрных валунов и скал. Проходя мимо караульных на стенах, Алмарил то и дело напоминал воинам, что они неправильно сторожат границы, однако ответа не получал, а вести долгие споры с угрозами и нравоучениями не хотелось. Таргелионский принц и сам не знал, чего добивался, цепляясь к бойцам дяди, но почему-то такое поведение приносило пусть временное, но облегчение. — Господин Морифинвион, — раздался голос со стороны лестницы, и Алмарил, развернувшись, увидел гонца, протягивавшего письмо с отцовской печатью. Развернув бумагу, принц застыл, стремительно бледнея, покачнулся, потом быстрым шагом, переходя на бег, направился в комнату одной из башен, где иногда ночевал, следя за караульными, запер дверь и, уронив под ноги ключ и послание, взял кинжал. Посмотрев на длинное тонкое лезвие, Алмарил зажмурился и приставил клинок к груди.