Кофе со звездой

Вот теперь впору мне было впадать в ступор, и я молчал, пытаясь переварить новую и, мягко говоря, неожиданную информацию. – Господи, я же… какой же идиот… – Олег будто опомнился, – Валер, это никак не повлияет… я понимаю, что тебе не нужно… но это не помешает, обещаю… Он смотрел на меня с мольбой и надеждой. А я всё ещё охреневал. И вопросов в голове крутилось много. Но я задал один: – А тебе, Олег, оно нужно? Он опустил взгляд и сказал хрипло: – Мне – да. Но… я не буду… Валер, не бросай меня. Он сердце мне рвал. – Олег, ты… – Я не!.. – чуть ли не выкрикнул он, запнулся, но потом вздохнул глубоко и продолжил тихо, но относительно спокойно: – Не прошу жалости, честно. Я могу это контролировать… мог. Но это больше не повторится, обещаю, и всё будет, как раньше. Если тебе хорошо со мной, удобно… Я больше не мог слушать, перебил, прижимая его к себе. – Ну какая, к лешему, жалость? Какое удобно? То есть… Олег, я же тебя тоже… вроде… Он не смотрел на меня, прижавшись лицом к плечу и, кажется, даже дышал через раз. – Я же чего психанул? Узнал вот, что ты жениться… вроде… Он лишь немного отстранился, чтобы помотать головой. Не говорил ничего, только сглотнул. А я ответил на его безмолвное отрицание: – Да я верю. Понимаю, что так надо. И я без претензий, правда. Загнался-то из-за себя. Ну, что меня торкает… и думал… нахера я с такими заморочками тебе?.. – Нужен-нужен-нужен, – выстонал он глухо, вжимаясь в меня ещё сильнее. – Мы с тобой оба, видать, загнались не по делу? Он молча кивнул. А я поцеловал его в макушку. – Я рад, очень рад, что у нас с тобой взаимно. И прости меня, устроил тут я тебе… Он наконец посмотрел на меня. – Оно того стоило. – Да ладно? – Ага, зато узнал, что ты меня… взаимно, – Олег закусил губу, улыбаясь. Я обожал, когда он так делал. И я поцеловал его, впервые за этот вечер, в губы. И этот поцелуй не затягивал нас в привычную страсть. Безоговорочно приятную, но всё же физику. В этот раз творилась та самая химия. – И это… не выдумывай всякого себе, – сказал я, когда мы оторвались друг от друга. – И ты, – отбил он, – я ж не на пустом месте тоже. Он вздохнул глубоко и стал рассказывать. Я понравился ему на той официальной встрече настолько, что он даже растерялся. Но его интуиция, напротив, заработала в полную силу. Олег слышал, видел, ощущал всё как будто острее, лучше, сильнее. Разумеется, всё равно сомневался и в моей ориентации, и в том, что я не откажу, даже если он не ошибся. Но не мог не рискнуть. Да и риска-то действительно особого не было. По его мнению, я бы максимум скривился брезгливо, но палить не стал. А потом были потрясающий вечер и ночь. У Олега тогда не случился эффект попутчика. В конце его тянуло ко мне ещё сильнее. Признался мне, что предложил бы встретиться ещё раз. И уже перекрутил в голове кучу вариантов ко времени, когда я сам начал разговор о будущем. А дальше всё шло только по нарастающей. Наши встречи дарили не только те самые удобство и комфорт, а ещё и сильнейший кайф как физический, так и эмоциональный. Я каким-то невероятным образом объединял сексуальное и душевное удовольствие. Со мной было интересно и тепло во всех смыслах. А уж про сам секс, Олег не знал какие слова подобрать, чтобы описать это запредельное наслаждение. Он даже вспоминать боялся, потому что возбуждение накатывало такое, что мир вокруг расплывался и отдалялся. Подсознание вытворяло странные номера. Становясь машиной времени, что ли. Выкидывало Олега в те моменты, когда мы с ним сексом занимались – до того реалистичными были картинки и ощущения. Сначала это казалось забавным и даже радовало. А если удавалось сбросить напряжение, «глядя» в свои воспоминания – совсем замечательно. Олег мог быстро «выплыть» обратно на поверхность реальности, но чем дальше, тем сложнее становилось. И пугало то, что он и не хотел. Желание, притяжение усиливались. Дрочка на мой «светлый образ» превратилась в суррогат, и Олег уже не знал, как дождаться следующей встречи со мной. А уж когда он меня видел, то накрывало так, что одежда будто жгла. Хотелось разорвать свободные домашние тряпки и прижаться ко мне. А моё ответное желание, помноженное на стремление доставить максимум удовольствия, не оставляло остаткам разума никаких шансов. Вольно или невольно я дополнял формат наших встреч, расширял границы, добавляя к бурной страсти ласку, к неистовому желанию – нежность. Углублял трепетной заботой, создавая из пылкого огня согревающее уютом тепло. Но при всём при этом я непостижимым образом сохранял спокойное душевное равновесие. Словно это было естественным для меня. Мол, да, встречались без обязательств, но это не означало «заходи-ложись-здравствуй», «сунул-вынул-ушёл» и тому подобное. По всей видимости, я сам ломал стереотип, существующий для подобных отношений. Олег не спрашивал о моих прошлых или настоящих партнёрах и не знал, каким я был с ними. Но если предположить, что со всеми, то Олег не понимал, как другие могли сохранять баланс и не влюбляться в меня. И, возможно, это уже случалось. Но я подчёркивал, что не ищу и не планирую серьёзных отношений. Это могло быть результатом негативного опыта. А может, и по другим причинам, которых тоже могло быть множество. Одно Олег понял точно – чуть нарушь равновесие, и я уйду. И конечно, он всячески старался сохранять его в наших отношениях. Но Олег так же задумывался и о другом варианте развития событий. Мало ли, что я говорил в начале. Все мы что-то предполагаем, а уж как потом располагает жизнь – вопрос второй. Может, я искренне планировал встречаться без обязательств, но потом постепенно влюбился. В этом случае проблема вставала куда бо́льшая. Одно дело – не проболтаться о своей любви, потому что партнёру она не нужна. Но если я тоже испытывал чувства, то публичная жизнь Олега со всеми её обязательствами могла мешать мне признаться. Да и продолжать отношения. Но, по наблюдениям Олега, то ли я умел тщательно скрывать свои эмоции, то ли правда не заморачивался. А после единственной попытки поговорить, Олег склонялся к мысли, что наиболее вероятным был второй вариант. И оставалось только стараться скрывать свои чувства ко мне. А сегодня я сорвался и едва не ушёл, и Олег чуть умом не двинулся, понимая, что без меня не сможет уже никак. И конечно, потом запутался, боясь поверить в то, что я мог всё-таки полюбить его. И пытался хотя бы выровнять ситуацию, вернув её в русло «как было». Откровенность за откровенность – и я рассказал ему о себе. О том, что сознательно блокировал для себя возможность глубоких чувств. Потому что не знал, что в этом случае делать. Как строить подобные отношения. Одному значительно проще сохранять в тайне свою ориентацию. Ещё один человек рядом – любимый, близкий человек – это уже ответственность. Неизбежно появились бы общие цели, планы, желания. Вероятность того, что кто-то, где-то, когда-то запалит, возросла бы в разы. А я не хотел огласки, не хотел рассказывать даже семье, вернее – матери и Эльке не хотел особенно. Я не знал, как они воспримут новость. – Недалеко ходя, помнишь, как она скривилась тогда, «этих» упоминая? – Да, но не совсем соглашусь, мне показалось, что она судила теми самыми стереотипами. Она ж сказала, что я не похож на… нас, – Олег хохотнул и смешно почесал нос. – Думаю, подразумевала манерность и прочее шаблонное. – Ну, чёрт его знает… а ты нарочно тогда тему поднял, – притянул я его к себе и поцеловал в уголок губ. – Угу-у, – ответил Олег, хотя я говорил без вопросительной интонации, вовлекая меня в более глубокий поцелуй. – Знаешь, я даже признаю, что это, может, трусость, – продолжил я потом, нежно скользя большим пальцем по его лбу, виску, уху. – Да почему? В нашем-то мире… непростом. А потом, открываясь родным, нельзя не понимать, что возлагаешь на них большую ответственность. – В смысле? – Близкие, родные люди ведь должны не только принять нас – как есть. Им самим придётся многое переосмыслить, понять. Может, даже что-то менять в своей или вашей жизни. В общем, много нитей тянется, в том числе и социальных. – Хм… ну да. – Мои… близкие и приняли меня, и поддерживали, помогали. Он упоминал, конечно, что его друзья знали про него. И дядя Саша наверняка был в курсе. Кто ещё входил в этот близкий круг, Олег не говорил, а я с расспросами лезть не стал. Сказал только очень по-доброму: – Здорово. – А дальше? – Олег потёрся щекой о мою руку. – Что? – Ну ты рассказывал. – А, да. А дальше я приревновал тебя к дяде Саше. Олег расслабленно-лениво ластился ко мне, но после этой фразы посмотрел офигевшим взглядом. И сначала не то булькнул, не то хрюкнул, а потом заржал. – К-как?.. – все, что он смог произнести, угорая. – Сам охуел. Ты с такой нежностью о нём всегда… Но отпустило быстро. – Не-е, Валер, он натуральный, как… «Капля солнца». Это бриллик большущий, редкий. Да и невозможно… Для меня дядя Саша… дорог очень. Он меня… мне… можно, наверное, сказать, как отец. – Олег опять говорил тепло, но и волновался немного. Вздохнул и добавил улыбаясь: – Ты продолжай, а то я всё тебя перебиваю. Я рассказал о том, что творилось у меня в башке, когда я узнал про его «невесту». Естественно, опустил встречу с Алексеем Петровичем и случай в Питере. Говорил только, как сильно парился, когда осознал, что влюбился. Нет, я не задавал себе вечный вопрос «быть или не быть». Я тоже осознавал, что очень хотел быть с Олегом. Я не понимал – как быть, если я каждый раз так неистово и безумно буду его ревновать. Признался, что крутил в голове и вероятность небеспочвенной ревности. А если он действительно женится, пусть даже для галочки? Вернее, в случае Олега – для публики. А если нас начнёт кидать в крайности? Ещё больше, чем просто любви, с которой не знал, что делать, я боялся попасть в замкнутый круг, который условно можно назвать «влюбиться в женатого». Сам, слава богу, не попадал так жестоко, но слухами-то земля полнилась. Приблизительные «фантастические» ощущения можно было представить. Бесконечные душевные метания, постоянное ожидание, игра в одни ворота, вечное вымученное – «я всё понимаю». И всегда на вторых ролях. И главное – бессмысленно, бесперспективно. Когда любви нет – проще. Не чувствуешь себя пятым-десятым, особенно если партнёр и для тебя какой-то там в списке. – А тут представь, он не может сегодня, завтра, а тебе никто больше не нужен. И ждёшь-ждёшь… у моря, бля, погоды. Пока я рассказывал об этом, мне всё сильнее казалось, что Олег опять напрягался. Сначала он прижался ко мне сильнее, потом сполз ниже и спрятал глаза, упираясь лбом мне в грудь. А теперь дышал как-то… судорожно и снова начал каменеть. Я стал гладить его, попытался подтянуть выше. Но Олег сам поднял голову, и его взгляд напугал меня даже больше, чем те, что я за этот вечер уже видел. Боль воспоминаний. Страх, старательно задвинутый в чертоги памяти, но не забытый. Отчаяние, пережитое, но не менее пугающее. Я угадал. – Мне не нужно представлять. Я знаю, – прохрипел он.