Кофе со звездой

– Ох же ж, бля… – мне словно передалась часть боли Олега. Я ласкал, нежил, укачивая его в объятиях. Когда Олег смог, он стал рассказывать. Что влюбился той самой юной, безбашенной любовью в человека на десять лет старше его. Тот был женат, но встречался с мужчинами. Суть-то свою не обмануть. Однако ориентацию свою скрывал тщательно, мягко говоря. Сначала Олег принимал подобные отношения, но со временем стало сложнее. Его любовник усугублял ситуацию тем, что обещал «золотые горы». Тяготился семьёй, своей вынужденной «натуральностью». Говорил, что хочет развестись. А потом вообще уехать за границу и жить как «просит душа». Рисовал воздушные замки, расписывая в красках, как счастливы они будут вдвоём. Клялся Олегу в неземной любви, ревновал и требовал верности. При этом со своей стороны мог предложить только фантазии, мечты и встречи урывками. И те толком не мог запланировать. Когда внезапно образовывалось «окно», Олег должен был срываться к нему. Причём Олег считал и тогда, и теперь, что все эти обещания-сказки вполне могли быть искренними желаниями его любовника. Но не хватало тому смелости и мужества. Это Олег понял уже позже. Его партнёр был достаточно обеспечен, но всё его благополучие строилось на базе связей семьи, точнее, отца его жены. И чтобы воплотить в жизнь личные мечты, пришлось бы начинать с нуля своё развитие в профессиональном и материальном планах. А тогда Олег ничего не замечал, отдаваясь этим полуотношениям без остатка. Но, в конце концов, он вымотался эмоционально. А любовник, замечая усталость Олега, стал закатывать ему чуть ли не истерики, подозревать в измене. В общем, усложнять всё ещё больше. Скорее всего, он прекрасно осознавал, что ничего не будет менять в свой жизни. Однако такого удобного партнёра, как Олег, терять не хотел. А потом у Олега в жизни произошло несчастье, и ему как никогда нужна была помощь и поддержка близких людей. Или хотя бы, чтобы те были рядом. Но любимый человек предал его. Сказал, что не может рисковать, что Олег должен в очередной раз его понять. Короче, в контексте из оперы – решай свои проблемы и возвращайся, продолжим только на условиях – «как раньше». Этот двойной кошмар подкосил тогда Олега очень сильно. Нет, самоубиваться он не собирался, естественно, но в глубокую депру провалился здорово. Вытащил его дядя Саша. Он и так всю дорогу был рядом и помогал во всём. А когда понял, что Олег замыкается в себе и не живёт, а существует по инерции, предложил ему этот проект. Олег совершенно искренне хотел выкарабкаться и попытаться, что называется, начать жизнь заново. К тому же дяде Саше он всецело доверял и поэтому согласился. Сначала это действительно помогло. Времени не оставалось на заморочки и печали прошлого. Даже думать об этом стало некогда. И всё даже нравилось, несмотря на то, что пришлось кардинально поменять свою жизнь. Но учитывая, что в тот момент ему нечего было терять, то и сожалеть – не о чем. А люди, которые Олегу были дороги, остались с ним. Например, Дима и Полина. Он дружил с ними и раньше. Их дядя Саша тоже заманил в проект. Но спустя время Олег понял, что такая жизнь не для него. Не его жизнь. А уж когда появился я – убедился в этом окончательно. Потому что окончательно же понял, что прошлое больше не давит тяжким грузом, что он может строить и наслаждаться новой своей жизнью. И нет, не со мной, хотя он был бы счастлив, если бы мы могли быть вместе, как пара близких, любящих людей. Но даже те отношения, которые у нас были сейчас, гораздо легче и проще было бы поддерживать, если бы Олег занимался чем-то другим. – А главное, почаще, – он лизнул, обнял губами и пососал мой большой палец. – Чудо ты моё, – я обнял его. – Но ведь твоё? – Олег прищурился лукаво, но я всё равно слышал желание, надежду, чтобы я повторил и подтвердил свои чувства. – Мой, – ответил я искренне и нежно поцеловал его. Общее напряжение спало. Вскользь упомянули наше возможное будущее, но в целом вопрос об этом самом будущем остался открытым. Однако мне пока не хотелось возвращаться к сложным темам. Невроза, причём мной же и инициированного, хватило на вечер с лихвой. И я решил отложить непростой разговор: – Слушай, я это… с интимным вопросом, можно? – Ага, – Олег привычно уже стушевался. – А ты у меня… совсем пассивный, да? – Почему это? – он аж возмутился, но так обалденно забавно, что я едва сдержался, чтоб не заржать. – А чего ты тогда на мою задницу не покушался никогда? – А чего я? – он нахохлился весь. – А ты… а я… а вот возьму и покушусь. Я не выдержал и расхохотался: – Если б не лежали, ты бы ещё и ногой топнул, да? – Хорош! – он изо всех сил старался изобразить обиду, но не получалось – хохотал тоже. – Я ж думал, что ты… – начал он, когда мы немного успокоились, но запнулся. – Что я не хочу? – Ну-у… – сконфузился Олег. – Эх ты. Шаблонно мыслишь? Я ж ещё в начале предлагал. – А почему шаблонно-то? – Я же брутальный самэц. Видишь, какой у меня хищный профиль? – я повернул голову, старательно изображая торжественную солидность, но глазами косил на Олега, – прирождённый актив. Тот, конечно, угорал с меня: – Если б не лежали, – он вернул мне подколку, – ты б ещё и яйца поправил? – Я и лёжа могу, – я нырнул рукой под одеяло, но потянулся не к своим, а к яйцам Олега. Он захохотал и инстинктивно зажался, но я настойчиво облапал его и даже до задницы успел добраться. – Ладно, понял-осознал, будем тыл твой тоже осваивать. – Чудо моё, – повторил я, поцеловал его в макушку и, потрепав по волосам, добавил: – Кудрявое. – Как же я хочу их состричь, ты бы знал. – Гы, – удивился я, – и как? Под расчёску или вихор кучерявый оставишь? Олег засмеялся тихо и как-то хитро-смущённо сказал: – Не кучерявый. Я приподнял бровь, а он добавил: – Не вьются волосы. Я, конечно, прифигел, а вслух сказал, картинно закатив глаза: – О-о, блин, стриги однозначно. Если увижу тебя в ночи в бигудях – кони двину. Мы поржали, а я додал, изображая притворное возмущение: – Зубы у тебя хоть свои? – Неа. – Бля-я. – Они всё равно не особо хорошие были. А тут как бы… надо было. – Да? А, ну да, тебе ж поклонники в рот смотрят. Мы хохотали уже чуть не до слёз. И вдруг Олег опомнился: – Ты же голодный. Я ж тебе там… – Очень голодный, очень, – перебил я, плотоядно облизав губы, и поцеловал его. И мы словно поменялись. Я опрокинул Олега на спину, навалился сверху, нетерпеливо трогал, целовал, распаляясь и заводясь стремительно. Ему явно очень нравилось, он отвечал, отзывался, подставляясь и раскрываясь. Щурился, улыбался, упиваясь ласками и моей страстью. А когда я отвлёкся к ящику тумбочки, Олег повернулся набок, потянулся тягуче, медленно и протянул: – Валер-р? – М-м? – А когда мне на твою задницу?.. – Потом, – перебил я, снова прижимая его к кровати. – Ах-ха, а наобещал-то, – Олег показательно закатил глаза, изображая обиду за ущемление прав. При этом провокационно облизнулся и раздвинул ноги. – Блин, ну я немытый толком, – нетерпеливо начал я, – и не было эдак… давно. Олег закусил губу, улыбнулся. Он по-своему понял мои слова, и во взгляде мелькнула надежда вперемешку с радостью. Не требование, но желание. Вот оно – чувство собственности. Невольное, пылкое. Его невозможно контролировать или подавлять до конца. Наверное, каждый подсознательно хочет быть единственным. А тот, кто любит – страстно желает этого. И конечно, мечтает быть любимым взаимно. – Всё будет, – добавил я, обнимая его лицо ладонями и глядя в глаза Олегу: – Всё. Он посерьёзнел резко, коснулся пальцами моего лица. Молчал, но словно говорил: «Верю». И словно обещал в ответ. А потом мы провалились в блаженное забытье. Реальность отпустила на время. Наши песочные часы перевернулись. Но сколько песчинок отмерила судьба для нашего «мы»? Наверное, стоило усмехнуться горько и сказать, что лишь горстку, несравнимую с прекрасными пляжами Мальдив. Но тогда я не хотел мерить счастье временем. Сколько бы ни было – всё наше. Олег накормил меня, как всегда, очень вкусно и сытно, как и обещал. А на следующий день всё-таки добрался до моей задницы. Я, дурень, сначала стебанул, мол, как вам, милстгосударь, подать? В бритом виде, али так сойдёт? Так Олег сначала поржал, что без разницы. А потом вдруг, закусив губу и умоляюще глядя, выпросил разрешение побрить меня. И, извращенец этакий, возбудился в процессе так, что пришлось отсосать ему в душе. А меня, зараза, бросил со стояком. Точнее, увлёк на кровать, а там продолжил издеваться. Ласкал, вылизывал, трахал языком. В общем, отыгрывался за свои мучения, как он выразился, когда я взмолился о пощаде. И он пощадил, да так, что после я валялся расслабленно, плавая в нирване, и только один вопрос мелькнул в голове: «Какого лешего я не напросился раньше?» А Олег балдел рядом, ещё и потребовал подтверждения очевидного: – Понравилось? – с торжествующим видом спросил он. – Не то слово. – Повторим? – Несомненно, – я сгрёб его в объятия, – не замёрз? – Неа. – Бывает холодно, а бывает жарко? – подколол я. – Ага, – отозвался он, смеясь. Но я не хотел откладывать сложный разговор до следующей встречи и, сочтя этот момент подходящим, всё-таки накрыл нас одеялом и, гладя его по волосам, предложил: – Олег, давай над «ё» точки расставим всё же? – Хорошо, – согласился он. Я не хотел давить и не собирался лезть в его жизнь. Но после наших выяснений, я понял, что он и сам метался и загружался вопросами, которые опасался задавать. Главным в нынешних обстоятельствах было то, что мы оба хотели сохранить наши отношения. Тем более наши чувства изменились – переросли из приязни в любовь. И я очень хотел вернуть былые удобство и комфорт. И продолжать, развивать наши отношения столько и на столько, как это получилось бы в наших общих обстоятельствах. Я начал с себя: – Я обещаю не психовать больше. Перегнул, мягко говоря. Просто уставший был. И тогда с работой замотался, а Элька упомянула, и меня накрыло. Это не оправдание, понимаю. Олег молчал, только прижался ко мне теснее. – Но вот так… через третьи руки. Я ж спецом-то не смотрю о тебе ничего, да и понимаю, что это ваша кухня. Но говори мне хоть в общих чертах, ладно? – Прости, Валер. Честно говоря, я сам не ожидал… В сети со свадьбой погорячились, конечно. Не смской же тебя оповещать было, – хмыкнул Олег. – А про… в целом… Олег занервничал, и я ещё раз уточнил: – Олег, не нужно подробностей, которые нельзя говорить публично. Хотя ты сам знаешь – дальше меня не уйдёт инфа. Но я говорю только о тех деталях, которые я могу случайно услышать. – Валер, я действительно многое не могу тебе сказать. И не потому, что не доверяю или боюсь. Просто я слово дал. А про Юлю я хотел сказать, но не знал как. И думал… много. Ведь вскользь надо было, между делом, что ли. Но, что много небылиц в сети пишут, я тебе ещё летом говорил. И опять повторять, чтоб про Юлю как-то упомянуть… К тому же ещё толком непонятно было с ней. А потом вроде и поздно… Олег опять замешкался, а я в этот раз просто ждал, когда он продолжит. Но он, видимо, истолковал мой взгляд как вопросительный. – Ну, а как мне нужно было сказать? – он посмотрел хитро. – Мол, Валер, там инфа может скользнуть, де Олег Бельский женится? Я не могу пока объяснить всего, но если что, то знай – это только для имиджа? Ещё до того, как он продолжил, я осознал, как бредово звучало бы что-то даже примерно похожее. – Я ведь думал и крутил в голове твою реакцию, Валер. Как пример, ты бы сказал: ну окей, ты зачем об этом докладываешься? Мне без разницы для чего и что у тебя там. Твоя жизнь меня не касается. Я вдруг ярко представил, что кто-то из моих партнёров вдруг сказал бы что-то в этом роде. Звёзд, конечно, у меня не было, но с «натуралами» встречался. И кто-то из них рассказал бы мне, что женится и летит с женой на Мальдивы. Вдруг я случайно прочитаю – это всё расписано на его страницах в социальных сетях – чтоб не думал ничего себе. Это, мол, для галочки. Такого рода информацию от человека, с которым я просто трахался иногда, я бы воспринял ровно. Ну поделился человек и ладно. Но то, что он с какого-то перепугу решил, что я могу себе что-то надумать, действительно показалось бы мне абсурдом. Вопросы задавать, те, что Олег в пример привёл, посылать и говорить, что мне насрать, я бы, конечно, не стал. Нахера мне время тратить на постороннего человека? Бросил бы что-нибудь типа: «Ок, бывай». Поржал бы после и забыл через минуту. Позже, при встрече, наверняка даже покивал вежливо, если бы человек душу решил излить о своём житье-бытье. Но до определённой степени. Пустое нытьё слушать не стал бы. – Но, знаешь, меня больше морочило даже не это, – продолжил Олег, – такая реакция хоть что-то прояснила бы. Но ты никогда бы так не сказал. Пожал бы плечами, мол, ладно, хорошо. И это в любом случае. Я охренел от его проницательности. Посмотрел изумлённо, в первую секунду решив даже, что случайно озвучил вслух свои размышления. Но Олег, перехватив мой взгляд, рассмеялся тихо: – Я опять мысли прочитал?