Кровь и песок

Врата перед ней массивные, тёмные, украшенные многочисленными письменами и узорами. От них веяло холодом и смертью. Вход в Иркаллу. Первые из семи врат в подземное царство мёртвых, где правила её сестра — госпожа мёртвого мира. 
Иштар облизала пересохшие губы и стиснула кулаки. Сейчас или никогда.  Она подошла к вратам, занесла руку и постучала несколько раз. Решительно, чтобы каждый в хрупкой тишине услышал — гость стоит на пороге Иркаллы. И… ничего не произошло. Богиня злобно пнула дверь ногой.  — Я Иштар, — набрав в грудь воздух, громко произнесла она. — И я пришла к своей сестре Эрешкигаль. Откройте проклятые ворота, пока я не выломала их к Бездне!  Наконец появился запоздалый Привратник: возник из мрака и замер перед ней. Смазанная тень, сотворенная из тьмы и праха. Иштар скривила губы. Небось сперва побежал докладывать своей царице, кто пожаловал в гости, а только потом предстал перед ней.  — Госпожа разрешает вам войти.  Богиня недовольно повела плечами. Будто бы ей это разрешение требовалось, в самом деле. Чистая формальность. Она сделала уже было шаг к вратам, но привратник остановил её, схватив за руку.  — Ты знаешь правила, Иштар, — голос его тихий, но вкрадчивый. — Пройди через семь врат, но у каждых ты должна оставить что-нибудь. В Иркаллу ты вступишь нагая и беззащитная, подобно мертвецам, что приходят сюда. Боги и люди равны в Нижнем мире. Закон существует тысячи лет, и не тебе его менять. Иштар смерила его гневным взглядом, но ничего не ответила. Ругаться не имеет смысла. Он прав: не ей оспаривать эти законы. Она сняла с головы золотую тиару и протянула её Привратнику.  — Не поцарапай, — бросила и толкнула массивную створку ворот, которая, к её удивлению, поддалась легко и бесшумно.  Она прошла шесть врат, и у каждых избавлялась от одежды и украшений. Сперва тиара, затем золотые сережки, браслеты, ожерелье, нагрудники, пояс. И наконец она отдала своё платье, вступая в Иркаллу, как того требовал древний закон, равная мертвым. Эрешкигаль уже поджидала нежданную гостью. Сидела на темном троне и не могла скрыть своего торжества при виде беззащитности младшей сестры. Пусть их объединяла кровь, но они никогда не были близки. Вместе боролись за место главной богини. И в конце концов Иштар удалось избавиться от соперницы, удачно нашептав несколько слов Мардуку на ухо. Эрешкигаль была выдана замуж за Нергала и сослана в мир мертвых, Иштар же продолжила вволю править под лучами солнца. Но перед тем, как сойти в Иркаллу, Мардук преподнес кое-что старшей из сестер. Редкий, почти бесценный дар. Кинжал, выкованный из небесного металла.  Таких изначально было всего три. Один, как знала Иштар, пронзил сердце матери Тиамат и до сих пор покоится с ней на дне темных вод. Второй Мардук носил всегда при себе и стерег, словно зеницу ока. А вот третий… Этот был преподнесен Нергалу и Эрешкигаль на их свадьбу. Мардук наивно полагал, что своды Иркаллы надежно укроют оружие от тех, кто захочет на него посягнуть. — Что же ты, сестрица? — Эрешкигаль глянула с неприязнью на неё и улыбнулась криво. — Зачем пожаловала?  Они чем-то похожи. У Эрешкигаль такие же тёмные и густые волосы, высокие скулы, но глаза агатовые и холодные, кожа же бледная, будто слоновая кость. Сестры редко понимали друг друга. Еще реже шли на компромиссы.  Иштар поклонилась. — Я пришла спросить с тебя кое-что, сестра… — она сделала глубокий вдох, собираясь с силами. — Мардук плетет против меня интриги. Убивает моих жриц и жрецов. Меняет священные тексты. Прошу у тебя лишь одну вещь. Мне нужен кинжал, который предподнес Мардук тебе на свадьбу.  Иштар заметила, как взволнованно подорвалась Эрешкигаль со своего места, как с неверием на нее посмотрела. Она не знала истинной силы оружия, не знала, как оно может быть применимо, а потому недоумевала. Не понимала, почему гордая Иштар пришла к ней просить на коленях какую-то жалкую железяку. И эта неосведомлённость отлично сыграла Иштар на руку. Царице запрещено покидать обитель мёртвых, а потому плевать она хотела на распри и интриги верхнего мира. Время расставит всё на свои места, и каждому потом найдется место в её чертогах. Исходи просьба о помощи от кого угодно, Эрешкигаль отдала бы кинжал, не задумываясь. Но Иштар не была кем угодно… — Ты еще смеешь просить меня о чем-то? — голос её поднялся к потолку и потонул где-то в полумраке. — Ты, что забросила меня сюда! — гневно вскочила со своего места и кинулась к Иштар. Та только мысленно выругалась. Конечно, Эрешкигаль не упустит своего шанса вдоволь поизмываться над ней. Этого стоило ожидать. Но другого выхода не было. Ей необходим кинжал, как никогда. — Ты не можешь мне отказать, — ответила Иштар спокойно. — Ты дала клятву. И пришло время выполнить данное обещание. Кинжал за слово, сестрица.  Тихо позвякивали браслеты на щиколотках Эрешкигаль. Она замерла над сестрой, и та сморщилась от её силы: тугой и давящей. Здесь, в Иркалле, сама Иштар была ослаблена, зато у Эрешкигаль силы было хоть отбавляй.  Иштар стиснула зубы, чувствуя, как от её силы подступил к горлу тугой комок тошноты… Всё расплылось перед глазами, но богине удалось сосредоточиться. И она увидела то, что так необходимо: тёмные ножны на поясе у сестры и белую рукоять, мерцающую в полумраке. — Ты глупа, Иштар, — Эрешкигаль склонилась к ней и яростно зашептала. — Глупа, раз пришла сюда, — и рассмеялась. — О, ты получишь то, о чем так молишь… Я не бросаю слов на ветер, — странная улыбка появилась на её губах. — Но получишь ты кинжал, когда будешь покидать Иркаллу. Выйти из мира мёртвых богам сложнее, чем войти. Ты пробудешь здесь хоть вечность, пока кто-то добровольно не займет твоё место! — и кликнула стражу.  Тени увели за собой Иштар, чтобы запереть её в подземельях Иркаллы. И Эрешкигаль была слишком увлечена своим торжеством, чтобы заметить тонкую улыбку, расцветающую на губах Иштар. Он пришёл на седьмой день её заключения. Постучав в ворота Иркаллы, покорно ожидал Привратника. Прошёл шесть остальных врат, молча отдавая свою одежду. И Эрешкигаль оставалось только гадать, какие духи принесли смертного, еще живого, к её порогу. Наконец он предстал перед ней. Красивый юноша, не старше восемнадцати весен. Он склонился перед богиней, почти касаясь лбом холодного пола. Даже если его и испугал грозный вид царицы, виду он не подал. — Зачем ты пришел, смертный? — грозно спросила его Эрешкигаль. Юноша поднял на неё взгляд янтарных глаз. Не дрогнул, когда из-за её трона выступили еще тени. — Я прошел семь врат Иркаллы, Великая Госпожа, чтобы попросить тебя вернуть в мир живых мою возлюбленную. Богиня вопросительно приподняла брови. Живые редко захаживали в её владения. Сюда и сами боги предпочитали не соваться, опасаясь быть навеки запертыми среди мертвецов. Что уж говорить о смертных… — И твоя возлюбленная… — Прекрасная Иштар, — юноша склонился еще ниже. — Она спустилась в Иркаллу и не вернулась. И я молю тебя отпустить её. Я сделаю всё, что ты захочешь. Просто верни её Верхнему миру и мне… Эрешкигаль повернулась к своему главному советчику и тихо ему шепнула: — Намтару, приведи мою сестру, — а затем снова обратилась к юноше. — Как зовут тебя, смертный? — Таммуз, Великая Госпожа, — его мелодичный голос разнесся эхом по пустой зале. — Я божественный супруг Иштар. Я освящал с ней храмы и возлежал с ней много ночей. Я… Эрешкигаль перебила его жестом. Поднялась со своего места и подошла к нему, распластавшемуся на полу. — Встань, — негромко произнесла, а затем, когда он поднялся с колен, обхватила его лицо и приблизила к себе, жадно вглядываясь в светлые глаза. Кусочки мозаики начали складываться сами собой. Иштар, которая так легко зашла в Иркаллу и с нехарактерным для неё смирением нынче пребывала в подземельях. И теперь юноша, слезно умоляющий её вернуть. Знал ли он, какую цену придется за это заплатить? Вряд ли. Эрешкигаль нисколько не сомневалась, кто надоумил влюбленного юнца на подобный поступок. — Кто сказал тебе прийти сюда, Таммуз? — Я сам. Эрешкигаль хмыкнула. Ну, конечно. Сам. Её сестра не брезговала пользоваться и вертеть смертными, как хотела. Хотя и не только смертными… Мардук и тот пал под её чарами. Она отступила от Таммуза. И в тот же момент Намтару привел Иштар. Лицо юноши просветлело, и невольно Эрешкигаль стало жалко его. Не первый смертный, что, влюбившись в дикое пламя, бушующее в Иштар, обжигался или сгорал в нём дотла. И не последний. Иштар же его появление нисколько не удивило, и царица Иркаллы еще раз утвердилась в своем мнении о том, кто изначально стоял за всем этим спектаклем. Таммуз же кинулся к Иштар, привлёк возлюбленную к себе, покрывая поцелуями её лицо и руки. Она же улыбалась, но взгляд синих глаз оставался холодным. — Я пришел за тобой, любимая, — заговорил он торопливо, поглаживая её темными волосы. — Я пришел за тобой… Скоро всё закончится, и ты снова окажешься дома. Иштар кивнула. Провела ладонью по лицу Таммузы. — Всё не так просто, любовь моя, — ласковый голос её тёк, словно мед. — Я не могу покинуть чертоги Иркаллы, пока кто-то добровольно не займет моё место. Таковы законы для нас, богов. Таммуз поднял растерянный взгляд на Эрешкигаль, и та кивнула, прекрасно понимая, какое представление сейчас будет разыграно. — Возвращайся домой, Таммуз, — мягко проговорила Иштар. — Забудь меня. Живи и радуйся. Все рано или поздно попадают в Иркаллу. Ты вернешься сюда, и тогда мы снова встретимся. Я буду ждать тебя здесь, любимый. Юноша замотал головой. Красивое лицо его враз побледнело, закаменело от решимости. Он повернулся к Эрешкигаль, и та уже догадывалась, что он скажет. — Возьми меня вместо неё, Великая Госпожа. Возьми меня, и отпусти Иштар, — вновь склонился перед хозяйкой темных чертогов. — Я готов занять её место. Эрешкигаль только вздохнула. Была бы возможность, она бы отказалась. Отослала славного юношу доживать его короткий век, а саму Иштар заперла бы… Правду про нее однажды сказал Гильгамеш. Она любила вольных птиц и ломала им крылья, а потом бросала в лесу, потому что они ей надоедали. Сестрица так и не простила смертному подобного оскорбления, обрушив на его королевство беды и проклятья. Царица кивнула. — Я принимаю твой дар, — и махнула рукой. — Иштар может быть свободна. Ты же, Таммуз, останешься здесь до скончания веков. Он напоследок примкнул к губам Иштар в быстром, едва ощутимом поцелуе, а затем стражи его увели. Иштар же повернулась к царице, не скрывая довольной улыбки. — Можешь идти, сестра, — проговорила Эрешкигаль. — Ты свободна. Иштар, однако, не спешила к воротам. — Ты забыла одну маленькую деталь, Эрешкигаль, — голос её теперь совсем далек от того сладкого и певучего меда, которым она очаровывала Таммуза. — Кинжал. Царица отстегнула ножны с пояса и протянула сестре. — Ты никогда не гнушалась самых подлых приемов, не так ли? Иштар улыбнулась в ответ. Сомкнула пальцы на рукояти кинжала и прижала его к груди со словами: — Сложные времена требуют сложных решений. — Таммуз останется здесь навсегда, — холодно проговорила Эрешкигаль. Иштар пожала плечами. — Он сам пришел. Никто его не заставлял. Так прощай, сестра, — и шутливо ей поклонилась. — И спасибо за гостеприимство. Надеюсь, встретимся нескоро. На седьмых вратах, первых на выходе из Иркаллы, Иштар получила назад своё платье. Затем остальные украшения. И выступив из первых, стискивая в руках золотую тиару и кинжал, она наконец выбралась под солнечный свет. С её ухода ничего не изменилось. Иштар сощурилась под яркими лучами солнца и глянула в сторону Вавилона. Пусть Мардук спит эту ночь спокойно. Пусть ему снятся крепкие сладкие сны. Пусть он запомнит их как следует… Она стиснула холодную рукоять оружия сильнее. Пусть вкушает свою земную жизнь сполна. Чтобы было, что ему потом вспоминать в тёмных и холодных чертогах Иркаллы. Из храма доносились музыка и пение жриц. Лишь несколько людей зашли в храм Иштар, остальные проходили мимо быстро, стараясь не оглядываться по сторонам. За то время, пока Астарот сидел на камне в тени, до его острого слуха не раз и не два доносились обрывки чужих разговоров. Люди бросали испуганные взгляды на святилище богини и торопливо уходили. «Проклятое место, — шептали они. — Грязное место». «Чужое». В Иерусалиме уже царил свой бог, и не всем пришлось по душе, что теперь чужая богиня покушается на его место.   Прошёл месяц с тех пор, как храм Иштар был освящен, и она всё никак не могла нарадоваться произошедшим переменам. Царь Соломон, впервые увидев её, сошедшую с носилок, пал богине в ноги. Он и раньше знал, что она не человек, но сейчас наконец-то убедился в её истинной божественной сущности. Когда Астарот спросил, не обиделся ли случаем мудрый царь на то, что ритуал прошел без него, богиня лишь пожала плечами. Чувства Соломона её уже не так заботили, как раньше. В тот первый день после ритуала она снова призвала его к себе. Он был опьянен её жгучей и пряной силой, а еще сладкой мыслью, что Астарта именно его признала себе ровней, что отныне место её супруга принадлежит ему. Место, которое никому раньше не доставалось. — Ты чувствуешь это, мой воин? — она стояла к нему спиной, глядя из открытого окна на простирающейся перед ней город и вдыхая теплый воздух полной грудью. Даже он теперь пах иначе… Всё было иным, более ярким, словно спала невидимая пелена, застилающая ей глаза. Сила, почти позабытая, теперь бежала по её венам, и Астарта могла почувствовать её острый привкус на своих губах. — Это начало чего-то нового… Нас с тобой. — Развернулась к нему, стоящему рядом. — До этого у богини Иштар не было супруга. Я не связывала себя узами ни с богами, ни со смертными… Но ты исключение. Никогда еще низший не поднимался так высоко. — Она прижалась к нему, и демон осторожно коснулся губами её макушки, вдыхая запах сандала, исходящий от её волос и кожи. —  Начинается новое время, Астарот. И мы возьмем то, что нам причитается по праву. В тот самый момент, когда она коснулась его губ своими и демон почувствовал отголосок её горячей силы, ему подумалось, что самое худшее позади. Молох был не прав. Все ошибаются. Боги, в том числе. Ритуал сработал, и она воскресла из пепла, как и хотела. Она снова Иштар. Он её супруг. Но откуда тогда взялось мерзкое ощущение где-то внутри, словно что-то пошло не так? Демон открыл глаза, когда его накрыла чья-то тень. — Прохлаждаешься? — услышал он знакомый насмешливый голос. Бог стоял перед ним, сощурив зеленые глаза. Сегодня он был безоружен. Поймав на себе мрачный взгляд демона, улыбнулся шире и взъерошил короткие темные волосы. Наверное, смертные сочли бы его привлекательным: Молох представал молодым, высоким и стройным мужчиной с веселыми искорками в ярких глазах. Но даже, неспособный проглядеть сквозь его человеческое обличье, Астарот чувствовал его обжигающую, будто пламя, силу. Про Молоха говорили, что он любит человеческие жертвы. Особенно детей. Что святилища его окроплены кровью, а жрецы отбирают младенцев у матерей и разбивают их головы о священные камни. Люди много чего говорят. А еще охотнее верят своей же болтовне. — Ты меня всё никак не оставишь в покое, — буркнул демон. Молох ничего на это не ответил, а присел рядом с ним, укрываясь от палящего солнца в прохладной тени. — Я хотел узнать, обдумал ли ты моё предложение. Астарот хмыкнул. — Обдумал. Мой ответ — нет. Я не собираюсь участвовать в твоей безумной затее по свержению Астарты. — Так и думал, что услышу подобное, — усмехнулся тот. — С чего я вообще должен тебе верить? — низший повернулся к нему, и в ярких глазах его полыхнули гневные огоньки. — Ты заявил мне, что ритуал не сработает. Но это неправда. Сработал. Её сила вернулась. Она снова стала Иштар вопреки тому, в чём ты пытался меня заверить. Так что будь добр, катись на все четыре стороны и не трогай меня больше. — Я сказал, что строительство храмов не сработает. Ритуал, может, и придал ей сил, но не думай, что это навсегда. Но ты и сам вскоре в этом убедишься… — он задумчиво склонил голову набок. — Ведь я говорил тебе, демон, что людей насильно верить не заставишь. В царстве Израильском уже есть бог. Иштар тут нет места. — И тем не менее Соломон построил храм для неё. И построит еще несколько. Молох со вздохом поднялся со своего места и обернулся к демону. — Пойдем. Я хочу тебе кое-что показать. Тот смерил его подозрительным взглядом, но на ноги всё же встал. — Надеюсь, это стоит того. Молох сперва вёл его по многочисленным улицам. Но вскоре узкий рукав очередной безымянной улочки кончился, и они вышли на шумную рыночную площадь. Торговля была в самом разгаре. В нос ударил букет витавших над рынком запахов: специй, еды, животных и людей. Кто-то тотчас схватил демона за руку, пытаясь увлечь его к прилавку. Астарот стряхнул цепкую ладонь торговца и оглянулся по сторонам, пытаясь в этом безумном потоке людей выискать Молоха. — Не потеряйся, демон, — тот в мгновение ока оказался рядом с ним, а в следующее уже уверенно двинулся вперед. Демон следовал за ним, стараясь не потерять из виду широкую спину бога. Вот Молох, слегка сбавив шаг возле прилавка с фруктами, быстро схватил пару яблок и, бросив одно Астароту, продолжил свой путь. Они шли недолго. Оставили шумный и многолюдный рынок, свернув на менее загруженную улицу, прошли её до конца и замерли перед нишей в стене. Демон огляделся: стена как стена. Ничего удивительного и необычного. Только мусор и глиняные черепки валяются повсюду. — И на что мне здесь нужно смотреть? — недовольно спросил он. Молох, доедающий яблоко, кивнул демону в сторону ниши. — Приглядись, — пробубнил с набитым ртом. Астарот поднял один из черепков и покрутил в руках, внимательно оглядывая его. — Проклятье... — вырвалось у него невольно. То, что сейчас выглядело, как груда различного мусора, ранее было алтарем богини Иштар. Осколки — кувшинами, в которых ей преподносили вино, и блюдами, в которых ей подносили фрукты, мелкие кусочки — её небольшой статуэткой. Сейчас все было разбито, изуродовано до неузнаваемости. — Соломон построил таких несколько, — отшвырнув огрызок, Молох подобрал что-то с земли. — Восемь, если я не ошибаюсь. Семь выглядят сейчас так, восьмой же стоит целый только потому, что построен во дворце. Что я до тебя и пытаюсь донести, низший. Ей нет места в этом царстве. Ты и сам видел, что люди не ищут спасения под крышей её храма. Они проходят мимо и плюют в его сторону. Иштар здесь чужая. Он протянул Астароту то, что стискивал в руке. Тот опознал голову от фигурки Иштар. Единственное, что, пожалуй, могло указать на то, кому раньше принадлежал разрушенный алтарь. Демон устало потер переносицу. Он мог только представить, в какой ярости будет Астарта, когда узнает о подобном… Она станет требовать от Соломона, чтобы тот нашел и наказал виновных, захочет стражу возле своих алтарей, прикажет построить больше, но это только усугубит ситуацию. Молох прав: людей насильно не заставишь во что-то верить. Людям нужно время, но Астарта ждать не хочет. — А, забыл… — Молох улыбнулся. — Я хотел тебя поздравить со званием «божественного супруга». Счастлив за вас. Надеюсь, ты продержишься дольше, чем её прошлый муженек. Бедняга кончил очень плохо. И, заметив, как напрягся демон, как он впился в него изумленным взглядом, присвистнул: — Ох, ты оказывается не знал об этом. — Несмотря на извиняющейся тон, в его глазах никакого сожаления не было. —  Надо же… будет время, спроси свою возлюбленную женушку, кто такой Таммуз и каким способом она получила вавилонский ножик. Астарот даже не успел ничего ответить толком. Молох пропал, и он остался один посреди пустой улочки. Злость поднялась в нем обжигающей волной, и он, не сдержавшись, швырнул уцелевший кусок фигурки в стену. — Дерьмо! — прорычал, а затем, сжав кулаки, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, пытаясь тем самым успокоиться. Он много раз наблюдал, как Астарта вертит смертными, как хочет, как легко играет их чувствами, но всегда полагал, что его это не коснётся, что с ним она так не поступит. Конечно! Прелестная наивность… Если это правда, то, что сказал Молох, то… Астарот покачал головой. Молох мог и обмануть. А еще могла обмануть и Астарта. И почему-то это казалось более вероятным. Демон развернулся и направился обратно к шумному переулку. Пожалуй, был только один способ это выяснить. Но сперва необходимо было выпить… У юнца, сидящего подле её ног, был восторженный и затуманенный взгляд. Он смотрел на неё с обожанием, и Астарта не сдержала широкой улыбки. Раньше на неё смертные смотрели только так… Либо с обожанием, либо со страхом. Редко, кто из них мог отказать великой богине. А если таковые и были, то им пришлось дорого заплатить за свои слова. Этот юноша, Урий, которому недавно минуло всего семнадцать весен, был невероятно талантливым заклинателем. Так ей, по крайней мере, сказал Соломон, когда Астарта, приметив красивого юнца, спросила, откуда он взялся и что делает при дворе. Он обладал редкой для человека силой заклинать и призывать духов, накладывать печати и плести заклинания. А еще он писал стихи. И сейчас, сидя подле Астарты, зачитывал ей очередную поэму, посвященную великой богине Иштар. И та рассеянно слушала её, поглаживая его мягкие каштановые кудри. Он замолчал, когда она внезапно вздрогнула и вскочила было со своего места буквально за мгновение до того, как двери распахнулись и на пороге замер высокий мужчина. Урий узнал его сразу: этого демона на службе у Соломона знал почти каждый придворный. Говорили, он самый жестокий и яростный воин из всех, что служили царю, что он пожирает человеческие сердца, что он злобен и коварен, как и все из его породы. Демон смерил присутствующих холодным взглядом и нетвердым шагом двинулся к сидящей в углу Астарте. Выглядел он злым. — Моя госпожа, — юноша решительно поднялся на ноги, храбро шагнул навстречу Астароту — тот вопросительно приподнял бровь, — я не позволю ему к вам приблизиться. Я защищу вас, — выбросил вперед руку, торопливо читая заклинание. Демон лишь хмыкнул в ответ на подобные слова. Урий не успел дочитать заклинание до конца. Низший быстро заломил ему руку за спину — юноша вскрикнул от боли и испуга. — И это всё? — злобно осведомился у него демон, не сводя глаз с Астарты. — Мельчают нынче заклинатели. — Отпусти его, Астарот, — проговорила богиня. — Боишься, сломаю твою новую игрушку? — Отпусти его, — повторила Астарта холодно. — Третий раз я повторять не буду. Демон разжал пальцы и отпихнул от себя нерасторопного заклинателя. — Урий, — мягко обратилась богиня к заклинателю, — оставь нас одних. Урий же не спешил уходить, переводя настороженный взгляд с Астарота, который сразу направился к кувшину с вином, на спокойную Астарту, сидящую в широком кресле. — Проваливай давай, — демон опустошил кубок одним глотком, плеснул себе еще. — Пока я тебе пинка не дал. Стоило двери за Урием закрыться, как Астарта прекратила сдерживать себя. Вскочила со своего места и развернулась к Астароту, который прикончил уже третий кубок и наполнял следующую порцию. — Если твоей задачей было испоганить мне вечер, то поздравляю. Ты и твоя сцена ревности прекрасно с этим справились! Тот только хмыкнул в ответ, продолжая напиваться. Только сейчас Астарта заметила, что его слегка пошатывает. — Ты пьян? — спросила она, приблизившись к демону. — Что случилось? —  и протянула было руку к его лицу, но Астарот отступил в сторону, увернувшись от её прикосновения. — Милый мальчик, — глухо произнес он. — И давно он тебя защищает от злых демонов? Астарта усмехнулась. Сам этот разговор и предшествовавшая этому сцена немало её удивили. Он никогда не ревновал её к смертным. — Какая муха тебя укусила? — холодно спросила. — Если тебе так интересно, я с ним не сплю. Урий пишет стихи. И был столь добр ознакомить меня со своей новой поэмой. — Таммуз тебе тоже стихи читал? Этот вопрос сам сорвался с языка. Не так он хотел начать этот разговор. Совсем не так. Но, видимо, какая-то дрянь, выпитая в дешевой корчме, все-таки подействовала. И по тому, как изменилось её выражение лица, как она поджала губы и как отвела взгляд, Астарот понял, что Молох был прав. Этот проклятый мерзавец был прав! Он не собирался напиваться. Но слова бога никак не хотели уходить из головы, и от них внутри распространялась такая горечь… что трезвым её вынести не предоставлялось возможным. И с каждым глотком этой горькой и крепкой дряни ему становилось лучше. Ну, и по крайней мере так казалось. Астарот опустился на кровать, Астарта же замерла напротив, скрестив руки на груди. Выглядела она серьезной и собранной. — Откуда тебе известно это имя? — Птичка напела. — Весьма осведомленная тебе попалась птичка, — фыркнула богиня. — И что теперь? Ты каждый раз, услышав имя моего любовника, будешь устраивать подобные истерики? С такими темпами пропьешь все деньги, выданные тебе Соломоном. — Ты хотела сказать имя твоего божественного супруга. Астарта ничего на это не ответила. Только тяжело вздохнула. — Мне даже интересно, сколько их у тебя было, Астарта. Два, три? Пятьдесят? Сто? — и когда она нахмурилась, криво усмехнулся. — Ты им всем говорила тоже самое, что и мне тогда в храме? Или к сердцу каждого ищешь особенный путь? Она облизала губы, поправила волосы. Он видел, что Астарта не хочет говорить на эту тему, но всё равно давил на неё. Ему нужна была правда. Необходима, как глоток воздуха. — Ты второй, — наконец сказала она. — И что же случилось с прошлым? — Он умер, — пожала плечами Астарта. — К сожалению, со смертными такое случается. От старости еще никто не защищён. Демон мог быть быстрым, если хотел. Он оказался рядом с ней в мгновение ока, стиснул смуглые пальцы на её подбородке. И сила его, ледяная и давящая, разлилась по комнате, приглушая свет. Астарта почувствовала, как ей становится тяжело дышать. Этот холод затопил всё вокруг густой и непроглядной тьмой, от которой горло сдавил чёрный страх. — Я прекрасно вижу, что ты мне врешь, — произнес тихо и сжал пальцы сильнее, когда она попыталась отвернуть лицо. — Что произошло на самом деле с Таммузом? Мне нужна правда. Её собственная сила, столь далекая от холодного хаоса Тиамат, поднялась из глубин. Астарта прикрыла глаза на мгновение, справляясь с этим обжигающим потоком, а затем направила её на стоящего рядом демона. Сдавливающий горло мрак сразу же отступил. Астарот, зашипев, отскочил от нее, будто ужаленный. Сама Астарта прислонилась к стенке, чувствуя головокружение и дрожь в ногах. Ничего. Главное, сделать несколько глубоких вдохов и выдохов, и слабость пройдет. Такое бывало и раньше. Не в первый раз после ритуала. Пройдет и сейчас. — Астарта? — и в его голосе она уловила нотки беспокойства. Проклятое имя… Снова оно звучит в этих стенах, хоть она и запретила его произносить. Гнев разлился в ней острой волной. Астарот опять сделал это. Заставил чувствовать себя беспомощной, как тогда, в Египте. И ведь она уже Иштар… почти. Нужно ещё немного времени, и былая сила вернётся в полной мере. Астарта резко обернулась к демону. Она — богиня Иштар, а он всего лишь низший. Но вот он еще раз напомнил о том, какой она может быть порой бессильной рядом с ним… — Ты хочешь узнать, что стало с Таммузом? — и тон её не предвещал ничего хорошего. — Будь по-твоему… Он был сыном пастуха. Молился в моих храмах так рьяно, что отказать себе в удовольствии и явиться к нему было выше моих сил, — криво улыбнулась. — Он был влюблен в меня до умопомрачения. Любил так сильно, насколько может молодое сердце. И верным псом повсюду следовал за мной. Прямо как ты. Он дёрнулся от её слов, и Астарта улыбнулась шире. Она знала его слабые места. Демон унизил её, она же собиралась сделать ему больно в ответ. — Я сделала его своим божественным супругом, пообещав, что мы будем править вместе. Таммуз освещал со мной храмы, проводил много ночей в моей постели… Он был хорошим мальчиком и всегда делал то, что я говорю. Никогда во мне не сомневался. Даже тогда, когда я спустилась в Иркаллу за кинжалом. Лицо демона помрачнело. Но он ничего не произнес, и Астарта продолжила: — Выйти богам из Иркаллы сложно. Нужен тот, кто добровольно займет твоё место. Хотя ты это и так знаешь… Я спустилась в Иркаллу, потому что знала, что Таммуз последует за мной. Так и вышло. Я получила то, что мне нужно. А Таммуз, — пожала плечами, — пожертвовал всем ради великой любви. Астарот смотрел на неё и молчал. Запустил пальцы в темные волосы, убирая их со лба, и как-то странно усмехнулся. — И какую же роль ты уготовила мне? Астарта ответила не сразу. Она стояла всё так же, прислонившись к стене, и смотрела на него, словно бы раздумывала, говорить или нет. Потом произнесла: — Когда ты немощен, ты ищешь того, кто тебя защитит. Мне нужна была рука, способная держать меч. Ты прекрасно подошел на эту роль. Даже не ожидала подобной верности от демона, — смешок сорвался с её губ, Астарот же слушал её внимательно, стиснув кулаки так, что побелели костяшки. — Про вас говорят всё что угодно, но про преданность ни слова… К тебе я не относилась серьезно до того момента, пока ты не убил фараона. И тогда я поняла, что мне пригодится такой воин. А потом ты выбрал новое имя и привязал себя ко мне еще сильнее. Мне даже не пришлось искать путь к твоему сердцу, демон. Ты сам мне его отдал. Астарот прикрыл глаза, пытаясь справиться со жгучей злостью, разрастающейся в груди. И не сдержавшись, в порыве смахнул всё с поверхности столика рядом. На пол с грохотом полетела шкатулка с украшениями, кувшин и кубки. Затем перевернул и пнул сам столик. — Тварь! — прорычал он. — Сука! — И это ты прекрасно знал! — не осталась та в долгу. — Иначе не получал бы столько удовольствия, наблюдая за моими смертными любовниками! Тебе нравилось, как я с ними поступаю, и не смей этого отрицать! Он стоял напротив неё, давно потеряв человеческий облик. Дышал тяжело и шумно. И Астарта смело и прямо смотрела в его глаза, где так ярко плескался пряный гнев. — Такая правда тебя устроит? — язвительно спросила у него. Астарот оскалился широко, обнажив клыки. — Другого я от тебя и не ожидал, Астарта, — сделал акцент на её имени. — Ничего удивительного, что ты потеряла свою силу. Не Мардук её у тебя отнял, ты сама её упустила. Ты наивно полагаешь, что святые слова и ритуалы вернут тебе величие, а вовсе не вера людей? Ты всегда была слишком тупой, чтобы увидеть что-то дальше своего носа. Пройдись как-нибудь по Иерусалиму и посмотри, что случилось с твоими алтарями и кто ищет защиты в стенах твоего храма. Всё разбито! Ты здесь чужая, Астарта! Смирись с тем, что роль шлюхи тебе подходит отныне куда больше, нежели верховной богини! Да и, сказать по правде, шлюх я видывал куда более умелых! Ты… Его перебила звонкая пощечина. Он резко замолчал, и Астарта медленно отступила назад. — Довольно, — тихо, но твердо произнесла она. Астарот молча потёр щеку, на которой уже начал наливаться алый след от удара, и так же без слов вышел из комнаты, хлопнув напоследок дверью. Астарта же прошла к окну и замерла, облокотившись о подоконник. Предательская слабость вернулась, поселившись в ногах и руках. Она сделала глубокий вдох, пытаясь унять крупную дрожь, сотрясающую тело. Несомненно, сейчас не помешало бы отдохнуть. Ссора вытянула все силы из нее. Но нет. Отдых будет потом. Сегодня она выйдет к Соломону прекрасной и полной сил. И вот тогда, пусть мудрый царь несёт ответ за тех, кто посмел покуситься на её алтари. Когда она вышла в сопровождении слуг в главную залу, там уже было полно народу. Среди присутствующих Астарта приметила и демона, который чинно стоял подле царя, держа руки за спиной. Испуганный недавними беспорядками в городе, царь вызвал своего лучшего воина во дворец, разрешив ему там поселиться, и теперь демон был вынужден сопровождать Соломона во всех его поездках, охранять личные покои и, несомненно, стеречь покой владыки во время трапезы. Поймав на себе взгляд богини, Астарот сразу же отвернулся. Астарта же уткнулась в свою тарелку, куда слуги наложили еды. Аппетита не было. С другой стороны стола ей отсалютовал кубком Урий, и женщина ему ласково улыбнулась. Соломон, сидящий рядом, сжал её ладонь сильными пальцами. — Ты сегодня прекрасно выглядишь, любовь моя. Астарта улыбнулась и ему в ответ, сделала маленький глоток вина. Быстро глянула в сторону: демон стоял с непроницаемым выражением лица, и взгляд его был направлен куда-то вдаль. Они ссорились так не впервые. Последний раз случился около тридцати лет назад. Тогда они тоже в гневном порыве много чего наговорили друг другу. Астарот уехал, отправившись на север. Астарта же продолжила жить в большом доме, оставшись супругой богатого торговца. Спустя пятнадцать лет, в день смерти её мужа, демон объявился на пороге. Не сказав ни слова, прижал её к себе, впился в губы долгим поцелуем, и Астарта приняла его обратно, будто расстались они всего лишь накануне вечером. Жара, запахи, гомон, царящий внутри — всё это давило на неё, и Астарта поднялась со своего места, намереваясь покинуть душную комнату. Но замерла, вцепившись в край стола. Проклятая слабость накатила снова, и перед глазами всё поплыло. Астарта смежила веки. Она не сразу заметила, как прекратила играть музыка и как стихли голоса. А когда открыла глаза, то встретилась с встревоженным взглядом низшего. Демон смотрел на неё, и Астарта подумала, что еще ни разу не видела его таким испуганным. Она медленно опустила взгляд и только сейчас заметила кровавые капли на светлой ткани своего платья. Медленно поднесла руку к лицу и изумленно уставилась на пальцы, окрашенные красным. Астарот рванулся к ней буквально за мгновение до того, как её ноги подогнулись. Астарта рухнула бы на пол, не подхвати её демон вовремя. И последнее, что она запомнила перед тем, как провалиться в холодные объятия темноты, были его объятия и отчаянный голос Соломона, зовущего лекарей.