Кровь и песок

Урий очнулся еще до восхода солнца. С трудом разлепил тяжелые веки, медленно приходя в себя, и не сразу понял, что лежит на земле. Он сделал глубокий вдох, чувствуя, что и воздух здесь другой, отличающийся от сухого и раскаленного в Иерусалиме: тяжелый, влажный, пропитанный солью. Хотел было приподняться и оглядеться, но замер, стоило ему услышать голоса за спиной. Один низкий, с хрипотцой принадлежал синеокой царице, другой же, холодный и сухой, будто крошащийся камень, был голосом демона. — Я ничего не чувствую. Урий услышал раздражение и беспокойство в его словах. Астарта же, напротив, звучала спокойно и уверенно: — Ты и не должен. Я знаю, где он находится. — Портал в темницу Спящего постоянно меняет своё местоположение. Откуда такая уверенность? Урий был готов поклясться, что в это мгновение Астарта смерила демона тяжелым взглядом. Тем самым, который доставался каждому, кто когда-либо сомневался в её словах или действиях. — У меня есть медальон, — произнесла она тихо. — Я ощущаю Спящего. Он ближе, чем ты можешь представить, демон. — И ты уверена, что справишься с ним? — Ты сомневаешься во мне? — спросила Астарта с насмешкой. — Поверь, ты не останешься без награды, когда я получу то, что мне нужно. Он хмыкнул. — И что же ты мне уготовила, госпожа? Астарта не отвечала. И Урий едва поборол в себе желание приподнять голову и посмотреть, что именно происходит между ней и демоном. Ему не нравилось то, как снизился голос Астарты, почти до интимного полушепота, тонущего в шорохе накатывающих волн. — Твоя роль особенная, демон. Ты получишь… — и остаток она прошептала ему на ухо, так что юноша ничего не услышал. Урий слабо понимал, о чем они говорят. Всё происшедшее недавно казалось ему каким-то дивным сном, от которого он вот-вот очнется, открыв глаза. Урий не поверил сперва в своё счастье, когда Соломон наконец-то позволил ему навестить прекрасную царицу. После её недомогания и последующей смерти голубоглазого демона (Урий не смог тогда сдержать радостного возгласа, узнав, что создание тьмы сдохло) он так долго её не видел. И разлука была для него подобна болезни, от которой юношу то бросало в жар, то в холод, и ни вино, ни музыка, ни поэзия не могли заглушить ни разрастающуюся в груди горечь, ни острое желание увидеть её. Хотя бы на короткое мгновение коснуться её узких ладоней, прижаться губами к нежной коже и заглянуть в её глаза, в сумеречной синеве которых, ему казалось, порой можно затеряться. А потому, когда Урий увидел её, готовую исчезнуть, раствориться в подступающих сумерках, он сделал всё, чтобы никогда больше с ней не расставаться. Они замолчали. И Урий замер неподвижно, стараясь не выдать своего пробуждения. Нехорошее предчувствие внутри всколыхнулось. Он явно услышал то, что услышать не должен был. — Твой поэт очнулся, госпожа, — тихо молвил демон, и от его холодного голоса, раздавшегося прямо над ухом, Урий вздрогнул. Юноша поднял голову, глядя сперва на Ласу, стоящего рядом в облике мальчишки–египтянина, а потом на царицу, что глядела на него с улыбкой. И все тревоги его враз прошли, стоило ему увидеть ласку и заботу, проступившие на её лице. Астарта протянула ему руку, помогая подняться, а потом нежно провела ладонью по его щеке. — Я рада, что ты очнулся, милый, — и голос её был такой теплый и полный любви, что Урий в ответ только кивнул, чувствуя, как его вновь переполняет та самая эйфория, от которой кружилась голова и сердце было готово вот-вот выпрыгнуть из груди. Юноша огляделся. Он находился на берегу моря, чьи спокойные волны с ленцой накатывали на остывший песок. Небо еще темное, усыпанное мелкими неяркими звездами. Однако ночь была уже на исходе. Скоро наступит рассвет. — Где мы? — В безопасности, любовь моя, — Астарта стиснула его ладонь, заглядывая в глаза Урия. — Но нам нужно продолжать идти. Мы должны спешить. У нас очень мало времени. — Куда мы идем? — В одно место, любимый. И прошу, — приложила палец к его губам, — никаких больше расспросов. Ты ведь доверяешь мне? Голос её был подобен текучему меду, глотку сладкого вина, вдоху вечернего тепла, от которых так приятно и хорошо, что невольно глаза закрываются и накатывают такие приятная дрема и мягкая усталость. И глаза её такие темные и глубокие, будто само ночное небо, а аромат цитрусовых, который он вдыхает полной грудью, окутывает его мягким облаком, отсекая от лишних мыслей и тревог… Потому Урий лишь кивнул и широко улыбнулся. А затем пошел вперед, когда Астарта легонько подтолкнула его в спину, не оборачиваясь и не оглядываясь. Богиня и демон ненадолго замерли, глядя ему вслед. — Отличный трюк, — усмехнулся криво Ласу, наблюдая за тем, как меняется её выражение лица от заботливо-любящего вновь к мрачному и решительному, стоило Урию отвернуться. — Ненавижу так делать, — пробормотала Астарта и вытерла ладонью кровь, тонкой струйкой побежавшую из носа. — Но иначе он бы стал упрямиться. — Ты и на меня такие чары можешь наложить? — насмешливо поинтересовался Ласу. Астарта покачала головой, поглядев на свои пальцы, окрашенные темно-багровым, а потом бросила, направляясь следом за Урием: — На вас, демонов, подобное не действует. Крит изменился с восходом солнца, ожил, расцвел. Глядя на то, как рассветные лучи окрашивают море в золотисто-розовые цвета так, что вода издалека казалась расплавленным золотом, Астарта подумала, что не зря остров столь любим Зевсом. Крит был полон жизни и красок по сравнению с Иерусалимом и его раскаленными желтыми песками: яркое голубое небо над её головой и синее безграничное море по правую руку, от которого теперь веял столь приятный в жаркий день бриз. Глядя на морскую гладь, блестящую от солнца, Астарта вспомнила, что последний раз видела море, когда уехала с Астаротом на восток. Тогда она поддалась на его уговоры бросить очередного богатого любовника и покинуть страну. Пожалуй, это были самые странные и спокойные годы её жизни, когда она единожды всё-таки позволила себе забыть, что когда-то была великой богиней. Но ничто не может продолжаться вечно. Рано или поздно даже сказки заканчиваются. В том числе и умиротворенные вечера на берегу моря, когда не было ничего, кроме его объятий, поцелуев, и тихого голоса, которым он шептал ей заветные слова. Астарта сбежала от него одной ночью, так и не признавшись демону, что ей стало скучно и тесно в этой крохотной рыбацкой деревушке, что ей необходимо было что-то куда большее, чем его чувства, что подобное мирное существование не для неё. Сжигающее изнутри желание власти и силы гнало её вперед, и чем дальше Астарта удалялась от их домика, тем свободнее и лучше себя чувствовала. Демон нашел сбежавшую любовницу спустя десятилетия, оставшись подле неё при новом супруге, не сказав ни слова про её побег, не потребовав ни объяснений, ни извинений. И богиня благоразумно не поднимала этой темы, понимая, что лучше всё оставить как есть. Астарта стиснула в пальцах прохладный медальон, чувствуя, как усиливается ощущение силы, исходящей от Спящего. Медальон подрагивал в её руке куда чаще, да и сама богиня чувствовала, как воздух постепенно холодеет, пропитываясь темной дремлющей мощью. Они всё ближе и ближе к порталу Спящего. Еще чуть-чуть, и будут у цели. А там последует долгая подготовка к ритуалу Вызова. Астарта шумно сглотнула, пытаясь заглушить предательский страх, скребущейся в душе. Она справится. Должна, иначе Спящий погубит каждого, в том числе и её саму. Нет, над неудачей она не будет думать. Всё пройдет так, как надо. Астарта сжала ключ от темницы сильнее. Справится и с этим. Она ведь всегда со всем справлялась.

***

Они перенеслись на восточное побережье острова, когда солнце уже поднялось над линией горизонта. Раз, и возникли из небытия, выступили из теней на край обрыва, за которым разбивалось об острые скалы синее море. — Посмотри, демон, как же здесь красиво! — Молох вдохнул свежий морской воздух полной грудью. — Должен признаться, если бы не твоя безумная женушка, я бы сюда в ближайшие лет сто не выбрался. Астарот сразу же отвернулся от блестящей глади и сделал несколько шагов в сторону. Море навевало на него не самые приятные воспоминания. — Ничего особенного, — буркнул демон и замер, водя ладонью по воздуху, сосредотачиваясь на своих ощущениях. Ласу чувствовался остывшим пеплом, его сила была похожа на с треском ломающейся лед, на оседающий холодом в легких воздух Иркаллы, на сырость и клубящуюся тьму. Астарот прикрыл глаза, пытаясь уловить едва заметный след. — Только не говори, что ничего не можешь найти, — раздался за спиной раздраженный голос Молоха. Демон лишь помотал головой, отмахиваясь от его слов, покружился на месте, а потом резко замер, ощущая тонкую, леденящую кончики пальцев ниточку, уходящую вдаль. Наконец-то! — Они были здесь, — тихо проговорил он, поворачиваясь к Молоху. — Двигаются на юг. Но нужно поторопиться. След тает очень быстро, — и сразу же зашагал вперед, стараясь не потерять слабый отголосок силы Ласу. Он сопровождает Астарту. И одной Бездне известно, что она могла пообещать демону за столь преданную службу. Астарот стиснул зубы. Она не знала одного касательно Ласу, и это незнание стоило жизни многим заклинателям. Ласу умел не только обходить печати, но и ломать их изнутри, сбрасывая с себя оковы заклинаний в тот момент, когда ему хотелось. Астарот не имел понятия, как и откуда демон научился подобному, но любое неверное слово богини, её действия, и Ласу решит, что с него достаточно. И ведь нет ничего для него вкусней и слаще божественной крови. — Ты уверен, что справишься с Астартой? — голос Молоха отвлек его от размышлений, и демон глянул на шагающего рядом с ним бога. — Если она зайдет слишком далеко, то… — Да, — перебил его Астарот, вновь касаясь прохладной рукояти кинжала на поясе. — Я сделаю то, что нужно будет. Но Мардук дал слово, что, если мне удастся её отговорить, мы оба уйдем и нас оставят в покое. Ты в том числе. Молох неопределенно повел плечами. И, поймав на себе внимательный взгляд демона, бросил сухо: — Что ты так на меня смотришь? — Пытаюсь понять тебя, — ответил тот задумчиво. — Ты и сам теряешь силы. Не так быстро, как Астарта, но всё же… Спящий может вернуть тебе былое могущество. Разве тебе этого не хочется? Пробудить его и вновь стать всесильным богом? Молох хмыкнул. — Ты совсем не разбираешься в богах, не так ли? — и широко улыбнулся, обнажая белые и ровные зубы. — Не суди всех нас по Астарте, демон. Я никогда не обладал такими силами, какими обладает Мардук или обладала Иштар. Чем выше взбираешься, тем больнее падать. Слышал такие слова? Твоя Иштар взлетела так высоко, что разбилась при падении. А я же ограничился пока тем, что ушиб себе задницу. К тому же, я бы ни за что не попытался бы обуздать Спящего. — Почему же? — язвительно спросил у него демон. — Боишься не совладать? И Молох ответил серьезно и честно, хотя Астарот ожидал от него очередной шутки. — Потому что я боюсь его, демон. — И когда низший замер, ошарашенный подобной откровенностью, Молох тоже остановился, серьезно глядя на него. — Эта сила стирает всё и всех: и богов, и людей, и демонов. Представь себе, Астарот, то создание, которое сумеет его обуздать, поглотить подобную силу без остатка, — и хоть Молох говорил тихо и спокойной, от его слов демона всё равно бросило в дрожь. — Даже если твоя Астарта справится с подобным, если совладает со Спящим, поверь мне, она изменится. Это будет уже не Иштар, не Астарта, а нечто совсем иное. Ты её вряд ли узнаешь… потому что такую мощь нельзя получить просто так, без последствий, — замолчал ненадолго, а потом произнес. — Если пророчество правдиво и Спящий на самом деле предназначен древнему божеству, то я бы не хотел столкнуться с этим богом лицом к лицу. И тебе не советую. Он зашагал дальше, и Астарот последовал за ним, думая над словами Молоха. Если Астарта действительно поглотит Спящего, если получит подобную силу, вряд ли она останется прежней. Молох сказал правду: она изменится. И что-то подсказывало демону, что подобные перемены вряд ли приведут к лучшему. Ощущение силы Ласу, крошащейся лед под пальцами, кольнуло в руках и внезапно исчезло, оборвалось, растаяло в прогретом воздухе, и демон растерянно замер, понимая, что след окончательно пропал. Они перенеслись на Крит слишком поздно. Солнце давно перевалило зенит и теперь неумолимо клонилось к западу, раскрашивая всё вокруг в розовато-алые тона. Время, оставленное им, заканчивалось так стремительно и быстро, напоминая песок, сыплющийся сквозь пальцы. — Что такое? — обеспокоенно спросил Молох, оборачиваясь. — Ты ведь не потерял след? Скажи мне, что ты только что не потерял проклятый след?! Астарот поднял руку, молча приказывая ему замолчать. И, самое удивительное, бог послушался. Молох не мог чувствовать ни демонов, ни богов, а потому полностью полагался на демоническое чутье, на их странную, поистине необычную способность ощущать своих собратьев, выслеживать их по тонким, едва уловимым отголоскам силы. Богам всегда было сложно понять подобное. Но демон не говорил Молоху, что может еще чувствовать и Астарту, что имя её связало их прочнее самых крепких пут. А потому он находил её, куда бы ни забрасывала его или её судьба. И пусть порой на поиски уходили годы, он к ней всегда возвращался. Главное, чтобы сейчас получилось найти её, ощутить, увидеть, чтобы она не закрылась от всех, не отсекла и эту связь. И сейчас он чувствовал, нет… знал, что она находится на этом острове. Если закрыть глаза, прислушаться к этому чувству, если подумать о ней, можно ощутить нечто совсем другое. Если сила Ласу обжигала холодом пальцы, оседала пеплом на языке, клубилась тенями и сыростью Иркаллы, то Астарта оседала на губах летним поцелуем и окутывала запахом цитрусовых, её сила была теплой, согревающей и пряной, подобно вину со специями. Астарот полной грудью вдохнул знакомый, до боли освежающий аромат, будто она стояла совсем рядом. Протяни руку и дотронься до её лица, коснись мягких губ… Ему не нужно было открывать глаза, чтобы увидеть её. Точнее, их. Астарту, идущую рядом с Ласу, и еще одного спутника, совсем юного, послушно шагающего за ней, подобно преданному псу. Низший узнал его сразу: Урий, тот самый молодой, влюбленный по уши заклинатель. Но что он там делает? Зачем Астарта взяла юношу с собой? Но главными были руины, к которым они направлялись. Демон скользнул взглядом по светлым стенам, уцелевшим только частично, разрушенной крыше, пологим ступеням, ведущим к темному проему, откуда тянуло сыростью и еще чем-то… замогильно-холодным и очень темным. Демон вновь посмотрел на Астарту и вздрогнул, когда она внезапно обернулась, глядя прямо на него, хищно, напряженно, будто почувствовала его взгляд, будто на самом деле могла его увидеть… Демон невольно отступил назад, споткнулся обо что-то и когда открыл глаза, то обнаружил перед собой только Молоха. — Что ты видел? — нетерпеливо спросил он. — Ты нашел её? Низший кивнул и потер лицо. Перед глазами все еще стояло напряженное лицо Астарты и её тяжелый, пронизывающий взгляд. Хотя она не могла его почувствовать, не могла ощутить и его присутствие… Проклятье! — Да, — и Астарот быстро описал Молоху увиденное. — Там еще был камень с изображением быка, — припомнил он светлые стены. — Похоже было на быка, по крайней мере. Молох недовольно поджал губы, и демон понял, что он знает место, куда направилась Астарта. Бог уже объяснил ему, что ради сохранности вход в темницу Спящего был заколдован так, чтобы постоянно менять своё местоположение. Порталы существовали несколько столетий, а потому пропадали, возникая в совершенно других местах. Только тот, кто владеет ключом, найдет Спящего. Ему одному будет открыт путь к древней темнице. — Ты знаешь, где это? Молох кивнул. — Да. Это Лабиринт… — и поежился. — Не самое приятное место. Я бывал там однажды. Но никогда бы не подумал, что именно там будет портал. Хотя теперь это объясняет многое. — Лабиринт Минотавра, ты хочешь сказать? — спросил демон, припоминая одну из греческих легенд. — Того чудовища, которому приносили девушек и юношей в жертву? Ты ведь не пытаешься меня убедить в том, что Минотавр на самом деле существует и охраняет темницу Спящего? — Не будь дураком, — Молох двинулся вперед, сделав жест демону следовать за ним. — Минотавра не существует. Эта легенда появилась после того, как выстроили Лабиринт. Но жертвы приносили, да. Самых юных и красивых. Сила Спящего просачивается немного и через портал, и это по-своему влияет на смертных. Зачастую всё заканчивается именно кровавыми жертвоприношениями, потому что такова природа этой силы. Она вызывает в людях ужас, и они пытаются её задобрить своими способами, не понимая, что подобную силу нельзя закормить досыта… У нас мало времени, демон. Придется снова перемещаться. С этими словами Молох стиснул плечо Астарота, сделал глубокий вдох, и в следующее мгновение демон закрыл глаза, почувствовав на короткое мгновение, как земля ушла из-под ног. Когда он распахнул глаза, то увидел перед собой те самые руины. Он сделал шаг вперед и замер, когда темная фигура, сидящая всё это время на ступенях, резко поднялась. Мальчишка-египтянин, несколько мгновений назад бросавший камушки в яму неподалеку, вскочил на ноги и приветственно взмахнул рукой. И быть может смертному и могло показаться, что это всего лишь ребенок, но Астарот прекрасно видел истинный облик Ласу. Тот его и не особо пытался скрыть. Демон Иркаллы криво оскалился, глядя на напряженных гостей, а потом произнес, громко и отчетливо: — Ну наконец-то! Мы с госпожой вас уже заждались.