Пророки Чёрного Проклятия. Василиск

Морок внушал. Стараясь произвести эффект, он превзошел сам себя. Мало того, что вырос в размерах вдвое с того момента, как Сид видел его в последний раз, так еще и нарастил на себя кучу новых примочек. Шлем теперь украшало сопло аннигилятора. К набору ракетных установок на ногах прибавились еще какие-то шахты для запуска. Пулеметы на груди и руках обросли новыми стволами и, кажется, даже зенитными установками. Интересно, он что в серьез верит, что василиски, как потомки черных петухов, могут научиться летать? Излучатели поражали разнообразием. Ученый насчитал около полусотни различных модификаций лучевого оружия. И вся эта махина неспешно и уверенно разворачивалась в его сторону. «Ну и как тебя сражать, страхолюдина летучая? – Подумал Сид в последний раз». А потом его просто не стало. Вместо ученого на арену вышел Ящер. Кто сказал, что у карлика и великана нет равных шансов на победу? Он правильно сказал. Поэтому слоны до смерти боятся мышей! Но этот слон, похоже, не сразу распознал под оливковой чешуей и вертикальными зрачками подлого мыша-мутанта. И зря. Морок неспеша развернул всю огневую мощь для удара по наглому назойливому… Излучатели заглохли, даже не выстрелив. Ракетные шахты заклинило, а пулеметы превратились в крошево из металлической стружки. Из огнеметов, точнее того, что от них осталось, пошел газ. Успел выстрелить лишь аннигилятор. И то по чистой случайности и всего один раз, прежде чем заглохнуть навечно. Генерал разворачивал свою мощь слишком долго. Целую четверть минуты. И еще столько же ему понадобилось на осмысление того факта, что перед ним не безобидная тля, а жуткая помесь термита с мышью, то бишь, настоящий более чем достойный ПРОТИВНИК. К сожалению для него, понял это Морок слишком поздно. - В атаку! – Отдал он последний приказ, а мгновение спустя опал на землю черной строганиной металла и пластика, щедро политой соусом из машинного масла и крови. Над мертвым телом тут же заклубился туман, поглощая останки демиурга, чтобы возродить его в безопасном месте логова – личном гнезде. Вой страшной силы прокатился по планете, сотрясая земную твердь, уродуя и без того изуродованное ее тело планеты и вызывая новые катаклизмы. «Разрушение получило по шее, лишившись одного из демиургов, - ехидно констатировал Язычник, - сейчас начнется потеха. Хлопцы, рванули когти к проходу, пока эти черные елопни не очухались»! «Мой нос чует ловушку. – Тут же откликнулся Вестник. – Этот проход и есть ловушка». «Не пророчествуй, лишайный! – Тут же послышался голос Сида, который вновь соткался из воздуха прямо перед отрядом крыс. – Ловушка, пока вы в нее верите. Я же сказал вам, кошачий корм, что есть мочи бежать к выходу как только я смахнусь с Мороком. Чего ждете»? И василиск вновь размазался по пространству, ускоряясь до невообразимо умопомрачительной скорости. Скалогрыз лишь плечами пожал на немой вопрос остальных, мол «я ему верю». И спешно накидывая на себя еще пару добавочных щитовых заклинаний двинулся в сторону прохода. Остальные, задержавшись всего на миг, тут же поспешили за ним. А тем временем, армада Разрушения уже пришла в себя и начала атаку. Черная лавина нахлынула на отряд и, ударившись о невидимую стену, откатилась обратно. От приготовившихся к смерти охотников протянулась вперед дорожка. Разрушители, попытавшиеся пересечь ее невидимую границу, тут же превращались в пыль. Фаршем это назвать было невозможно. Даже паштетным. «Во дает, - восхищенно пискнул Хвостоверт. – Да он так в одиночку всю армаду положит». Крысы бежали по коридору, лишь изредка отбивая или отражая удары разрядов или болты, а вокруг их щита мерцало оливковое полупрозрачное марево, умудряясь ограждать купол монахов даже сверху. «Не снимайте щита. Усильте его как можно сильнее и бегите. Я долго не протяну. – Надтреснуто прошипел в головах крысов голос Сида. – Бегите не останавливаясь, что бы не случилось»! И он замолк, потратив слишком много сил на предупреждение. А крысы тем временем преодолели уже большую половину пути. На отражение выстрелов уходило довольно много сил. Василиск, прикрывающий их отход, все чаще пропускал заряды, просто не успевая быть везде одновременно. А толпа Разрушителей все не редела. Из Тумана на поле боя на смену погибшим вырывались новые воины. И сколько их было по ту сторону, никто не знал. Внезапно, прямо перед крысами разверзлась земля. Трещина мгновенно разрослась вширь, явив крысам бушующую огненную пасть в несколько метров шириной. «Обманка, - Крикнул Хвостоверт. – Огня нет. Не верьте в его существование». И прыгнул на другой берег. Расщелина тут же расширилась, не давая ему долететь. Крик падающего в бездну охотника на время заглушил звуки боя вокруг. И пламя сомкнулось над охотником, а расщелина приняла прежнюю форму. «Обманка… - скорбно вторил Скалогрыз. – Но не там. Разлома вообще нет». И смело поставил ногу прямо на бушующий огненной смертью воздух бездны. Разлом исчез, оставив на земле лишь искалеченное тело Хвостоверта. «Жаль малого. Поверил… - в унисон Скалогрызу отозвался Разлом. – Двинулись дальше. Василиск уже почти сдал». «А может, - Перебил его Язычник. – Все это – обман? Иллюзия и наваждение»? Молодой крыс что есть мочи ударил по мерцающей оливковой стене. И она разбилась стеклянным крошевом, тут же впитываясь в землю. Туман Морока поредел и уменьшился в диаметре, оставляя круг всего в пару десятков шагов. Воинство Разрушителей из бесконечной орды превратилось в десяток черных воинов, которых из последних сил сдерживал Сид, даже не пытаясь уже применять отвод глаз. Он просто дрался, давая возможность крысам пройти последних пять шагов. «Да не стойте ж вы на месте! – Возопил он. – Бегите уже! Сколько я могу их сдерживать? Только не в проем, а в сам туман слева от него. Сунетесь в проем – умрете на месте. А так, может и выживете». Крысов долго уговаривать не пришлось. Увидев реальное положение вещей, они моментально преодолели последние метры и нырнули в туман. А следом за ними прыгнул и василиск… ******** ******** Он вынырнул в ночной пустыне. Прохлада после жаркой битвы принесла отдохновение и умиротворение. Но лишь на время. Пустыня. Ночью. Нет ничего, чтобы развести огонь. А голый безжизненный песок не будет гореть даже в магическом огне. Он запаниковал. Скоро станет совсем холодно. И он абсолютно один. Маленькая рыжая капля в бескрайнем черно-зеленом море. «Наваждение! Я - в Тумане, а не реальности». Монах выстрелил этой мыслью в пустоту, и мир тут же изменился. Пустыня поплыла перед глазами, как акварель на намокшем холсте. Впереди обозначился разрастающийся проем. И он вышел… Апельсиновые горы, мареновая трава, лавовое небо. И Сид прямо перед ним. Стоит и смотрит. - Ты первый, Скал. И последний из живых, по всей вероятности. – Грустно сказал он. – Некоторых уже выкинуло из Тумана. Остальные останутся там навсегда. Слишком много времени прошло. Я уже не надеялся и тебя увидеть… Скалогрыз оглянулся на пелену недалекого Тумана. На его границе лежало три тела: Язычник, Разлом и Вестник. Изувеченные и разбитые. «Некоторых? – Смутные подозрения возникли в голове охотника. – Он сказал – некоторые. И кого он еще ждет тогда? Зула, зарубленного Мороком? Хвостоверта, попавшегося на обманке? Кого? Тут же все мои братья. Больше никого не осталось». Лишь обостренные до предела чувства и бешеная реакция, приобретенная в этом безумном мире, спасла его от смерти. Крыс еще не осознавая, что случилось, выставил вперед берестень и, покатился по земле, не устояв под сокрушительным ударом. Перекрученный мертвый Разлом невообразимо быстро ринулся в атаку с занесенной над головой алебардой. Вестник и Язычник уже тоже стояли на ногах. У первого в руках зазияло сопло излучателя, а второй наставил на Склогрыза арбалет. Новый сокрушительный удар алебарды встретился с фламбергом, а выстрелы потонули в щитовом куполе. Рядом уже стоял василиск. «Обманка, - сообщил он. – Разрушители. Я беру главаря. Разберись со стрелками». И откинул лже-Разлома назад к Туману. А крыс, не долго думая, полыхнул огненным шаром по обладателю лучемета. Раздался вопль. Маскировка сползла, обнажая догорающую тушу когорода. Второй тут же спрятался за щит, не желая повторить участи напарника. Но не учел всей убийственной силы страшного оружия крыса. Берестень обрушился на щит со всей возможной яростью. Скал вложил в этот удар всю свою ненависть. И добился своего. Время замедлилось. Крыс с каким-то абсолютным безразличием, накатившим вдруг после вспышки ярости, наблюдал за тем, как верхняя кромка массивного ростового щита натужно застонала, прогибаясь под тяжестью удара. Как по щиту начинают расползаться трещины, расширяясь и разрывая незыблимую защиту. А потом и весь щит, не выдержав ужасающего удара древка берестеня, разлетается мелким крошевом во все стороны. Как удивленные глаза уже скинувшего личину когорода медленно поднимаются вверх и замечают несущийся к морде оголовок, усеянный шипами и ребрами. Как мозг паука начинает лихорадочно соображать, пытаясь сделать хоть что-нибудь, чтобы уйти от удара, но понимает, что это – все. А потом шипы врезаются в мохнатую голову ровно посреди глаз. Скалогрыз никогда не думал, что череп, прежде чем лопнуть, сдувается, как резиновый мяч. Обычно в пылу боя было не до этого. Но только не сейчас. Охотнику даже немного любопытно стало, как пройдет голова берестеня через хрупкое тельце когорода. И любопытство свое в этот раз монах удовлетворил сполна. Вначале, череп под ударом подался вовнутрь, увлекая бока с ушами вслед за шипастой дубиной. Но вспомнив, что не резиновый и имеет предел натяжения, начал медленно разваливаться по частям. Причем, далеко не сверху. Первыми не выдержали челюстные кости, выворачиваясь наизнанку под напором железа и дерева. Из разломов брызнула кровь, смешанная с месивом из мелких обломков костей и мозга. Не выдержав давления, выстрелили глаза. И череп, окончательно потеряв упругость, разлетелся дождем искрошенных костей и умирающей плоти. А смертоносное оружие продолжало свой неотвратимый ход. Позвоночник начал складываться гармошкой. Ребра с характерным треском распрямившегося лука освобождались от крепежей, медленно заваливаясь в разные стороны, влекомые тяжестью рук. Внутренности, подавшись сперва вместе с разваливающейся грудной клеткой, все же решили догнать неумолимо движущийся к поясу смертоносный стержень, накрывая его сверху кровавой лавиной. Оголовок вскрыл желудок, разорвал печень и застрял на самортизировавшем кишечнике, увлекая остатки туши когорода к земле. Тонкие паучьи лапы треснули в коленях как перетянутое луковище. Но сломаться не успели – их накрыли половинки туши пса, погребая под собой. Лопнула крестовина, державшаяся до последнего, и тело когорода окончательно распалось, выворачивая вслед за стремящимся к земле берестенем частично уцелевшие органы и жижу из паучьего хвоста. Оружие остановилось, лишь когда вкопало в землю большую часть кишечника. Скалогрыз механически выдернул оружие из лужи крови и потрохов. Он никак не мог понять, что в этом всем не так. - Да хорош уже паука в паштет замешивать. – Послышался сзади голос василиска. – Ишь, разошелся. Пошли уже. И Сид, обтерев оружие, неспешно пошел по траве. Он прошел хороших полсотни шагов, прежде чем заметил, что крыса рядом нет. Развернувшись, василиск застал монаха все там же, даже и близко не сошедшего с места. - Ты чего? Нам же спешить вроде нужно? – Ученый вопросительно посмотрел на наставника и сделал пару неуверенных шагов назад. – Догоняй быстрее. Крыс не сдвинулся с места. Глаза его недобро сверкнули, а прищур не сулил ничего хорошего. Монах воплотил берестень и обратился к василиску. - Как ты думаешь, что отличает вот эту палку с шипами от окружающего пространства? Сид остановился, как вкопанный. Он тщетно пытался уловить подвох в словах наставника. - Не знаю, - Сдался он через пару минут. – Может то, что это – оружие? - Нет, Черный, - с грустью сказал Скалогрыз, наблюдая за изменением лица ложного василиска. – Он, в отличие от всего окружающего, настоящий. А настоящий Сид не прячет оружия в ножны, знает всех моих братьев и не умеет летать! С этими словами, монах, что есть силы, обрушил свое оружие на землю. Пейзаж тут же поплыл, обнажая настоящее окружение. Оказалось, что крыс стоит на небольшой площадке высокого утеса. Всего шагов в десять-пятнадцать. Ложный Сид висел над обрывом. Рядом с ним зависли тенями двое Разрушителей, а у подножия утеса уже карабкались вверх толпы когородов. «Весело. – Усмехнулся Скалогрыз. – Значит, я все еще в Мороке. Что ж, придется искать выход». И он окутался в зеркало. Как раз вовремя. Разрушители решили, что замешкавшийся монах будет слишком легкой целью. И выстрелили из излучателей. Зря. Зеркальный щит отразил заряды и отправил их обратно стрелкам. Предсмертный крик падающих снайперов прервался лишь хрустом ломаемых костей где-то глубоко в ущелье. И тут же в ход пошла цепная молния, лавиной низринувшаяся по склонам утеса. Вопли ужаса и предсмертные стоны перемешались с треском лопающихся от взрывов тел. Скал не зря ел свой хлеб вот уже третью сотню лет, постигая премудрости магии и совершенствуя боевые навыки. Уничтожив его, Разрушение уничтожило бы, возможно, сильнейшего из своих врагов. Но, к ее сожалению, шкурка крыса имела повышенный запас прочности, а среди безобидного на вид меха прятались острые когти и смертоносные зубы. Последние крики унялись и канули в лету, оставив на поле боя лишь крыса да генерала под личиной Сида. Пропасть исчезла, а вокруг плато сомкнулись отвесные скалы, превращая уступ в дно импровизированного стакана. Скалогрыз сжал древко берестеня, готовясь к атаке. - И у тебя поднимется рука на причинить вред своему ученику? Убить единственную надежду на спасение этого сумасшедшего мира? – Сид стоял с пустыми руками и вопрошающе, почти моля, взирая на монаха. – Неужели ты такой же, как и они? На краткий миг, крыс дрогнул. Сейчас перед ним действительно стоял василиск. Тот самый, ради которого его братья положили жизни, а сам он из кожи вон лез, чтобы протащить эту тупую чешуйчатую задницу через все дебри и опасности вывернутого мира. А вдруг..? Нет. Не может быть. Удар ярости врезался в голову врага. Тот самый удар, который был способен втоптать большинство недругов в землю целиком. Но блок оказался под стать удару. Новый удар – и вновь блок. Обманное движение и скользящий из-под тишка… Где там? Все равно, что скалу кулаками месить. А Черный все смотрел на него невинными глазами с вертикальными зрачками. Взгляд умолял умолял остановиться и не причинять вреда. В нем читалось лишь «за что» и «зачем»… И монах вновь дрогнул под этим взглядом. И чуть было не расплатился собственной шкурой. Генерал, увидев слабину соперника, нанес свой сокрушительный удар. Лишь отличная реакция спасла крыса. В последний момент, он все же смог увернуться от молниеносной атаки, и лишь лоскуты рыжей ткани, медленно опадая на землю, говорили о том, насколько близка была смерть. А генерал вновь заперся в глухую оборону. А крыс внезапно успокоился. Берестень исчез из рук, а ссутуленная фигура распрямилась в полный рост. Ярость, бушующая в глазах, постепенно сошла на нет, уступая место умиротворению. - Ты – лишь туман. – Спокойно сказал он. – Пыль Морока в глазах Зрячего. Тебя просто не существует. И охотник шагнул прямо в василиска. Вой безысходности раздался вокруг. Фигура генерала поплыла и осыпалась пеплом. Мир вокруг дернуло в последней предсмертной судороге и исчез, выкидывая крыса в реальность. Убийственную во всех отношениях. Крыс не успел опомниться, как попал под удар молнии и принял на себя очередь огненных шаров. Он даже пискнуть не успел бы. Благо, зеркало все еще было на месте, равно как и на оппоненте. Иначе, не поздоровилось бы ему. - Скал, ну наконец! – Голос Разлома после мороки Тумана был для крыса наисладчайшей музыкой. – Живо под щит! Дважды просить не пришлось. Уже в безопасности щита, монах понял, почему был так тепло встречен. Отряд стоял невдалеке от полосы Тумана и расстреливал выпадающих из него монахов, на ходу превращающихся в догорающие останки когородов. - Ни одного Разрушителя, - констатировал Вестник.- Такое чувство, что они или затаились, или уже не существуют. Но в последнее верится с трудом. Что-то будет, чует мой нос! Скал оглянулся и недоуменно воззрился на Разлома: - А Сид где? И почему не отходим? - Решил он осведомиться, хотя, и так уже была понятна раскладка обстановки. Тем не менее, ответ он все же услышал. - Умный самый? – Огрызнулся Язычник. – Или по-твоему, мы тут просто так на барбекю остаться решили? Нету его. И мы не знаем, вышел ли он вообще из Тумана. ******** ******** Он бежал через ночь, окутанную черной завесой туч. Впереди – смертоносная неизвестность. Позади – живая смерть. А он – последняя капля жизни в агонизирующем мире. Земля стонала под гневом Силы Смерти. Ночь под тучами превратилась в день от свинцово-огненного ливня, преследующего беглеца. Горели деревья. Плавилась и дыбилась земля. Кипела вода. Воздух вокруг пел воинственные оды тысячами бездушных убийственных голосов. «Конец, - подумал он. – Не уйти». Внезапно, все изменилось. Воспаленный и обезумевший разум работал на пределе возможностей, кидая тело из стороны в сторону, и не сразу осознал, что больше не может этого делать. Время замедлилось. Пространство превратилось в кисель, не позволяющий двигаться. Беглец понял, что назревает Нечто… Тучи над ним осветила исполинская вспышка. Он видел, как свет тонкими жилками медленно потек в одну точку, превращаясь в умопомрачительную каплю. А капля медленно и развязно начала формироваться в воплощение апокалипсиса. В тучах зарождалась сила, способная уничтожить все живое на планете, а может, и саму планету – огромная, непостижимая для воспаленного мозга беглеца молния. Он вдруг понял, куда нацелена вся эта Мощь. «Теперь точно конец. – Обреченно вздохнул он. – Остановлюсь, погоня сделает свое дело. Продолжу бежать – сгорю, не успев моргнуть. Или проскочу»? Беглец рванулся вперед, опережая само время. Пространство трещало и рвалось под его напором. Но Смерть уже сорвалась с небес. И не собиралась отпускать свою добычу. Две необузданные силы, равные между собой в этот миг, устремились на встречу друг другу. Бездушная Мощь и жажда Жизни. Два потока. Два стремления. Вся жизнь пронеслась перед его глазами. Веселые годы беззаботного детства где-то посреди невозвратно утерянной Амазонии. Шестнадцатилетие. Первая любовь. Нелегкие, но веселые годы старшей школы и университета. Несостоявшаяся свадьба. Первая зарплата на престижной работе. Перевод в Россию. Великие Космические Силы и странный проект «Игрок», курируемый таинственным спецагентом Дэреком. В последний момент что-то случилось. Непонятно как, но бездушная стихия перестала быть таковой. В ней зародилась Мысль. Непостижимая. Всеобъемлющая. Кто-то пытался себя осознать… Но не успевал. Два потока врезались друг в друга. Взрыв неимоверной мощи сотряс планету, заставляя сдвигаться нерушимые тектонические плиты. Планета взвыла от боли. Но встреча, сулившая две смерти, породила новую жизнь. Капля плоти, встретившись со вселенской мыслью, превратилась в Нечто. Хаос взрыва улегся, оставив в центре кратера лишь сияющую чистым белым светом сферу. Сияние понемногу впитывалось в фигуру, зависшую в воздухе, постепенно и очень бережно опуская ее на остывающую землю. Черное воинство опомнилось быстро, укрытое щитом своего божества. Но беглец опомнился еще быстрее. Погоня продолжилась. Он бежал по лесной тропе, вытоптанной не то зверем, не то… Он бежал… Бежал… Он не знал, куда и зачем. Но знал, почему! Погоня! Его обложили, как зверя, и гнали, гнали, гнали. От них некуда было спрятаться. Негде было затаиться. Погоню нельзя было сбить со следа. Ведь за ним по пятам шло само воплощение реальности. Кто он? Что он? Откуда он? Все перемешалось в голове. И не было ответа ни на один вопрос. Все что он помнил – лишь ослепительный свет. Все, что знал – бегство от погони. Но зачем? Не проще ли остановиться и сдаться? Покориться судьбе и ждать смерти, как искупления грехов прошлой жизни? Нет!!! В нем вдруг возникла четкая уверенность, что не лучше. Он должен выжить любой ценой. И добежать до конца неизвестности. Далеко впереди замаячили прореди подлеска. Скоро лес должен кончиться… Скоро? Беглец вырвался в степь, даже не успев сообразить, что лес кончился. Степь! Бескрайнее поле от горизонта до горизонта. Ни деревца, ни кустика. Ничего выше колена. И уносящаяся за небосклон полоса леса позади. Не спрятаться, не скрыться. Беглец превратился в мишень в тире. Слишком легкую мишень. Смерть снова начала заволакивать мысли сладким шепотом погребальной песни. Это – конец! Нет!!! Все его существо взбунтовалось от мыслей о смерти. И она отстала, но не ушла далеко. А лишь зависла недалеко, ожидая в предвкушении своего часа. «Это уже было. Старуха уже приходила раньше. Но тогда в ее упряжке не было легиона скакунов». Свет зародился где-то сзади. Беглец прыгнул в сторону. И как раз вовремя. Вспышка прошла совсем рядом, шелестя оперением. Воткнулась в землю и взорвалась. За вестницей последовала вторая, третья, десятая… И вот уже земля дыбится и стонет под гнетом взрывов. А ветер поет тысячами голосов. Что-то поменялось внутри. Беглец остро почувствовал зарождающееся нечто, требующее выхода. И дал ему желаемое. В нем заворочался Зверь, требующий довериться инстинктам. Слиться с землей. Уйти глубоко в ее корни. Резкие запахи ударили в нос. Земли и жизни, пещер глубоко в корнях земной тверди, спокойствия и безопасности. Но вместе с ними пришли и другие. Смерти и разрушения, гари и копоти, страха и боли. Резкая боль пронзила сердце. Беглец слышал, как гибнет планета под бичом Погони. Мысли сковало. Разум помутился. Он перестал воспринимать себя. Это был конец. Смерть возликовала, наконец получив беглеца на блюде под соусом. Она оседлала последнюю в его жизни стрелу и, в предвкушении высунув язык, неслась во весь опор вслед за впавшим в ступор беглецом. И опять промахнулась. Лишившееся разума тело попало под власть Зверя, который только и ждал своего часа. Он не развернулся и не встретил Погоню в лоб, хотя для последней это означало бы полное уничтожение. Напротив, Зверь увел хозяина от опасности. Способность мыслить вернулась к беглецу вместе со сменой ощущений. Он больше не бежал. Ощущение легкости сказало ему, что он падает. В чей-то подземный лаз. А значит, он спасен! Успокаивающий запах земного лона и… раздражающий – приближающейся сзади смерти. Старуха не желала его отпускать. Слишком лакомым куском был беглец. «Тебе некуда бежать, - Ликовала она, вновь оседлав огненную стрелу. – Теперь ты, наконец, станешь моим»! «Выкуси, костлявая, – злорадно усмехнулся он. – Не дождешься»! Пальцы заскрежетали по стенке норы. Пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь… Пальцы? Но откуда? Еще один вопрос без ответа… Беглец точно помнил, что пальцев у него не было слишком давно. На столько, что они воспринимались скорее как давно забытый сон, а не насущная реальность. Но решение этой загадки можно было отложить на потом. Удача сопутствовала беглецу. Пальцы крепко ухватились за высунувшийся корень. А тренированное тело тут же вжалось в стену, освобождая узкий проход. Спину и зад обожгло нестерпимым жаром. Заряд пролетел мимо. «Не-е-е-т!!! – Возопила Смерть. – Тебе не может так везти»!!! «Не может, - крикнул он вдогонку, - но везет»! «Я вернусь! – Визжала удаляющаяся старуха. – Ты все равно будешь моим»! Беглец лишь рассмеялся в ответ. «Руки коротки, костлявая. – Издевательски прорычал он. – Зубки обломать не боишься»? Воспоминание всплыло само собой. Он вспомнил, что не боится Смерти! Запах удаляющейся гари вдруг перекрыло тошнотворно-кисловатым духом чего-то до боли знакомого и далеко не приятного. Беглец превосходно помнил этот запах, и знал, кому он может принадлежать. Яркая вспышка где-то глубоко внизу осветила вдруг корень, принесший спасение, и страшная догадка беглеца подтвердилась. Червь. Маленький еще совсем. Вспышка разбудила хозяина пещеры. Тонкое и гибкое тело прорезали салатовые жилки. Червячок был явно не в восторге от столь неприятного ощущения, а когда до него дошло, что хвост кто-то держит… «Сейчас начнется… - Только и успел подумать беглец». В тот же миг, он уже мчался сквозь земную твердь, прорезаемую чешуйчатым монстром. Скорость потрясала. Даже беглец отдал ей дань уважения. На какие только ухитрения не шел маленький гаденыш, чтобы скинуть вцепившегося мертвой хваткой седока. Прорезание маленьких проходов не помогло. Воротник червя был куда шире плеч непрошенного попутчика. Ящер бил им по стенам, резко тормозил или брал с места галопом, резал ходы под прямыми и даже острыми углами. И этим лишь веселил беглеца. А потом вылетел в огромную пещеру. И затих… Дрожь пробила все тела ящера. Он начал пятиться, пытаясь уйти как можно дальше из этого места… Дикая вонь ударила в ноздри беглеца. Дышать стало невозможно. А в другом конце гигантской пещеры зажглись два бездонных океана кислотно-салатового света. Буркалы исполина поднялись над землей к самым сводам огромного грота. От них реками начало расползаться свечение, вырисовывая в темноте жуткий силуэт хозяина пещеры. У беглеца захватило дух от размеров. Зеленый свет ударил в глаза. Стены в ужасе отшатнулись, стараясь держаться подальше от повелителя подземелий. А вонь еще больше усилилась. Маленький ящер забился в истерике, пытаясь вжаться в стену и слиться с ней в единое целое. «Беги, малыш, - спокойно сказал беглец. – Тут тебе не место. Это – мой бой…» Он вышел вперед и достал свой меч. Меч?! Свой Меч?! И он убегал от какой-то там Погони со Своим Мечом?! Белый дневной свет перебил зеленую ночь Хозяина Подземелий. Червячок перестал истерить, и робко встал за спиной новоявленного спасителя. В нем было столько силы и уверенности. Столько царственности и стремления к победе, что исход битвы казался уже предрешенным. А гигантский ящер застыл в нерешительности, увидев странный свет, исходящий из рук непрошенного гостя. Беглец встал наизготовку. Ноги в упоре, готовые к прыжку или уклонению. Меч на плече. Воплощение силы и спокойствия. Подземный Царь не мог этого выдержать. Рывок… И больше нет ни ненавистного взгляда, ни колючего дневного света, ни их странного обладателя. Костлявая расправила крылья, довольно устроившись на троне из черепов, водруженном на голову Повелителя Подземелий. «Вот ты и мой, беглец!!! – Мурлыкала она от удовольствия. – Тебе не помог даже Твой хваленый Меч»!!! Она оглянулась вокруг. А вместе с ней – и подземное чудовище. «Какая удача! – Возликовала Царица. – Еще одна невинная душа. Твой череп великолепно подойдет к моим парадным доспехам»! Малыш в панике вжался в землю и закрыл глаза. Бежать было нереально. Жестокий подземный правитель догонит его и сожрет вместе с породой. Рывок… И огромная клыкастая пасть зависла перед самой мордочкой червячка. Полный ненависти взгляд сделался удивленным. А потом по его прожилкам заструился спасительный дневной свет. Повелитель не верил происходящему. Уже разваливаясь на части, но все еще пытался сопротивляться, изо всех сил сдерживая раздирающее его изнутри внутреннее давление. Взрыв потряс логово Повелителя. Стены оросило требухой и зеленой жижей. Гигант превратился в стекающие по стенам и капающие с потолка испражнения. И только чудом уцелевший глаз ошалело прыгал по пещере, как запущенный чьей-то исполинской ракеткой теннисный мячик. Свечение его потихоньку затухло, а шлепающий звук утих в одном из выходов. Дневной свет померк, вновь втянувшись в клинок. Посреди пещеры, устало облокотившись на оружие, стоял взмыленный беглец, пытаясь обтереть желудочную слизь, начавшую потихоньку плавить чешую на лице. Чешую? И опять в нем заворочалась память. Пальцы, чешуя… Да кто он такой? И почему у него Меч из совсем другой истории? Вой сотряс своды. «Тебе не может вести всегда! – Кричала от досады Костяная Повелительница, пытаясь собрать воедино раздробленный клинком трон. – Я отомщу тебе за надругательство, беглец. И твой череп украсит изголовье моего нового трона… » «Удачи, - лишь устало усмехнулся он. – Может быть, когда-нибудь. Но уж точно не в этой жизни, старуха… - Он повернулся к червячку и устало прошептал. – Вези наверх, малыш. Хватит на сегодня». Маленький ящер гордо выгнул спину, приглашая своего нового Хозяина садиться поудобнее. Обратный путь был быстрым и удобным. Ящер заботливо вез своего седока, и резал огромные дыры, чтобы хозяину не пришлось пригибать голову. Непонятно как, но на поверхности его уже ждали. Вся Великая Погоня стояла наизготовку, нацелив свое смертоносное оружие на дыру, из которой показался беглец. «Спрячься, малыш, - устало кивнул тот в сторону прохода. – Сейчас тут будет жарко». Он окинул взглядом Черное воинство, вставшее кольцом. А после посмотрел в глаза Царицы, гордо расправившей свои крылья. «Успокойся уже, Старуха, - взмолился он. – Мне надоели уже твои потуги». «Ты будешь моим! – Ехидно усмехнулась она в ответ. – Дальше бежать некуда. Теперь тебе точно не уйти»! «Я устал, костлявая. Займись своими делами и не лезь к тому, кто выше тебя». Беглец еще раз посмотрел вокруг. Ему стало смешно. Оловянные солдатики, окружившие божество. У них не было шансов. Черное всепожирающее пламя кромешной ночи вырвалось из его руки, слившись в единое целое с белым светом яркого дня. Серая тень волной накрыла Черное воинство, ломая, калеча, плавя и испаряя все вокруг. Не сорвалась с тетивы ни одна стрела. Не вылетела из ствола ни одна пуля. Не было сделано ни одного вздоха. Тень пожрала Великую Погоню, оставив на земле лишь остовы полуразложившихся трупов, смешанных в неприглядную массу. «Забирай своих солдатиков, костлявая. Здесь тебе больше нечего делать». А старуха уже рылась в хламе, довольно мурлыкая. Жатва насытила ее на долгие годы, в клубке из жил прибавилось веса, а собранных черепов с лихвой хватало на новый трон. «Хорошо, - довольно мурлыкала она, - ты победил на этот раз. Я ухожу. Но не надейся, что я отстану навечно. Сколько бы ты ни прожил, я всегда буду рядом…» «Чтобы собирать урожай с армий и воинств, превращенных в пыль. – Продолжил он за Смерть. – И придет время, когда мне это надоест. Займись смертными, ненасытная, и не лезь к тем, кто тебе не по зубам. – Он злобно посмотрел на копошащуюся в мусоре и отбросах Властительницу и топнул ногой. – Исчезни, ничтожество. Я устал, и хочу отдохнуть без лицезрения твоего тощего зада»! И Смерть испугалась его повелительного голоса. Она вдруг поняла, что маленькая ящерка, подцепленная на приманку из жил, больше не в ее власти. И никогда не будет впредь. Великий Свет, вселившийся в нее, сделал свое дело, сотворив Нечто, не поддающееся пониманию Костлявой, привыкшей считать себя повелительницей всего Сущего. А взгляд желтых глаз с вертикальными зрачками напомнил ей о далеком прошлом. И о другом таком же, который отобрал ее лучшую игрушку, а саму Царицу втоптал в грязь, распылив трон из черепов. Смерть собрала поживу и исчезла в страхе, не проронив больше ни слова. Царица поняла, что если этот голос прикажет ей прыгать и улыбаться, она не сможет сопротивляться. А беглец подошел тем временем к своим преследователям. Он всмотрелся в серую, припорошенную пеплом грязь, пытаясь понять, кто его преследовал. «Роботы? Ладно, это понятно. Их везде хватает. – Его внимание вдруг привлекло нечто другое. Беглец изумленно уставился на жуткую изувеченную химеру. – А это еще что такое? Паучий остов. Человеческое тело. Голова бульдога. Что за страшилка»? «Когород, будь он не ладен». – Всплыл в его сознании тихий чужой голос. Червячок под рукой гневно зарычал, а сам беглец моментально развернулся в направлении нового врага. Невдалеке стояла небольшая группа монахов в серых балахонах. «Крысы? – Удивился он. – Чего вам»? От отряда отделился обладатель тихого голоса. Он подошел на несколько шагов и преклонил колено. «Этот меч… - робко прошептал он. – Я не видел его вживую несчетное количество лет. Слишком много, чтобы сердце старика могло это выдержать. – Он с надеждой и страхом посмотрел на беглеца и продолжил. – Ты – это Он»? Память открыла свои двери, сбивая с ног потоком информации. Он вспомнил космический корабль, рыскающий по космосу в поисках планеты-призрака. Вспомнил две пары опаловых глаз с вертикальными зрачками, наблюдающими за этим поиском. Маленькую двойную планету и мирное поселение. Войну и воссоединение. А потом время для него застыло, пока он не превратился в белый свет и приближающуюся маленькую оливковую фигуру василиска. «Сид, дружище, как же так? – Задал он немой вопрос. – Почему судьба свела нас таким жутким образом»? Он посмотрел на монаха и требовательно спросил вместо ответа на его вопрос. «Сколько времени прошло с моего Исхода? Живут ли здесь Зменяне, и что знает Сид о Большой Игре»? Маленький крыс отшатнулся от этих слов. «Великий, не гневайся, - взмолился он о пощаде. – Мы уже поплатились за то, что перестали в тебя верить. Черное Проклятие и ее Демиурги напало на нашу планету, перекроив ее по своему усмотрению…» «Не лопочи. Знаю я про ваше Проклятие. – Он брезгливо отмахнулся от слов монаха. – Не моя забота. Василиска. По существу давай». Крыс опешил… «А что по существу. Зменяне живут в нескольких городах. И пока верят в Вас, Великий, с ними ничего не случится. Времени прошло слишком много. Почти пятнадцать тысяч лет. А о Большой Игре… - крыс задумался, вспоминая далекое прошлое. – О ней знает лишь Скал, но мы всегда считали, что это – лишь его байка». «Скал? – Игрок удивился. Теперь он помнил все. Память услужливо подсовывала мирные чаепития и разговоры о Дао. – Где эта наглая хвостатая задница, и почему не он меня встретил»? Из толпы монахов отделилась еще одна фигура, робко переступая с ноги на ногу. «Аргон, ты уж извини, но мы не были уверены, что это - ты». Вместо ответа, Демиург в облике василиска подбежал к крысу и подхватил его на руки, крепко прижимая в дружеских объятиях. «Скал, корм для кошек, как я рад тебя видеть. Хоть одна хорошая новость на сегодня». Наобнимавшись, они отошли на полшага и в голос рассмеялись. «Братья, - Повернулся крыс к своему отряду. – Мы заскочим к фантомам, а вы пока возьмите червя и шуруйте к милидам. Встретимся уже там». Игрок подошел к червячку и похлопал его по голове. Малыш опустил грустно перепончатые уши и тяжело вздохнул. Он не хотел никуда уходить. «Малыш, - сказал Демиург, - не печалься. Мы с тобой обязательно еще встретимся, но сначала мне нужно уладить семейные проблемы. Тебя встретит Сид. Слушайся его, как меня. Он защитит тебя от бед и невзгод. – Игрок улыбнулся, и подтолкнул сопротивляющегося земляного дракона к отряду монахов. – Отвечаете за него головами. – Серьезно сказал он». Крысы, нервно кивая в ответ, попятились в сторону, уводя с собой бьющегося в истерике червя. А Игрок, обняв за плечо Скалогрыза, неспешно пошел в противоположную сторону.