***
Спала ты беспокойно. Какой может быть полноценный восстанавливающий сон, когда мучают кошмары, в которых Чона либо извращенно убивали, либо он тяжело умирал на твоих руках? Ты билась в полузабытьи, просыпалась несколько раз в поту, с беззвучным, сдавливающим горло криком. И долго не могла придти в себя, кутаясь в покрывало и трясясь всем телом. К вечеру вернулась в комнату Мастера. Джун с Хоби тоже порывались сменить пост на ночь, но ты отказалась. Вот уж ирония: сначала всеми способами пытаешься избежать совместных с Чоном ночей, а теперь наоборот. Проверив раны на боку и плече, удовлетворенно заметила, что секретный компресс на травах действительно работает. Швы были ровные и чистые, они на удивление быстро заживали. Закончив с перевязкой, ты решила сменить воду в тазу и поднялась с кровати. Не успела развернуться к тумбочке, как холодные пальцы сомкнулись на твоем тонком запястье, останавливая, заставляя окаменеть и прирасти ногами к полу. — Не уходи… — за спиной раздался еле слышный шепот и сердце мгновенно провалилось в пятки и гулко там запульсировало. Мужские пальцы скользнули вниз, сцепляясь с твоими, а ты в ответ их легонько сжала и обернулась. Ты вновь видела эти обжигающие чёрные глаза. Снова самозабвенно тонула в них. И это принесло невероятное облегчение. Захотелось броситься к любимому на грудь, крепко-накрепко его обнять, вложить в него свою жизнь, отдать душу, исцелить, больше никогда не отпускать. Подавив подступающие слезы, ты присела возле Чона, взяв его ладонь в обе руки, и мягко улыбнулась: — Ты как? — Не очень. Но я рад, что ты здесь… Его слова вызвали трепет в душе, отчего кожа покрылась мурашками, до самых пяток. Ты поднесла его руку к губам, глаза наполнились слезами, прорвали так тщательно выстраиваемую защитную плотину: — Прости меня, Чон. Это я во всем виновата… Глава клана выпустил руку и ласково накрыл ладонью щеку. Он аккуратно вытер большим пальцем слезинку, катящуюся к подбородку. В его глазах больше не было холода и гнева, он глядел на тебя с теплотой и нежностью, будто окутывая согревающим покрывалом. — Так это ты была той нечистью, что зацепила меня? — Мастер попытался пошутить. — Я серьезно, — ты укоризненно покачала головой, с замиранием сердца наблюдая за искорками в его глазах. — Я знаю, — Чон поморщился от пронзившего рану спазма, снова взял тебя за руку, приложил ладонью к своей щеке и довольно прикрыл веки. Ты смотрела на безмятежное лицо, ощущала под пальцами начинающую проступать щетину и еле сдерживалась, чтобы не начать осыпать главу клана поцелуями. Если он готов острить, терпя боль, значит, дело точно идет на поправку. Вернуло тебя на землю чье-то урчание живота. Чон распахнул глаза и покраснел, заставив умиленно улыбнуться. — Пойду попрошу Миру приготовить горячий сытный бульон, — шепнула ему на ухо, наклонившись. А Чон вдруг накрыл твою спину второй рукой, слегка прижал к себе, стараясь особо не двигаться. — Возвращайся быстрее, — обдал он в ответ жарким дыханием.***
Прошло несколько суток. Чон восстанавливался очень быстро, на нем всё заживало, как на кошке. Или как на волке, если быть точнее. Он уже не просто вставал с кровати, но даже умудрялся делать какие-то неотложные дела. Хоть ты и была этим крайне недовольна. Как доктор, требовала соблюдения постельного щадящего режима, не могла скрыть своих переживаний, но Чон только усмехался. На охоте его временно заменял Джун. Тут уж он покорно сдался после того, как ты повисла на нем, грозно вопя «Только через мой труп!» Он вообще был несносным, упёртым пациентом, своенравным до ужаса. Как-то ты вошла в комнату, собираясь осмотреть швы и окончательно освободить его от перевязок, но не нашла главу клана в постели. Недоуменно постояв и почесав затылок, собиралась было идти искать его в других местах, но тебя остановил всплеск воды, доносящийся из ванной комнаты и заставивший похолодеть. Ты даже не думала над тем, что сейчас творишь. В голове била в набат только одна-единственная мысль: «Швы! Их нельзя мочить!» Поэтому об импульсивности своего поступка задумалась только тогда, когда влетев в ванную с криком «Стой!», увидела абсолютного голого Чона, стоящего к тебе спиной. Глава клана вздрогнул и в ту же секунду ловко прикрылся маленьким полотенцем. Он был настолько шокирован твоему вторжению, что не мог выдавить и слова. Лишь сверкал широко распахнутыми глазами из-под чёлки. Ахнув и густо покраснев, ты зажмурилась и повернулась к нему спиной. Боже, какая неловкая ситуация! Вид полностью нагого мужского тела ошарашил, сбил тебя с толку, все слова повылетали из головы. Перед глазами стояли только богически упругая задница и крепкие мускулистые бедра. И все это принадлежало Чону! Остро заныл низ живота, пронзая насквозь иглами желания. Так, что ты еле сдержалась, чтобы со стоном не свести вместе ноги, будто захотелось в туалет. Хотелось согнуться пополам и зажать руками пульсирующую, вибрирующую внутри точку. — Будешь так вламываться, и в следующий раз безнаказанной не уйдешь, — раздался сзади тихий низкий голос. Прямо возле уха. Табун мурашек пробежал по телу, и оно содрогнулось судорогой от этой волны. — Прости… Я… Тебе нельзя в ванну! Я не хотела опоздать, вот и… Швы намокнут, — ты заикалась от волнения. — Я знаю. Я и не собирался. Однако соблюдение правил гигиены еще никто не отменял. Да повернись ты! Как будто никогда меня голого не видела! — Не видела! Сильные руки взяли за плечи и развернули к себе. Ты зажмурилась, а Чон в ответ на твою реакцию расхохотался. Тебе впервые довелось услышать его смех. Этот звук настолько ошеломил, что ты распахнула глаза, удивленно глядя на главу клана. Будто хотела убедиться лично в том, что он принадлежит именно ему. Чон стоял и обворожительно улыбался, сверкая белоснежными зубами. Лицо молодого человека изменилось почти до неузнаваемости, являя взору морщинки у глаз, этакие милейшие утиные лапки, сморщенный нос и ямочки на щеках. Это настолько очаровывало, что не расплыться в глупой умилительной улыбке в ответ, не растаять, как мороженое, было невозможно. Мастер, нахально дёрнув бровями, склонил голову набок и сделал шаг вперед. Спохватившись, ты вновь уставилась в потолок. — Можешь расслабиться. Я в полотенце, — Чон помахал рукой перед носом. — И раз уж ты здесь, может поможешь мне кое с чем? От двусмысленности этого вопроса мгновенно бросило в жар. Или это он только для тебя звучал так фривольно? Господи, что за пошлые мысли бродят в голове? — Помочь… с чем? — медленно произнесла, устремляя на него свой взгляд, и сглотнула. Чон, заметив, как ты напряглась, снова хмыкнул и игриво оттянул языком щеку изнутри. Глаза его лукаво смотрели на тебя: — Голову мне надо помыть. Самому тяжело. Нагибаться больно. А ты что подумала? — Ничего! — поспешно выпалила ты и вся пунцовая бросилась к тазику. Ну что за дура! Чёртовы эмоции выдают с головой! Взяв кусок мыла и развернувшись, увидела, что Чон выжидающе сидит на стуле, облокотившись затылком о край ванны. Туалетный брикет чуть не выскользнул из рук на пол от того, с какой силой ты его сжала. — Я готов. Ты промывала ему волосы, массируя скальп и пропуская черные влажные пряди между пальцев, а он блаженно прикрывал глаза и еле слышно постанывал. Это сводило с ума, лишало рассудка, кружило голову. Ты потела, краснела и никак не могла справиться с тем возбуждением, которое накатывало раз за разом. Еще и ноги его! Хоть и прикрытые для верности большим полотенцем, но… Вот обязательно их надо так широко разводить? Закончив с мытьем и ополаскиванием, ты, не дожидаясь, пока Чон поднимется, опрометью кинулась вон из ванной. От греха подальше! А то еще немного и сама бы на него накинулась. Уф!***
Поздним-поздним вечером, всё еще взволнованная из-за того конфуза, случившегося накануне, ты тихонько прокралась в спальню. Настороженно глянула на Чона. Тот лежал на своей большой кровати с закрытыми глазами и, кажется, уже спал. Аккуратно вытянув с полки матрас, бесшумно расстелила его возле камина. С момента ранения вы поменялись с главой клана местами. Ты запрещала ему спать на жестком полу. Признаться, у самой каждый раз дико болела спина на утро, и ты недоумевала, как Чон всё это время ночевал вот так. Тайком глянув на спящего мужчину, подумала немного, потом, повернувшись спиной к нему, ловко стянула льняную рубашку через голову, оставшись в одной только тоненькой майке на бретельках. Ты собралась переодеться в хлопковую рубашку для сна, но не успела ее даже развернуть. — Риа… — услышала тихий голос. Пискнув от испуга, прижала одежду к груди и затравленно обернулась. Чон смотрел на тебя, и даже с нескольких шагов было заметно, как почернели его глаза. — Подойди сюда. — З-зачем? — сердце колошматило о грудную клетку с такой силой, что от его ударов закладывало уши. — Мм… Плечо… — простонал Чон, стиснув зубы и хватаясь за рану. Ты тут же подскочила с места, всполошившись, совершенно забыв о рубашке, которую так и не успела надеть на себя: — Что такое? Болит? Дай посмотрю! — встревоженно наклонилась к нему. А Чон вдруг обхватил руками за талию и повалил на кровать, прижав собою. Ты вскрикнула от неожиданности и попыталась снова подняться на ноги, но глава клана только крепче обнял тебя, не пуская. — Попалась… — Чон, ты бессовестный… Отпусти меня, — чувствуя, как нарастает трепет, собрала все свои последние остатки разума, стараясь не глядеть на эти плечи, шею, грудь. — Останься со мной, Риа, — вдруг мягко попросил он. И ты поняла, что пропала. Окончательно и бесповоротно.***
Чон смотрел на девушку, которую держал в своих объятьях, и не мог наглядеться. Она такая хрупкая, тоненькая, словно хрустальная. Молодой человек уже давно всё понял. Еще с того момента, как вытянув её с морозной улицы, ушел на ночной промысел. Именно тогда он осознал, что за эти семь дней втрескался в нее по уши. Что не может без Лии, она нужна ему как воздух. Всё то время, что она делала ему перевязки, он умирал от прикосновений её пальцев. Даже боль казалась сладкой и долгожданной в эти моменты. А тот случай в ванной чуть не довел его до греха. Хорошо, что она успела сбежать. Глава клана пылал. Пылал любовью к ней. Так сильно, что это лишало его последних остатков рассудка. Все стены внутри рассыпались, крошились, трескались, обнажая горячее, живое сердце. — Останься со мной, Риа, — он не просил, он умолял. Умолял, потому что больше не мог сдерживать бушующий глубоко ураган. И доктор, замерев от этих слов, перестала упираться ладонями в его грудную клетку, смягчилась и обмякла. Чон тонул в её светлых глазах цвета моря, добровольно захлёбываясь. Сердце стучало ударами гонга в груди, разгоняя по венам не кровь, — высоковольтные электрические разряды. Он взглянул на её приоткрывшиеся губы и почувствовал, как пробуждается огненное желание, словно голодный гигантский зверь из спячки. Медленно наклоняясь к девушке, увидел, как та в готовности прикрыла глаза. Это молчаливое согласие окончательно сорвало ему крышу, и Чон пылко прильнул к манящим его губам в жарком чувственном поцелуе. Кипучая лава разлилась по венам от её аромата. Нервы в комок завязались. Он пробовал Лию на вкус, неистово лаская её, вбирая в себя мягкие теплые губы, прикусывая их зубами, обводя языком. Вовлекая в кипящий водоворот, делясь горячим воздухом. Девушка тоненько постанывала, пытаясь вернуть контроль над своим сбившимся дыханием. Её тонкие пальцы поднялись к шее и зарылись в его волосы. Прижавшись к доктору всем телом, Чон чувствовал бешеное биение её сердца, словно оно вырваться из клетки хочет. Он провел ладонью по талии и мягко коснулся груди. Тонкая сорочка не скрывала торчащие в возбуждении соски девушки. Мастер обвел большим пальцем выступающую горошинку, вызывая сумасшедшие мурашки, заставляя зябко ёжиться. Вытянув сорочку из-под штанов, нырнул под нее, касаясь распаленного, пылающего девичьего тела. Скользнув горячим языком внутрь, потонул в обволакивающем тепле. Нырнул с головой в пучину жгучую. Лиа в ответ неуверенно коснулась его своим языком, но через минуту уже вовсю сражалась за право хозяйничать во рту Мастера. Накрыв рукой мягкую податливую плоть, Чон ощутил нарастающую сладостную пульсацию в паху и бессознательно качнул бедрами, скользя ими по телу доктора. Девушка задохнулась, осознав размер его желания. Она, обхватив лицо ладонями, отодвинула его от себя и заглянула в глаза. Губы ее опухли и покраснели. Глаза призывно блестели при слабом свете камина. Грудь высоко вздымалась, и Чона обдавало её горячим дыханием: — Я не могу… больше… — глава клана замер, боясь услышать продолжение. — Пожалуйста, Чон… — в синих очах мольба плещется. — Сделай уже что-нибудь… А то я умру… — Лиа выгнула в истоме спину, прижимаясь своим лоном к его паху. От такого манёвра член болезненно дёрнулся, теснота кожаных штанов теперь причиняла откровенное мучение. Глава клана прижался щекой к плечу девушки и с рычанием выдохнул. Внутренний зверь с поводка сорвался, цепь защитную снес. Он стянул рывком с нее сорочку, не обращая внимание на кольнувшую боль в плече, и, смяв пальцами грудь, втянул сосок в рот. Лиа громко вскрикнула, и Чон простонал в голос от того, как отозвался его детородный орган на этот звук. Он схватился за пряжку и рванул ремень с петель, пытаясь освободиться от гнёта. Несколько секунд боролся с одеждой, пока не почувствовал на своих руках холодные пальцы. Вдвоем с Лией они одолели плотно прилегающие к бёдрам штаны. Освобожденный орган встал торчком, и доктор завороженно уставилась на него. А потом протянула руку и коснулась головки. Чон с рыком перехватил запястье. Тяжело дыша, он поднял на нее затуманенный взгляд черных глаз и покачал головой, прохрипев: — Не сейчас… А то не выдержу.***
Ты была на грани помешательства. Пламенное цунами накрывало раз за разом тело огненной волной. Ты чувствовала как сгораешь заживо в этом чувственном пожаре. Как яростный смерч захлестывает тебя, сосредотачиваясь болезненным сгустком энергии внизу. Руки Чона касались тебя, и ты каждый раз погибала от этого, в бездну наслаждения падала, чувствуя пульсацию в промежности и приподнимая бедра, чтобы хоть немного её облегчить. Ты желала большего. В нетерпении стащила с него штаны и рот тут же наполнился слюной при виде его эрегированного достоинства. Зачарованно глядя на него, ты протянула руку и коснулась нежной кожи. Но Чон не дал ничего сделать: — Не сейчас… А то не выдержу, — хрипло выдавил он. Лоб его взмок, пряди волос потемнели от влаги. Ты облизнула пересохшие губы, почувствовав, как лоно начинает нещадно свербить, и вцепилась в свои брюки. — Чон, пожалуйста, умоляю! — мучительно простонала ты. Глава клана сдёрнул с тебя одежду и, не дав одуматься, проник сразу двумя пальцами внутрь. Ты вцепилась в его плечи ногтями и, запрокинув голову, громко и протяжно выдохнула. Кровь по сосудам разогналась, забурлила, внутренности оплавляя. Чон ритмично двигал ими, задавая темп, не переставая при этом покрывать пылкими влажными поцелуями шею, грудь, оставляя в некоторых местах багровые засосы. Помечая, любовь на теле гравируя. А ты со сладостным наслаждением поддавалась ему навстречу, чувствуя как пальцы внутри ласкают лоно, по стенкам проводят, на эрогенные точки нажимают и чувствительный бугорок кругами массируют. И всё же этого было мало, ты жаждала его. Внутри себя. Сейчас же. Чон добавил третий палец, и ты прикусила до крови губу. Он медленно и аккуратно растягивал девственную плеву: — Готова? — вместо ответа ты притянула его к себе, жалобно всхлипнув. Чон, обхватив свой член рукой, провел концом вдоль половых губ. Ты зажмурилась от вожделения. Он медленно и аккуратно вводил его внутрь, боясь причинить тебе боль. Но ты была настолько возбуждена, что, не сдержавшись, резким движением двинула бёдрами, принимая Чона в себя до самого упора. Короткая вспышка боли пронзила калёным железом и тут же растворилась, развеялась как дым. Чон замер и глухо простонал, задохнувшись от тесноты, потом в беспокойстве глянул на тебя. А ты, обхватив его ягодицы руками, прижала к себе плотнее, задыхаясь, воздух хватая. Казалось, еще немного и разлетишься на мельчайшие частички, словно пыль звездная. — Риа… — он прижался лбом к твоему лбу. По вискам стекали капли пота, взмокшие мышцы блестели, ярёмная вена на шее свирепо пульсировала. — Любимая… — в глазах целая галактика отражается с миллиардами звезд. — Только… не останавливайся, — ты извивалась под ним, пытаясь заставить придти в хоть какое-то движение. Он целиком заполнял тебя, и ты готова была плакать от этого божественного ощущения. Всеми фибрами души раствориться в любимом без следа. Чон, обхватив тело руками, вышел и с рыком снова вошел на всю длину. Он постепенно наращивал темп, двигаясь ритмичными толчками. Ты помогала ему, толкаясь в такт. Неразрывное целое, единый организм, одна вселенная. Ощутив стремительно разрастающуюся вибрацию внизу живота, ты, вцепившись пальцами в волосы Мастера, крепко сжала их. Разрядка была близка, и ты это знала, потому что уже готова была взорваться на миллионы огней. Чон, продолжая неистово двигаться, так, что в комнате раздавались громкие шлепки плоти о плоть, с мычанием впился в твои губы. Почувствовав взрыв наслаждения, который смешался с глухой болью, он в последний раз изо всех сил толкнулся, сильно прижавшись пахом, и с твоим именем на устах излил в тебя горячее живительное семя. В этот момент тебе показалось, что душа покинула тело, оно затряслось в судорогах, отказываясь подчиняться. По внутренней стороне бёдер потекло что-то теплое. Чон, хрипло дыша, сжал тебя что есть мочи в объятьях: — Я люблю тебя, — услышала ты, и слезы отчаянного счастья потекли по щекам.