***
Скарсгорд с сомнением смотрит на продукты в холодильнике, раздумывая, что приготовить на их совместную трапезу. Неприятно, но факт — он совершенно ничего не знает о своём омеге, что ему нравится, чем он интересуется, и как вообще жил до появления в его жизни альфы. Теперь же он признаёт, что ему не всё равно. — Мне помочь? Билл оглядывается на топчущегося в сторонке Джейдена и отрицательно качает головой, указывая на место за столом. — Просто скажи, что ты любишь и я сделаю это. Подросток задумывается совсем ненадолго, и, кажется, смущается, тихо произнеся всего два слова: — Яичница и к-какао. Билл усмехается и оборачивается к холодильнику, краем глаза наблюдая за пристроившимся около края стола Джейденом. Хоть он привык к одиночеству, присутствие подростка рядом совсем не мешает, наоборот, появляется ощущение чего-то непривычно-приятного, тёплого, согревающего душу. Уюта. Пока Билл методично готовит, юноша исподтишка рассматривает его, делая вид, что изучает обстановку, и такое несмелое внимание нравится альфе больше откровенного интереса. Джейден невинен, как дитя, и это кажется милым, отчасти интригующим. Лишь бы история не повторилась опять. Билл кладёт на стол приборы и выставляет тарелки с ароматной горячей глазуньей, присыпанной солью и разнотравием. Он придвигает к Джейдену большую чашку с какао, в которое зачем-то бросил зефир, купленный когда-то по глупости, а рядом с собой ставит кофе, крепкий, заправленный лишь ложкой корицы. — Спасибо. — Джейден щурится на солнечный свет, проникающий в помещение сквозь неплотные занавески, посылая улыбку, от которой болезненно тянет в груди. — Я сделал тебе больно вчера? Джейден давится напитком, и кашляет до слёз, судорожно стуча ладонью по груди. Билл дожидается, пока подросток восстановит дыхание, и повторяет неожиданный для Джейдена, но важный для себя вопрос. Омега прячет глаза и отвечает совсем тихо, почти что себе под нос: — Н-нет… В-вовсе нет. — В таком случае, прости меня за грубость. — Скарсгорд отпивает кофе, кивком указывая на шею подростка, которая, к досаде, теперь укрыта кофтой с длинным горлом. - И за то, что случилось, тоже. Я не должен был поступать так с тобой. От этих слов Джейден алеет еще больше, и Билл с удивлением наблюдает, как нежно-розовый цвет постепенно переползает с щёк на изящные хрящи ушных раковин. И это до опасного красиво. — Всё в п-порядке. Мне… было х-хорошо. Последнюю фразу Джейден почти неразборчиво шепчет в кружку, но Билл всё равно слышит и застывает, не замечая, как сгибает зажатую в руке вилку. Ему было хорошо.***
Два дня назад
Финн не хочет уходить от Джейдена, точнее не просто «не хочет», а панически боится, пытаясь собрать свою куда-то подевавшуюся волю в кулак. Он понимает — Александр не может не знать и, судя по тому, что он всё ещё здесь, сбежать отсюда незамеченным будет невозможно. Катастрофа. Именно тогда, когда он готов к подобному меньше всего, когда уже почти забыл о том, что случилось давным-давно, и только перестал просыпаться от кошмаров, жутких, пугающих, стискивающих душу в ледяных тисках. Неужели придется переживать все по новой?***
За несколько часов до этого
— Ничего себе! Просто очешуеть, Джей! Финн утыкается носом в огромную перину, шебуршась в ней, как довольный новой игрушкой щенок. Он слышит смешок друга, и, не долго думая, перекатывается на бок, спрыгивает на пол, подлетая к большому окну, сквозь которое в комнату струится тёплый свет. Что бы ни говорил Джейден, все же Билл — далеко не самая плохая пара. По крайней мере, он будет жить в хорошем доме, сытый, одетый, и кто-то будет заботиться о нем всю оставшуюся жизнь, а любовь... Разве кто-то ещё верит в неё? Он распахивает окно, едва не вываливаясь наружу, и полной грудью вдыхает воздух, чистый, сочный, напитанный солнцем. Внизу стоит высокий светловолосый мужчина, раскуривает сигарету, дым от которой медленно рассеивается вокруг него, и омега подслеповато щурится, пытаясь разглядеть неожиданного гостя из чисто мальчишеского любопытства. Финн не слишком жалует альф по личным причинам, но этот почему-то не вызывает отторжения на первый взгляд, как это случается обычно. Гуляющий между деревьев ветер кружит зелёные листья, собирая за собой целую ватагу пыльцы и капель нектара с раскинувшихся в саду цветов, взмывает вверх и неожиданно врывается в лёгкие свежим сильным ароматом соли и океана, таким мощным, Финн будто наяву видит перед собой морские валуны, дикие и молчаливые, степенно надвигающиеся на него. Он в ужасе отшатывается от окна, случайно задевая стоящий рядом стеллаж, который тут же падает, производя невероятный грохот. Финн в панике зажимает нос, но делать что-либо поздно — ноты впечатываются в каждую клеточку его тела, занимают своё место, замирая, чтобы потом, через некоторое время, обрушить на него все последствия уже закрепляющейся связи. Там, внизу, стоит его альфа.***
Это было ожидаемо, вполне предсказуемо, но Финн всё равно нервничает, разглядывая устроившегося напротив мужчину исподлобья. Тот, очевидно, чувствует себя крайне комфортно, сидя в вальяжной позе, и с интересом рассматривает недовольного подростка. — Это похищение. — Омега супится, хмуря длинные густые брови. — Фактически — да, а вот юридически — нет. — Мужчина улыбается, обнажая ряд ровных белых зубов, как с картинки насмерть отфотошопленной фотомодели. — Просто альфа захотел увидеться со своим омегой. — Вот только вы забыли спросить мое согласие. — А ты бы согласился? — Скарсгорд иронично смотрит на него, вопросительно приподнимая брови. — Конечно же, нет. — Финн фыркает и, не зная, как выносить эти переглядки, переводит взгляд на большой аквариум, полный разноцветных рыбок, меланхолично плавающих в прозрачной воде. Как хорошо было бы уплыть подальше от всего… — Вот тебе и ответ, Финн. — Александр наклоняется вперёд и кладет руки на стол, переплетая пальцы. — Я буду честным с тобой. Омега издаёт короткий смешок и с интересом косится на альфу, который выглядит крайне серьезным. — Попробуйте. — Я знаю. От тона, которым произнесены эти слова, Финна пробирает мелкая дрожь, но он не подаёт вида, бросая на мужчину вопросительный взгляд. — Я знаю всё, Финн. Не лжёт. Вулфард не может объяснить свою уверенность, но знает это так же, как и то, что завтра взойдёт солнце, сменяя звезды, и начнётся новый день, обращая в пыль предыдущий. — ...Откуда? Голос всё же подводит, и ему мерзко от собственного неравнодушия, слабости, преследующей его даже столько лет спустя. — Это не важно. — Тогда… зачем? Александр смотрит на него в упор, и Финн не может отвести взгляда от этих глаз — обжигающе-ледяных, пронизывающих насквозь, до сосредоточения его страхов, запрятанных, как ему казалось, достаточно глубоко. — Я хотел сказать, что понимаю, через что тебе пришлось пройти. И не буду торопить события. Где-то в уголках ресниц собирается солёная влага, грозясь излиться, выдать его с головой на растерзание более сильному человеку. — Отпустите меня. Выходит жалко, вымученно, но на другое Финн не способен. Прошлое не имеет над ним власти, но всё равно подтачивает силы, которые он едва ли успел скопить за это время. — Я мог бы. — Александр откидывается в кресле, по-прежнему изучая его. — Но ведь ты сам будешь рваться ко мне, Финн. И это тоже правда. Неприятная, отталкивающая истина. Пройдет неделя, месяц, если повезёт, и он начнет сходить с ума по одному единственному человеку, забывая, что в этом мире есть еще хоть кто-то, кроме него. Кто-то, кроме его пары. Он встаёт и уходит, не оборачиваясь назад: никто не препятствует и не удерживает его и Финн не знает, от чего ему плохо больше - от того, что Александр узнал обо всём или от того, что, кажется, и вправду понимает его.