***
Джейден нервно сжимает подлокотник кресла, стискивая мягкую алую обивку между заледеневших пальцев. Почему-то все идёт вовсе не так, как он предполагал: София, которая должна была сидеть справа от него, теперь мило болтает с Джереми на ряд ниже, а Билл устраивается рядом с удивлённым подростком, словно так и было задумано. Джейден кожей чувствует его напряжение, тщательно скрытое от других отстранённым выражением лица, и забивается в самый уголок двухместного диванчика, стараясь казаться как можно незаметнее. Скарсгорд не говорит ему ни единого слова, и это пугает ещё больше — молчание между ними гнетёт, хотя тишина устанавливается во всем зале. Свет постепенно гаснет, и Джейден устремляет взор на загорающийся белым экран — несмотря на плохое настроение пары, он очень хочет по-настоящему насладиться фильмом. В конце концов, что ещё ему остаётся делать? Плёнка успевает прогнать больше половины кадров, когда он неожиданно ощущает на своем бедре чужую ладонь — тяжелую и странно горячую. Джейден вздрагивает, но не делает попыток убрать её — прикосновение пары приятно, и, быть может, Билл таким интимным образом даёт понять, что между ними всё в порядке, и причина перемены его настроения не в Джейдене. Он убеждает себя в этом, но в следующий миг осознает, что просчитался: тёплые пальцы начинают неторопливо поглаживать пошедшую мурашками кожу сквозь тонкую ткань брюк, беззастенчиво скользя вверх по внутренней стороне ноги. Джейден бросает на альфу изумленный взгляд, пытаясь свести колени вместе — неужели Билл на самом деле решил заняться чем-то подобным сейчас, когда вокруг полным-полно людей? Вот только на них никто не обращает внимания — все целиком поглощены просмотром захватывающей дух ленты. Скарсгорд настойчиво касается его полувозбужденной плоти, и Джейден с ужасом понимает, что отзывается на недвусмысленные ласки, постепенно начиная твердеть. Он перехватывает запястье мужчины, шепча тихое «Б-билл!», но тот не обращает внимания на возмущение подростка. Тело послушно откликается на близкий контакт, посылая разряды желания в каждую мышцу, подпитывая медленно разливающееся по телу томление, и Джейден ёрзает на месте, не зная, что можно предпринять и как уговорить пару повременить с этим хотя бы до дома. Скарсгорд явно чувствует его реакцию, уверенно тянется к молнии, и Джейден не выдерживает: подрывается с места и, чуть не запинаясь о чужие ноги, позорно сбегает из зала, натягивая пиджак почти до коленей. Кровь шумит в ушах, заглушая прочие звуки, и он не сразу слышит шаги за спиной, очнувшись лишь тогда, когда кто-то цепко хватает его за руку. — Иди сюда. Альфа затаскивает его за собой в мужской туалет, чуть ли не силой увлекая в кабинку. Джейден не успевает толком понять, где что находится, когда Билл вжимает его в тонкую тёмно-серую перегородку, горячо целуя в приоткрытые губы. Пусть это не первый раз, и Джейден даже успел чему-то научиться, но он всё равно теряется под неудержимым, страстным напором пары, краснеет, пытаясь ответить на глубокий, дикий поцелуй. Моментально становится жарко, и дело не только в умелом языке, играющимся с его так сладко, яростно, не только в руках, которые забрались под одежду, и властно ласкают его дрожащее тело, но и в том, что Билл стремится контактировать с ним полностью, кожа к коже, плоть к плоти. Джейден пытается сдержаться, но всё-таки стонет, негромко, умоляюще, а альфа даже не думает останавливаться, продолжая касаться его везде — отчасти лихорадочно, беспорядочно, чередуя укусы, болезненно-сладкие, с поцелуями, где-то нежными, а где-то обжигающими сильнее пламени свечи. Краем сознания Джейден понимает — их могут застукать в любой момент, но не находит сил самому прервать начатое. — Билл… Язык очерчивает ушную раковину, забираясь внутрь, короткие клыки царапают чувствительную кожу, заставляя Джейдена судорожно сжать пальцы на широких плечах. Ещё чуть-чуть — и он отдастся ему прямо здесь, прося о куда большем, чем прикосновения друг к другу через одежду, которая с каждым мигом все больше начинает мешать разгоряченному телу. Где-то вдалеке слышится стук дверей, и юноша дёргается, понимая, что кто-то направляется прямо сюда — им нужно немедленно прекратить происходящее. — Б-билл! Скарсгорд словно не желает слушать его, продолжая наступать: рубашка жалобно трещит, и первая пуговица падает на пол, звонко ударившись о кафельный пол. Джейден провожает её беспомощным взглядом, понимая, что если не освободится сейчас, всё может случиться в любую секунду. — Прекрати! Он с силой отталкивает от себя мужчину, утирая ладонью алеющие, как маков цвет щёки. Билл отступает на шаг, смотрит растерянно, зло, и на его лице появляется кривая, искажающая черты усмешка. — Значит, решил переключиться на девочек? — Чт-то? — Джейден распахивает глаза, не веря тому, что услышал. — О чём ты?! Он не успевает даже договорить, когда Билл снова сокращает расстояние между ними и прижимает недоумевающего юношу к стенке кабины. Джейден сглатывает, ощущая себя загнанным в ловушку — альфа нависает сверху, занимая собой всё пространство, и от его взгляда, потемневшего, тяжёлого, колени заходятся мелкой дрожью. — Не забывай, что ты мой, Джейден. Ты — мой. Скарсгорд буквально рычит последние слова и жадно впивается в его рот, не позволяя малейшего возражения. Джейден дёргается, пытаясь высвободиться, но мужчина держит его стальной хваткой, сжимая руки чуть выше локтя, и тот вскоре понимает, что сопротивление бесполезно — ему просто не хватает сил. Поцелуй получается яростным, будто борьба, диким, ненасытным, и Джейден содрогается при мысли о том, что даже такой Билл вызывает в его теле отголоски желания. Но делать это подобным образом — неправильно. Скарсгорд наконец отпускает его, давая вдохнуть, и тут же оттягивает ворот рубашки, припадает к шее, вылизывая шрам от поставленной метки. Джейден задыхается, зарывается свободной ладонью в волосы мужчины, беспрестанно шепча его имя, словно молитву, глупо надеясь, что его услышат. То, как сильно они желают друг друга, похоже на сумасшествие — разве можно хотеть кого-то до слёз, до пронзающих внутренности спазмов, опускаться до самых низменных инстинктов, надрывно крича «Моё, моё!», глубоко внутри понимая, что никогда не сможешь поделиться этим с кем-то другим. И даже умереть будет куда легче. Поток свежего воздуха обдувает опьянённое тело, и Джейден распахивает веки, пересекаясь взглядом с дымчато-голубыми глазами, кажущимися смутно знакомыми. Стоящий в проеме Александр ошарашенно смотрит на них, не скрывая своего изумления. Не одумываясь, Джейден отталкивает Билла и опрометью бросается вон из кабинки, на ходу пытаясь застегнуть пиджак непослушными руками. Стыд врывается в сознание вместе с ужасом, заставляя ладони мелко дрожать после случившегося, дышать через раз. Что за безумие творится между ними?***
— Ну ты даёшь, братец… — Александр задумчиво разглядывает его, будто видит впервые, и Билл на какой-то миг ощущает себя неловко, вспоминая, как брат отчитывал его за проделки, когда он был совсем ребёнком. — Ты бы ещё взял Джейдена прямо здесь. — Я бы и взял. — Он бросает на брата хмурый взгляд. — Если бы не ты. Старший Скарсгорд хмыкает и устало трёт переносицу, качая головой. — Ты правда такой идиот или только притворяешься? Билл молчит, не находя в себе сил спорить с братом и отвечать на его подколы. Оправдать себя нечем — с Джейденом он действительно теряет рассудок, снова и снова поступая на редкость опрометчиво. — Вот что. — Александр поправляет наручные часы. — Финн говорил мне, что собирается сегодня встретится с Джейденом. Как я погляжу, нам с тобой тоже есть о чем поговорить. — Предлагаешь напиться? — Билл поднимает на него взгляд, почему-то ощущая себя до крайности измотанным. — Думаю, это то, что нужно. Младший Скарсгорд согласно кивает, неожиданно ясно осознавая, что хочет лишь одного: как можно скорее убраться отсюда в тишину их старого мрачного дома.***
Они пьют уже около часа, в полном молчании, не говоря друг другу ни единого слова. Александр курит, отрешенно вглядываясь в охряно-оранжевый закат, и Билл благодарен брату за то, что тот не пытается давить на него, давая время собраться с мыслями. На вогнутом донышке бутылки остается совсем немного тёмно-золотистой жидкости, когда младший альфа наконец решается заговорить, пересилив собственные сомнения. — Я ошибся. — Он покачивает бокал в руках, наблюдая, как янтарная жидкость омывает прозрачное стекло. — Я не могу отпустить Джейдена или отдать кому-то другому. Сегодня, когда я увидел, как он обнимал Софию, а потом говорил с теми девушками, меня будто вывернуло наизнанку, понимаешь? — Хм. — Александр тушит сигарету в серой пепельнице и оборачивается к нему. — Но ведь Джейден не видит никого, кроме тебя, разве не так? Ведь вы уже стали близки? — Да. — Билл опускает веки, представляя перед внутренним взором моменты их единения. — Ещё никто не отдавался мне так. — Тогда что тебя беспокоит? — Не знаю. — Он проводит рукой по волосам, только сейчас замечая, что даже не подумал привести растрепавшуюся прическу и помятую одежду в порядок. — После встречи с ним я сам на себя не похож. — Да уж. — Александр усмехается, но взгляд его остаётся серьезным. — Думаю, ты просто хочешь большего. — Большего? — Младший Скарсгорд приподнимает бровь, вопросительно глядя на брата. В глазах старшего альфы проскальзывает затаённая грусть, всколыхнувшись насыщенной синевой на лазурном дне, и он произносит совсем тихо и от того ещё более значимо: — Ты хочешь, чтобы он любил тебя, Билл. Эти слова будто бьют обухом по голове, и Билл чувствует, как мир вокруг, чётко выстроенный им ещё с рождения, осыпается острыми осколками, больно раня тело и душу. Правда, горькая, необходимая разрушает сознание снова и снова, заставляя принять её и отпустить извечный контроль над всем. Он ошибся. Проиграл. Он влюбился. — Нет… — Он закрывает лицо ладонями, чувствуя под веками кипучие солёные слезы. — Нет! От удара стол разваливается на части, и стекло бокалов расшибается в куски, позволяя алкоголю наполнить воздух терпким, вяжущим ароматом. Билл выбегает с веранды, мечась, словно раненый зверь — так сильно жжёт и саднит там, где у его телесной оболочки находится сердце. Всего лишь орган, разгоняющий кровь по сосудам, но он знает, чье заклинание рвет его на части, заливая внутренности горячей алой жидкостью. Адам. Будь он проклят. Воспоминания окунают его в беспросветную бездну, душа без удавки: вероломство, разочарование, горечь утраты — будто он снова доверчивый подросток, каким был в тот момент. Тьма, ни на миг не покидавшая его, поднимает голову, расправляет щупальца; более, чем реальная, отсекает Билла от окружающего мира, создавая вокруг вакуум — заклятие оборачивает его чувства против него самого. Александр что-то кричит ему, словно издалека, и он хватается за голову, пытаясь справиться с собой — боль рвется на свободу, клацая прогнившими зубами, надрывая натянутые жилы; и ему придется справиться с этим, ведь бесполезно пытаться загнать её внутрь. Билл почти позабыл о наложенных чарах, твердо уверенный в одном: после предательства он никогда не сможет довериться кому-то вновь. И вот, теперь, когда он ожидал этого меньше всего, любовь все же пустила корни в его душе, выворачивая всё наизнанку, пробивая себе путь к сосредоточию, к сути, погружая тело в невыносимую агонию. Он и не знал, насколько сильно Адам не желал отпускать его. Тогда любовник цеплялся за Билла, умоляя простить, говорил, что это коварство — лишь ошибка, случайная, непреднамеренная, но альфа знал, видел: чернь, опутавшая изменника говорила куда больше лживых слов, слетающих с раздвоенного, как у змеи, языка. И он ушел, не оборачиваясь, не веря тем проклятиям, что кричал Адам ему вслед; и все же, одна-единственная фраза звучала в его сознании ярче других, посылая гулкое эхо во все концы света. Ты умрешь, если посмеешь полюбить кого-то другого! Разве он мог подумать, что это — не пустая угроза? Протяжный рык прорезает ночное небо, и сотни птичьих голосов вторят нестерпимому чувству, терзающему уже когда-то раненую душу. Александр стоит сзади, упорно пытается пробить поле, плотным облаком окружившее брата, но Билл знает — он ничем не сможет ему помочь. С этим младший Скарсгорд должен справиться сам. Лицо Джейдена, улыбчивое, доверчивое, встаёт перед глазами, и он хватается за эту искрящуюся нить, как утопающий за соломинку. Связь, до этого почти не ощутимая, начинает крепнуть, латает разодранные мышцы, не позволяя жизни покинуть изувеченную оболочку, и его магия, мощная, сильная подпитывается ею, словно неиссякаемым источником. Билл опускает веки, сквозь невыносимую боль прогоняя перед внутренним взором обрывки прошлого, постепенно становящихся всё менее мучительными, и тьма, опутавшая его, спустя долгие мгновения отступает, позволяя сделать первый необходимый вздох. Тиски, сковавшие грудную клетку, с каждым новым усилием ослабляют свою чудовищную хватку, и он отдается во власть непривычного, странного ощущения, заполняющего вывороченное наизнанку нутро теплыми золотистыми лучами. Пусть так. Он любит Джейдена. Чужое заклятие корчится, сгорая в ярком свете их переплетённых судеб, шипя и ярясь от собственного бессилия. Горячая кровь из разодранной груди капает прямо землю, насыщая ее, окрашивает зелёную траву алыми каплями, и Билл думает, что это в некотором роде даже красиво. Раненое тело охватывает слабость, и пробившийся сквозь завесу Александр едва успевает подхватить его, не позволяя упасть навзничь, прямо на раскуроченные рёбра. Прохладные потоки магии оплетают, принося успокоение, и Билл закрывает глаза, осознавая, что бороться больше не нужно. Только бы он смог увидеть Джейдена ещё раз.