Твой специальный агент

Впервые мы будто лишены дара речи, Рассказываем уже известные истории, Потому что не говорим то, Что хотим сказать на самом деле. Harry Styles — Two ghosts

      Прошло четыре дня. Ты проводил время на рыбалке, в национальном парке, объедался в «Дабр Р» пирогами или помогал Трумэну с мелкими преступлениями. Для поддержания формы. От Одри не было новостей. Как ты не старался, не видел её за завтраком в ресторане отеля, и вечером, когда коротал время в вестибюле, в надежде, что она случайно пройдёт мимо. Днём мог затмить мысли о ней общением с горожанами, но вечером тоска снедала. Книга, присланная Дайан, не особо спасала от бессонницы, и ты приходил в отчаянье, готовый броситься к консьержу, чтобы узнать, как тебе можно найти Одри Хорн. Но ты держался от такого опрометчивого поступка. Если она решила, что ей стоит прекратить попытки обратить на себя внимание – тем лучше, потому что ты уже готов был сломаться.       На пятый день, собравшись духом, ты, Дейл, отправился к месту, где открывался вход в чёрный вигвам. Не был здесь с тех пор, как выбрался оттуда вместе с Энни. Сел на поваленное дерево, на котором, в своё время, ждал тебя Гарри Трумэн. В воспоминания было окунуться легко. Зачем эта тяга к саморазрушению? Почему ты вспоминаешь то, как побывал в этом ужасном месте, тогда как нормальные люди стараются забыть подобное? Картинки были размытыми, практически бесцветными. Впрочем, красный цвет ты помнил. Так же помнил, как сумел выбраться оттуда, оставив БОБа там. Победил его. — Значит, это произошло здесь? — голос прозвучал так внезапно, что ты вскочил, выхватил оружие и направил на источник звука.       Одри стояла в метре от тебя и подняла руки. Она не испугалась твоей реакции, напротив, с любопытством осматривала тебя. Чертыхнувшись, ты спрятал пистолет. Третий раз ей удаётся застать тебя врасплох, и второй раз ты направляешь на неё огнестрельное оружие. Либо ты теряешь хватку, либо тут что-то другое. — Простите, что напугала, агент Купер. — Ничего страшного, Одри.       Ты садишься на поваленное дерево, чуть двигаясь, оставляя девушке место. Она понимает и садится рядом. Ты ждал встречи с ней четыре дня и вот, когда она рядом, не знаешь, что сказать. Слова застревают в горле и ты только смотришь на неё. Сказать хочется много чего. Например, как ты скучал по ней, как тебе жаль, что обидел её, как она нужна тебе. — Шериф Трумэн сказал, где я могу найти вас.       Конечно, это очевидно. Гарри каждый день поднимал вопрос об Одри, надеясь пробиться через возложенную тобой кирпичную стену в отношении этой девушки. Но ты был упрям, хотя в глубине души тебе хотелось следовать советам друга.       Одри не смотрела на тебя, её взгляд был прикован прямо на вход в чёрный вигвам и ты позволил себе, мысленно, ругать Гарри за то, что тот сказал Одри нахождение столь опасного места. Ещё после истории, которая случилась в «Одноглазом Джеке», ты понял, в какие опасные дебри её может завести собственное любопытство. И чувства к тебе. — Я всё думаю – насколько смелым и влюблённым должен быть человек, чтобы так смело шагнуть в неизвестность, — тихо проговорила Одри, не сводя взгляд с входа. — Сказала та, кто направилась в публичный дом, чтобы впечатлить агента ФБР. — Но мне же это удалось? — ты услышал в её голосе едва уловимые нотки кокетства и отметил, что они нравятся тебе. — Ещё как.       И удалось напугать тебя, довести до такого состояния, что ты готов был убить любого, кто помешает тебе вынести её из этого ада. — Вы любили её? — спросила Одри.       Она не пыталась фильтровать слова, а спрашивала прямо в лоб, напоминая этим тебя. — Понимаешь, Одри, я бы назвал это влечением. Энни казалась мне беззащитной, ничего не знающей об этом мире и мне хотелось защитить её и показать ей жизнь, которую она не знала. — Она бросила вас? — Мы оба пришли к решению расстаться. Я показал ей мир, рассказал всё, что знаю сам и понял, что мне больше нечего ей предложить. Наши пути разошлись.       Два года назад подобные разговоры отзывались в тебе болью и осознанием собственной никчёмности, но сейчас, с Одри, ты испытывал облегчение. После разрыва с Энни Блэкберн, ты обвинял себя в том, что недостаточно сильно старался, чтобы спасти ваши отношения, но сейчас понимал – это было одно из самых верных решений в твоей жизни. Она научила тебя заново смотреть на эту жизнь, поверить в мысль о любви, и ты был ей за это благодарен. — Как на счёт тебя, Одри? Слышал, у тебя были отношения, — ты позже понял, что за вопрос задал и прикусил язык. Сейчас она решит, что ты ревнуешь. И окажется права, не так ли? — Они закончились ещё до взрыва, — Одри посмотрела тебе в глаза. Ты ожидал увидеть в них боль от неприятных воспоминаний, но наткнулся только на равнодушие. Должно быть, они не были настолько серьёзными, сколько ты придавал им значения. — Ты любила его? — Он был неудачной попыткой отвлечься от вас, агент Купер.       И снова ваш диалог зашёл к опасной теме. Ты перебирал в голове возможные вопросы, чтобы уйти в другое направление, но Одри оказалась быстрее. — Я не Энни, мне не нужно что-то доказывать. Я люблю вас.. за вас, а не потому что вы можете что-то предложить. Если я чему и научилась в отношениях, так тому, что любящие люди должны познавать всё вместе, — она замолчала, и ты открыл рот, но девушка, боясь, что ты вновь напомнишь ей о разнице в возрасте, продолжила, — мне не нужно подвигов от вас, агент Купер, я уже знаю, на что вы способны. И я не жду, что вы влюбитесь в меня.. Я смирилась, понимаете? Наверное, вы правы и мы не можем быть вместе. Вы как были идеальным, так им и остались, а я больше не амбициозная девчонка, которая считала, что ей все должны. В смысле, с чего я вообще решила, что достойна вас? Я же просто провинциальная Одри, которая когда-то решила, что может сделать счастливым специального агента. — Одри.. — Нет, агент Купер, не нужно жалеть меня. Простите, но я не в силах сдержать своё обещание.       Она ушла. Тихо и молча, а ты остался сидеть на том же месте, иронично замечая, что уже второй раз это место выворачивает твою душу наизнанку.

***

      Ты никогда прежде не позволял себе подобного, но впервые это случилось. Сидел за барной стойкой и глушил виски. Стакан за стаканом вливал в себя крепкую жидкость. Ты искал все возможные способы, чтобы прекратить поток мыслей, вертящихся вокруг Одри. Но и Дэниэлс* плохо с этим справлялся.       Она дала тебе понять, что сдалась, что ты можешь быть спокоен за свою честь, но тогда почему внутренности скручиваются, а сердце будто пропускают через мясорубку? Сейчас, как никогда, тебе хотелось быть рядом с ней, обнимать её, почувствовать её губы, не как раньше, а по-настоящему. Она смогла опустить твоё душевное состояние так низко, как не удавалось прежде ни одной женщине. Женщине. Смакуешь это слово, осознавая, что Одри Хорн не является школьницей. Сколько тебе понадобится времени, чтобы отпустить её?       Тебе жизни не хватит.       Ты начинал жалеть, что не остался в чёрном вигваме. Там было бы куда проще, чем сейчас. Отчаянье съедало изнутри, пережёвывало и выплёвывало наружу твоё бесполезное существование. Ощущалась только боль, изнывающая, прожигающая, терзающая. Посетители, кажется, чувствовали твоё неуравновешенное положение, потому что никто не посмел подойти к тебе и поинтересоваться – что же случилось с терпеливым и сдержанным специальным агентом Купером, что он сидит здесь третий час, не переставая вливать в себя алкоголь? Одри Хорн с ним случилась.       Со звоном ставишь пустой рокс** на стойку, отмечая недовольный взгляд бармена, следивший за твоими движениями. Встаёшь и понимаешь, что земля словно шатается. Сколько же ты выпил, что ноги еле держат твоё бренное тело? Ответ приходит мгновенно – очень много.