Продаюсь за браслеты.

Антон проснулся от резкого звука и вибрации около самого уха. Голова загудела, во рту пересохло, мышцы затекли — вот тебе и доброе утро. Он недовольно промычал в подушку, но головы не поднял и послал подальше человека, решившего с ним связаться так рано. Звук повторился, потом еще и еще, и Антон не выдержал. Схватил телефон, приоткрыл один глаз и заметил четыре смс-ски. Арс. 12:11 Эй, местный развратник, уже проснулся? Арс. 12:12 Надеюсь, я тебя не бужу своими сообщениями? Арс. 12:17 Хотя надеюсь, что как раз бужу:)) Арс. 12:24 ТОХА! ВСТАВАЙ! Шастун отчего-то еле заулыбался, как дурак, а потом нахмурился. Что Попову понадобилось так рано? Да, полпервого после «веселой» ночки это очень рано! Поэтому сейчас самое лучшее, что он может сделать — это выкинуть средство связи (желательно в окно), зарыться в мягкое царство подушек и одеяла и снова заснуть. Он бы с превеликим удовольствием так и сделал, если бы писал не Арсений-чудесные-глазки-Попов. Вы. 12:29 Что тебе от меня нужно, придурок? Вместо ответного сообщения прилетел звонок на крыльях невероятно звучной и оглушающей музыки, что ударила по ушам, заставляя бедного парня сморщиться и быстро принять вызов, дабы избавить себя от дальнейших мучений. Не тут-то было. — Вставай и пой! — закричали в трубку. Антон прорычал что-то матерное и откинулся на подушки, прикрывая глаза. — Мороз и солнце — день чудесный! Еще ты дремлешь, друг прелестный! Пора, красавица, проснись! — Тебе некому больше орать стихи? — прервал парень поток чудесных строк, произнесенных не таким уж чудесным криком в трубку. — Так иди в окно покричи. Глядишь, какая-нибудь бабушка у подъезда оценит, и будете вы с ней жить-поживать, пока смерть не разлучит вас… В трубке послышался смешок, потом грохот и шипение. Все-таки у Арсения кривые руки, из которых все валится и разбивается. — Видимо, ты вчера знатно отдохнул, когда свалил от нас. — Да уж… Антон помнил, как ушел под руку с обворожительной красоткой, вызвал такси, посадил ее в это самое такси и отправил восвояси. Не для тебя моя роза сегодня благоухала весь вечер! Потом без приключений добрался до своей квартиры и там уже, откопав в своих «погребах» бутылку коньяка, напился до состояния лужицы. По телевизору тогда шел «Дом-2» — оказывается, если эту чушь смотреть на пьяную голову, то можно немного посмеяться. Антон же, учитывая его состояние, долго ржал и не мог остановиться даже во время рекламы. — Раз ты уже встал, не хочешь со мной пробежаться по магазинам? — весело спросил Арсений. Да, конечно, Антон уже встал, помылся, привел себя в порядок и теперь поливал цветы на подоконниках, напевая песенку себе под нос. Шастун со стоном перевернулся на кровати и услышал звуки на заднем фоне. Было слышно, как закипает чайник и что-то жарится на плите. Антон сразу представил, как Арс стоит в розовом фартучке домохозяйки около плиты и готовит яичницу, насвистывая малознакомую мелодию себе под нос. И Попов в воображении Шаста выглядел очень мило, от чего тот заулыбался и забыл ответить на вопрос. — Тох, ты опять уснул? — Что? А, да, то есть нет. То есть, конечно, давай. У них сегодня выходной. Почему бы не провести его в хорошей компании с хорошим человеком. С очень хорошим, милым, веселым и красивым человеком, которому просто невозможно отказать. — Отлично, тогда… — Да не кричи ты так, — прошипел Антон, когда по его голове словно ударили молотком. — У меня одно условие: заедешь за мной. — Да без проблем. Через час буду, — довольный голос снова оказался слишком громким для ушей Антона, поэтому он откинул телефон подальше и закрылся одеялом с головой. Он еще немного полежит, а потом встанет, умоется, приведет себя в порядок и… И по квартире пронеслась противная трель звонка, словно ураган, снося напрочь больную голову парня. Шаст откинул одеяло, когда трель повторилась, и, недовольно бурча себе под нос, пошел к двери встречать неприлично утренних гостей. За порогом стоял Арс собственной персоной. — Что? Ты же сказал через час, — Антон был совершенно растерян и продолжал стоять в проходе. — Прошло уже полтора часа, я еще опоздал, — ответил Арсений и бесцеремонно протиснулся в квартиру. — А ты, я вижу, только встал. Антон выглядел невероятно сонным — и невероятно милым. Спутанные растопыренные волосы, большая растянувшаяся футболка, послесонный румянец на щеках и немного потерянный взгляд. Эта картина умиляла Попова, он пытался запомнить все до последних деталей, сохранить в своих мыслях. Хозяин квартиры засмущался от такого цепкого взгляда, расцвел румянцем еще больше и отдернул футболку, будто прикрывая свои длинные худые ноги. — Я, ну да, я тут, кажется, заснул, — подбирая слова начал Антон. — Я сейчас, быстро, а ты проходи, располагайся, будь как дома. Арсений уже не раз бывал в этой квартире, знал ее довольно хорошо. Теперь же он прошел в единственную комнату, заправил кровать друга и улегся сверху. На тумбочке возле кровати лежала богатая коллекция браслетов, привлекающая внимание мужчины. Он подцепил один из них пальцами и стал разглядывать. Браслет казался дорогим и уже достаточно поношенным, но хорошего внешнего вида не потерял. Интересно, откуда у Антона столько браслетов? Нет, лучше — зачем Антону столько браслетов? Сам Антон улетел в ванную, откуда периодически слышались удары и треск. Можно было подумать, что парень решил вступить в схватку с душевой кабинкой. Это было почти правдой: он успел уронить пару раз шампунь, чуть не сломал шланг и сам почти упал, когда выходил из душевой кабинки. А все потому, что очень торопился — не хотелось заставлять Арса ждать. Распаренный с мокрыми волосами в одном полотенце, он, наконец, продефилировал из ванной в сторону шкафа. — Слушай, а заче… — Арсений оборвался на полуслове, когда увидел молодое подтянутое тело, по которому пробегали влажные дорожки капель. И дальше он не смог издать ни слова, в голове образовался вакуум. Он мог только смотреть и приоткрыть рот то ли от удивления, то ли от чего-то еще. — Ты о чем? Арс? Что ты там говорил? Антон — слава всем известным богам! — смог спрятаться за дверцу шкафа, красный от смущения и неуверенный в только что увиденном. Арс его разглядывал? Еще и с приоткрытым ртом? Нет, такое только в фильмах бывает! — Я хотел спросить: зачем тебе столько браслетов? Браслетов? Антон бросил нервный быстрый взгляд на свои «голые» запястья. Он каждый раз снимал на ночь браслеты, чтобы было удобно спать. А потом каждое утро их надевал обратно. Его никто за долгие годы не видел без украшений. Потому что он просто, блять, не мог себе этого позволить! Вот вы видели, чтобы в хорошем (именно хорошем, а не подвальном) магазине стояла бутылка вина без ценника? А сегодня утром Антон просто не успел надеть. Он был слишком ошарашен Арсением и собственным организмом, так глупо заманившим его в сонное царство. — Хм, — Антон, натягивая черную мастерку, подошел к кровати и развалившемуся на ней мужчине. — Ну, мне просто нравится. Просто нравится — отличное объяснение. Не вызываем подозрений, не привлекаем внимание, не продолжаем тему. Он забрал все украшения с тумбочки, нацепил парочку на запястья и спрятал остальные на верхнюю полку массивного шкафа. Подальше от шаловливых ручек и любопытных глазок. Арсений с недоверием на него покосился, сощурив глаза, и встал. — А откуда… — Ну что, погнали? — резко прервал Антон и убежал в коридор. Этот день импровизаторам благоволил. Они почти без пробок доехали до полюбившегося Арсению торгового центра со множеством всего-всего-всего. Они пробежались по магазинам одежды, где после долгих примерок Попов смог подобрать себе «идеальную» рубашку (да, ту самую идеальную белую облегающую рубашку, как две капли воды похожую на все остальные). Без курьезов, конечно же, не обошлось. Чего только стоил тот момент, когда низ одной особо длинной кофты застрял в молнии джинсов Попова, и Антону пришлось в узкой примерочной опуститься на корточки, практически вплотную приблизиться к паху друга, чтобы справиться с упрямой собачкой. Арс тогда очень довольно и ехидно улыбался. Отлично. Спасибо. Шаст еще долго будет дрочить по ночам на картинки, подбрасываемые собственной фантазией. Потом они довольные завалились в одну из многочисленных кафешек, где Антон заказал себе мороженое и молочный коктейль. — Мое дорогое великовозрастное дитя, — прокомментировал это Попов, на что получил тычок в бок и смешную пародию с высовыванием языка: — Мое дорогое великовозрастное дитя. Они болтали ни о чем и обо всем сразу. Когда Антон с характерным раздражающим звуком допивал коктейль, Арсений не выдержал: — А ты действительно спал с мужчинами? — тихо и немного неуверенно спросил он, ненавязчиво касаясь коленями бедер друга. — Да, — просто ответил Шастун. — А ты? Он, конечно, заметил. И заинтересованный взгляд, и касание, и голос, полный чуть ли не надежды. И наслаждался этим, и гладил мысленно себя по головке. Кажется, вчерашняя тема увлекла Попова. Антон захотел увлечь его еще больше. И, конечно же, не знал, зачем это делает. — А что я? — Попов как будто по-настоящему удивился. — А ты спал с мужчинами? — Антон наклонился к нему ближе и сощурил глаза, внимательно вглядываясь. Все это походило на фарс. — Я, хм, нет, — мужчина закашлялся, неуверенный в следующих словах, но… — Но ты же знаешь, я за любой кипиш. Антон удивленно моргнул пару раз, застыв с трубочкой во рту. Такая фраза произнесена была слишком странно, чтобы не иметь подтекста. Вау! Лучше бы, Арс, ты так не говорил и не сиял бы, как начищенная монетка. Ты не знаешь, о чем идет речь. Тебе и не надо знать. — Знаю. Конечно, знаю. В тот день к этой теме они больше не возвращались. Но вот мимолетно трогать друг друга и кидать томные взгляды стали куда чаще. Ох, нарываетесь же вы, мальчики. Уже под поздний вечер Арс довез друга до дома. День действительно выдался хороший и отчасти неожиданный. Как и все дни, проведенные в компании с Арсением-солнышко-Поповым. Антону жутко не хотелось уходить из этой атмосферы легкости, веселья и тепла, вечно витающей вокруг голубоглазого солнца. Оставаться рядом с ним как можно дольше, обнять, прижаться ближе, утыкаясь носом в горячую шею — так ведь говорится в бульварных романчиках? Так вот Антону этого совершенно точно хотелось! Он даже не пытался обмануть себя. Но день прошел, оставив после себя чудесное послевкусие. Антон вышел из машины, на прощание махнул рукой и пошел домой. Но судьба, выжидающая сволочь, снова подкинула карты на стол. Шастун щелкнул пару раз выключателем — и ничего не произошло. Темнота захватила коридор и, видимо, все остальное. Он прошелся по квартире, светя перед собой чудом современного мира — телефоном. Да, правильно, электричество отключили. Ни поесть, ни умыться, ни в телефон поиграть, ни телевизор посмотреть, ни книгу почитать. Ничего не поделать без этих электрончиков, бегающих по проводам. Беспомощные люди, беспомощный мир. Антон сначала расстроился и стал придумывать себе занятие на ночь. А потом в голову ударила великолепная, просто восхитительная, идея! — Арс, ты уже соскучился по мне? — закричал он в трубку. — Потому что я по тебе да! Ты далеко уехал? — Подожди, — послышался едва различимый звук тормозов. — Не очень далеко, а что? Правда, соскучился? — Конечно! — Антон практически чувствовал улыбку друга, отчего у него самого поднималось настроение и взлетало этаж на десятый, не меньше. — А еще у меня из всего дома убежало электричество, а я без него жить не могу. Спаси меня. — Понял, принял, сейчас буду. Антон довольный выбежал из квартиры. Попов либо быстро гнал, либо действительно уехал недалеко. Однако напротив Шаста автомобиль остановился уже через минуту. И не важно, что, когда они отъезжали от дома, окна вдруг засветились и послали нахальный «привет» Антону. Съемная квартира Арса была не больше, чем у Антона, но зато более прибранная и аккуратная. Однако большим количеством спальных мест она не отличалась. Об этом всю дорогу думал Шаст и улыбался, а когда осознал всю глобальность «проблемы», то чуть не кинулся в обратную сторону на своих двоих. Им придется спать вдвоем на одной кровати. Хорошо это или плохо, Антон еще не решил. — Ну что ж, да, — многословный Арсений подтвердил размышления Антона, благородно предоставил ему футболку и домашние штаны и предложил выбор: на какой стороне он будет спать. Довольный парень упал на мягкую кровать, подвинулся ближе к стенке и закутался в одеяло, словно в кокон. — Не, Шаст, так не пойдет, — высказался Попов, когда погасил свет и лег рядом. — У меня только одно одеяло, так что делись. — А ты отбери, — и показал язык. Арсений тяжело вздохнул и закрыл глаза. Казалось, что он смирился и решил спать так, но не тут-то было. Когда друг вытянул голову из вороха одеяла, он резко набросился на него, перевернул на другой бок, вытащил край одеяла и с победным кличем прижал к себе. Антон в свою очередь вытянул длинные руки, вцепился в другой край, вытворил невероятный трюк и оседлал уже лежавшего Арсения. Тот рассмеялся, но одеяла не отпустил. — Тот край будет твой, а этот мой. На том и сошлись. И только тогда Шаст понял, что все еще сидит на бедрах друга и двусмысленно водит своими бедрами вперед-назад (и зачем только?). Упс, немного неловко. Антон свалился на другую половину кровати и натянул одеяло до ушей, чтобы мало ли в темноте Арсений не смог углядеть раскрасневшиеся щечки. Арсений же шумно дышал. Антон много думал. Думать — это стало его основной деятельностью в последние недели и месяцы. Думать, конечно, об Арсении-друге-недруге-Попове. С одной стороны, он был бы рад оттолкнуть друга, потому что отлично осознавал, что в его душе зарождаются совершенно не дружеские чувства — и видел отголоски во взгляде Попова. Он не хотел переживать в десятый раз то, что уже пройдено, проанализировано, понято и принято. Он не хотел снова становиться любовником, ведь Арс был женат, хоть практически и не говорил о своей суженой. Не хотел наступать на полюбившиеся грабли. С другой стороны, а вдруг все будет по-другому? Арсений же другой. Не такой, какими были все его мужчины до чудо-Арсения-в-перьях. Он хороший, он добрый, он чистый, но он женатый. А потому по-другому быть и не может, да? Либо друг, либо любовник, либо никто. Ради таких как Антон жен не бросают, помните? — Расскажи что-нибудь, — вдруг хриплым голосом попросил Арсений и повернулся к Антону. В темноте его глаза сияли словно звезды. Шастун готов был рассказать Арсению все, что знал и не знал. И даже всю свою жизнь в ярких подробностях, показать себя во всей красе, а потом спросить: « И вот для меня, такого, ты улыбаешься? Для меня придумываешь свои шуточки? Для меня создаешь свою фееричную атмосферу, от которой не хочешь уходить?». Но он не мог. Точно не сейчас, как-нибудь потом. — Сказочку на ночь? — весело спросил Шаст, но в ответ послышалось тихое сопение. Антон позволил себе немного полюбоваться мужчиной в свете луны. Он был словно из параллельного мира, где нет грехов и нет боли, где люди счастливы и любят по-настоящему, где нет места предательству и обидам. И сейчас он был только его, такой близкий, но такой далекий. Он позволил себе провести пальцами по колючей щеке и мягким губам. Тогда Антон подумал: «Это был действительно хороший день…» Они слишком часто проводили время вместе, легко и непринужденно. С миллионами шуток, подколов. И тысячами полуслов, полуулыбок, полунамеков и полукасаний. В один момент их мир стал состоять из этих чертовых «полу», и каждый отлично понимал, куда едет поезд, а остановить его не мог. Скоро станция «Любовь» — не проморгайте. Антон боялся доехать до этой станции в одиночку. Он подумал о том, чтобы тихо встать, переодеться и уехать к себе домой, а наутро написать сообщение с тупой шуткой и отмазкой. Но вдруг на его руку опустилась чужая горячая рука. Не убежишь.