Счастье — на Востоке

— Что тебе принести? — Альфред выжидающе поставил стакан на барную стойку. — Я вот хочу коктейль с бурбоном. Тебе то же самое? — О святый боже, нет, — холодно ответил Артур. — Не надо этих моднявостей. Мне простой ром сойдет. Альфред равнодушно пожал плечами. — Как скажешь. Располагайся. Пока Альфред готовил напитки, Артур лениво наблюдал за ним, подперев рукой подбородок. «Госпожа Свобода» — так назвался бар Альфреда — по-настоящему оживлялась вечером, когда в неё стекались посетители всех мастей: рыночные торговцы, арабские интеллектуалы — чаще это были врачи; и вовсю кипел котел Британской империи, где перемешались британцы, канадцы, австралийцы — бизнесмены и археологи. Обычно сюда захаживали и пара американцев, но, кажется, сегодня за них отдувался один Альфред. Именно такой обстановкой и прославился бар Альфреда, пропахший западными веяниями: сюда стекалась людская куча мала, которая хотела чего-то знакомого; чего-то посовременнее. Альфред частенько стоял у барной стойки сам, но сегодня он доверил бар одному из работников, потому что хотел пригласить Артура к себе, на верхний этаж, чтобы тот оценил его первые труды. Он подал Артуру стакан рома и вышел из-за барной стойки. — Ну что, пойдем? — сказал он и чокнулся с ним. Артур закатил глаза. — Веди, — пробормотал он в ответ. Альфред ухмыльнулся, поманил Артура к себе и повел его наверх, в свои комнаты: вышел из зала, отодвинул пурпурный занавес, отпер дверь и поднялся по лестнице. Когда-то это здание было образцом викторианской архитектуры, но к началу двадцатого века оно пришло в запустение, и проектировали его явно британцы, а не арабы. Лестницы здесь были узкие и шаткие, в дереве местами зияли дырки, по потолку тут и там ползли трещинки — будто напоминали о том, как дешево Альфреду досталось это заведение. Артур был здесь уже раз или два — заходил по тому же поводу; и в комнатах ему запомнились грязь, беспорядок и невиданное оскорбление его чувствительной, чистоплотной натуры. В общем-то, почти ничего не изменилось: когда Альфред завел его в комнату, первым делом Артура поприветствовали нагромождения коробок, разбросанная одежда и раскиданные кусочки да частички всего на свете. — Боже мой, — сказал он и осторожно, с отвращением приподнял за воротник рубашку цвета хаки, которая калачиком свернулась у его ног, будто спящая змея (видно, её не стирали уже неделю). — А ты всё такой же неряха. — Это такой организованный беспорядок. — Альфред промчался мимо и исчез в первой комнате. — Я отлично знаю, где что лежит. Ты со мной или как? Артур набросил рубашку на высокую бронзовую статую оленя (на рогах у него уже висели какие-то предметы) и осторожной поступью проследовал за Альфредом. Квартирка у него была тесная (неряшливость Альфреда только усугубляла положение), всего две комнаты: крохотная ванная с низким потолком и комната побольше, поквадратнее, похожая на коробку, — она одновременно служила и спальней, и гостиной, и рабочим местом. Кровать Альфреда представляла собой большую, низкую конструкцию с незатейливыми, тонкими простынями, и на них нагромождалось столько всякой всячины, что оставалось лишь гадать, как он умудрялся спать здесь. — Присаживайся-присаживайся, будь как дома! — отозвался Альфред из-за рабочего стола; между стопками книг и не-пойми-чего он ухитрился найти щелочку и просунуть туда свой стакан. — Ну надо же, какое гостеприимство, — прорычал в ответ Артур и пристроился на самом краешке кровати. — Может, у тебя хоть какой-нибудь диванчик найдется? — Неа. — Как казалось Артуру, Альфред нарочно шарился по комнате громче, чем стоило бы. — Какой от него прок? — Он пожал плечами. — Да и всё равно я в этой комнате ненадолго, так? — И правда, — сухо отозвался Артур. Он закинул ногу на ногу и вяло огляделся. Кое-чем эта комната походила на его лондонский дом — дом находился в престижном районе, разумеется, — походила одной важной деталью: тут и там, гармонично пригнездившись меж предметов повседневности, выглядывали редкие, бесценные сокровища. В одном углу высился бюст Аполлона из греческого мрамора; сверкающая драгоценностями испанская корона восседала на раме огромного австрийского зеркала; на прикроватном столике лежало кольцо английского придворного эпохи Стюартов: изумруд и жемчуг, — это кольцо Артур намеревался забрать себе два года назад, а Альфред в отместку стащил его и стал хранить в нем запонки, чтобы не потерялись. У изголовья кровати чуть покосилась знаменитая картина Эмануэля Лойце «Вашингтон переправляется через Делавэр». Артур наклонился и одним движением пальца поправил её. — Альфред, это что, подлинник? — осторожно спросил он. — Ась? — Альфред взглянул на картину. — А, ты про это старье? Нет, это одна из моих копий. Хочу заменить ей подлинник, когда в следующий раз буду в Нью-Йорке. — Хммм. — Артура такое признание ничуть не удивило; он долго смотрел на картину, восхищался мастерскими мазками, идеальной игрой светотени, грацией всей композиции. — Очень, очень хороша картина, надо сказать. Готов поспорить, что твой замысел удастся. — Спасибо. Я таких ещё шесть штук понаделал, ну, знаешь, практиковался. — Он рассеянно указал рукой куда-то позади себя. — Если захочешь такую, они вроде бы под кроватью валяются. — Заранее спасибо, — сухо ответил Артур, — но, думаю, сейчас мне не стоит волочить под мышкой такую гигантскую картину и привлекать к себе лишнее внимание. — Это верно. — Альфред поманил его к себе. — Ну, так что скажешь? Артур пошел за ним — всю недолгую дорогу он потягивал ром и вздыхал; Альфред отодвинул стул, чтобы Артур мог приглядеться повнимательнее и увидеть его творение, восседающее на перине из французских газет. Там сияла подделка «Сердца Ра»: её очертания только начали приобретать идеальную форму, и гладкая позолота объяла их, словно жидкое солнце. Похоже, Альфред начал прорабатывать мелкие детали, и вокруг его труда повсюду распластались инструменты, испещренные завитками золота. — Ничего так… — с ноткой горделивости произнес Артур. А когда Альфред взглянул на него так, будто его пнули, добавил, — меньшего я от Вас и не ожидал, мистер Джонс. Альфред закатил глаза. — Спасибо, — ответил он. — Наверное. — Как тебе это удалось? Вместо ответа Альфред открыл ящик стола, который был забит ещё несколькими подделками «Сердца Ра», удачными и не очень. — Да так, методом проб и ошибок, знаешь ли, — весело сказал он. — Сложнее всего было угадать с весом: в итоге я сделал проволочный каркас, чтобы форма держалась, смешал штукатурку с чуточкой олова и всё замазал этим варевом. — А золото как подделал? — спросил Артур и склонился ближе, чтобы пробежаться пальцами по фальшивке. — О, там всего понемножку, — весело сказал Альфред, ещё порылся в ящике и выудил оттуда бутылочку с золотой пудрой. — За основу взял дешевые камни с рынка, но есть там и настоящее золото: я на него одно или два обручальных кольца убил, а самый верхний слой довершила эта малышка. — Он потряс бутылочку, и в ней вспенилась позолота такая яркая, что казалось, будто внутри заточена высушенная звезда. — Пару лет назад прикупил в Италии. Атом к атому имитирует египетское золото, какое использовали в древности. — Он ухмыльнулся и коснулся пальцем носа. — Секрет фирмы. Артур потянулся за бутылочкой и насупился, когда Альфред ловко отдернул её. — Ай-яй-яй, — подколол он. — Мне бутылочка ещё пригодится: не могу допустить, чтобы она исчезла в недрах Вашего кармана, доктор Кёркленд. — Я её красть не собирался, — обиженно ответил Артур. Он указал на красочный постер ожерелья, обрамленный двумя фотографиями, которые сделал Альфред; они были чёрно-белые, но очень качественные: просматривалась каждая мелочь. — А драгоценные камни как подделывать будешь? — Я изрядно запасся на рынке, — ответил Альфред, поднял деревянную коробочку с драгоценностями, лежавшую у его ног, раскрыл её и показал Артуру содержимое. Внутри лежали множество самых обыкновенных браслетов и ожерелий с полудрагоценными камнями: местами попадались камни грубо обработанные и менее ценные, зато настоящие. Между всем этим добром ярко сверкнули нарядные украшения, судя по всему, родом из Британии и США: брошки, зажимы для платков, вечерние кольца с нежными камнями всех цветов радуги. — Как думаешь, этого хватит? — спросил Альфред и потряс коробочку, чтобы его улов затрещал. — Думаю, более чем, — строго ответил Артур. — Не стану ничего говорить заранее, но, похоже, пока у тебя всё гладко продвигается. — Главное, помни об этом, — подколол Альфред и расправил широкие плечи. — Не хочешь мне спинку потереть? Скажем, за то, что я здесь за двоих корплю? — Вот уж нет, — холодно ответил Артур. На пару секунд Альфред чуточку раздосадовался, а потом пожал плечами. — Ну ладно, — вздохнул он. — Потом не говори, что я не предлагал. — Он залпом допил свой бурбон, поставил стакан на место, а потом встал и прошел мимо Артура. Альфред плюхнулся на постель: едва не задел на ней полусобранный паззл и связку столовых приборов, обмотанных порванной струной. — Спинку тебе потереть… Как ты это себе вообще представляешь? — спросил Артур и тут же расположился на освободившемся стуле. Он стал гонять ром от одной стенке стакана к другой. — Шутишь? Да мне девчонки в Штатах проходу не дают. — Ну, — важно сказал Артур, — наверное, ты заметил, что я не девчонка — и я тебе так легко не дамся. — Видел я, как ты на меня смотришь. — Боюсь разочаровать, но смотрел я разве что с презрением. Альфред надулся и приподнялся на одном локте. Он встретился взглядом с Артуром. — Что, не станешь клевать на удочку? Даже не огрызнешься? — Не сегодня, милый. — Какая жалость. — Альфред опять растекся по кровати и уставился в потрескавшийся потолок. — Мне-то веселее, когда ты злишься. — Верю на слово. — Артур отмахнулся от него, снова повернулся к полуготовому «Сердцу Ра» и стал изучать его уже взглядом дипломированного историка. Правда, специализировался он совсем в другой сфере, но он четыре месяца проработал бок о бок с доктором Гуптой Хассаном, экспертом по Египту, и начал неплохо разбираться в традициях фараоновских времен. А Альфред, ну, кажется, особо-то ни в чем не разбирался; но боже правый, как же мастерски он копировал всё, что видел перед собой. Очертания его подделки в мельчайших деталях повторяли настоящее «Сердце Ра» с фотографий, вплоть до маленькой царапинки на левом крыле и следа ржавчины у нижней кромки. Даже по незаконченной работе было видно, что она станет очередным его шедевром, ещё одной картиной «Вашингтон пересекает Делавэр», и одурачит даже знатоков своего дела (потому что Артур собственными глазами видел подлинник картины, когда побывал по долгу службы в Бостоне, Филадельфии и Нью-Йорке). Настоящим испытанием для «Сердца Ра» станет, конечно же, не Садык Аднан — вот уж кто обманется в первую очередь, пожалуй; главным испытанием станет Гупта, который непосильными трудами позаимствовал артефакт у Садыка. Как только ожерелье прибыло в университет, Гупта изучил его со всей тщательностью и собирался использовать результаты исследований в научном труде. Если подделка обманет его, то обманет кого угодно — в этом Артур почти не сомневался. — Эй, Арти, а что на это скажешь? — Прошу прощения? — с ноткой нетерпения спросил Артур и обернулся на Альфреда через плечо. Альфред лежал и читал, держа у себя над головой газету, и ненадолго повернул её к Артуру. Это была каирская газета на английском языке: заголовок кричал о германо-итальянском союзе и неоднократном нарушении условий Версальского договора Германией. — Кажись, что-то серьёзное назревает, — продолжил Альфред и снова уткнулся в газету. — Пишут, что тот мужичок, ну, который Гитлер, может в Австрию вторгнуться. — О, Черчилль уже не первый год про него талдычит, — Артур допил свой ром. — Думаю, войны не миновать. — Уверен? — Вряд ли Британия с Францией и дальше станут смотреть, как Германия с высокой колокольни плюет на Версальский договор. — Он сжато улыбнулся. — Это не в их духе. — Да. — Альфред закрыл газету и свернул её. — Наверное, не станут... — Он снова взглянул на Артура. — А тебя это не тревожит? — Что именно? — Ну, эм… если Британия всё-таки будет воевать с Германией, значит, тебя в армию призовут? — Скорее всего. — Артур пожал плечами. — Я же эксперт по британской истории эпохи средневековья и колониализма, этого вряд ли хватит, чтобы отсидеться; но если война нескоро грянет, может, я к тому времени уже буду слишком стар. Альфред невесело улыбнулся. — Я бы на это не рассчитывал, — сказал он. — Тебе всего-то тридцать один год. — Ах, да, в том и загвоздка. Ну, будем надеяться, что Гитлеру понадобится минимум двадцать лет, чтобы довести Черчилля до белого каления. Если честно, Артур об этом особо не задумывался; и правда, он надеялся вернуться в Лондон до того, как всё пойдет под откос, ведь иначе он останется в Египте, а Германия… ну, скажем так, станет у него на пути. Но этого он Альфреду не сказал — посчитал, что его заботы американца не касаются: всё-таки американцы имели привычку страшно опаздывать на европейские войны. Пожалуй, Рузвельту не очень-то улыбалось ввязывать в это Соединенные Штаты, и если у него появится возможность остаться в стороне, он ей воспользуется. — Мамочки, уже вечер, а такая жарища стоит, — неожиданно сказал Альфред и сел на кровати. Он немного помахал на себя газетой, а потом отложил её. — Пойду, наберу себе холодную ванну. — Отлично. — На это Артур ничего не сказал, но подумал, что такую интимную мысль Альфред мог бы оставить при себе. Артур встал и многозначительно посмотрел на Альфреда. — А я тогда пойду к себе. Кажется, Альфред истолковал его взгляд по-своему и, возможно, сделал это нарочно. Он хитро приподнял брови. — Хочешь составить мне компанию? — Для большей эффектности он чуть дернулся из стороны в сторону и смешно изобразил из себя киношную соблазнительницу. — Нет, спасибо, — выпалил Артур. Он небрежно махнул на Альфреда рукой и прошел мимо. — Я уже ухожу. — Уф, Арти, да я на тебя практически вешаюсь целый вечер, — застонал Альфред и очень нехотя поднялся с кровати; он стал расстегивать рубашку и обнажать блестящую бронзовую кожу. — Скорее, ловишь на живца, — пробурчал Артур. — А ну-ка п-перестань! — Что перестать? — Сама невинность. — Раздеваться, мать твою, у меня на глазах! — Эй, если тебе тут слишком жарко, уноси ноги с кухни. — Альфред стряхнул с себя рубашку и бросил её на кровать; а потом долго стоял, упершись руками в бедра, и выдерживал на себе взгляд Артура. — Я ведь тебя не привлекаю? — Нет! — Артур яростно указал ему на дверь ванной. — Вали уже туда, прохвост! А я домой пошел! — Ладно, ладно, — Альфред сдался и поднял руки. — Не бушуй так, я же из вежливости предложил. — Он снял с себя очки, покачал головой и бросил их на прикроватный столик. — Ну, спокойной ночи. И, не сказав больше ни слова, он зашел в ванную и запер за собой дверь. Неясно, обиделся ли он или нет, потому что у Альфреда ничто подолгу не задерживалось в голове, но Артур решил об этом не думать. Альфред без устали дразнил его и прямо-таки приходил в восторг, если ему удавалось смутить Артура: всё просто, как дважды два. Однако ж… Он подошел к прикроватному столику — звук его шагов скрыл шум воды, хлынувшей в старую ванну, — и поправил очки, к которым так беспечно отнесся их владелец. Артур как следует сложил их и поставил на оправу; а затем быстро, тихо вытряс запонки из кольца и сунул его к себе в карман. *** — Как идут приготовления? — спросил Артур и сделал глоток чая. Гупта немного призадумался: он молча помешивал свой кофе. — Хм. — Его ложечка стукнулась о фарфоровую чашку. — Думаю, очень неплохо, хотя мистер Аднан не особо-то сговорчив. Артур закатил глаза. — Почему-то я даже не удивлен. — Он размял плечи и втянул в себя прогревшийся дневной воздух. — Слышал, Вы всё-таки отвезли его в Гизу. — И в Долину царей, — спокойно сказал Гупта. — Ему мои комментарии были малоинтересны. Артур фыркнул. — Такие, как он, ничем не интересуются, — холодно сказал он. — История для них — пустой звук. Гупта кивнул и вздохнул. Они оба ненадолго замолчали и с наслаждением стали потягивать свои напитки в прохладной, вымощенной плиткой читальне Отдела истории. С балкона открывался вид на ухоженный кампус, пышно обрамленный стройными рядами пальм, — и лучше всего виднелись площадь, часовня с современным циферблатом и купол университета, подвешенный, будто солнце. Такой у Артура с Гуптой был обычай: примерно в два часа пополудни они прекращали работать, брали себе напиток по вкусу и делали ленивый перерыв; слушали, как щебечут птицы в пальмовой листве. Артур не особо жаловал жару, но ему полюбился Каир, полюбился Каирский университет, и с Гуптой ему работать очень нравилось, пускай и работали они недолго. — Надеюсь, — добавил Артур через несколько минут, — мистер Аднан хотя бы придет на гала-показ? — Думаю, да, — угрюмо ответил Гупта. — Кажется, гала-показы ему больше по вкусу, чем приветственные кофе-брейки. — Он сдержанно улыбнулся. — Женщины, журналисты, шампанское… — И после такого он всё ещё несговорчив? — Ну… — Гупта как-то смутился. — Скорее, дело в том, что мистер Аднан хотел надеть «Сердце Ра» на показ. — О. — Артур покачал головой. — Нет-нет, Вы совершенно правы. Это не лезет ни в какие ворота. Он стал осторожно потягивать чай, поглядел на него из-под ресниц; понаблюдал, как плещется и дышит паром янтарная жидкость. Едва касаясь чашки, он аккуратно, задумчиво размешал чай серебряной ложкой, и та легонько звякнула о фарфор. Нет, это не лезло совсем ни в какие ворота. *** — Какого дьявола ты вытворяешь? — выпалил Артур, подлетев к Альфреду сзади. Альфред, одетый под уборщика, с ухмылкой повернулся к нему. — Разведываю обстановку, само собой, — задорно ответил он. — Что думаешь о моей маскировке? — Тихий ужас. Я бы это даже маскировкой не назвал: просто комбинезон да швабра. — Артур закатил глаза. — Знаешь, я даже подозреваю, будто ты хочешь, чтобы нас поймали, Альфред. — Тсс, да кто меня узнает? — фыркнул Альфред. — Во-первых, Гупта; а во-вторых, что важнее, мистер Аднан. — В такую невыносимую жару меньше всего хотелось спорить, и Артура уже выводило из себя легкомыслие Альфреда. — Ох, вот как знал, что зря я тебя втянул в это… Альфред только рассмеялся. — Ну да, ну да, — подколол он. — Будто ты без меня справился бы, Арти. — Он ущипнул Артура за щеку. — Ты только удирать с артефактами горазд, и то после того, как я проверну всю работу. — О боже, больно надо стоять здесь и выслушивать твои упреки! — рявкнул Артур и оттолкнул его руку; затем он с негодованием поправил галстук и зашагал прочь. — Всего хорошего. Когда он завернул за угол, то всё ещё слышал гогот Альфреда; Артура немного утешило то, что он обернулся и показал ему средний палец — даром, что Альфред ничего не увидел. Ну всё, Артур доигрался — да будь он проклят, если ещё хоть раз в жизни свяжется с Альфредом Джонсом— Послышались шаги; а затем, через несколько секунд — голоса. Артур поднял голову и увидел, как в одном конце коридора появился Гупта, увлеченно беседующий с коллегой-учёным. В этой части корпуса находилась их небольшая кафедра — развернутся было почти негде, поэтому Артур не хотел, чтобы Альфред сновал тут в своей жалкой «маскировке», которую выудил из недр гардероба: надо держаться подальше от Гупты. Понадеявшись, что Гупта его не заметил, Артур пошел назад и завернул за угол — тогда он остановился и увидел в другом конце коридора Альфреда, который пристально изучал выставленное кольцо со скарабеем. — Эй, — прошипел ему Артур, — шевелись давай. Альфред заморгал. — Куда шевелиться-то? — Да н-не знаю я, только не стой здесь столбом, хрюшка полоумная! — Артур чуть выглянул из-за угла: ровно на столько, чтобы глянуть на Гупту и его собеседника; они идут сюда, скоро повернут и врежутся в Артура, а он подглядывает из-за угла, как последний псих— — О боже. — Артур оттолкнулся от стены и помчался по коридору, пронесся мимо Альфреда, схватил его за запястье и потащил за собой. — Да ты будешь шевелиться?! — Куда же мы так спешим? — дружелюбно спросил Альфред и посеменил за ним; в руках он всё ещё сжимал швабру. — Ко мне в офис. — Артур остановился у двери кабинета, из которого вышел минуту назад и увидел, как Альфред халтурно моет пол сухой шваброй. Он пошарил в кармане пиджака, достал ключ, повернул его в замке и открыл дверь как раз в ту секунду, когда Альфред уже решил, что ему нужна помощь, и потянулся к руке Артура. Артур распахнул дверь, толкнул Альфреда вперед и тут же зашел сам, едва не врезавшись в него. Он закрыл дверь, навалившись на неё всем весом. — Ай-яй, — Альфред потер спину и уронил швабру. — Это ещё что за выкрутасы? Знаешь, если ты хотел, чтобы я завалил тебя прямо на этом столе, мог бы просто попросить— — Заткнись. — Артур врезал ему по голени. — Сюда идет Гупта. Если он узнает — всё кончено. — Ну, если кончать хочешь ты, лучше всё-таки перегнись через стол— Артур прижал ладонь к его рту, заставил умолкнуть; когда Альфред задергался, он применил силу. — Сказал же заткнуться, — прошипел он. — Ты что, две сраных секунды помолчать не можешь? — Он кивнул на дверь: за ней послышались приближающиеся голоса. — Тихо, дуралей недоделанный. Альфред всё-таки внял настойчивости Артура и замолчал. Голоса пронеслись мимо двери и стихли, как и звуки шагов по мраморной плитке. Артур выдохнул, но не убрал руку ото рта Альфреда. — Кстати, — холодно проговорил он, — мне не нравится, когда ты со мной так похабно разговариваешь. Мерзость какая. Наконец, Альфред оттолкнул его руку и взглянул на него поверх очков. — А ты говоришь так, будто между нами ничего не было, — сказал он ледяным тоном. — Или тебе просто нравится притворяться, а, Артур? — Не забыл, где мы? — рявкнул Артур. — Тебе прямо-таки не терпится в тюрьму— — Ты не ответил на мой вопрос, — Альфред сложил руки на груди. — Знаю, тебе нравится меня использовать для того-сего, но ты хотя бы признаешь, что всё было, и не раз, так? — Признаю, конечно, — процедил Артур, — но это не дает тебе права так со мной разговаривать. Тоже мне, нашел шутку. — Шутку? — Альфред выгнул брови. — Забавно. А мне казалось, это ты не хочешь воспринимать всё всерьез. Артур фыркнул. — Это ты всегда смываешься первым до того, как я проснусь, так что чья бы корова мычала, — съязвил он. Альфред зло выдохнул, но кажется, не нашел, что ответить, — и тогда он плюхнулся в роскошное кресло, которое стояло у стола. — Что такое, пообижаться захотелось? — лукаво спросил Артур. — А ещё я не забыл, как ты меня приковал наручниками к сраному радиатору и бросил в том парижском отеле. — Ах, вот как? — Альфред впился в него взглядом. — А не забыл тот раз, когда мы ехали в Санкт-Петербург на поезде, и ты на ходу выбросил мою одежду из окна? — Это было в отместку за тот случай с наручниками! — Значит, мы давно квиты! Артур застонал и зарылся пальцами в взмокшие волосы. — Боже правый, — проворчал он, — это всё-таки шутка, да? Ты, я, вся эта заварушка. Альфред нахмурился и уставился в пол. — Необязательно, — как-то странно, глухо пробормотал он. — Не хочу это обсуждать… — Артур подошел к окну, и его голос затих. За нагретым стеклом простирался смолкший кампус. — Не здесь. — Вдруг он почувствовал сильное изнеможение; Артур нашарил в карманах кожаный футляр с сигаретами, выхватил одну зубами и зажег. — Слушай, давай просто… доведем дело до конца, ладно? Пятьдесят на пятьдесят, как договаривались. Ничего личного, только бизнес. Давай, чтоб его… не будем усложнять всё прямо здесь. — Он повернулся к Альфреду и протянул ему футляр. — Ты меня понял? Альфред взял сигарету, достал свою зажигалку Zippo и зажег сигарету химическим пламенем. — Знаешь, я ведь не пойду трубить на всю округу, — протянул он. — Неважно, — сказал Артур, сделав глубокую затяжку, — живет в тебе… какая-то несдержанность, дорогой мой. — А может, ты мне сейчас комплимент сделал, — с лукавой беспечностью сказал Альфред и уставился на свою сигарету. — Хмм. — Артур выгнул брови. — И, может, в другой ситуации мне бы это польстило. — А затем, когда Альфред удивленно взглянул на него, Артур добавил, — но я ещё помню, какой ты всё-таки изворотливый гадёныш, и если посмеешь снова так со мной заговорить, я твой дрянной язык выдеру с корнем. — Ха. — Альфред ухмыльнулся. — Ну, как снова окажемся в задней комнате Мулин Руж — посмотрим, вспомнишь ли ты про свое обещание, детка. *** Перевод примечания автора: Вообще, я написала где-то треть последней главы — почему-то эта история пишется очень легко, так что я надеюсь закончить её до того, как начну писать свой хэллоуиновский фик, а потом я поплачу над другими восьмьюдесятью миллионами фиков, которые я начала и не закончила: «Shatter», «Lavender’s Blue», «Down Will Come Baby», «Pangaea», «Hey Young Blood…». Ну, зато я хотя бы не забывала про само их, чтоб его, существование, ёмана. о.О