Раненое сердце

Ран высматривал Тома среди толпы празднично одетых людей. Кто-то выходил, кто-то только приезжал и вливался в радостную толпу, с Раном здоровались незнакомые люди, поздравляли с праздником. Альфа понимал, что его все принимали за «своего», и чтобы не смущать людей, улыбался всем в ответ, кивая головой. У людей праздник, вот и радуются. - Попался! - на альфу со спины напали, а потом обняли тоненькие руки в знакомой курточке. - Куртку надо купить новую, - Ран накрыл сверху омежьи руки, - этой куртки тебе до конца зимы не хватит. - Хватит! - Том скользнул вперед и возмущенно поддернул коротковатые рукава, - всего месяц остался. Смотри, здесь манжетка длинная. И вообще, я не виноват, это все твои витамины. Там случайно дрожжей нет? А то я расту, как опара! - Там нет дрожжей ни специально, ни нечаянно, там только комплекс витаминов и микроэлементов пролонгированного действия. Так, чтобы рассасывались постепенно, а второй укол – это иммуномодулятор разработки Сабаха на основе шур-шура. Долго объяснять, но он возрождает иммунитет и помогает организму окрепнуть. А ты растешь потому, что организм стал нормально питаться и отдыхать, вот он и растет, чтобы догнать генетически заложенные показатели. - Откуда ты знаешь? - удивился омега, - ты ведь не видел моих родителей, может, они были маленькими и худенькими заморышами, как я? Ран таинственно улыбнулся и потащил слабо упирающегося омегу в машину. Том вначале хотел познакомить Рана с братом Василием, а потом решил не торопиться, у клирика на праздник много дел и не стоило его дергать по пустякам. Альфа как раз вызвал с парковки машину, в которой Тома на сидении дожидался пакет с термокружкой чая и свежая булочка. - Сегодня день подарков, - Ран вырулил на транспортную магистраль и с удовольствием смотрел, как омежка запихивает в себя булочку, - я видел под елкой пакет со своим именем. Олаф сказал, что это ты его туда положил. - А не надо было? - испугался Том, - Олаф и Таэль просто туда напихали своих подарков, вот я и решил… - Нет, мне даже приятно, - Ран мягко улыбнулся, - я не открывал его без тебя. И, кстати сказать, я тебе тоже приготовил подарок. Надеюсь, он тебя порадует. Том пил потихонечку горячий чай и прикидывал, что такого мог подарить Ран, ведь у него все есть. Когда они приехали к кампусу, Ран предупредил, чтобы Том ничему не удивлялся в домике. Омега заинтригованно прищурился и повел ушками – еще один сюрприз? Но реальность оказалась намного неожиданней. У входа в домик они столкнулись с Таэлем, который забирал посылку у почтового дрона. - Привет, Том, - Таэль подхватил тяжелую коробку, - не удивляйся, но я первый раз встречаю Рождество без семьи и, похоже, они все решили, что я с голоду погибну в такой праздник. Том зашел в дом и оглянулся, коробки доставки стояли на всех горизонтальных поверхностях. На столешнице кухни, обеденном столе, подоконнике, журнальном столике у визора и даже несколько на диванах. Стоило Рану закрыть входную дверь, как она открылась и вошли Намир с Энди. Энди сверкал золотым браслетом и серьгами, а Намир здоровенным засосом на шее. Том сразу включился в наведение порядка. Практически в каждой коробке стояли тарелки с каким-то праздничным блюдом, завернутые в фольгу. Коробки с домашним печеньем, шарлотками и душистыми имбирными пряниками. Энди помог вначале убрать все со стола, а потом разворачивать фольгу с тарелок и выставлять все на стол. По всей видимости, родня Таэля не договаривалась заранее друг с другом, потому что вскоре на столе оказалось три фаршированные утки и четыре индюшки, различные по размеру и начинке, но, тем не менее, одинаково прожаренные. Вскоре весь стол был заставлен тарелками с запеченными овощами и салатами. Коробки с печеньем, выпечку и сладости оставляли на подоконнике, ставя стопками одно на другое. - Ну, никто не говорит, что все это надо съесть за сегодня, - Энди с сомнением осмотрел гору еды, - и потом, может гости припрутся и помогут очистить тарелки. Хотя посуды у вас явно прибавится. А что, Таэль, у тебя так много родни? - Да, - Таэль метнулся к двери и принес очередную коробку, на счастье, там были вещи и конфеты, - у всех наших много детей и поэтому родни так много, что мы на большие праздники устанавливаем шатер на улице, чтобы всем места хватило. А я был единственным и поздним ребенком у родителей, поэтому у многих моих кузенов есть не только дети (минимум по пять у каждого), но и внуки. Я с детства был всеобщим любимцем и баловнем. С двумя внучатыми кузенами я учился в одном классе, а директором школы был старший брат папочки, а классным руководителем кузен отца. Мои внучатые кузены были альфами и крупнее меня на целую голову, им нравилось называть меня дядюшкой и беречь, как хрустальную вазу. - И как они тебя одного в институт отпустили? - прищурился Энди. - Когда я заявил, что буду учиться здесь и, более того, жить в студенческом кампусе, родня собралась на семейный совет, на котором они решили, что это запоздалый подростковый бунт. Но после долгих споров договорились уважать мое решение и пообещали не устраивать демонстрацию взволнованной родни в кампусе и даже не разбивать палаточный городок для охранников и сопровождающих, и вообще, пообещали не мелькать в институте и не тиранить куратора группы. - Даже не знаю, пожалеть тебя или позавидовать, - Том разобрал последнюю коробку, освободив ее от печенья и салатов, - наверное, все же позавидовать, хорошо иметь родных людей, которым не все равно, что с тобой происходит. Сытый ты или голодный, обижают тебя или нет, и вообще, когда есть хоть кого обнять… - Иди сюда, я тебя обниму, - Энди распахнул руки для объятий, - только не хнычь, как тогда под кроватью. - Том обнял друга, тот похлопал его по спине, - пока я с тобой, никто тебя не обидит. А если и обидит, так в ухо получит… А чем это тебя Ран кормит, что ты вдруг стал с меня ростом? - Энди с удивлением смотрел в глаза, которые были на его уровне, - мало того, что жопку наел, так еще и вымахал. Завязывай расти, а то будешь дылдой! - Я не специально! - разозлился омежка, - это все витамины. Хочешь, тебе проколю курс, и ты вырастешь, как модель для подиума. - Не, спасибо, - Энди взлохматил друга, - хочу быть милашкой, которого удобно носить на руках! - Там подарки под елкой, елью, а? неважно, - отмахнулся Таэль и пошел забирать следующую посылку, - разбирайте и садимся есть. Я голодный! Мы с Олафом свои забрали. Под елью действительно лежало несколько упакованных в красивую бумагу свертков. Обнаружились даже для Энди и Намира. У Намира была коробка пахлавы, а вот Энди досталась достаточно дорогая ручка с позолоченным пером. Тому Олаф подарил большой и тяжелый подарок, который оказался Библией в подарочном издании. У нее было золотое тиснение креста на синем тканом переплете и золотой срез на страницах. А внутри были красивые гравюры и текст, написанный замысловатым шрифтом. - Это – издание Библии с иллюстрациями Густава Доре, - Олаф довольно улыбался, - самые красивые гравюры на библейскую тему, какие я только видел. - Спасибо, - Том открыл наугад хрустнувшую под руками книгу и уставился на черно-белую картинку, которая была, по всей видимости, рисунком. - Действительно, очень красиво… А я тебе не сделал подарка, прости… Олаф с улыбкой отмахнулся и отправился помогать Таэлю разгребать очередной подарок от родни. - А это тебе… - Том положил на колени Рана большой сверток, - у вас там на Сабахе жарко и ты, наверное, мерзнешь… вот… Ран развернул подарок и достал теплый свитер с… большой картинкой оленя на груди. - Хи-хи-хи, - Энди свалился на диван от смеха, - ОЛЕНЬ! Олень, хи-хи-хи, Том, сказать человеку, что он лопух, таким замысловатым способом… хи-хи-хи… - Перестань! - Том стукнул друга по голове подушкой, - олень – благородное создание и очень красивое. И потом, это не просто олень – это Рудольф! Смотри, у него нос красный! Он волшебный помощник Санты, он спасает людей и исполняет заветные желания. - Спасибо, Том, мне приятно, что ты позаботился о моем тепле и такого высокого обо мне мнения, - Ран прикусил губу, чтобы не рассмеяться, но заметив, как Том несчастно стал озираться, пытаясь удрать, перехватил его за руку и удержал на месте, - честное слово, мне приятно. Ну, а то, что картинка, как у ребенка, так в этом есть свое очарование. Я думаю, что ты его долго искал, и я его с удовольствием надену… когда будет действительно холодно. Для меня температура как сейчас не очень холодная. В пустыне днем жарко, а вот ночью достаточно холодно, иногда даже иней под утро бывает. А я тебе тоже подарок приготовил. Надеюсь, он тебе понравится. Ран достал из-за спины рамку с фотографией и протянул омеге. Том с интересом посмотрел на незнакомых людей. Альфу и омегу, и маленького мальчика между ними. Том растерялся, но поймав сосредоточенный взгляд Рана, посмотрел на фото еще раз. В этот раз более внимательно. Наверное, он должен знать их… но только вот в голову ничего не приходило… - О! Это же ты! - Энди сел на подлокотник кресла и ткнул пальцем в ребенка на фото, - ты вот такой появился в приюте, но только ты не улыбался, а все время плакал. Нюня! А это кто? Твои родители? Том так испугался, что уронил рамку с фото, Ран перехватил ее у самого пола, чтобы тонкое стекло не разбилось. Теперь альфа выглядел виновато и не знал, куда деваться. - Ты их не помнишь? - Ран осторожно протянул фото в дрожащие омежьи руки, - я думал, тебе будет приятно иметь семейную фотографию. - Э-э, - Том внимательно рассматривал фото, - я плохо помню папу в лицо в то время. Я лучше помню коробку, в которой сидел на его работе, и куклу, которую он мне сшил из лоскутков. Я помню его руки, они были мягкие и гладили меня, и ноги под столом в синих кедах. Он нажимал на две педали у швейной машинки… Я помню его позже, когда он ко мне приходил в приют и обещал, что заберет, но тогда он выглядел ужасно. Он был худой и с синяками под глазами. Я его едва узнал, и то больше по голосу и запаху. А вот отца я совсем не помню. Помню только громкий голос, когда он ругался с папой. А ты уверен, что это они? - Да, - Ран выглядел виноватым, - прости, я думал, тебе будет приятно. Это точно они, мне достали их личные дела и я взял оттуда их фото. Сделал монтаж, так, чтобы они были вместе и улыбались, - Ран сел у кресла и приобнял омежку, у которого по щекам катились крупные слезинки, - прости, я хотел, как лучше. - Спасибо… - Том обнял альфу за шею, - ты действительно Рудольф. Я мечтал вспомнить, как выглядит папа, а на то, чтобы увидеть, каким был мой отец, я даже не надеялся. Папа мне иногда снился, но я никак не мог запомнить его лицо. Спасибо, это действительно волшебный подарок… - Не плачь, пожалуйста, - Ран шептал в теплые волосы, чувствуя, как вздрагивают хрупкие плечи, - не плачь, у меня сердце разрывается от этого… - Это я от счастья, - Том хлюпнул носом, - честное слово от счастья, а ты мне покажешь их дела? - Пообещай, что не будешь плакать, - альфа отодвинул от себя омежку и вытер руками слезы с щек. - Я не могу такого пообещать, - Том смотрел опухшими глазами и шмыгал носом, - но если для тебя это так важно, то я постараюсь сдержаться. - О, Аллах, дитя, что мне сделать, чтобы тебя утешить? - Ран подхватил на руки Тома и понес по лестнице в свою комнату, - лучше плачь, если хочется. Невыплаканные слезы разрывают сердце, лучше пусть вся печаль выйдет слезами. Ран посадил Тома на свою кровать и вытащил из сейфа три папки. Посмотрев на названия, отдал Тому две, третью положив на стол. Том вцепился в папки и прижал их к груди, было почему-то страшно их открывать. - А что там? - Том кивнул головой на третью папку. - Это твое дело, - Ран протянул папку омеге, - мне нужна была твоя фотография, когда ты был маленьким. Том открыл серого цвета казенную вещь. От нее пахнуло приютом и безнадежностью. В папке были две фотографии и несколько прикрепленных листов. Когда он увидел первое фото, то сразу вспомнил тот страшный день, когда в швейный цех, где работал папа, пришла облава полицейских. Хозяин цеха не платил налоги, поэтому с ним, а тем более, с его работниками никто не церемонился. Папа в тот день выхватил его из коробки и бросился бежать, но оба входа были перекрыты людьми в форме и поэтому швей хватали за шиворот и волокли куда-то. Это было страшно. Как охота доберманов на уличных кошек. Папа метался по цеху и даже пытался спрятаться в контейнере с лоскутами, но и его нашли. Вырвали ребенка из рук и куда-то уволокли. Том был не единственным ребенком в цехе, и их как кутят засунули в одну коробку и почти забыли, пока разбирались со взрослыми. Том ревел вместе со всеми и надеялся, что сейчас папа заберет обратно. Но у коробки появилась усталая и сердитая женщина, которая и доставила их вначале в какое-то помещение, где их сфотографировали, а потом отвезли в разные приюты. Тома привезли в приют усталого, голодного и икающего от холода и усталости, и оставили в медицинском крыле на карантин, пока сделают все прививки, анализы и оформят документы. Он смотрел на свою детскую фотографию, ту, где он был на фоне бело-полосатой стены с разметкой роста, опухший от слез, и вдруг начал икать, как тогда, в тот страшный день. - Замерз? - Ран присел рядом и потрогал холодные руки, которые вцепились в серый пластик, - я принесу тебе попить. Может, поешь, а потом уже разберешься со всем этим? - Том молча помотал головой и начал вырываться, альфа вздохнул и накрыл его сверху своей кофтой, - и все же, я принесу тебе чая. Альфа вышел из комнаты, а Том вдруг успокоился и с интересом стал читать все, что было еще в папке. Там был «акт изъятия несовершеннолетнего ребенка». А еще была выписка из какого-то дела, в котором пояснялось, когда и как нашли ребенка. Потом были написаны скупые строчки о его родителях, имена и номера соцрегистрации. Том посмотрел на две папки, лежащие на его коленях, там были именно те номера. Дальше была справка, в какой приют отправили несовершеннолетнего, а потом, по всей видимости, медицинская отчетность о здоровье и прививках. Потом была характеристика со школы и копия аттестата. Последней была фотография, которую делал Том на официальные документы о совершеннолетии. В конце была запись о попытке суицида и номер договора о взятии под опеку. Том закрыл папку и удивился, вся его жизнь была в этой папке тоньше самой тонкой школьной тетради. Там не было ни слова о страшных трехъярусных железных кроватях, о холодной воде в душе, о злобных детях, которые в самом начале травили его только потому, что когда-то у него был самый настоящий папа. Который, возможно, когда-нибудь заберет его из этого ада. Том положил папку на кровать и подумал, как бы сложилась его жизнь, если бы его вместе с папой тогда не нашли в том большом контейнере с лоскутками и нитками. - Том, давай мы спустимся и ты поешь? - Ран принес большую чашку со сладким чаем и коробку с шоколадным печеньем от родни Таэля. - Эти папки от тебя никуда не денутся, клянусь, я не заберу их. И потом, я хотел бы забрать из документов твоих родителей несколько снимков, поверь на слово, детям такого лучше не видеть. Можно? Ран осторожно потянул папки родителей из рук, но Том вцепился в них, как будто от этого зависела его жизнь. - Ран, я уже взрослый и должен узнать все до конца. Они мои родители и я имею право знать, какие они были и как… - Том сглотнул тяжелую слюну и от внутреннего холода передернул плечами, - …как все закончилось. - Хорошо, - Ран поставил на кровать коробку с печеньем и протянул омеге чашку, - но вначале ты выпьешь чаю и успокоишься. Я буду рядом, и ты можешь плакать столько, сколько захочешь, но вначале, прошу, выпей чаю, ты сейчас такой бледный, что мне впору вызывать медиков. - У меня все хорошо, правда, - Том попытался улыбнуться и взял чашку. Там был горячий и очень сладкий чай. Таким же он отпаивал людей на землетрясении. - Ты напрасно думаешь, что мне плохо и у меня стресс. - Том попытался выглядеть невозмутимо, хотя у него, казалось, внутри разрасталась большая льдинка, - я наоборот, счастлив, что наконец смогу узнать все о своих родных. Ты не представляешь, как важно знать, кто ты. Ран пододвинул стул и уселся рядом. Он взял коробку с печеньем и не отстал, пока омега не съел треть. И только когда в большой чашке закончился чай и губы у Тома порозовели, он позволил открыть верхнюю папку. Это оказалась дело его папы. Первая фотография показывала новорожденного ребенка с тату на пятке. - Мой папа, оказывается, был в приюте с самого начала, - Том с грустью погладил младенца, который никогда не знал родительской любви, - он был отказник. Совсем, как Энди. От него тоже отказались в роддоме, у него номер на пятке размытый и светлый, так бывает, когда номер набивают младенцу. В папке были сопроводительные медицинские документы, выписка из аттестата и характеристика из школы. Следующая фотография была на документы о совершеннолетии. Их делали всем, когда выпихивали из приюта. Для начала, в общаги для одиноких омег, а по соседству размещались общаги для бет и альф. Эти общежития были тоже от благотворительных фондов, и если Том считал, что жизнь в приюте была ужасна, то в общаге она была невыносима. Драки там были явлением обычным, а каждая воскресная пьянка заканчивалась, как правило, одним или двумя трупами. Именно так освобождались места в общаге, но они недолго пустовали, потому что приютских присылали каждый месяц. А еще, там были альфы. Они появлялись по ночам, осматривали новеньких. Если омега, по их мнению, был красив, то он исчезал навсегда, говорили, что их продавали в бордели, но этого никто не знал, потому что их больше никто не видел. А остальных омег «прописывали», и из десяти омежек в ту страшную ночь только Тома никто не тронул, и то, только потому, что он был слишком худым, откровенно костлявым. Какой-то альфа долго щупал его, от него воняло гнилыми зубами и прокисшим пивом, он брезгливо засовывал ему палец в попу, а потом оттолкнул прочь, а вот Энди досталось достаточно крепко, он даже отлеживался пару дней, и Том обменял свое теплое одеяло на полтюбика заживляющей мази для друга. Папа на фотографии с совершеннолетия выглядел достаточно симпатичным, и можно было только догадываться, чем для него закончилась «прописка». Том вздохнул, перевернул страницу и сразу задохнулся от боли. Этот снимок сделали в тот день, когда его забрала облава. Он вспомнил тот полосатый джемпер, и синие штанишки в белый цветочек, и знакомые кеды… У папы был синяк под глазом и заметная ссадина на скуле, по всей видимости, ему тогда досталось от бравых полицейских за то, что прятался и сопротивлялся, когда забирали ребенка. Дальше была сухая справка о ребенке и его регистрационном номере, а потом о принудительном лечении в какой-то психиатрической больнице. Том бывал когда-то в такой больнице, когда проведывал друга, и понял, что если кончать жизнь самоубийством, то только так, чтобы никто не мог спасти. Именно поэтому он и пошел на мост, а в итоге попал к Рану… Стоило о нем подумать, как крупная рука альфы накрыла страницу. Том поднял взгляд и посмотрел в твердые глаза своего спасителя. - Не переворачивай страницу, не надо, - попросил альфа. - Я хочу знать, - Том накрыл горячую руку сверху и попытался оторвать от папки, - пойми, я должен знать. Я буду с ним до конца и не струшу. Ему ведь было страшно и одиноко, и я его понимаю и не осуждаю. Я знаю, что это была передозировка, это было единственное, что я узнал о нем. Дату смерти и причину, но сейчас мне этого мало. Ран убрал руку и Том перевернул последнюю страницу. Это была оперативная съемка во время рейда в наркопритон. По всей видимости, снимали для отчетности. Снимок был двойным. Вначале скрюченное тело с воткнутым в вену шприцем и пеной у рта, а потом тоже тело, но с одной туфлей, потому что на голой пятке был четко виден размытый код приютского номера. Вот и все. Том закрыл папку и спокойно посмотрел на альфу, в чьих глазах плескалась тревога. - Он любил меня. Я это знаю, а все остальное неважно. Ему просто не повезло встретить хорошего человека, который бы помог, когда было плохо. - Может, хватит на сегодня? - Ран кивнул на последнюю папку, - пошли вниз. Там вкусная еда, елка. Хочешь тортик с розочкой? Или просто кремовые розочки? Пошли в кондитерскую, там для тебя сделают, что захочешь. - Ран, спасибо тебе за заботу, - омега пожал плечами, - но самое страшное я уже видел. Я отца не помню, и я знаю, что его застрелили при попытке побега из тюрьмы. Но мне все равно, я его не помню. Он для меня, по сути, посторонний человек. Просто мне любопытно, каким он был. Том открыл последнюю папку и увидел фото подростка. Оказывается, его отец был из обычной семьи. У него были родители и братья. А вот сам он был хулиганом. И фото было сделано во время оформления его после того, как он угнал у кого-то авто, а потом разбил, пытаясь протаранить витрину ювелирного магазина. Том удивленно поднял брови. Однако! Он такого не ожидал. А потом было еще фото и еще. Отец дрался с кем-то, собрал таких же малолетних хулиганов и в итоге получил свой первый срок за организацию банды, и за многочисленные случаи нападения этой банды на людей. Срок был небольшой и его выпустили на поруки родителей, а потом был перерыв, когда, по всей видимости, он и познакомился с папой. Интересно, как они познакомились, что было дальше и сколько Тому было лет, когда отца опять забрали в тюрьму. Если сравнивать даты, то он прожил дольше, чем папа, и погиб при попытке к бегству. Том подумал, вспоминал ли отец о нем, и знал ли, что папа умер? Он перелистнул несколько фото, на которых отца снимали в оранжевой форме заключенного. Отец не был примерным зеком и на каждой последующей фотографии он выглядел угрюмее и свирепее, чем на предыдущей. Последняя фотография была из морга. Там на жестяном столе лежал крупный альфа, покрытый татуировками и шрамами. У Тома даже в душе ничего не шевельнулось, хотя это и было странно. Он ведь, все-таки, был его отцом. Омега закрыл папку и отдал ее Рану, а потом и первые две. На глаза попалась фотография «семьи». Симпатичный альфа с волевым подбородком и милый омега в полосатом джемпере стояли возле маленького мальчика, который не плакал, а улыбался. Том был благодарен Рану за фотомонтаж. На лице папы не было ни синяка, ни ссадины, и он улыбался, как будто был счастлив оказаться рядом с мужем и ребенком... хотя бы на фотографии. - Как ты? Скажи что-нибудь, - Ран придвинул стул и положил руки на колени Тому, - о чем ты думаешь? - Я ребенок бандита и наркомана, тебе не противно смотреть на меня? Ты очень разочаровался, когда узнал, кто мои родители? - Нет, - Ран замотал головой, как будто пытался стряхнуть плохие мысли. - Твой отец был боец и лидер, просто его надо было отдать на воспитание военным, там бы его талантам нашли применение, а твой папа был хорошим родителем и заботился о тебе, как мог. Ты прав, ему действительно не повезло в жизни, но зато он родил прекрасного сына. Умного, доброго и очень красивого. Ну что, пошли вниз? Не хочешь сидеть дома, пошли погуляем, сходим в кино, зайдем в кондитерскую. Сегодня ведь такой праздник! Надо радоваться. - Можно, я у тебя полежу, - Том попытался закутаться в кофту альфы, - я вообще-то боюсь своей комнаты. Эти яркие стены и кровать дурацкая с балдахином. Как будто проснулся в спальне приюта и сверху кто-то спит. А цветочки меня пугали первое время просто до судорог. Как будто мне дури подсыпали и я проснулся под кайфом в кукольном домике. Жуть… - А чего молчал, если не нравилось? - удивился Ран и стал разувать омежку. - Рафик так старался, мне было неудобно… - Том вяло трепыхался, когда альфа уложил его в свою кровать и укрыл одеялом, - я немного полежу и спущусь. Ты не переживай, мне надо просто подумать немного. - Хорошо. Ран подоткнул одеяло и вышел из комнаты. Том тихо лежал, таращясь на белую стену, в голове не было ни одной мысли. Только слезы тихо текли на подушку. Он как бы и сам все знал. Что родителей нет, и как именно они погибли, но только фотографии так и стояли перед глазами. Теперь сухие строчки официальной справки стали картинками. А родители из абстрактных фигур стали настоящими людьми. Это было странно и неожиданно больно. Том не услышал, как дверь комнаты тихо открылась, он только почувствовал, как прогнулась кровать и кто-то большой лег за его спиной. Но в нос проник мягкий и сладкий запах кедра, и Том расслабился, теперь все было хорошо и ни капельки не страшно. Чужое дыхание шевелило волосы на затылке, а рука поверх одеяла грела, казалось, до самого сердца. Том понял, что согревается, и незаметно для себя заснул. * - Ну и здоров ты спать! - Энди отложил планшет и довольно ухмыльнулся, - сутки проспал как сурок! Ну и как ты? Оклемался? И чего, спрашивается, было истерить? Увидел родителей и разнюнился. Эх ты, плакса! А у меня такие планы были на вчера. Мы вообще-то в клуб собирались, а вместо этого вокруг спящего царевича прыгали. Выходной насмарку! Я сегодня в училище сам ходил, сказал, что ты после праздника прийти в себя не можешь, и походу, все решили, что ты перепил. Я никому не сказал, что это ты от большой радости отрубился. И, кстати сказать, это я тебя в пижаму переодел, а Ран сделал пару тонизирующих уколов. Он весь вечер с кем-то консультировался, а потом сделал эти уколы. - А где Ран? - Том осторожно заглянул под одеяло, он действительно лежал в пижаме. - Ран вместе с Маликом перекрасил стены в твоей комнате и теперь собирает тебе новую кровать. - Энди потянулся в кресле, - а твою старую кровать и красивый балдахинчик «как у принцессы» разобрали и собирались выкинуть, но я уговорил отправить это с почтовыми дронами в нашу старую общагу. Пусть ребята порадуются. А еще я заодно отправил твои старые шмотки, все, из чего ты уже вырос. Так что шкаф у тебя теперь стоит пустой. Я оставил только то, во что ты оденешься, когда мы пойдем тебе новое шмотье покупать. - Проснулся? - Ран зашел в комнату и, склонившись над Томом, потрогал его лоб, - температуры вроде нет, выглядишь уже лучше. Как ты себя чувствуешь? - Том улыбнулся, и альфа приободрился, - молодец, тогда вставай, тебе надо поесть, а потом поедем покупать тебе новую одежду. Энди выпотрошил твой шкаф и отругал меня, что я за тобой плохо смотрю. Ты из всего вырос, а я не обратил на это внимания. Но я думал, ты достаточно взрослый, чтобы купить себе одежду самостоятельно. - Я взрослый! - Том до носа натянул одеяло, от него пахло кедром и альфой. Запах был такой приятный, что Том сбился с мысли и забыл, что хотел сказать. - Энди, помоги ему встать и одеться, - Ран улыбнулся. - Мы с Маликом собрали тебе новую кровать. Когда краска просохнет, ее можно будет придвинуть к стене. И впредь, если тебя что-либо не устраивает, просто говори. Не надо терпеть и мучиться. Все можно заменить и исправить. Главное, чтобы тебе было комфортно. Запомнил? Том помычал, соглашаясь, и дождавшись, когда альфа выйдет из комнаты, стал решительно выбираться из кровати. На удивление, тело было слабым, и не успел Том одеться до конца, как почувствовал, что ужасно устал. Руки и ноги дрожали, как будто он бегал и таскал тяжести, а не спал целые сутки. Энди понял, что его помощь реально нужна, встал с кресла, помог одеться до конца и, только обув друга, оставил его в покое. Любопытный Том заглянул в свою комнату, там альфы распечатывали новый матрас и укладывали его на новую кровать. Она была деревянная, с темным резным изголовьем. Том не ожидал такой роскоши и подошел ближе, чтобы пощупать. Но она на самом деле была деревянной и казалась теплой наощупь. Альфы довольно улыбались, как будто замешательство Тома было самой большой наградой. После этого все дружно спустились на кухню, и пока Энди заправлял кофеварку, Том распахнул холодильник из расчета заставить стол тарелками, но на удивление, он был практически пустым. Только на одинокой тарелке лежали кости основательно обглоданной индюшки. - Что ищешь? - Энди засунул любопытный нос и хмыкнул, - ты напрасно ищешь здесь вчерашний день. Я вчера рассказал любопытному Таэлю, что такое жить в приюте, он так впечатлился, что решил отдать всю еду «сироткам». Но в приют так просто не попадешь, поэтому я предложил отправить весь хавчик в общагу, там тоже сиротки. У Таэля сразу командный голос прорезался и он устроил настоящий переворот. Командовал здесь всеми, вызвали кучу дронов, все запихивали в коробки и отправляли нашим. Я, когда тем позвонил, чтобы встречали, они вначале решили, что я прикалываюсь, а потом, когда им дроны все приперли, они мне перезванивали и долго допытывались, в чем прикол. Может, отравлено, или просрочено, или что? - Таэль тогда даже обиделся на них, - Малик сидел за столом и наблюдал как Том нарезает индюшку на бутерброды, - Том, ты режь только на себя, мы уже ели. - Таэль вырвал у меня коммуникатор и стал им рассказывать о празднике, о помощи ближним, - Энди наливал всем кофе, - наши посмотрели на милашку Таэльчика и впечатлились, позвали к себе «в гости», пообещав выразить благодарность всеми способами, что пожелает, а потом стали перечислять, так сказать, ассортимент благодарности. Милашка Таэль стал такой красный, что еще немного – и сгорел бы дотла, и кроме того, кажется, - Энди нагнулся к Тому сказать как бы по секрету, но сказал все равно достаточно громко, - он, похоже, и половины не понял. Такой маленький еще. Я его предупредил, чтобы он к нашим пираньям даже не совался, а то его съедят живьем и не подавятся. - Давайте выпьем кофе и пойдем в кино и по магазинам, - Ран упорно делал вид, что не слышит Энди, - поедим где-нибудь в городе. Тому надо купить одежды. - А где Намир? - Том покрутил по сторонам головой. - Намир сегодня отправляет Рафика домой на каникулы, и вместе с ним часть студентов и наших приемных детей. Ну, по крайней мере, тех, кого мы успели оформить. - Детей? - удивился Том, - чьих детей? - Теперь наших, - улыбнулся Ран, - часть из них ты знаешь, - Ран стал перечислять имена мальчишек, которые прибегали за прививками, - нам на Сабах отдают только альф и бет, а вот омег ни под каким видом не позволяют вывезти. Считается, что здесь омегам живется лучше и безопаснее, чем у нас. Энди открыл рот, намереваясь съязвить, но Том на всякий случай пнул его под столом, чтобы не ехидничал. Энди показательно фыркнул на друга, но промолчал. После того, как кофе был выпит, а бутерброды съедены, все дружно оделись и вышли на прогулку. Ран надел под куртку свитер с оленем, и хотя свитера под застегнутой курткой не было видно, но Тому было очень приятно. Вначале Ран отвел всех в кино, где они опять смотрели мультик, в этот раз про Скруджа и Рождество. Но больше всего грели сердце перехваченные взгляды Рана, почему-то это внимание украдкой было приятнее улыбок напоказ, хотя улыбка в исполнении альфы всегда была искренней и приятной, но сейчас, в темноте зала, это было совсем другое. А потом было кафе, где было уютно и очень вкусно. После этого Энди потащил всех в торговый центр, но Ран, заметив, что Тому там неуютно, спросил, чего он хочет сам, чтобы не получилось, как с его комнатой. Том попросил пойти в другой магазин, не такой помпезный, и сколько Энди ни фыркал и ни сопротивлялся, но Том затащил всех на третий уровень. Там в магазинах тоже была красивая и качественная одежда, но на порядок дешевле. Ран ни на чем не настаивал, но незаметно отлучился, оставив омег на Малика. Том только решил начать волноваться, как альфа появился с пакетом, в котором лежал свитер с большой картинкой лягушонка. Энди только собрался позлословить, но его опередил альфа. - У него корона, - Ран прижал к себе свитер с лягушкой и показал на желтую корону на ее голове, - это не просто лягушонок, это сказочный принц-лягушка. - Это будет мой любимый свитер! - Том прижал к себе свитер и счастливо зарылся в него носом. * Поскольку каникулы закончились, началась обычная учеба, которую теперь Том совмещал с занятиями в церковной «школе». Брат Василий был доволен новым учеником, и поэтому накануне Крещения в маленькой церквушке провели обряд оглашения. Торжественное таинство вел крупный священник со строгим взором и аккуратной бородкой. Трижды священник выгонял из храма желающих креститься и трижды они заходили в церковь обратно, прося о милости, и наконец священник, убедившись в твердости их желания, объявил их оглашенными и поздравил с принятием веры. На праздник Крещения тот же священник крестил их в бассейне, который установили за храмом. Том вместе с другими оглашенными стоял в тонкой рубашке до бедра и белых штанишках до щиколоток. На голове у него была белая косынка. Всем омегам в храмах давалось разрешение самим определиться, кто они – мужчины или дающие жизнь. И поскольку Том уже был ранее беременным, то решил не выдергиваться и без возражений закрыл волосы косынкой. На празднике было много народу. И за храмом стояли толпы людей. Кто-то набирал святую воду, а кто-то наблюдал за обрядом крещения. Там же среди толпы стоял Ран и внимательно наблюдал, как Тома трижды притапливали в ледяной воде. И хотя он очень волновался, чтобы омега не простыл, но до конца стоял среди зрителей с термосом горячего чая и байковым одеялком. Для новокрещенных специально установили палатку, где они могли переодеться в сухое, и стоило Тому выйти на улицу, как на него напал Ран с одеялом. Закутал его поверх свитера и куртки и напоил горячим, хотя омега и пытался доказывать, что не замерз, но альфа остался глух к возражениям. И только убедившись, что руки и нос теплые и волосы под капюшоном сухие, отнес в том же одеяле в машину и отвез домой. Дома был накрытый праздничный стол и полно народу. Там были и альфы и беты с Сабаха, все, кто знал Тома раньше, из воскресной больнички, и те, кто ездил с ним и Раном в разрушенный город. Том был с кипарисовым крестиком поверх новой одежды, и совершенно оглушен множеством поздравлений. Он и не ожидал, что его крещение обрадует других людей. Но его все обнимали и дарили маленькие подарочки, как правило, что-то сладкое, и Том чувствовал себя именинником. Тем более, что при крещении он получил имя Фома. Брат Василий пояснил, что имени Томас нет в святцах, и поэтому его назвали Фомой, оно считается равнозначным имени Томас. Праздник получался очень дружным, Олаф радовался больше всех и считал себя едва ли не крестным родителем. Это ведь ему пришло в голову креститься в столице и не ждать монастырских сложностей. Том, который постился накануне крещения, очень скоро осоловел от сладкого и жирного торта и пристроился на диванчике перед визором. Он совершенно случайно услышал разговор двоих бет, которые обсуждали какую-то передачу, которая шла в прямом эфире. Оказывается, там выступал Лекси, и речь шла об истинности. Беты недовольно шипели, но боялись сказать о выступлении Лекси Рану. - Конечно, Ран должен все знать! - возмутился Том, - это нечестно, если все будут знать кроме него! Это же показывают по визору, значит, все будут знать. Ран, подойди, пожалуйста! Альфа подошел, переживая, что Тому плохо после переохлаждения в ледяной воде, и приложил руку к омежьему лбу. Том вывернулся из-под руки и стал быстро рассказывать, что происходит. В домике стало неожиданно тихо. Казалось, все замерли в ожидании его решения. Ран включил визор и, найдя нужный канал, застал настоящую дискуссию по поводу: истинность и измена, возможно ли прощение, и что важнее, верность или гормоны? Лекси, как великий эксперт в данном вопросе, стал доказывать, что верность – понятие достаточно условное. Если не было помолвки, то и измены нет. Что делать, если маркер универсальный и к нему подходит множество других? Зачем зацикливаться на первом попавшемся, когда можно попробовать разные варианты. Ведущий аккуратненько поинтересовался, какое состояние сейчас у самого Лекси, есть ли у него партнер, который солидарен с его мнением. - Ну конечно, есть! - Лекси пожал плечами и поджал губы. - Всем известно, что у меня есть истинный альфа, который терпеливо ждет, когда я буду готов для супружества. Конечно, он знает, что у меня было в жизни, и хотя у нас сейчас перерыв в отношениях… - Ран поперхнулся кофе, который пил, и с трудом откашлялся, а Лекси тем временем вещал, - но это ничего не значит. Когда мне плохо, я могу позвонить ему и он бросит все свои дела и примчится сломя голову. И будет носить на руках и утешать столько, сколько потребуется. Хотите, докажу? Ведущий, как охотничий пес, в ожидании продолжения попросил разрешения транслировать этот звонок так, чтобы всем было слышно, что скажет альфа, а потом задать ему пару вопросов. Лекси милостиво кивнул головой и набрал номер. Коммутатор Рана отозвался входящим вызовом. Ран посмотрел на него, как на змею, но сразу же ответил на вызов. - Ран, ты мне нужен, - Лекси манерно улыбнулся и взмахнул ресницами, - ты за мной приедешь? - Конечно, - Ран тяжело вздохнул, так, чтобы это было слышно в эфире, - мое воспитание не позволит оставить омегу в беде. Ты назовешь адрес или мне включить поисковик, чтобы узнать адрес очередного притона, куда тебя занесло? - Козел! - Лекси зло прервал связь, - Ну, чего уставился, придурок? - вызверился на ведущего омега, а потом вскочил с места и умчался из зала. В студии возник маленький переполох и на экране появилась рекламная заставка. - Бэ-э-э… - проблеял Ран, высунув кончик языка, глядя на экран, - я, Лекси, скорее не козел, а олень. Упрямый, с большими, развесистыми рогами. В домике повисла полная тишина, казалось, все в домике замерли, как изваяния, и даже не дышали. Ран вздохнул и, развернувшись к землякам, спокойно произнес: - Мы расстались с Лекси еще в прошлом году. Он заявил, что я его не достоин, а я решил больше не навязывать ему свое общество. Мы не пара, и мне давно надо было принять реальность, а не цепляться за свои фантазии. Я уже сообщил своим родителям, что не привезу к ним Лекси в качестве зятя, и они меня не осуждают за это решение. Я не знаю, почему Лекси сказал, что у нас пауза в отношениях, когда он сам в этом самом доме кричал мне, что у нас все кончено и он видеть меня не желает. Да я и сам теперь не горю желанием с ним общаться. В домике выдохнуло одновременно несколько человек, кто-то тихо помолился за правильное решение, а кто-то предложил начать танцы. Или пойти в клуб и гульнуть там на радостях… Ран засмеялся и вечеринка возобновилась с большим энтузиазмом. * Спустя три дня утром, когда Ран с Томом стояли уже практически в дверях, торопясь на учебу, в дверь постучали. На пороге стоял Максимильян Кантарини. Ран не успел спросить, что случилось, когда тот протянул ему письмо. - Лекси был в жуткой депрессии после злополучной телепередачи, а сегодня ночью пытался покончить с собой… - Макс тяжело вздохнул, - за ним, конечно, присматривали, и он жив, но он оставил письмо… - Макс замялся, протянул письмо и стал выглядеть виновато, - отец говорит, что тебе не надо его читать, но я думаю, это неправильно. Он ведь написал его тебе… Ран выхватил письмо и стремительно его прочитал. Он побледнел и покачнулся, как от удара. - Где он? - Идем, я подвезу, - Макс кивнул головой, - это частная клиника, туда могут войти только члены семьи. Я тебя проведу…