Раненое сердце

Том сидел на кухне и крутил в припухшем ушке золотую сережку. Ран действительно наказал его за то, что он ушел с кухни, хотя обещал в горы не лезть. Но наказание было весьма своеобразным. Он вызвал косметолога, и омеге прокололи ушки, в которые вдели золотые сережки с голубыми жемчужинами. И хотя Энди утверждал, что такой жемчуг дороже простого белого, но в ушах Тома голубые жемчужины смотрелись как простые бусины, и в итоге золотые серьги смотрелись как простая бижутерия. - Больно? - Ран отложил планшет и, зайдя на кухню, вытащил из ящика обезболивающий гель, - дай, намажу. Ран подошел со спины и осторожно отвел волосы вбок, так, чтобы они не задели заживающую мочку. Том замер, не зная, как реагировать. Руки альфы были нежными и аккуратными. Омега наклонил голову в сторону, так, чтобы облегчить альфе доступ к уху. Ран намазал обезболивающим гелем мочку, осторожно поправил сережку и бережно наклонил голову омеги к другому плечу, чтобы обезболить второе ушко. И опять бережные касания, от которых у Тома сердце просто останавливалось. Такие нежность и забота были непривычны, и он замирал, пытаясь продлить эти мгновенья как можно дольше. - Опять показывают! - Энди сделал громче звук визора, - они, наверное, идиоты, раз до сих пор найти не могут! У них же есть список волонтеров, там что, омег было два десятка? Я вообще-то уверен, что омега там был один – ты… а они устроили викторину: «кто же этот отважный омега?». Ран, а они тебе не звонили? - ехидничал Энди, - вдруг ты своего спасителя смог разглядеть? - Я отключил коммуникатор, кому надо со мной связаться, могут сделать это через Намира. В институте я взял отпуск на пять дней, а прошло только три. И я тебя прошу еще раз, выключи визор, или переключи. Я, когда вижу эти кадры летящего Тома, мне плохо становится. И от злости хочется кому-то уши оборвать, чтобы не смел больше рисковать своей жизнью! Том виновато засопел и нахохлился. Он не знал, что когда он летел на дроне, за ним увязался мелкий новостной гаденыш, который все снял. И его побег из лагеря, и то, как он одинокой тушкой в малиновых штанах мотылялся в белой каше снежных хлопьев. Со стороны это смотрелось, как сцена из фильма ужасов, хотя, если вспомнить, то и ощущалось примерно так же… До Тома только дома дошло, насколько сильно он рисковал, но тогда он совсем не думал о себе. И даже понимая сейчас всю опасность такого полета, если бы пришлось повторить, то он поступил бы так же. Потом новостной дрон его потерял, по всей видимости, когда один из двигателей почтового дрона отказал и Тома резко мотнуло вниз. Зато потом он нашел Тома, когда тот делал искусственное дыхание Рану, как потом не дал ему подняться, как растирал ему руки, а потом лег сверху, а Ран его обнял. И потом, когда появился Намир и следом прибежали другие спасатели. Оказывается, дрон делал съемку в прямом эфире во время ток-шоу, посвященного лавине, горноспасателям и волонтерам. Если для горноспасателей это работа, то кто тогда волонтеры? Они рискуют своими жизнями не потому, что это их работа, а потому, что не могут пройти мимо чужой беды. И кем их считать, современными святыми или адреналинщиками, ищущими очередную «дозу»? Когда один дрон потерял Тома во время отказа двигателя, другой в это время брал интервью у других спасателей, которые были в лагере. Там злые альфачи ругали глупого омегу, который даром рискует своей жизнью, потому что найти при такой видимости кого-либо просто нереально. Правда, потом выяснилось, что синяя точка дрона и маячок сумасшедшего омеги упрямо приближаются к носилкам, а потом почему-то красная точка на карте, обозначающая омегу, кружилась вокруг носилок, пока не замерла неподалеку. Координаты носилок передали первому дрону, который нашел омегу в процессе реанимации человека без маячка. Дрон программы новостей показал в студию «без цензуры» ошметки тела, прикрепленные к носилкам, и процесс реанимации, хотя омегу в этот раз показывали со спины и мельком. Люди в студии опознали Тиграна, его много кто знал в лицо, поскольку он часто мелькал с Лекси. Они то сходились, то расходились, но имя Тиграна всегда связывали с этим эпатажным омегой. Кто-то ушлый позвонил в секретариат Кантарини, чтобы узнать, что они думают по поводу того, что Тигран, скорее всего, мертв… Но в ответ буквально, когда к Намиру присоединились другие альфы, с неба сквозь снег и ветер практически на голову свалился белый медицинский модуль с гербом Кантарини на борту. В модуль забрали Тиграна, омегу и Намира. Медик из шаттла только подошел к носилкам и, удостоверившись, что человек окончательно мертв, отказался забирать труп на борт. Шаттл стартовал с тремя пассажирами на борту, оставив других выбираться из передряги своим ходом. Том впервые воочию увидел модуль экстренной медицинской помощи. Им в училище показывали картинки и на пальцах объясняли, какая это крутая техника. А еще посреди стояла спасательная реанимационная капсула, похожая на саркофаг. В этот саркофаг и положили Рана (предварительно раздев), а потом Том увидел собственными глазами, что такое нанотехнологии. В сломанную ногу сделали укол, а потом на экране планшета появился снимок разломанной кости. Вначале компьютер собрал ее, как паззл, а потом маленькие, невидимые глазу наниты передвинули осколки в нужном порядке, чтобы после скрепить края кости своими крошечными телами. Доктор после операции показал любопытному омеге, как наниты выглядят, увеличенные в сотню раз. Они были, как маленькие муравьи с маленькими лапками и двумя головами. Этими головами они вцеплялись в края кости и создавали что-то вроде стежков, которые крепили кость крепче любого клея. Они же восстановили разорванные связки и кровеносные сосуды. Потом на ногу альфе надели лангет и велели поберечь ногу неделю, пока не образуется костная мозоль на месте разлома. В конце концов их высадили у порога дома в кампусе, и оглушенный Том, в карманах штанов которого все еще лежал набившийся снег, неожиданно оказался в родном домике. Никто не успел разглядеть, кто вышел из модуля и зашел в дом. А поскольку сам Том не давал интервью, а внешне были видны только детский костюм и шапка, которая сползла практически на нос, то для идентификации омеги-спасателя от лица оставались только кончик красного носа и румяные щеки… и все… поднятый ворот свитера скрывал нижнюю часть лица, высвечивая инеем область рта, и не позволял разглядеть что-либо еще. А поскольку личность Тиграна была интересна всем, а такое экстремальное спасение только подстегивало интерес, то таинственного омегу СМИ назвали «Ангелом-спасителем» и теперь очень активно желали познакомиться поближе. Кадры летящего сквозь снег омеги в малиновых штанах и шапке с помпоном сделали популярным мемом и крутили по всем новостным каналам... Хорошо, что охрана кампуса отслеживала папарацци и журналистов, а официальные новостные каналы увязли в переговорах с посольством. Поэтому Ран с лангетой на ноге тихо сидел дома и через планшет слушал онлайн-лекцию из родного института. Энди примчался, как только Том отзвонился другу, что они уже дома, и теперь с азартом смотрел, как люди изгаляются в догадках, кто же спас Тиграна. - ВОТ ОН!! - в домик ворвался ярко одетый омега, размахивая как флагом курткой, которую Том бросил в лагере, следом за ним вошли двое альф. Один был, судя по всему, оператором, а второй был в костюме и с папкой под мышкой. Омега тем временем экзальтированно вещал на камеру, - как Золушку из сказки искали по хрустальной туфельке, так и Ангела-спасителя мы нашли по потерянной курточке! Вот он, дорогие телезрители! Это наш новый герой! Том пискнул и стремительно запрыгнул Рану за спину, пытаясь скрыться. Альфа расправил плечи и стал еще выше и шире, пытаясь скрыть стесняшку от всего мира. - ДА! Это Я!! - Энди вскочил с дивана и, выхватив малиново-оранжевую куртку, напялил ее на себя, - я не хотел привлекать к себе внимания, но если вы здесь, то придется сознаться – да, именно я тот самый Ангел-спаситель. - Вы Томас Сюм? - обрадовался омега. - Нет, я Андреас Дыбовски, и я должен сознаться в небольшом обмане. - Энди покаянно потупился, но потом дерзко посмотрел на оператора и торжествующе улыбнулся, - я полетел с волонтерами, воспользовавшись номером регистрации своего друга. По документам летел Томас Сюм, а по факту это был Я! - У вас нет разрешения на съемку, выключите камеру! - Намир одной рукой схватил за шиворот оператора, а второй ведущего омегу, - пока в этом доме живет Тигран, этот дом считается территорией суверенного Сабаха. - Дорогие телезрители, мы прервемся на рекламную паузу, а потом продолжим наш репортаж, - не сдавался телеведущий. Оператор опустил камеру, а омега из новостного канала стал вырываться и поправлять одежду и прическу. Вперед вышел альфа в костюме. - У нас есть разрешение и от ректоров института на съемку, и от посольства Сабаха, с единственным условием, что мы будем снимать только омегу, а уважаемого Тиграна адМин не побеспокоим. Альфа достал из папки бумажки и протянул Намиру. Тот недовольно прочел вскользь и посмотрел на печати, после чего кивнул Рану, что все законно. Оператор хотел уже включить технику, но костюмчатый альфа закрыл экран рукой. - Подождите, надо разобраться, - альфа повел носом и уставился на Энди, который нагло смотрел на недовольного альфу, - пока миссия спасения официально не закончена, к списку волонтеров никто не имеет доступа. И хотя мы знали его имя, но официально мы искали омегу по номеру на куртке. Нашли магазин, где покупали одежду и оборудование для волонтерского похода альфы с Сабаха. У нас есть запись из магазина, где эту одежду меряет другой омега. Вот тот! - альфа показал на Тома, который выглядывал из-за плеча Рана, - это Томас Сюм. - То, что он мерил, еще не факт, что именно он поехал в ней, - Энди сложил руки на груди и нахально улыбнулся, - мы, может, поменялись одеждой. И все потому, что я хотел полететь со своим женихом Намиром! - Энди снял с шеи цепочку и нацепил перстенек на палец, а потом продемонстрировал его юристу, - ВОТ! И, кстати, остальная одежда на мне будет сидеть как влитая! - Но от куртки пахнет иначе… - не сдавался юрист. - Вы хотите интервью с героем, о котором говорят на всех новостных каналах, или успокаивать перепуганного ребенка, которого Ран при первой возможности спрячет в общине Сабаха, куда вы никогда не сможете прорваться? - Спрячу! - заверил Ран и, развернувшись, прижал к себе бледного Тома. - Решите, что вам важнее – правда или восхитительный и отважный герой? - давил на альфу Энди. - Но… а вдруг правда выплывет? - не сдавался юрист, - кто знает правду? - Только Том, Ран и его побратимы, но они будут молчать… - усмехнулся Энди. - Ты уверен, что тебя никто не видел в то время, когда ты как бы был на волонтерстве? - Да их не было полтора дня! - возмутился Энди, - это еще надо успеть вляпаться в историю за такое короткое время! Смотри сам, они улетели после обеда, когда занятия в училище уже закончились. Я ушел домой один, никуда не выходил, а на следующий день пропустил учебу. Валялся дома, спал, смотрел сериалы… Ни с кем не разговаривал и никуда не выходил. И никто не сможет доказать, что я не был с альфами на треклятой горе. Юрист в костюме внимательно посмотрел на Тиграна, который закрыл руками омегу, как щитом, а потом молча спросил у альфы согласия. - Ты уверен, что хочешь отдать всю славу и почет Энди? - Ран тихо спросил в склоненную к его плечу макушку. Том молча вздохнул и обнял альфу крепче. Тогда Ран кивнул юристу и громко произнес, - правда останется на Сабахе. Мы поддержим версию, что с нами на скале был Энди. - Ну, что ж, - юрист довольно улыбнулся, - тогда работаем! Устанавливаем свет. Где визажист? Надо его подкрасить, чтобы хорошо смотрелся. И где же знаменитые малиновые штаны и незабываемая шапка с шариком на макушке? - Том, - Энди улыбнулся как акула, во всю пасть, - и где МОИ штаны? - Идем! - Том как спринтер рванул к другу, пока тот не передумал его выручать. - Спасибо тебе, Энди, ты опять спасаешь меня! - Ну, зачем еще нужны друзья? - усмехнулся омега. Пока Энди натягивал на себя штаны, свитер с лягушонком и теплые ботинки, в гостиной установили свет, и стоило Энди спуститься с лестницы, как на него набросился визажист с кисточками и тушью. Энди милостиво позволил себя накрасить, потом поднял ворот свитера и опустил до бровей шапку. Том сверху лестницы наблюдал, как Энди усадили на диван. Рядом с ним сел Намир, который держал омегу за руку, на которой поблескивал бриллиантиком перстенек. Телеведущий уселся в кресло рядом и начал после восторженной оды (во время которой Энди снял шапку и опустил ворот свитера, являя оператору обворожительную улыбку), свои расспросы. Энди был восхитителен. Он мило стеснялся, когда его хвалили, нежно улыбался ведущему, к месту шутил и не забывал время от времени доброжелательно смотреть в камеру, как будто зрители телеканала были ему дороги, как близкие друзья. Он без запинки отвечал на все вопросы и выглядел милой лапочкой, который ради любви к своему альфе был готов на все. Намир молча сидел рядом и только время от времени шевелил своими выдающимися бровями, выражая солидарность и поддержку. Альфа в костюме наблюдал за всем происходящим и через какое-то время дал жестом команду ведущему заканчивать интервью. Омега плавно завершил беседу, пригласив Энди на утреннее ток-шоу в качестве гостя. Энди смущенно помахал ресничками и послал воздушный поцелуй в камеру. - Прекрасно! - костюмчатый альфа захлопал в ладоши, когда оператор выключил аппаратуру, - это было великолепно! Ты просто талант, мальчик! Так замечательно держаться на камеру и так легко поддерживать беседу может отнюдь не каждый. Обычно люди теряются перед камерой и даже самые умные начинают тупить и заикаться. Браво! Ну, что ж, тебе перешлют на коммуникатор список вопросов и тем, которые будут обсуждать на утреннем ток-шоу. Продумай ответы и подготовься. Итак, тебе надо будет приехать на телестудию заранее, чтобы… - Хм-хм, - прервал альфу Энди, и убедившись что альфа на него смотрит, стал расстегивать теплые малиновые штаны, - позвольте вначале уточнить один момент, - Энди спустил штанины и переступил их, - мне интересно, сколько телекомпания предложит мне за эксклюзивное интервью и участие в ток-шоу? Я сейчас самый интересный человек в мегаполисе и множество новостных каналов будут рады моему обществу. Вы, конечно, молодцы и нашли меня первыми. Вы, так сказать, предъявили меня народу, и поэтому за прошедшее интервью я не возьму с вас ни копейки, но вот дальнейшее мое время дорого, - Энди чуть рот не порвал от счастливой улыбки, - мое время очень-очень дорого! Юрист смотрел на омегу, приоткрыв рот к концу его речи, но достаточно быстро взял себя в руки. Он открыл папку, выписал чек и протянул его Энди. Тот не взял его в руки, а только, изогнувшись, посмотрел на написанную цифру. - Это, извините, даже не серьезно, - Энди насмешливо фыркнул, - такая солидная телекомпания и такая смешная цифра. К ней надо добавить как минимум два ноля, и тогда мы будем говорить дальше. Меня уже увидели люди, и теперь стоит мне только выйти за порог, как предложения посыплются, как из рога изобилия. Ну, вы же деловой человек и должны понимать, сколько стоит рейтинг. А рейтинг сейчас – это Я… - Я не уполномочен распоряжаться такой суммой, - юрист рванул галстук на шее, - мне надо посоветоваться. - Ну, конечно! - мурлыкнул Энди и счастливо вздохнул. Юрист выскочил из домика, как ошпаренный, и долго с кем-то переругивался, а потом восторженно слушал ЦУ от начальства. Поправил галстук и очень решительно зашел внутрь. - Хорошо! Компания предлагает тебе эксклюзивный контракт на месяц. В течение этого месяца ты поступаешь в распоряжение телекомпании. Будешь принимать участие во всех шоу и передачах. И, кроме этого, ездить на встречи, куда укажет фирма. К тебе приставят консультанта, который будет присматривать, чтобы ты исполнял все поставленные задачи и никуда не опаздывал. Утреннее шоу завтра будет пробным камнем, чтобы начальство определилось, как можно использовать твой образ. Но только учти!! - юрист помахал на Энди пальцем, - история на утреннем шоу должна быть такая... такая, прямо УХ! Просто бомба, а не история! Юрист выписал чек, который Энди вырвал из его рук и, убедившись в правильном количестве нулей, счастливо улыбнулся. - Да я вам расскажу такую историю, что вы у меня слезами умоетесь, а потом визжать будете от счастья, что ее услышали! * Стоило за телевизионщиками закрыться двери, как Энди налетел на Тома, и утащил его в комнату, требуя подробностей. Альфы зашли следом, вначале помялись у дверей, а потом подперли плечами стены и приготовились слушать. - Мне надо знать все-все подробности, когда пукнул, куда отлить ходил, как звали того козла, который к тебе приставал? - Кто приставал? - напрягся Ран. - Никто! - махнул рукой Том, - у Энди язык без костей. Нашли, кого слушать! Да и некому было приставать, один инвалид и четыре подростка. И у всех дела были. Энди, не болтай глупости! - А теперь поподробнее, - Энди закончил шутить и взялся за друга всерьез, - пошагово, что делал, как и почему. Начнем с того, кто тебя до кухни довел. - Никто, - растерялся Том, - все разошлись, а шаттл готовился к старту. Вот я и пошел в сторону, где дым поднимался, там и обнаружилась кухня. - О, Аллах! - испугался Ран, - один? В снегу, неизвестно где… я был уверен, что тебя проводят, а иначе бы сам проводил! - Я не бестолковый ребенок! - возмутился Том, - как, ты думаешь, я дожил до своих лет без твоего контроля? Я умный, дураки в приюте до выпуска не доживали… Ран тяжело вздохнул и приготовился слушать молча, только время от времени скрипел зубами. А Том тем временем рассказывал, как его «послали за снегом», и то, что он не запомнил, как зовут инвалида и звал его про себя Гусем, и почему. О том, как делал чай и резал бутерброды. Энди приставал к мелочам – где именно Том брал снег и куда выкидывали спитую заварку, а потом вообще заставил нарисовать план лагеря. Где стояли плиты и где валялись солнечные батареи. Как четыре подростка управлялись с тремя дронами и как получилось, что в конце остался один. Том старался рассказывать со всеми подробностями, что запомнил, но на некоторые вопросы дотошного друга у него не было ответов. Он не знал марку чая и какая на вкус была колбаса. Энди тяжко вздыхал и качал головой. Когда разговор дошел до космического зеркала, Намир и Ран стали добавлять подробностей, как именно светило и какие были тучи. Когда именно снег из одиноких снежинок стал валить хлопьями. А потом Том рассказал, как стали возвращаться спасатели и волонтеры и как он услышал и почувствовал лавину. Альфы слушали молча, потому что они пережили ее иначе, чем далекий наблюдатель. А потом Том стал, запинаясь, рассказывать о своем разговоре с главным спасателем, о том, что указал, где именно находятся носилки, и как главный спасатель предположил, что он истинный пропавшему волонтеру. Тому было неудобно рассказывать об этом, ему казалось, что он навязывается Рану, а ведь он совсем не претендует на особое к себе отношение. Он рассказал, что главный спасатель отказался отправлять людей, чтобы не рисковать их жизнями, и у него не осталось другого выхода, как отправиться в путь самому. Он подробно объяснил, как именно он закрепил лямки штанов в транспортных разъемах дрона и как управлял пультом. Он почти шептал, как было страшно лететь в снежной вате и как ему казалось, что потерялся, но он точно знал, куда именно надо лететь. Но он точно бы пролетел мимо, если бы один из двигателей дрона не вышел из строя. И то, что он заметил торчащие носилки совершенно случайно, а об ногу Рана так вообще споткнулся, пока бегал в истерике кругами… - Ежик, - Энди обнял друга и погладил его по голове, - ты как был придурок, ну совершенно не хитрый, так и остался простодырой. Ты все неправильно рассказываешь. Надо рассказывать правду, что через снег тебя вело сердце. Глупое, влюбленное сердце наивного омеги. Я же просил тебя не влюбляться в принца, а ты? - Том заплакал и замотал головой, мол, все не так. Энди погладил дурашку и согласился, - ну да, не влюбился, а полюбил, отчаянно и безнадежно. - Нет! - Том вырвался и бросился в ванную, и только закрыв защелку, расплакался окончательно. Энди – предатель, зачем он говорил так при Ране? О боже, что он о нем подумает? Как после этого посмотреть ему в глаза? И как теперь жить, если не сможешь смотреть на него… - Я хотел бы родиться слезинкой у тебя на глазах, чтобы жить у тебя на лице и умереть на твоих губах, - Ран осторожно приподнял лицо Тома и вытер пальцами слезы с щек. - Не плачь, мой хороший, не рви мое сердце своими слезами. Том в панике посмотрел на раскрытую дверь со стороны комнаты альфы и замер, как мышонок перед котом. - Твое имя совершенно тебе не подходит, - Ран улыбнулся и прижал к себе перепуганного омегу, - я бы назвал тебя Альби – мое сердце. Я бы звал тебя рУх Альби – душа моего сердца, хабИб Альби – любимый моего сердца. Я не могу вспомнить тот момент, когда я понял, что люблю тебя. Ты так тихо появился в моем сердце, что порой кажется, что ты жил в нем всегда. - Я придумал желание, - Том с надеждой посмотрел на альфу, - возьми меня с собой. Я хочу быть твоим… - Если бы я был просто альфой с Сабаха, я бы сегодня же сделал тебя своим. Своим супругом, и никто из людей не смог бы разорвать наш союз. Но я наследник своего отца и обязан подчиняться всем законам своего мира. Я не могу сделать тебя супругом, пока ты не родишь мне альфу или омегу. А до этого времени ты можешь быть со мной только как наложник. У нас очень противоречивый мир. Омеги у нас самая большая драгоценность для любого из альф. Но при этом омеги не имеют никаких прав – ни голоса, ни собственности, ни даже собственной воли. Они целиком и полностью зависят от своих хозяев – альф. Омег дарят в подарок, как лошадей, как книги, для удовольствия и приятного времяпрепровождения своих хозяев. И только супруги имеют права и право неприкосновенности перед законом. Они даже могут пожаловаться на своего мужа кади, и тот должен будет дать мужу наставления, как правильно надо обращаться с супругом. В Коране на эту тему есть несколько сунн, которые объясняют права и обязанности и мужа, и его законной половинки. Поэтому супруг имеет права, а вот наложник нет. Я не смогу привезти тебя, как супруга, без моего ребенка, и не смогу объявить тебя своим дыханием. Это значит, своим истинным омегой, потому что на Сабахе все знают, что мое дыхание – Лекси. Привези я тебя вместо Лекси, у моего отца будут большие неприятности в Совете Преданности. Никто не поверит, что я смог найти свое дыхание так просто. У моего отца и так будут неприятности из-за того, что я приеду без Лекси, но это неизбежное зло. На него и так все косятся из-за того, что он создал свой эмират на пустом месте и, более того, он успешен в своем деле. Чужие победы радуют отнюдь не всех, и завистники не преминут потрепать полы его халата при любой возможности. - Пусть наложником, - Том прикоснулся пальцами к губам Рана, - хоть тушкой, хоть чучелком, главное, с тобой. Видеть тебя, иметь возможность к тебе прикоснуться вот так… Том потянулся и осторожно прикоснулся к красивым и таким манящим губам Рана. Он дурел от собственной наглости, но эти губы сводили его с ума, они снились ему, как наваждение, и вот наконец, он может к ним прикоснуться. Он сам не верил, что все это на самом деле, но руки альфы мягко обнимали, а четко очерченные и такие горячие губы только дрогнули, когда омега ткнулся в них, как слепой щенок в поисках тепла. - Сердце мое, ты уверен? Ран потянулся навстречу всем телом, всем существом, боясь верить в происходящее, и от этого шепота, жаркого, обжигающего, у омеги все волосы стали дыбом, как от близкой молнии. Глаза альфы были, как две воронки, в которые затягивало все вокруг. Том чувствовал его дыхание на своем лице, тепло его тела, и даже то, что так уверенно давило ему на живот. Он растерялся немного, не понимая, что происходит, а потом понял, что от него ждут ответа и усмехнулся навстречу приоткрытым губам альфы. - Я уверен в этом больше, чем в собственном имени. Томасом меня назвал папа, Фомой меня назвали в храме, но имя, что дал ты, мне нравится больше всего. Том закрыл глаза, когда губы Рана накрыли его. Сильные, властные, одуряюще вкусные. Тома никто и никогда так не целовал, до одури, до слабости в ногах. Он цеплялся за одежду Рана, у него кружилась голова и ему казалось, что он падает. А Ран, как в трансе, прижимал к себе стройное юное тело, упиваясь его чистотой и доверчиво приоткрытым ртом, как будто омега умирал от жажды, а он был его водой. Но он сам утопал в сладком безумии первой близости со своей парой. Это было невероятно и необычно, знать по малейшему движению тела, по едва уловимой дрожи все желания и ловить встречную волну обожания и восторга. Чувствовать себя желанным, очень нужным и удивительно целым. Ну да… он ведь нашел свое чудо, свою половинку души, недостающий паззл в картине своего мирозданья, давно потерянный осколок своего сердца. Он очнулся, только услышав стон острого наслаждения. Оторваться от податливых сладких губ было почти невозможно. Как оторвать пластырь от раны, надо собраться с силой воли, прежде чем отпустить влажные и слегка припухшие губы. Том открыл осоловелые глаза и рвано вздохнул, пытаясь прийти в сознание. Для него это было, пожалуй, слишком… слишком сладко, пьяно, волшебно и бесконечно правильно. - Сердце мое, - просипел Ран и прижал к себе омегу, он бы хотел вжать его в себя так, чтобы больше никогда не расставаться, но он жил в реальном мире и он не хотел обманывать доверчивое создание, - прости, прости, что я не смогу обещать тебе сказку. Что все будет безоблачно и беззаботно. Я не откажусь от своей семьи, даже ради тебя, я нужен своей семье, и вернувшись на Сабах, я буду обязан выполнять все законы и быть образцовым наследником. Так, чтобы моему отцу не ставили в укор, что успех его дела идет за счет воспитания детей. В его эмирате и так слишком много новшеств и отклонений от канона, его успех терпят только из-за того, что у него слишком могущественная родня. И я не должен стать камнем преткновения, после которого он станет открыт для разборов на Большом Совете Меджлис. - Я понимаю, семья – это важно, - Том погладил альфу по лицу, - но разве я смогу помешать, если просто буду рядом? - Но будешь ли ты готов принять наши правила и обычаи? - Ран прижал пару одной рукой за талию, не давая отстраниться, а второй прикоснулся к любимому лицу. Как давно ему хотелось провести по шелку щек и увидеть, как любимый ластится к руке, словно кошка, - когда я вернусь, меня принудят взять гарем. Вообще-то, наследнику дарят на шестнадцать лет жеребца, чтобы он оседлал его и доказал свою силу, и гарем, чтобы он доказал свою… хм, взрослость. Мне удалось избежать гарема в шестнадцать только потому, что все знали, что я вернусь домой со своим дыханием – Лекси, который является инопланетным омегой, которые не терпят гаремов. У меня не было гарема в знак уважения к Ошае. Но когда я приеду без него, первое что от меня потребуют ортодоксы, это гарем. На наследников смотрят, как на взрослых детей до тех пор, пока в его гареме не родится первый ребенок. Пусть даже и бета. Тогда устраивается праздник и с того дня наследник считается достаточно взрослым, чтобы в случае беды заменить отца. - Я понимаю, - Том смотрел в печальные глаза альфы, - я не очень красив, а ты заслуживаешь самого лучшего… - О-о, - Ран мягко засмеялся, - сердце мое, ты давно смотрелся в зеркало? Разве ты не видишь, как изменился? Ты не только вырос с тех пор, как появился в моей жизни, но и расцвел. Помнишь, однажды я сказал, что ты похож на бутон, который опалил мороз, и он не успел раскрыться? - Ран взял в руки лицо омеги, как драгоценность, - я самый счастливый человек. Я могу видеть, как расцветает мой цветочек. Мой! Ран быстро целовал любимое лицо. Припухшие со слез глаза, покрасневший кончик носа, нежные щечки, и только лизнул сладкие губы, боясь, что не сможет выплыть из этого омута в трезвом уме. Вместо этого он прижал его к себе, пытаясь успокоиться и взять себя в руки. Он давно уже был один, и тело требовало свое, тем более, что это СВОЕ было самым желанным омегой во всем мире. Но Ран хотел, чтобы его омега, его любовь, сам принял решение поехать с ним, реально осознавая, с чем придется столкнуться. Том обнял своего альфу… своего… своего альфу… даже не верилось, что он может обнять его и услышать, как бьется его сердце. Гарем. Гарем… какая глупость, этот выбор… разве можно выбирать – быть пятым или… не быть. А потом омега услышал, что Ран шептал ему в волосы, и чуть не умер от счастья… - В первый раз я почувствовал тебя, когда Урия напал на тебя. Я был на лабораторных и вдруг почувствовал ужас и почти сразу резкую боль на лбу. Я не мог понять, что случилось, а потом ты позвонил и я побежал к тебе. Когда я увидел ранку на твоем лбу, там, где я сам почувствовал боль, я растерялся. Я знал, что только истинные чувствуют друг друга, но у тебя не было запаха, да и выглядел ты, как ребенок, и я подумал, что обознался, что это просто совпадение. А потом у тебя была течка, и когда я услышал твой запах, я не знал что подумать, ты пах, как родной дом, как счастье, и мне пришлось уговаривать себя, чтобы оставить тебя там... Я давно чувствую, когда ты просыпаешься по утрам, когда ты рад или боишься. Это странное ощущение, когда ты смотришь на человека и понимаешь, что у него на душе, мне порой кажется, что еще немного – и я услышу твои мысли. Когда отец говорил мне, что знает о папе все, где он, что делает, в каком настроении, я думал, что отец немного рисуется, как это возможно – ощущать другого человека, как часть себя? Но теперь я его понимаю… Том потерся о рубашку Рана, пытаясь пометить его своим запахом. Было немного страшно, а вдруг это все сон. Ведь ему не раз снилось, как он целуется с Раном, а потом он просыпался, глотая воздух с заполошно бьющимся сердцем. Том поднял голову и уперся носом в подбородок альфы, Ран замер и тяжело сглотнул, а Том вдруг поцеловал дернувшийся кадык. И тихо засмеялся сам себе. Нет. Это не сон. Во сне никогда не было кадыка и полоски недобритой щетины сбоку шеи. Во сне Ран всегда был идеальным и немного светился, а тут все неидеально, вот и пуговица на рубашке, похоже, скоро оторвется, висит на ниточке… - Сердце мое, я рад, что ты весел, но ты услышал, что я говорил тебе? Или мне повторить? - Слышал, слышал, не сердись, я просто пытаюсь прийти в себя, что это все взаправду. Хочешь, повторю? - Том увидел, как альфа кивнул и начал, - когда мы вернемся на Сабах… МЫ, я пытаюсь в это поверить, мы… ты и я… Так вот, когда МЫ вернемся, то ты будешь идеальным сыном, чтобы отец тобой гордился, а я буду рядом. А гарем, который тебя так пугает, ну подумаешь, лучше быть пятым наложником, чем не быть… - Ты всегда будешь первым, - Ран смотрел с тревогой, - и когда ты забеременеешь, я скажу, что ты носишь альфу. Ты станешь моим супругом, а когда ребенок родится и это будет, предположим, бета, то я скажу, что сам ошибся, но ты все равно будешь супругом. Только моим, и неприкосновенным для всех остальных. - Ты обманешь родителей? - удивился Том, - ты умеешь обманывать? - Родители будут знать правду с самого начала. А правда состоит в том, что ты – мое дыхание, и это факт. И, кроме этого, ты дважды спасал мою жизнь, и этому есть свидетели. И это не шутка. И обманывать я буду не их, а остальной мир. - Ран отстранился и, с трудом опустив руки, сделал шаг назад, - но я не хочу давить на тебя своей любовью. Я хочу, чтобы ты точно понимал, что твое решение быть со мной будет необратимо. А жизнь на Сабахе совсем не сахар. Может, послушаешь своего друга Энди? - Ты считаешь, что я могу отказаться от тебя только потому, что у вас там нет всеобщей сети? - Том обиженно нахохлился, - почему ты думаешь, что я… Том не успел обидеться окончательно, потому что его приподняло и впечатало в закрытую дверь. Защелка жалобно пискнула, предупреждая, что может развалиться в любой момент. Это было восхитительно! Ран приподнял его за попу и целовал голодными губами. Глаза, нос, впился в губы. И Том ответил со страстью, со всем своим невеликим опытом, пытаясь отхватить как можно больше, обняв ногами, держа за волосы, чтобы не оторвать, стукаясь зубами о зубы, так нелепо, но так необходимо. Мой, возьми у меня все и отдай мое, потому что мой… Защелка сдалась, вырванная с корнем, и Ран по инерции проскочил в комнату и плавно опустил свою ношу на кровать. Том сжал его за шею, боясь отпустить, и альфа осторожно лег сверху, пытаясь не придавить. Он вдруг почувствовал себя подростком, который завалил своего первого бету на сеновале за конюшней. Как он потом появился в ошметках травы на одежде, но с очень самодовольной рожицей, и как Намир его потом гонял по плацу хворостиной, объясняя, что можно, а что нельзя. Том почувствовал изменение настроения и уставился на него с молчаливым вопросом. Ран усмехнулся и, чмокнув в нос, стал подниматься. - Так неправильно, не хочу в первый раз впопыхах и лишь бы как. Как бы я ни хотел тебя, но я лучше подожду еще, чтобы насладиться и со вкусом распробовать. Я собираюсь прожить с тобой всю свою жизнь и хочу, чтобы ты запомнил удовольствие от нашей близости, а не быстрый перепих на скорую руку. - Эй, вы там! - Энди бесцеремонно стучал в дверь, - я слышу разговор, а значит все… ну, ну, в общем, мне надо классный костюм на утреннее ток-шоу! Ран, у тебя остался номер того омеги, что в салоне одевал Тома, ну, тогда, в самом начале? Намир, не надо так на меня хмуриться! Это все не только мне одному надо! Костюм – это очень важно! По одежке встречают! А завтра на меня будет смотреть куча народу, не могу же я туда прийти в школьной форме? Это будет глупо! И вообще, мне нужна помощь стилиста, а то получится как тогда, с первым днем в училище! Ра-ан! Ран, это же ради Тома! Я же не могу выглядеть нелепо, мне надо костюм! - Хорошо, - Ран открыл дверь, - поехали вместе. Моему сердцу пора обновить гардероб. Да и ты, наш спаситель от пронырливой прессы, заслуживаешь несколько костюмов. У тебя там по плану и вечернее развлечение намечается? Надо, чтобы ты был готов ко всему…