Раненое сердце

Омега проснулся от пиликанья входящих сообщений. Он потянулся и приоткрыл глаза. - Прости, что разбудил, - Ран поцеловал в носик и погладил по щеке, - поспи еще, или проголодался? - Что-то произошло? - Альби видел, что Ран хмурится, читая сообщения на своем коммуникаторе. - Нет, не переживай, пропустил пару лабораторных и зачет, не страшно. Я все равно не променял бы нашу близость на них, - Ран отложил коммуникатор и притянул к себе на грудь любимого, - я вначале не верил, что мне может так сильно повезти – встретить своего омегу, а когда понял, что ты мой, то не мог дождаться, когда мы будем вместе. - Тогда почему собирался отправить меня в санаторий, - Альби требовательно посмотрел на альфу, - а сам тем временем сказал подготовить домики? - Я не святой, мой милый, - Ран запустил руки под одеяло и, проведя по спине, положил ладони на полукружья ягодиц, - знать, как поступать правильно, это не одно и то же, когда дело доходит до поступков. Я консультировался с врачами, которые присматривали за тобой в прошлый раз, и они уверяли, что тебе нужно время, чтобы окрепнуть. Но даже в прошлый раз, когда ты выглядел, как ребенок, я с трудом отпустил тебя из объятий. А потом я любовался, как расцветает мой цветочек, но переживал, что ты не захочешь уехать со мной, и поэтому не говорил о своих чувствах. У меня хватило бы силы воли любоваться тобой издали, хотя с каждым днем это было все сложнее. А общая ванная комната вообще стала для меня местом пытки. Твой флер сводил меня с ума и лишал остатков здравого смысла. Каждый раз я замирал перед твоей дверью, так хотелось ее открыть и прикоснуться к тебе, это было настоящее безумие. Быть так близко и не сметь прикоснуться. - И почему ты… - омега оперся на грудь альфы и удивленно его рассматривал, - ты такой решительный, когда дело касается любых дел, но почему… - Ты омега федерации, - Ран улыбнулся, - а они отличаются от омег с Сабаха, как день от ночи. Я смотрел на своих одногруппников, на омег, которые учатся в институте, на тех, кто живет в кампусе, посещает клубы… они странные, дерзкие, распутные. Когда я приехал сюда, как студент, и Роберт повел меня в клуб, я был шокирован. Омеги были почти голые, стоило им поймать мой взгляд, они сразу начинали предлагать себя. В первый раз в клубе мне было стыдно… стыдно за их доступность. У меня на родине омеги закрывают тела и лица. Мои братики-омежки, как только переступили порог детства, стали закрывать волосы, выходя на улицу. И это нормально. И хотя назвать их кроткими ангелочками я не могу, дома они могли баловаться и строить свои детские козни и капризы, но выходя на улицу, они были милыми и послушными. - Я не понимаю… - честно сознался омега, - и при чем тут я? - Я переживал, что ты… - Ран дернул уголком рта, - что ты, как Энди, не воспримешь наши отношения всерьез. Я боялся привязываться к тебе, потому что нашего разрыва я не переживу. Одно дело смотреть издали, или вот так… Руки, как две змейки скользнули под одеялом, огладив изгиб спины и торчащие крылышки лопаток, скользнув по плечам, взяли в плен лицо. Ран поцеловал его кротко и нежно, как будто не было безумия течки, когда они пили дыхание друг друга, как будто метка на нежной шее была не от полукружий его зубов. Как будто это был первый поцелуй, как робкое признание в своих чувствах. Альби схватился руками за плечи альфы и углубил поцелуй, требуя продолжения. Его сомнения остались давно позади. Он упивался этим сладким безумием, и альфа вспыхнул, как факел, резко перевернувшись, подмял под себя податливое тело. Такое нежное, такое желанное. Ран читал своего омегу по дыханию, по легкой дрожи тела. Он ни с кем раньше не чувствовал такого единения души и тела, когда воспринимаешь чужое тело, как свое, и наслаждение, как волна, перекатывается с одного партнера на другого, и нельзя понять, чье наслаждение острее. И стон удовольствия несется дуэтом, радуя сердце своей слаженностью. И душа, как птица, парит в небесах, сверкая счастьем, как ярким оперением. * Омега проснулся от тихих шагов по комнате. Ран ходил одетый и, похоже, что-то разыскивал. - Ты куда? - Альби приподнял голову и попытался продрать глаза, - уходишь? - Надо в институт подскочить, - альфа присел на краешек кровати и поправил на омеге одеяло, - я ненадолго. Там у старосты истерика, что я пропал без предупреждения. Надо зайти в деканат, написать объяснительную за прогулы и узнать о сроках пересдачи зачета. Отдыхай и не волнуйся. Я скоро вернусь. Хочешь, привезу тебе пиццу из твоей любимой пиццерии? А может, помочь тебе подняться? - Нет, я посплю еще… - омега поерзал по подушке, - а что ты ищешь? - Коммуникатор, - вздохнул альфа и пошарил рукой под кроватью, - куда я его засунул? А! нашел, все, спи, теперь я поехал… Ран поцеловал торчащий из одеяла нос и торопливо вышел. Омега зевнул и вдруг понял, что спать больше не хочется. Хочется есть, а еще осмотреться, а то он последние четыре дня кроме спальни и ванной ничего не видел. Альби откинул одеяло и попытался сесть. Тело было томным и совершенно без сил. Даже сесть с первого раза не получилось. В комнату просочился любопытный Ради. Омега сразу натянул одеяло и, недоумевая, уставился на бету… - Помочь? - Ради подскочил к кровати и подсунул под спину омеги подушку, - я теперь ваш личный слуга и буду помогать во всем… Принести поесть или помочь добраться до ванной? Желаете помыться? - Нет, меня Ран помыл перед сном, - Альби смутился, вспомнив, КАК именно они вчера «мылись», - поесть, наверное, надо, но только я есть лежа все равно не умею. Ради, а можно кого-нибудь послать в наш домик в кампусе мне за одеждой? А то у меня, кроме халата, ничего нет… - Не извольте беспокоиться, - Ради самодовольно улыбнулся, - мы уже перевезли все ваши вещи сюда. Теперь вы будете жить здесь. В соседней комнате все ваши старые вещи и новый гардероб, и учебники, и цветы, и игрушка. Изволите посмотреть? Альби подтянул одеяло до подбородка и с паникой подумал, что делать дальше. Он лежал под одеялом голый, как пупс, и халата нигде не было видно… и что теперь, бегать перед Ради с голым задом? Одно дело в угаре течки перед Раном, и совсем другое на трезвую голову перед посторонним человеком… - Ради, ты не мог бы выйти… - Альби перевел дух и покрутил головой по сторонам, - я хотел бы одеться… - Что принести? - Ради подобрался, как спринтер перед стартом, - халат, одежду для дома или для прогулки? - Халат, - Альби растерялся, - я сам… Ради метнулся в ванную и принес длинный махровый халат. Альби вцепился в него двумя руками и стал судорожно одеваться. Ради, поняв, что смущает омегу, хмыкнул и развернулся спиной. Альби дрожащими руками стал одеваться и, откинув одеяло, попытался сползти с кровати. - Ради! Глупый мальчишка! - в комнату ворвался Рафик и, бросившись к Альби, стал помогать ему подняться на ноги, - я же говорил тебе: омеги после течки с альфой слабы, как дети после болезни! Их надо холить и лелеять! Простите его, господин! - Рафик приобнял его за талию и помог подняться, - вот так, потихоньку ножками разойдемся, а когда кашку покушаете, то сразу полегчает. Куда идем? В ванную или в столовую? Приказали бы, вам этот негодный Ради поесть сюда бы принес… - Я хочу переодеться и осмотреться, - Альби уверенно стоял на ногах и сдаваться не собирался, - я сильнее, чем кажусь. - Конечно, конечно, - засуетился Рафик, - конечно, любимый омега Наследника сильный и храбрый. Наш любимый и уважаемый Тигр другого бы и не выбрал. Никто не будет сомневаться в твоей храбрости после того, как ты летел спасать своего альфу через снежную бурю! Мы все очень гордимся твоим мужественным поступком и готовы целовать твои ноги за то, что ты спас нашего Наследника. - Но… - Альби растерялся от подобного, - это ведь Энди… - Энди мы тоже благодарны за то, что он снял с твоих плеч бремя славы, - Рафик усмехнулся испуганному омеге, как маленькому ребенку, - но люди Сабаха знают правду. И, кроме того, мы восхищаемся твоей скромностью. Ты настоящий омега Наследника – сильный, храбрый и скромный, как и положено благочестивому и истинно верующему человеку, ведь сказано в Коране: «Тот, в чьем сердце есть хотя бы пылинка высокомерия, не войдет в Рай». Так под цитаты из Корана Рафик довел омегу до следующих дверей. Ради распахнул дверь, и вся процессия со скоростью черепахи доползла до полуторной кровати в простой белой комнате. Кроме кровати там были громадный шкаф и письменный стол со стулом. На книжной полке лежали учебники. На окне стояла вазочка с мелкими розочками, на столе лежали две бархатные коробочки. Рафик, перехватив удивленный взгляд, открыл их по очереди. В одной была диадема-обруч с бриллиантами, а во второй было что-то непонятное, состоящее из цепочек и звезд.* - Это браслеты на руки, - Рафик помог надеть странную конструкцию, у которой из браслета к среднему пальцу спускались цепочки с россыпью звезд и бриллиантиков, - это родители Рана прислали тебе подарок в знак благодарности за то, что ты дважды спас жизнь их сына. И, кроме того, эти украшения будут хорошо смотреться с подарком Тиграна… Рафик с умилением смотрел на Альби, сложив ручки на животе и довольно поблескивая глазами. - Какой подарок? - растерялся омега. - Ради! - взвизгнул Рафик, - ты должен был показать подарок господина, как только биби-хатун откроет глаза! Рафик отвесил внуку затрещину прежде, чем тот сорвался с места и с топотом убежал в другую комнату. Возвращался он степенно, неся на вытянутых руках большую коробку, обтянутую красным бархатом. Когда Рафик «со значением» открыл крышку, то Альби зажмурился от блеска драгоценностей. Там было что-то громадное, блестящее и, по всей видимости, запредельно дорогое. - Это рубины? - уточнил Альби и, заметив кивок Рафика, закусил губу и отвел глаза, - это не мне… Это, наверное, Ран купил для Лекси… куда мне рубины? Я ведь не был девственником. Когда Ран встретил меня на мосту, я потерял ребенка, и он это знает. - Ты не прав! - возмутился Рафик и надулся, как хомячок, переевший пшеницы, - ты не прав дважды! Нет, ты трижды не прав. Для начала, этот гарнитур привезли совсем недавно, и привезли для тебя. Во-вторых, Ран, когда ехал сюда, у него был только брачный браслет и никаких рубинов! Да простит меня Аллах за то, что я говорю про омегу плохие слова, но Лекси не был невинным даже на дебюте Рана. Уважаемый селафь Айдан-хатун, да продлит Аллах его годы, совершенно точно это определил, и еще тогда сказал всем, что Лекси не достоин его правнука. Лекси даже в то время не заслуживал рубинов! И третье, в чем ты не прав, - Рафик тяжело вздохнул и поставил коробку с рубиновым гарнитуром на кровать перед Альби. - Я долгое время был слугой в гареме и видел омег в разное время их жизни. Я видел омег в течке после того, как они познали альфу, - Рафик опять вздохнул и покачал головой, - я не скажу, что я видел. Хороший слуга унесет это знание в могилу, НО! - Рафик наставительно поднял вверх палец, - ни один из них не спал, как дитя, наевшееся сладкого. Я видел, как мучились омеги, не имея возможности быть с альфой, и видел беззаботного тебя. Ты был, как биби в питомнике, который в своей невинности вдруг потек. Забудь, что было раньше с тобой. Непонятно, как ты забеременел, но я знаю точно, альфы раньше ты не знал, а иначе ты вел бы себя иначе во время течки. Рафик с улыбкой посмотрел на растерянного Альби, который слушал его, приоткрыв рот, и вдруг неожиданно даже для себя подмигнул растерянному омеге. - И вообще, не спорь с альфой! Если он утверждает, что ты был невинен, молчи и кивай. Альфе виднее! Альби опустил глаза и покраснел от неожиданности. Слышать речь Рафика было невероятно приятно. Если в первый момент он посчитал, что получает незаслуженный подарок, который предназначался другому, то услышав, что Ран думал о нем, когда заказывал украшения… Это было не просто приятно, это было, как лечебный бальзам на старую рану. Так неожиданно и от этого вдвойне приятнее… - Ты сейчас сам красный, как рубинчик! - всплеснул руками Рафик. - Дитя, привыкай к тому, что тебя любят и будут баловать. И, Аллах мне свидетель, я не могу представить более достойного омегу в пару нашему отважному и справедливому Тиграну. В футляре лежали ожерелье, серьги, два браслета и перстень. Рубины и бриллианты. Наверное, надо было радоваться, но его не покидало ощущение, что он берет чужое. Альби осторожно достал перстень* и полюбовался красивыми камнями. Перстень был тяжелым и выглядел очень помпезно, как раз под стать остальным украшениям. - Желаете примерить? - вылез вперед Ради. - Но не на голое же тело! - возмутился Рафик, - переоденетесь или пойдете обратно в кроватку? - Оденусь, но только я сам! - Альби вцепился в ворот банного халата. - Ради! - Рафик отвесил тумак внуку, - бездельник! Что ты такого сделал, что молодой господин тебя стесняется? Марш из комнаты, я с тобой позже разберусь! - Не наказывайте Ради! - испугался Том, приютская память оказалась сильнее свежих переживаний. - Это я, я виноват, а он ничего плохого не сделал… Я просто стесняюсь. Я привык все делать сам. Не наказывайте Ради. Рафик услышал испуг в голосе, но не понял причины и растерялся. В его привычном мире омеги никогда не заступались за слуг, и уж тем более, не сознавались в собственной вине. Что бы ни случилось, виноваты всегда были слуги, в крайнем случае, омега молчал, мог позже отблагодарить слугу, дав пару золотых или нелюбимое колечко… Но только вот причина испуга была Рафику непонятна. Ну, пригрозил он внуку и что с того?… Подумаешь… - Не бойся, - шепнул Рафик и бережно погладил омегу по плечу, - что бы ни случилось, ты не виноват. Ты – омега наследника, а значит, ты всегда прав и все твои желания первостепенны. Чего бы ты ни захотел, тебе надо только сказать, и мы сделаем все, что будет в наших силах, а если у нас не получится исполнить твое желание, то мы сообщим Господину, и он сделает невозможное, лишь бы ты был счастлив. Если тебя что-либо смущает или тебе не нравится, только скажи – мы живем, чтобы сделать твою жизнь приятной. А вот теперь Тому – приютскому мышонку, стало совсем не по себе. Вся ситуация становится нереальной и абсурдной… Он привык быть маленьким и неприметным, доедать остатки, прятаться по углам в надежде выжить, работать сутки напролет, мыть посуду до пузырей на коже, до слезших от едкой химии ногтей… Ради Рана он был согласен на все – броситься на нож, прыгнуть со скалы, но стать эпицентром чужой жизни… это было для него, пожалуй, слишком… - Пожалуйста, не надо… - Альби закрыл ладонями лицо, пытаясь собраться с мыслями и осознать происходящее. Когда он думал о жизни с Раном, он мечтал, что все будет, как прежде. Они будут рядом, он будет убираться в домике, готовить завтраки, следить за продуктами в холодильнике, разве что спать будут в одной кровати. Когда он думал о Сабахе, он понимал, что жизнь изменится, но он не ожидал увидеть людей, которые смотрели на него с преданностью собаки. Разве такое возможно? Рафик опять растерянно завис от неправильной реакции омеги. Разве не все мечтают, чтобы их баловали и окружали слуги, которые готовы исполнить любой каприз? Разве можно огорчаться, когда дарят драгоценности? Да еще такие! Рафик тихо пнул внука и кивнул ему на дверь, и когда дверь за внуком закрылась, тихо опустился на колени возле кровати. - Альби… - тихо позвал Рафик и дождался в тишине, когда дыхание омеги выровнялось, а он перестал прятаться, как ребенок, - Альби, прости, если напугал тебя. Я хочу помочь тебе. - Рафик покивал головой, - я помогу тебе принять новую жизнь, объясню ее правила. Оми Рана, - начал Рафик, а потом решил пояснить, - папа по-вашему, он тоже с Земли. Когда он прилетел на Сабах, он совсем не понимал, где оказался и что можно, а главное, что нельзя в нашем мире. Ему было тяжело вначале, но потом он привык, и ему даже понравилось у нас. Поверь, он счастлив на Сабахе, и ты будешь счастливым, надо только немного потерпеть и привыкнуть. Ты сделаешь Рана счастливым, ты ведь любишь его? А ради любимого можно привыкнуть, что о тебе будут заботиться, как о ребенке? Альби слабо улыбнулся и кивнул головой. Действительно, что за паника? Рафик похлопал его по колену и плавно встал с ковра. - Давай, я тебе буду все объяснять и показывать, показывать и объяснять, - Рафик подошел к дверкам шкафа и открыл их. Внутри оказалась небольшая комната, заполненная вещами, - это твой гардероб. Твоя новая одежда. Ради еще месяц назад снял мерки с твоей одежды и неделю назад ее прислали с Сабаха. Теперь тебе нельзя появляться на улице в облегающей одежде или ходить с голыми руками и ногами. Волосы тоже надо закрывать платком, как в вашем христианском храме. Лицо, пока ты на Земле, можешь не закрывать. А когда приедешь на Сабах, то его надо будет закрывать, потому что твоя красота принадлежит только нашему обожаемому Тиграну. - А зачем? - удивился Альби и зашел в гардеробную комнату. Там висело много разной одежды, а в выдвинутом ящике оказалось аккуратно сложенное шелковое белье, - зачем прятать лицо? - Я объясню тебе, как объясняю детям, - Рафик достал из кармана две конфеты. С одной снял фантик, а потом потер конфеты в руках, сунул в карман, похлопал по нему рукой, и после этого достал конфеты и протянул их омеге, - ну, и какую конфету ты выберешь? Альби посмотрел на конфеты. Фантик на первой был немного помят, но все же целый, а вот ко второй конфете прилипли крошки и даже, похоже, волосок. - Я понял, - улыбнулся омега, - а можно посмотреть на новую одежду? Рафик всплеснул руками и с улыбкой стал доставать наряды. Брюки были широкими – такой себе максимальный клеш, некоторые откровенно смахивали на юбку-брюки. У рубашки были длинные рукава с плотными манжетами и глухие вороты. Но, несмотря на странные фасоны, вся одежда была красивой. И брюки, и блузы, все были из шелка, плотными, стекающими вниз водопадом, или тонкими, шелестящими, как тонкая бумага. На блузах были вышивки или кружевные оборки, а еще красивые пуговицы с жемчугом или ограненными камнями. Альби в детстве использовал бы любую такую пуговицу как брошку, а здесь они были на рукавах и бесконечное количество на груди. - В такой одежде ходят на Сабахе? - удивился омега. - Нет, - Рафик повесил очередную блузу на плечики и достал длинное платье, - омеги ходят вот в этом. Хочешь померить? Ну, конечно же, Альби хотел! Платье оказалось неожиданно впору. И плечи, и рукава, и длина подола были идеальными. Платье было кремовым, с мелкими красными цветами по подолу, на груди застегивалось мелкими пуговичками. Оно плотно облегало тело и спускалось вниз широкой шелестящей юбкой. Рафик помог застегнуть пуговички и довольно улыбнулся, увидев конечный результат. Потом он посадил омегу на маленький пуфик. Расчесал густые волосы, ловко завернул в хитрый крендель и заколол шпильками. А потом принес драгоценности и очень осторожно надел на омегу. Обруч-диадема немного давил на виски, но Рафик сказал, что отнесет ее к ювелиру, чтобы подправить размер. Тонкие «звездные» браслеты закрывали запястья, рубиновые браслеты закрепили поверх манжет. Ожерелье тяжело легло на грудь, а вот перстень уверенно сел на безымянный палец. Рафик довольно поцокал языком и, вытащив из укромного угла зеркало, поставил его перед омегой. Том растерялся, когда увидел отражение. Из зеркала на него смотрел незнакомец. Это был тот самый Альби, которого так любил Ран. В нем почти ничего не осталось от приютского заморыша. Только тревога в глубине зрачков. Альби действительно был красив. Густые волосы, красивое лицо, длинная шея, стройное тело. Ровная, чистая кожа, до сих пор припухлые от поцелуев губы, брови вразлет и только глаза остались те же… немного испуганные и взволнованные. Когда он раньше смотрел в зеркало, когда умывался и чистил зубы, он не рассматривал себя, он только смотрел, чтобы быть чистым, чтобы не было на щеках брызг зубной пасты и волосы не топорщились. Но за всеми этими мелочами он не замечал себя. Не замечал, как сильно изменился. Не только вырос, но и повзрослел. Теперь он точно не был похож на ребенка… Теперь он понимал восторг альфы, да, Альби был настоящим красавчиком. Хорошо, что он стал таким возле Рана… на седьмом он бы не выжил с такой красотой… его бы увезли неизвестно куда, и никто бы не узнал, что с ним потом случилось… Том вздохнул и поправил шелковое платье на Альби… Теперь надо попытаться привыкнуть, что он выглядит так… С такой внешностью не спрячешься в угол, теперь он красавчик… - Так можно ходить только дома, - подал голос Рафик, - выходя из дома в платье, надо закрывать голову платком, а платье верхней одеждой. Но ты можешь надевать ваши брюки, и тогда только закрывать волосы. Я покажу тебе, как все делать правильно. А теперь шлепки. Рафик достал с нижней полки тряпичные вышитые тапочки такого же цвета, как и платье, и поставил перед Альби. Тапочки оказались впору. И даже приятными на ощупь… После этого Рафик потащил омегу по дому. На втором этаже было четыре маленькие спальни для омег и детей и одна большая для альфы. Именно в ней они и провели течку. Кроме ванной комнаты альфы, была большая купальная комната для омег и два отдельных туалета. Рафик пояснил, что это маленький домик для гостей. В большом спальных комнат больше. После этого они спустились на первый этаж. Там была пустая комната с коврами и подушками. Рафик назвал ее традиционной гостиной, а еще была обыкновенная гостиная комната с удобными креслами и диванами, большим столом и даже с настоящим камином. Рафик сразу пояснил, что на Сабахе нет каминов, только плиты для приготовления еды. Их топят углем. А камин, в котором жгут дорогую древесину, это расточительная глупость для сынов пустыни. - А почему? - удивился омега. - В пустыне не растут деревья, только пальмы, но они живут долго и редко ломаются. Никто не может срубить дерево – за это могут казнить! В оазисах караванщики обрезают засохшие листья пальм для растопки костров, и не больше, чем необходимо на один раз. - Жалко, - вздохнул Альби, - никогда не видел горящего камина… Костер разводил на побережье океана. Было очень красиво. А камин – это ведь как костер, но только дома? Я только по визору видел. Была такая романтическая комедия. Там главные герои вначале ненавидели друг друга, а потом они оказались на горнолыжном курорте и их снегом засыпало в маленьком домике. Они вначале ругались, а потом влюбились. И там сцена была, когда они вдвоем сидели у камина грелись, грелись. Все ближе друг к другу, а потом начали целоваться. Прямо у камина. Я тогда подумал – это так романтично: огонь и любимый человек, и оба горячие. - Не грусти, Альби-хабиби, - всплеснул руками Рафик, - сейчас разожжём камин! Мы же на Земле, а не на Сабахе! Мы сейчас сделаем романтично. Будет и камин, и белая скатерть со свечами! Рафик сразу развил бурную деятельность. Кто-то затопил камин, кто-то застелил белоснежную скатерть. Принесли подсвечники, салфетки, фраже, начали сервировать стол. Альби только успел мяукнуть, что Ран скоро приедет и они поедят вместе. Рафик дал команду сервировать на двоих, тарелки стояли по разным концам стола, а между ними подсвечники. Альби представил, как он будет смотреть на Рана через огоньки свечи, и выпросил спички. Очень хотелось зажечь свечи самому. Камин потрескивал, разгораясь, а Альби осторожно поджигал фитильки свечей. Руки тихо подрагивали в предвкушении возвращения альфы, очень хотелось увидеть, как ему понравится, что он оделся в платье, как у него на родине. А вдруг не понравится? Может, он поторопился? - Альби! - простонал Ран. Он уронил коробку с пиццей и замер у двери, он сам себе не верил. Как исполнение детской мечты о счастье. Нежный омега, любимый до дрожи рук и желанный до остановки сердца. Все, как мечталось, ты приходишь домой, а тебя там ждут. И смотрят с нежностью и надеждой. Альби увидел замершего альфу, его голодный взгляд, казалось, раздевал и целовал от макушки до пяточек. Пока он, растерянный, пытался понять, почему Ран застыл у двери, тело само среагировало на призыв взгляда. Шаг навстречу, а руки уже подрагивают от адреналина в крови. Желание прокатилось по телу, сбивая дыхание и сжимая все внутри в комок. Еще шаг навстречу, и Ран, почти сбив с ног, подхватил на руки и уложил на стол, ровно между двух подсвечников. Испуганная мысль скользнула вслед за дрожащим огоньком свечей. Это была, пожалуй, последняя мысль омеги после того, как альфа занялся любовью с его губами, глубоко и нежно вылизывая чувствительный рот и глотая тихие стоны. И тело зажило своей жизнью, зарываясь пальцами в жесткие волосы, гладя, пытаясь успокоить, ноги в попытке обнять запутались в плену юбки. Хорошо, что жадные альфьи руки, придя на помощь, задрали подол, сминая шелк и гладя нежную кожу. Ран заводился все сильнее, чувствуя, что его хотят не менее неистово, чем он. От этого сорвало все предохранители, и он, как ненормальный, целовал, впиваясь зубами, засасывая кожу, оставляя метки принадлежности везде, где мог дотянуться. А ненасытные руки готовили плацдарм для вторжения. Альби выгибало от этого жара, но стоило почувствовать первый толчок, он, заметив, как качнулись подсвечники, испугался пожара. - Нет! - Альби схватился руками за подсвечники, которые почти упали на скатерть от следующего толчка, - Ран, нет! - Что… - взгляд был, как угли, сжигая все вокруг. - Ран, огонь, мы спалим здесь все, - Альби увидел, что Ран не понял, и решил пояснить, - свечи, ужин, я думал, ты голодный! - Я очень голоден, - рыкнул хищник, - и не могу насытиться тобой, мое сердце. - Пошли в кроватку, а то придет Рафик и будет нудеть – можно, нельзя, совсем нельзя, но если очень хочется, то чуть-чуть можно. Ран глухо засмеялся и со стоном выскользнул из тугого плена. Альби вскрикнул, когда его подхватили под попку. Он оплел альфу руками и ногами, пытаясь что-то сказать, но ничего не выходило, словно все слова закончились. И только юбка обвилась по ногам альфы, пытаясь спеленать. Омега тихо захихикал в шею взбудораженного Рана, а тот, казалось, выдохнул только положив на кровать свою ношу, как бриллиант в бархат футляра. А пуговичек на платье непозволительно много, и пока омега воевал с браслетами на запястьях, Ран развернул свою любовь спиной к себе и разорвал платье сзади. Омега коротко вскрикнул, услышав треск ткани, но альфа бережно оголил его спину, так, чтобы ожерелье упало на грудь. Помог снять платье, потом подхватил браслеты и, прижав к своей груди омежью спину, снова застегнул застежки украшений. - Хочу увидеть тебя в рубинах. Я просил сделать рубиновый гарнитур, как тот, что отец подарил на открытие библиотеки моему оми. Я просил поторопиться, и отец сообщил, что они просто заменили камни – изумруды на рубины, а оми опять сделают такой же, но без спешки. - А он не будет ругаться, что его вещь подарили другому? - Альби осторожно повернулся лицом к альфе и потрогал тяжелое ожерелье, которое уже немного нагрелось от тепла кожи. - Нет, оми похвалил мой выбор и написал, что очень хочет познакомиться с омегой, достойным такого рубинового дара. - А я достоин? - Альби с тревогой поправил браслеты. - Ты достоин большего, но я, к сожалению, не мог вспомнить ничего более подходящего из нарядов оми. Я как-то раньше не приглядывался к украшениям омег. - Ран полюбовался омегой, на котором из одежды были только колье, браслеты и серьги, - тебе идут рубины, они алые, как твои губы, а бриллианты блестят, как твои глаза. От жадного взгляда омега понял, что сейчас начнет дымиться и, перевернувшись на живот, заскользил по атласу покрывала подальше от эпицентра жара. - Попался! - матрас прогнулся под тяжелым хищником и руки альфы перекрыли путь к бегству, - итак, напомни, на чем мы остановились в гостиной? Альби оглянулся, это было завораживающе – слышать голос не только ушами, но и вибрацией почти прикоснувшегося тела. Ран нависал сверху и пытался держать дистанцию. Альби хихикнул и раздвинул ноги, приподнимая бедра, чтобы коснуться того, что нависало над ягодицами. Горячее тело вдавило в матрас, и омега протяжно застонал, когда член заскользил между половинок, наполняя при каждом движении. Он и не предполагал, что столь простые, незатейливые движения способны дарить такое наслаждение: жаркое, пронзительное, ошеломляющее. Ран тихо порыкивал, а толчки становились все более резкими, глубокими, сводящими с ума, срывающими с губ тихие стоны. * Ран обтер теплым влажным полотенцем засыпающего омегу и, тихо вздохнув, заполз под одеяло. Альби сонно посапывал, когда его притянули поближе. Тепленький и расслабленный, он млел от ощущения дыхания на своей шее. Ран уже почти соскальзывал в сон, когда услышал шепот: - А камин, наверное, совсем прогорел, жалко, что ничего не получилось… - А что ты хотел? - тихо переспросил альфа. - Неважно, - дернул плечом омега, но заметив склонившуюся над ним голову, решил пояснить, - я хотел поужинать с тобой у камина. Ран тихо засмеялся, подоткнул под ненаглядного одеяло, а потом вообще закутал его в кокон и, кинув пару подушек сверху, поднял на руки. Альби только открыл рот, чтобы остановить, но его уже несли вниз по ступенькам. Альфа бережно опустил свою ношу у камина и развернул одеяло, как подарок под елкой. Свет в комнате не горел, кто-то его выключил, свечи уже догорали в подсвечниках, а в камине тлели угольки. Пока омега укладывал на одеяле подушки, Ран подкинул в камин пару тонких бревнышек и принес пиццу, которая так и лежала в коробке у двери. Они ели пиццу руками, прямо из коробки, облизывая пальцы и смеясь. А потом улеглись перед огнем, вжавшись друг в друга, как две ложки, как два кусочка одного пазла, нашедшие наконец друг друга, и тихо уснули. Огонь камина подсветил бриллианты желтым, а рубины таинственно мерцали в глубине, как будто хранили им одним известную тайну. Ран дышал в волосы омеге, а тот счастливо улыбался. Его детская мечта наконец исполнилась.