Раненое сердце

- У этого шайтана нет сердца! - взрослые альфы потрясали кулаками, - нельзя разлучать с Дыханием жизни! Дар Аллаха превыше закона! - Никто не может быть выше закона! - пафосно донеслось из открытых дверей. Председатель комиссии оторвался по полной, когда понял, что в этот раз за спиной «уважаемых» знакомых не стоит Мадлен Динлох, и люди, по вине которых он потерял возможность «играть в бога», решая чужие судьбы, стоят теперь простыми просителями и надеются на его милосердие. О, да, этот сладостный миг злобного счастья и триумфа затопил мелочную душу, наполнив ее эйфорией, близкой к экстазу. Как он был красноречив! Как он был суров в соответствии с буквой закона! Как он был тверд в своем желании блюсти интересы неразумного омеги, попавшего в сети опытного искусителя, который обманом хочет затащить «невинное дитя» на планету, где оно (дитя) попадет в сексуальное рабство и погибнет в муках. Он, словно рыцарь в сияющих доспехах, так яростно обличал Тиграна во всех мыслимых и немыслимых пороках, как будто тот был гадким драконом, пожирателем девственниц на завтрак и младенцев на ужин. Альби не удержался и разрыдался прямо в зале комиссии. Ему было очень обидно за Рана. Он забыл, что говорил Мадлен, и пытался заступиться за любимого. Рассказывал о его благотворительности на седьмом уровне, о его волонтерстве, о том, какой он достойный человек, но глава комиссии отмахивался от его слов, как от надоедливой мошки. Какие такие добрые дела? Это все неважно, важно, чтобы он не увез на свою планету омегу! У него есть инструкция, в которой черным по белому написано: «Омег на Сабах не пускать!». А к инструкции есть разъясняющий формуляр, почему туда нельзя пускать неразумных омег, буквально по пунктам – пункт первый, второй… двадцать седьмой! И каждый пункт вызывал целый спич и размахивание над головой страницами формуляра, как флагом перед боем. Намир захлопнул дверь, чтобы больше не слышать визгливый фальцет ненавистного человечка. В коридоре стало тише, и только Альби плакал навзрыд, не имея сил остановиться. - Тише, тише, сердце мое, - Ран был испуган не столько отказом (он даже радовался, что все прошло именно так, как и предсказывал Мадлен), сколько настоящей истерикой своего любимого. - Успокойся, Альби, я не оставлю тебя, моя любовь. Мы обязательно будем вместе! Этот крючкотвор не разлучит нас! Сердце мое, выпей водички, ну что ты, мой хороший, не плачь! Посмотри на меня, я даю тебе слово, мы улетим на Сабах вместе. Я не расстанусь со своим Дыханием и любимым омегой только из-за того, что есть вероятность какому-то абстрактному омеге вляпаться в неприятности. Все эти инструкции и формуляры не имеют к тебе никакого отношения! Ты не просто омега, ты мое Дыхание, моя жизнь и любовь! Альфы в коридоре зашумели, поддерживая наследника, и кто-то из них предложил, чтобы Тигран взял Альби в супруги! Его отец тоже взял инопланетного омегу в супруги даже без соблюдения всех условностей, исключительно потому, что у него не было другого шанса забрать с собой свое дыхание по закону. Ведь если бы Тигран не был принцем-наследником, то такой вопрос даже не стоял бы перед ним. Он просто заключил бы брак по закону шариата и сразу же в посольстве оформил ему гражданство, как супругу альфы с Сабаха! - А это и правда выход! - обрадовался Тигран, - Махмуд, ты совершенно прав! Мой отец вывез своего омегу супругом, потому что иначе не получалось, и они счастливы в браке! Так, решено – едем к кади. Если он согласится с нашими доводами, то сразу проведем хитбу, а свадьбу приурочим к дню рождения Альби в следующую пятницу! У нас как раз будет время подготовиться к свадьбе! А в субботу отправляется домой лайнер, и мы сможем отправить первую партию больных омежек-сирот вместе с нашими медиками, которые позаботятся о них до приезда в новый дом! Все сразу обрадовались такому простому решению и организованно погрузились в машины, чтобы добраться до религиозного квартала. Надо было успеть перехватить имама прежде, чем тот отправится по своим делам. К счастью, имам был в мечети. Он вначале напряженно отреагировал на группу весьма решительных альф, которые, похоже, конвоировали омегу в просторных одеждах. Но потом успокоился и стал внимательно слушать, что ему пытались объяснить. Альби к этому моменту уже успокоился, но по его лицу было заметно, что он недавно плакал. - Я вас услышал, - имам остановил грозных альфачей взглядом и коротким жестом, - но вначале я хотел бы поговорить с самими молодыми людьми, которые планируют вступить в брак. И начну я с омеги, поскольку именно на его плечах будет лежать ответственность за покой в семье. Дайте нам возможность поговорить в тишине. Иди сюда, дитя. Имам отвел Альби в глубину мечети и сел на ковер, поджав под себя ноги. Альби не был уверен, что имеет право так сидеть перед посторонним, и поэтому опустился на колени, как Ран во время молитвы. На пятках сидеть было неудобно, и он какое-то время возился, пытаясь устроиться. Имам спокойно ждал, пока омега разложит вокруг себя одежду и будет готов к разговору. - По своей ли воле ты пришел сюда? - имам выглядел обеспокоенным, - ты недавно плакал. Может, тебе нужна помощь? Если на тебя давят, то я смогу вывести тебя отсюда и передать в органы опеки. Там тебя защитят, а в случае необходимости спрячут и помогут сменить личность. - Я здесь по своей воле и желанию, - улыбнулся Альби, - а плакал я именно из-за органов опеки. Ну, вам о них только что рассказали, - омега махнул рукой в сторону людей, которые стояли у входа в храм и с беспокойством смотрели на них, - я сюда пришел за помощью. - Мне кажется, я о тебе слышал, - начал имам, - ты Томас, которого крестили этой зимой и нарекли Фомой. Ты живешь в доме мусульманина. Не удивляйся, о тебе рассказывал отец Василий, мы с ним и с другими священниками играем в крикет по средам. Брак с мусульманином достаточно непростое испытание веры для христианина, а отъезд на планету, которая славится своими ортодоксальными устоями, может стать большим бременем для души и невозможностью отправления многих христианских таинств, таких, как исповедь, причащение и многое другое. Я знаю, что ты неофит*, и, возможно, для тебя будет приемлемо сменить веру на ту, что исповедует твой альфа и по законам которой живут все люди на планете, куда ты собираешься отправиться? Став новообращенным, ты получишь множество поблажек среди тех людей, да и твой альфа будет счастлив рассказать тебе о своей вере и помочь исполнять ее законы и правила. - Нет, - Альби закусил губу и вначале отвел взгляд, а потом, решившись, посмотрел имаму в глаза, - мой выбор веры был неслучаен. Я долгое время шел именно к ней, и пусть мне будет в чем-то тяжело и некомфортно, пусть на меня косятся неодобрительно, но я пойду по своему пути. Потому что именно его просит моя душа. - Прекрасно, что ты осознаешь свой выбор и согласен принять последствия, - имам улыбнулся, видя такую решимость, - но осознаешь ли ты последствия выезда на Сабах? Там для омег нет развода. Беты могут развестись по законам шариата, но для омег это невозможно. Брак между альфой и омегой на Сабахе длится до смерти одного из супругов. И пойдя на него, ты сжигаешь все мосты для отступления. - Я мосты не сжигаю, я с них прыгаю! - рассмеялся омега. - Позвольте, я расскажу вам все с самого начала? Это займет какое-то время, но вам не будет в тягость выслушать меня? - Все мое время в твоем распоряжении, - обрадовался имам и замахал рукой на замерших альф, чтобы те не торопили их и занялись своими делами. * Известие о хитбе пронеслось по общине еще до приезда Альби и Рана домой. Поэтому, когда они приехали, их встречали радостные лица с пожеланиями добра и счастья. В общине обычно все уезжали домой через неделю после заключительной вечеринки. Этого времени как правило хватало студентам, чтобы уточнить в институте недостающие детали и закончить оформлять документы, а потом собрать вещи и, предвкушая встречу с родными, отправиться на лайнер, где для них были заранее забронированы и оплачены места. Но в этом году, после обещания Ошая отдать им несколько сирот-инвалидов, большинство сабахцев решили дождаться этого события, чтобы в случае, если детей будет больше, чем медиков, помочь им доставить ценный груз на родную планету. Маленькие беты и альфочки, опеку над которыми удалось оформить, уже жили на территории общины, внося суету и приятные моменты в привычные хлопоты. Дважды в год сирот вывозили на Сабах и там растили, вначале в питомнике эмирского дворца, а потом альфочек отдавали в казарму, чтобы вырастить из них настоящих альф – умных и бесстрашных воинов. А беты росли в питомнике до совершеннолетия, получая любое образование по собственному желанию. В самом начале все дети обязательно посещали школу, где кроме обычной программы, их учили правилам жизни и основам законов Сабаха. И вскоре привезенные сироты не отличались от местных воспитанников. Они быстро загорели под ярким солнцем Сабаха, стали здоровыми, сытыми и веселыми. А первые сироты-альфы, которых в качестве преференции привез еще Ясмин ай Салах, уже давно выросли и сбивали с толку приезжих торговцев пшеничным цветом волос и странным разрезом глаз. Но несмотря на диковинную внешность каждый из них был бесстрашным воином и мог постоять за честь родного эмирата, охраняя покой гостей-ученых и местных жителей. В эмирате ад Мин были самые лучшие на планете школы, училища, библиотеки, концертные залы. Там уже давно учили специалистов для работы в медицинских и фармацевтических фирмах и научно-исследовательских институтах. Это только вначале после открытия институтов и фабрик по изготовлению лекарств там работали приезжие беты, а местные жители подвизались только в качестве уборщиков и грузчиков. Но время шло, уровень грамотности повышался с каждым годом, и вскоре в отделах кадров с удовольствием набирали специалистов с аттестатами о среднем специальном образовании федерального образца из числа местных жителей. Такие люди были истинной находкой для жадных концернов. Для начала, им можно было за ту же работу платить меньше, чем приезжим бетам. И, кроме того, не надо было тратиться на их доставку, содержание и безопасность. Это уже не было проблемой корпораций. Ведь они были, по сути, аборигенами! А значит, что бы с ними ни случилось вне работы, это было заботой местных властей, и корпорация не несла материальной ответственности за причинённый ущерб, как физический, так и моральный, который рано или поздно случался от «диких варваров, которые как хищные звери рыскали по улицам». Беты, которые работали в концерне, получали фантастические по меркам Сабаха зарплаты и, кроме этого, их условия работы были не в пример легче, чем работа в шахтах или на агрофермах «Золотого треугольника». Для всех детей не было лучшей мотивации для хорошей учебы, чем рассказы взрослых о белых халатах и стерильных помещениях. Лучше мыть пробирки в прохладе и получать в десять раз больше, чем работать под палящим солнцем, не разгибая спины, на обработке километровых полей с рассадой. Лучшие ученики школ поступали в училища, лучшие выпускники училищ получали гранты на учебу в институтах на Земле, и вот уже на Сабах возвращались свои молодые специалисты, в дальнейшем ученые и будущие светила науки. И не важно, в какой отрасли работали вчерашние студенты, на них с гордостью смотрел весь эмират, их успехами гордились не только их семьи, но и каждый житель в ад Мине. За годы работы корпорации ад Мин весь младший и средний медперсонал целиком состоял уже исключительно из местных жителей. И Салах мечтал о тех днях, когда основные должности на производстве займут «свои», а приглашать на работу можно будет только профессуру для конкретных научных разработок. А сейчас все дрожали от нетерпения, ведь через десять дней будет свадьба Тиграна! Надо навести порядок на территории общины, украсить ее по всем правилам, купить праздничную одежду, приготовить угощения! И на все это какие-то десять дней! Ой-ей-ей, надо поторопиться! Если раньше Альби казалось, что на территории общины идеально чисто, то теперь, видя, с каким азартом намывались домики и внутри, и снаружи, он удивлялся, откуда взялось столько пыли в кондиционированном воздухе? Люди с одинаковым азартом драили щетками с моющим средством и крыши своих домов, и плитку уличных дорожек. Белили бордюры и разукрашивали вазоны с сезонными цветами. Развешивали гирлянды фонариков и вдумчиво пробовали образцы блюд, которые собирались подать на праздничные столы. Альби тоже не остался безучастным, и хотя ему не позволяли ничего делать, но с кухни его выгнать не смогли! Все началось с того, что зевающий омежка притопал сразу после первого намаза на кухню, чтобы приготовить Тиграну блинчики на завтрак. Женщины, которые начали готовить как обычно, вначале не поняли, кто это вторгся в их епархию, а когда увидели, растерялись. Но тот уверенно попросил миску, продукты и умелою рукой стал взбивать яйца с сахаром, затем налил молока и добавил муку. На Сабахе блины не пекли, там делали тонкие лепешки, в которые заворачивали начинку. Женщины вначале настороженно смотрели на сосредоточенного омежку, но тот был таким милым, что ему подвязали фартук и помогли поправить платок так, чтобы тот не сползал с волос. Пока Альби пек легкие кружевные блинчики, он успел рассказать о сестре Мари и ее восхитительных пирожках с яблоками и ананасами. Он по привычке сделал тесто, как в кампусе, из расчета на четверых, и поэтому блинчиков хватило, чтобы угостить всех желающих. Он попросил на завтра купить творога, а позже сходил в магазин, чтобы приобрести легкую сковородку под свою руку. Женщины были окончательно очарованы избранником Тиграна и его блинчиками, которые сразу же нарекли альбинчиками и включили их в праздничное меню. Но это было только начало. Теперь каждое утро на кухне появлялся улыбчивый омежка и готовил для себя и Тиграна, уверяя всех, что ему стыдно сидеть без дела в то время, как Тиграна гоняют до седьмого пота на тренировках. Альби делал то маленькие румяные сырнички, то конвертики с творогом, и даже блинный тортик со сливками и клубникой в качестве начинки. По просьбе женщин он сделал и приснопамятные пирожки сестры Мари, и с фруктами, и с нутом, и с вареным яйцом с зеленью. Правда, пирожки не произвели на женщин особого впечатления, а вот блинный тортик они взяли себе на заметку. Днем Альби постигал под чутким руководством Рафика искусство каллиграфии и правильное произношение. А вечером Ран читал ему стихи: «О смеющаяся роза, о подобная луне, Из каких пришла чертогов подарить блаженство мне? С чем сравню тебя? С нежданно залетевшим лепестком, Что упал ко мне на ложе, занесенный ветерком. Ты со мной! Со мной! О чудо! Да хранит тебя Аллах! Недостойный, я любуюсь влажным жемчугом в устах.» *** Альби, положив голову на грудь альфе, ловил вибрацию от слов. Они то как горох рассыпались по телу, то как шелковая лента скользили по коже. Теперь, когда он понимал слова и слышал все нюансы речи, которая то поднималась рокотом на вдохе, то опускалась, как волна, на выдохе любимого человека. А как сладко было заниматься любовью после таких признаний… Альби, как кораблик из лепестка тюльпана, безмятежно плыл по реке наслаждения в мягком мареве слов и до слез боялся проснуться, увидеть обшарпанную стену общаги и понять, что это все был только сон. Ему даже однажды приснился такой кошмар, хорошо, что Ран его сразу разбудил нежными поцелуями, а потом держал на руках, выжидая, пока он успокоится и уснет, как дитя, в его объятиях. И вот сегодня днем Альби старательно выводил из закорючек букв уже понятные слова. Очень хотелось порадовать Рана. Он полдня потратил, выискивая в сети подходящие слова, чтобы попросить прощения за ночное беспокойство, и вот сейчас заканчивал последний завиток надписи: «Слёзы могут значить больше, чем улыбка... Потому что улыбаемся мы всем подряд, а плачем только из-за тех, кого любим...» - Быстрее надевай платок! - Рафик влетел в комнату, побелевший от испуга, - быстрее, быстрее на улицу!!! Альби подхватил платок и, завязывая его на ходу, выскочил наружу. Все люди бежали ко входу с выпученными глазами, повторяя одно только слово. Альби прикинул про себя, неужели Ошая опять пришел? Что же Лекси отчебучил на этот раз? За те, прошедшие после передачи дни, Лекси как будто растворился в воздухе. Макс выполнил свое обещание и даже слова «Лекси» в сети не выплывало. Поисковик пытался предложить замену, и даже если набирать в поисковой строке слово «Лекси», упорно выдавал рецепты печенья с таким названием, литературных героев в различных книгах, и все, что угодно, кроме скандального и эпатажного омеги. А если удавалось разыскать его фото, то подписи под ними были изменены. На групповых снимках его называли «и другие», или вместо имени писали просто омега, гость вечера, другой приглашенный и тому подобные замены, порой несколько глупые, но, как ни странно, весьма действенные. Альби почти добежал до ворот, когда толпа почтительно расступилась, и он выскочил вперед, навстречу невысокому омеге в черном абая, надетом поверх алого платья. Он смотрел, как альфы разгружали багаж из большого, как автобус, такси с логотипом лунного порта на борту. Омега командовал слугам в белых хлопковых одеждах порядок разгрузки, а альфы, как простые грузчики, выставляли… сундуки. Самые настоящие сундуки вместо чемоданов. С железными ручками, обкладками по углам и со свисающими замками. - Нури, вроде все на месте и ничего не потеряли, - омега махнул рукой пожилому мужчине, - я займу тот же домик, что и в прошлый раз. Когда все приготовишь для сна и омовения, дашь знать, я хочу лечь в тишину спальни, чтобы ничего не жужжало и не дергалось, как будто кровать пытается сбежать! Похоже, ему что-то сказали, поскольку омега, стремительно развернувшись, увидел Альби и, протянув руки, пошел к нему навстречу. - Альби! Птенчик моего Тигренка, наконец-то мы встретились! Я – Айдан, селафь твоего любимого жениха. Приехал на вашу свадьбу, чтобы от лица семьи быть свидетелем на вашем торжестве! Айдан видел фотографии, которые присылал Рафик, и без проблем узнал омежку. Он, правда, сильно изменился и, если судить по его личному делу (копию которого Рафик прислал, как только омежка оказался в доме внука), вырос и значительно похорошел (вот недаром он прислал Рафику настоек с дозировками и подробными инструкциями), хотя все равно он выглядел скорее, как дикий олененок. Казалось, хлопни в ладоши, и он ускачет прочь, махнув хвостиком. Хотя, сколько бы ни было тревоги в прекрасных глазах, он робко улыбнулся и сделал шаг навстречу. Селафь улыбнулся в ответ. Храбрый ребенок, ну ничего, ничего, вскоре мы станем друзьями и ты сам будешь бежать ко мне, если испугаешься. Я буду твоим самым надежным другом, главное, будь действительно таким, как о тебе говорят… - Целую ваши ноги, - Альби попытался склониться, но его перехватили за руки и расцеловали в щеки, - меня зовут Альби, и я… На коммуникаторе омежки сработал входящий экстренный вызов с именем Рана. - Не говори ему, - улыбнулся Айдан, - пусть это для него будет сюрпризом. Альби понятливо кивнул и нажал на кнопку ответа. Сразу высветилась картинка с любимым правнуком. Он, похоже, был чем-то обеспокоен. - Альби! Что случилось? Почему ты так напуган? - Я не напуган, - омежка мягко улыбнулся в экран, - с чего ты взял? - У меня руки трясутся от твоего испуга, - Ран грозно нахмурился, - кто тебя испугал? Что, опять Лихо появилось? Приехал? Или что? Только не говори, что все хорошо. У тебя сейчас сердечко выскочит от страха! - Я не трус! - вдруг сурово мявкнул котенок и грозно сдвинул бровки, - и ничего я не боюсь! - ТАК! Я еду домой! - Ран отключил соединение. - Я не боюсь, - шепотом добавил омежка и виновато посмотрел на крайне довольного Айдана. - Как замечательно! А вы действительно чувствуете друг друга! Я думал, Рафик приукрашивает, но вы точно Дыхание друг друга. О, Аллах, благодарю за это чудо! Айдан провел руками по лицу и коротко помолился, следом за ним забубнили беты, которые, замерев и приоткрыв рот, внимали каждому слову и каждому жесту грациозного омеги. Тем временем Айдан подхватил Альби под локоть и развернул в сторону гостевых домиков. - Тигренок прислал человека с просьбой передать ему другой брачный браслет, а тот, что он вез для… - Айдан передернул плечами и продолжил, - для несостоявшегося претендента, вернул домой. Тигренок сказал, что не хотел бы омрачать свой праздник тенями прошлого. А я решил, почему бы не привезти браслет самому? И заодно прихватил свадебную одежду из рода его деда ад Дина. Родители Тигренка, к сожалению, не смогли приехать. Его оми после долгого перерыва опять беременный. Правда, на этот раз он носит бету, но это ничуть не умаляет нашей радости и тревоги врачей. И, кроме этого, брат Тигренка, омега Абаль, тоже находится на последнем триместре беременности. Первый ребенок у него был омежка. Как видно, Аллах решил, чтобы Скала на своей шкуре понял, что такое растить омежку! Беты, которые слышали разговор, зашушукались и злорадно захихикали. Айдан услышал смешки и довольно глянул на людей, - Да, да, именно так! Он уже сейчас скрипит зубами, когда видит предполагаемого жениха. У него, как говорят, так никто и не посмел попросить показать ребенка! Ох, а к тому времени, как ребенок подрастет, отец научится взглядом испепелять любого, кто заикнется о хитба! А вот второй ребенок у них долгожданный альфочка. Абаль набрал лишний вес, раскормив ребенка, и теперь в городе каждый день молятся, чтобы он доходил положенный срок. Хотя Джабаль и оборудовал самый современный перинатальный центр, но что такое медицина по сравнению с упрямством омеги? - Я выпью с тобой чаю, пока Нури готовит для меня дом и разбирает чемоданы, - омеги за разговорами дошли до маленького домика. А в соседний дом слуги и беты, как муравьи, тащили целый караван сундуков. - Давай поговорим о предстоящей свадьбе. Хитба уже состоялась, а что, Тигренок решил вопрос с твоим калымом? Они вошли в гостиную, и Айдан сел на диван, подвернув под себя одну ногу. Рафик притащил большой поднос и начал выставлять на столик перед диваном чашки, чайник, разные мисочки со сладостями. Альби осторожно сел в кресло напротив. - Я сирота, - Альби принял чашку из рук Рафика и, вздохнув, поставил на уголок стола, - Ран вначале хотел сделать большой взнос в благотворительное общество по опеке сирот, но я попросил, чтобы эти деньги лучше отдали моему другу Энди. Я бы без него не выжил. Он столько раз спасал меня. Я бы умер в пять лет от пневмонии, когда спал на полу и простыл, а он забрал меня к себе в кровать и потом возился, когда я температурил. А в шесть я бы умер от голода, потому что в столовой… Ну, там взрослые дети устраивали игры и надо было пройти полосу препятствий, чтобы получить еду. Энди был ловкий и отчаянный, а я не успевал… - Альби виновато потупился. - Потом воспитатели узнали о забаве и, конечно, все исправили, но я не продержался бы месяц без еды. А потом… - Прости, - Айдан блеснул влажными глазами и накрыл дрожащие пальцы омежки своей рукой - прости, что заставил вспомнить страшные годы. Энди, конечно, заслуживает подарка, он тебе вместо старшего брата и по праву должен получить калым, как твой единственный родственник. Он хочет получить деньгами или драгоценностями? - Энди попросил собственное жилье, - Альби довольно улыбнулся, - он думал, что ему выкупят квартирку на третьем, где он сейчас живет с Намиром. Но Ран сказал, что это слишком маленький калым за такое сокровище, как я. Поэтому сегодня Энди с Намиром и риелтором осматривают домики на окраине и квартиры в центре. Энди растерялся и не знает, что будет правильней. Намир предложил посмотреть и то, и другое, и тогда уже решить, что будет ближе к сердцу. - Очень хорошо, - Айдан обласкал взглядом разрумянившегося омежку и стал задавать разные вопросы об учебе, о том, как ему живется в общине, нравится ли еда, комфортно ли ходить в платье. - Селафь! - ошалевший от радости Ран вбежал в дом с улыбкой, которая на его лице смотрелась немного наивно, по-детски, и, упав на колени перед диваном, обнял омегу и положил голову ему на колени, - как я скучал! Я так счастлив, что ты приехал! - Тигренок! - Айдан запустил обе руки в волосы правнука, - ну как я мог пропустить такое событие в твоей жизни? Хотя, сказать честно, я бы с места не двинулся, если бы это был тот… нехороший человек, - лицо Айдана на мгновенье приобрело брезгливое выражение, но когда Тигренок поднял на него счастливый взгляд, он опять улыбнулся ему с нежностью, - хотя, если быть до конца честным... Если бы ты привез в дом ту «болячку», я бы его удавил «на радостях» и прикопал по-тихому в песочке. Ну, как бы климат не подошел и омега умер от черной хандры, а мы, такие несчастные, ничего не могли поделать! - Селафь! - Ран открыто ластился, как большой кот, пока Айдан ласково гладил щеки, проводил пальцами по бровям, целовал глаза, - как я скучал по твоей мудрости и по тебе… - Ты был таким красивым ребенком, и вот теперь я вижу у своих ног красивого альфу, - Айдан с усмешкой посмотрел на замершего Альби. - Не ревнуй его ко мне, я его прадед, а он был самым ласковым малышом из всех моих внуков и правнуков. И, пожалуй, самым упрямым и отважным. Он тебе рассказывал, как угнал отцовского жеребца и умчался на нем в пустыню, едва научившись ходить? - Селафь! - с укором протянул Ран. - Из песни слова не выкинешь, а если выкинешь, то это будет совсем другая песня, - Айдан похлопал по дивану возле себя, но Ран сел на пол у ног Альби и оперся спиной о его колени. - Так вот, однажды утром я услышал крики его оми… - начал свой рассказ Айдан, а сам с удовольствием смотрел, как Альби, очистив яблоко, скармливает кусочек за кусочком Рану, а тот, не задумываясь, открывает рот перед маленькими пальчиками. Одна история сменяла другую, а Альби больше кормил альфу у своих колен, чем ел сам. - У меня своя квартира! - в гостиную влетел Энди и резко остановился, заметив незнакомого омегу. - Здравствуйте, я Энди, друг Альби. А вы кто? - А я Айдан, прадед Тиграна, - селафь склонил голову к плечу, разглядывая Энди. Тот был одет в достаточно строгий костюм, но почему-то, полупрозрачную рубашку. - Рад с тобой познакомиться. Рафик много писал о тебе. Спасибо тебе за то, что ты берег Альби в детстве, и отдельное спасибо за то, что прикрыл в момент славы. Отнюдь не все могут справиться с известностью, так что город получил того героя, какого заслуживает! - В смысле, какого заслуживает? - недобро прищурился Энди, - обманщика? Мелкого вруна и выскочку? - Нет, - Айдан смотрел на него с иронией, - предприимчивого и отважного, твердо стоящего на ногах и понимающего, чего он хочет от жизни. Человека, который всего добился сам, без поддержки семьи, но при этом не забывающего помогать тем, кому нужна помощь. Жаль, что такой отважный и предприимчивый человек не окажется на Сабахе. Но я понимаю и одобряю твой выбор. Наше общество достаточно консервативное, и чтобы ужиться в нем, а тем более, добиться успеха, надо обладать иным складом ума, нежели у тебя. Поэтому я не буду уговаривать тебя остаться с Намиром. Ты не сможешь сделать его счастливым, но вы можете быть счастливы каждый в своем мире. - Э-э, спасибо, - растерялся Энди, - простите, что был резок. Просто мне… а я… а Намир… а чего Намир не зашел в гости? - Этот домик по сути своей является гаремом, - селафь улыбнулся уголками губ, - и сюда, кроме омег и Рана, могут входить только слуги. А Намир не слуга, но и не евнух. Кроме Тиграна сюда ни один альфа не войдет. Присаживайся, чай будешь? Рафик! - Айдан кивнул, и бета поставил перед Энди чашку с напитком, - так что там за квартира? Ты доволен? - Доволен, это не то слово! Я в экстазе! - Энди закатил глаза и прижал к груди папку с документами, - Ежик, ты представляешь, у меня теперь квартира возле телецентра! Буквально напротив! Я из окон вижу тот этаж, где сейчас съемки сериала проходят! Ну, того, где я снимаюсь! Там дом через маленький парк прямо сразу! И там кафешка есть! Вот так по дороге на работу хвать кофе с булкой и побежал! А вечером возвращаешься, взял домой поесть, и вся недолга! А квартира громаднющая! Там на велике можно кататься. Я даже не все комнаты успел разглядеть! Прикинь, прямо с мебелью отдают! И не абы какой, там диваны белые, кожаные! Ой! - Энди хлопнул себя ладошкой по губам и, как видно, едва опомнился, сообразив, что они с другом не одни. Выпрямил спину, положил папку на колени и очень церемонно взял чайную пару в руки. - Очень красивая и статусная квартира. Там раньше жил ведущий прогноза погоды, но он «вышел в тираж», когда брыли на лице отвисли. Поэтому он продает квартиру и уезжает в пригород. Говорит, что будет мемуары писать… Жалко, что вы не увидите… - Почему? - удивился селафь. - Ну, - Энди повел глазами по сторонам, - она же в городе, а вам разве можно выходить из гарема? - Конечно, можно, - обиделся селафь. - Интересно, кто посмеет мне запретить? Я не раб, делаю, что хочу. И я с удовольствием посмотрю на квартиру, которая стала калымом за Альби к свадьбе. Мне даже надо на нее посмотреть, чтобы потом рассказать другим, - Айдан решительно поднялся и стал застегивать пуговички на абая. - Рафик, передай Нури, что я передумал ложиться спать прямо сейчас. Тигренок, пошли, на обратном пути хочу посетить ресторан. Итальянский ресторан, мне в прошлый раз очень понравились эти их длинные штучки из теста… Селафь пощелкал пальцами, пытаясь вспомнить название. Рафик, склонившись, отодвинул столик с пути омеги, чтобы тому было удобно выйти. - Спагетти? - подсказал Ран, помогая Альби подняться с кресла, - конечно, селафь. Я знаю очень приличный ресторан с живой музыкой и хорошей кухней, сейчас закажу столик. Тебе понравится. Нам всем понравится. Энди, не стой столбом, поехали, похвастаешься и заодно рассмотришь подарок! Намир отвезет и с удовольствием поужинает с нами. * Альби понял, что до этого жил очень тихо. С появлением Айдана, казалось, даже воздух пришел в движение. Накануне свадьбы Альби затянули на целый день в домик к Айдану и там, в большой ванной, отмачивали и отмывали, как будто он был шелудивым котенком из подворотни. Оказывается, Айдан привез с собой и банщицу, и массажиста, и они не только отмыли ему до скрипа кожу и волосы, но и размяли с ароматическими маслами так, что он растекся лужицей по столу. А потом обнаружил себя спящим в чужой кровати и в чужом доме. Он тихо выполз из кровати и с благодарностью накинул на голое тело оставленный кем-то халатик. Осторожно спустился босиком по лестнице, собираясь тихо сбежать домой, но наткнулся на слугу, который перегородил ему дорогу и молча открыл боковую дверь. Там была «традиционная» гостиная. А это значит, ковры и подушки. На одной такой подушке сидел Айдан и читал толстую книгу на смешном складном столике. Взрослый омега оглянулся на звук шагов и ласково протянул руки навстречу омежке. - Проголодался? Надо тебя хорошенько накормить. Завтра тебе будет не до еды. Пока не принесете брачные обеты, молодых кормить не принято. Нури, - позвал омега, но на его зов уже бежал пожилой мужчина с подносом, заставленным тарелками, - чем бы нам еще порадовать сердце нашего Тигренка? - Пусть ест быстрее, - Нури хитренько улыбнулся, - наш Тигренок сам придумал развлечение для своего любимого. - Тогда, Альби, поторопись, - Айдан закрыл толстую книгу, которая оказалась Кораном, и, расправив юбку, стал прислушиваться. Альби действительно торопливо кидал в рот кусочки мелко нарезанной еды, почти не ощущая вкуса, и вдруг услышал под окном рокот маленького барабана. Он помнил этот звук по предыдущим праздникам. Потом к барабанам добавились дудук и ситар, и почти сразу послышался голос Рана. Это было очень неожиданно, Ран никогда раньше не пел. Танцевал, читал стихи в тишине спальни, но не пел. У него был очень красивый глубокий голос. Альби замер с кусочком мяса в руках, так и не донеся его до рта. Как рассказать о том, чего хочу? Быть возле сердца твоего хочу. Молить об исполнении желаний Тебя, живое божество, хочу. Глаз не смыкая, праздновать с тобою Ночь нашу, наше торжество хочу. Тебя одну, желанную награду, Отраду сердца моего хочу. С любимых ног хочу снимать пылинки Губами — только и всего хочу. **** Альби понял, что уже дышит в такт размеренной песни, следуя за переливом голоса, как зачарованный кролик. Он отодвинул поднос и пошел к окну, желая выглянуть из-за плотной шторы. Он должен его увидеть! - Нури, выключи свет! - скомандовал селафь, - как будто мы легли спать и ничего не слышим! Вся комната погрузилась в темноту. Песня закончилась, началась другая, в этот раз ее пели уже на три голоса, и это было необыкновенно красиво… Альфы пели о любви. Каждый куплет исполнял кто-то один, и только припев пели втроем. А потом опять пел один только Ран, а другие поддерживали его музыкой. - Нет! - Айдан перехватил тонкую руку, которая схватилась за штору, - нельзя так просто сдаваться, пусть поют еще! - Ну, пожалуйста… - взмолился омега, - хотя бы одним глазком! - Беги на второй этаж, открой окно, но только свет не включай! - практически крикнул в спину убегающему Альби селафь. Альби забежал в комнату, в которой проснулся, и распахнул окно! По связи истинных прокатилось такое облегчение, что Альби рассмеялся, ну как может не понравиться такая красота? Он уселся на подоконник и обнял себя за колени. Было так светло на душе и так радостно, что хотелось танцевать, обнять весь мир, но вместо этого он тихо сидел на подоконнике и собирал каждое слово, как жемчужины на ладони. Так красиво! Вот еще одна песня закончилась, и тут омега заметил, что внизу что-то происходит, он с интересом выглянул вниз. А там Ран забрался на плечи кому-то из побратимов и они осторожно приближались к окну. - Альби, любовь моя, только один поцелуй! - голова Рана была почти вровень с подоконником, - только один поцелуй для счастья! Альби лег животом на подоконник и схватил любимого за уши, так, чтобы точно в потемках не промахнуться! Губы были сладкие, как после долгой разлуки, и хотя они расстались только утром, но этот поцелуй был как будто первый. Аж мурашки по спине, как от сквозняка… - А кто это здесь безобразничает! - над головой целующейся парочки появился очень грозный Айдан, - что за безобразие?! - Альби придушенно пискнул и чуть не улетел следом за упавшим с плеч друга Раном, хорошо, что Айдан перехватил его за поясок халата. – А ну, быстро всем спать! Придумали новости, песни петь ночью! Айдан грозно кричал в окно, а сам давился смехом. Между домов послышалось множественное шевеление, по всей видимости, у ночной серенады были свои зрители. Когда все разбежались, Айдан закрыл окно и улыбнулся перепуганному омежке. - Все хорошо, не волнуйся, сегодня ты будешь спать здесь. Завтра с утра мы тебя оденем, причешем, украсим и отдадим замуж за этого нахального певца. А сейчас Нури принес тебе молока с медом, выпей его и ложись спать. Альби без возражений выпил молоко и забрался под одеяло, только вот спать совсем не хотелось. Красивые песни все еще кружили в голове, но неожиданно глаза сами закрылись и он уснул, счастливо улыбаясь.