Раненое сердце

- "Небольшая разлука пойдет вам на пользу"?! - шипел Альби, гневно сверкая глазами в спину невозмутимого Айдана, - но почему сразу после свадьбы? - Можно подумать, вы не успели подтвердить брачные клятвы, - не оборачиваясь, фыркнул селафь, - расставаться надо, когда самая сладость, чтобы было ощущение, что не наелся, и захотелось еще. Злее будет, быстрее приедет, голову оторвет любому, кто мешать будет. Прав был Ясмин, когда говорил, что альфа на Земле должен думать об учебе, а не о том, что его дома дожидаются. Альби с недовольным видом покрутил тяжелый браслет на запястье. Сегодня утром Айдан бесцеремонно вытащил его за руку из объятий Рана, когда они пытались перевести дыхание после сцепки. Отдал Альби в крепкие руки слуг, которые утащили его мыться и одеваться, а сам, оставшись в комнате, что-то говорил правнуку. Ран попытался рыкнуть на селафь, но в ответ получил хлесткую пощечину и выговор от старшего омеги. Когда слуги тащили слабо упирающегося Альби через спальню, Ран так и остался сидеть с одеялом на голых бедрах и, набычившись, смотрел на Айдана красными от злости глазами. Его даже не выпустили с территории общины, а старшие альфы держали за руки, пока отъезжали машины с омегами. Оказалось, что для Альби уже был готов новый паспорт гражданина Сабаха, в котором он был записан как Альби ад Мин ай Тигран. Все его вещи были сложены в два сундука и отправлены в Лунную гавань, где уже грузили багаж на круизный лайнер. Когда на паспортном контроле его попросили открыть лицо (он ведь был уже замужним омегой), то пограничник, заметив недовольно сжатые губы, сразу же поинтересовался, по своей ли воле уезжает омега? И этот вопрос был вполне закономерен. Ведь возле них, как стая волкодавов вокруг двух газелей, кружили десять альф, которые своими суровыми взглядами подавляли волю окружавших их пассажиров, заставляя тех отводить любопытные взгляды, а особо любопытных вынуждали прекратить съемку. - У меня вчера была свадьба, - не удержался Альби, но заметив, как Айдан сверкнул глазами, закончил на порядок смиреннее, - и я бы с удовольствием остался с мужем. И да, на Сабах я уезжаю добровольно и по своему желанию. - Мои поздравления, - пограничник попытался выдержать взгляд альфы, который возвышался за спиной омеги, но смешался и, тяжело сглотнув слюну, поставил штамп о выезде в паспорте омеги. – Счастливого пути. И вот сейчас они стояли на ленте траволатора, который доставлял их от пограничной службы федерации на круизный лайнер «Тюдоры». Альби с обидой вздохнул, глядя на несговорчивого селафь, и вспомнил вчерашний день. Он начался под пение женщин под окном его спальни. Они пели под собственный аккомпанемент на бубнах и маленьких барабанах. Песенка была шутливая, о белой овечке и волке. Волк уговаривал овечку выйти из овчарни, чтобы посмотреть на звезды, но та отказывалась. Ритм был легкий, а слова смешно рифмовались, под них Альби вымыли и одели в странную одежду: сначала нижнее платье, а поверх него накинули красное полотнище, богато расшитое золотом. И только браслеты отмечали линию рукавов. От веса нашитого золота было тяжело стоять. Казалось, на его плечи повесили тяжелый рюкзак с камнями. Но Айдан рассказывал, что это платье как признание величия рода, и какая честь быть в такой день именно в этой одежде. А потом на Альби надели его рубины и диадему, переданную от родителей Тиграна, и браслеты со звездами. Айдан добавил пару перстней от себя в качестве подарка на свадьбу и браслеты на ноги в подарок от семьи деда. В итоге Альби почувствовал себя новогодней елкой в праздничной мишуре. А потом появился кади, и вместе с ним приехал брат Василий в простой черной сутане и с бумажным пакетом в руках. Кади остановился перед дверью в домик и попросил у вышедшего на порог Айдана разрешения для брата Василия поговорить с Альби, поскольку тот был духовным отцом омеги и хотел дать ему последнее наставление перед свадьбой и отъездом. Айдан недовольно поджал губы, но без слов отступил вглубь дома, сделав жест, чтобы священник шел следом. Когда Василий увидел Фому в золоте и драгоценностях, он тяжело вздохнул и посмотрел на крестника с укором в глазах. Альби растерялся, когда увидел брата Василия, и хотел преклонить перед ним колени, как на исповеди, но тот махнул на него рукой. - Мне не нужно от тебя показного послушания, коли ты поступаешь против моего совета и пожелания, - а потом, взглянув на молодого омегу в красном платье с богатейшими украшениями и вычурно уложенными волосами, в которых в качестве шпилек сверкали крупные бриллианты, ласково попросил, - дитя мое, не могли бы вы нас оставить ненадолго? - Меня зовут Айдан ад Дин ай Асад, - селафь посмотрел на монаха, как на пигмея, - и мне 167 лет. Ваших земных лет, поскольку у Сабаха примерно такой же годичный цикл длиною в 402 дня. Так что, это вопрос спорный, кто из нас двоих «дитя»! И потом, вы же не думаете, что я оставлю омегу в гареме наедине с альфой, пусть он и выглядит, как старик? Я не думаю, что услышу хоть что-нибудь для себя нового или шокирующего. Я не буду мешать вашему разговору, но и не позволю скомпрометировать омегу буквально в день свадьбы. Айдан сел на стул в глубине комнаты, а у его ног, словно собаки, сели двое преданных слуг, которые уставились на монаха в ожидании команды от селафь. Брат Василий растерянно посмотрел на миловидного омегу с нежным точеным лицом и слегка сросшимися на переносице бровями, миндалевидными, как у кота, глазами и алым чувственным ртом и, похоже, растерял все слова. Альби пришлось кашлянуть, чтобы обратить на себя внимание. Его возраст Айдана не напугал и не удивил. Он читал про феномен шур-шура в сети, да и Ран рассказывал о продолжительности жизни омег и альф на Сабахе и почему альфы почти никогда не вступают в брак с бетами. - Хм, - брат Василий растерянно посмотрел на Альби, а потом нахмурился, вспомнив о цели визита, - так вот… Я очень расстроен, что ты выбрал любовь к альфе взамен здравого смысла. Я понимаю, что ты рос в нищете и терпел беззаконие сильных, но в трудностях крепчает душа. Господь не может послать испытаний больше, чем человек сумеет вынести, а оступившись, встать на путь раскаяния и послушания. - Может, - Альби сурово посмотрел на монаха и, пожалуй, впервые решился ему возразить, - я видел детей, совсем несмышленых, которых подсаживали на наркоту, а ведь они всего лишь хотели почувствовать себя счастливыми хоть на минуту. Многие хотели всего-навсего увидеть семью, родителей, которые обнимут их и скажут, что любят. Если это испытание им послал Господь, то почему не послал им ангела, чтобы у них был шанс выжить? Я видел, как от передоза умирают «нюхачи». Они надевают себе на голову пакеты с остатками дури, и согласны задохнуться, лишь бы не возвращаться в реальность. Я помню, как хрипел мальчик на соседней кровати и сучил ногами, задыхаясь. Но он сам держал узел пакета на своем горле, а Энди держал меня, чтобы я не рвался ему на помощь. Потому что, если бы он оклемался, то избил бы нас за то, что помешали ему, а потом попробовал бы еще раз. И лучше отмучиться один раз, чем страдать, когда кажется, что жилы внутри вот-вот разорвутся от напряжения. Ему было тогда всего лишь десять лет. Почему Господь был с ним так суров? Почему вы осуждаете меня за любовь к иноверцу? Я не тот одурманенный ребенок, который не осознает свои поступки и гонится за удовольствием, пренебрегая здравым смыслом. Тигран моя любовь, моя пара, так почему вы не можете просто порадоваться за меня, ведь я нашел любимого человека и искренне любим в ответ? - Фома… - брат Василий тяжело вздохнул, - я осуждаю тебя не за любовь, а за то, что ты поступаешь вопреки здравому смыслу. Альф на свете много, и ТОТ САМЫЙ через какое-то время, когда схлынет дурман любви, может стать совершенно посторонним тебе человеком, а ты отрезаешь себе путь к отступлению. Ты даже не представляешь, как мучается душа на чужбине. - Значит, я сделаю так, что чужбина станет моей землей, - Альби вздернул голову и сурово поджал губы, - я разделю заботы своего мужа и стану ему опорой. Он не станет мне чужим, потому что у него не будет более преданного помощника, чем я! - Фома… - плечи Василия опустились, и он посмотрел на отважного омежку с печалью, - я не могу благословить тебя на этот брак, но могу благословить тебя на новую жизнь. Тебе будет тяжело без духовной помощи, но я буду молиться о тебе всю свою жизнь, сколько будет мне отпущено Господом. Будь тверд в своей вере и желании быть полезным. Благослови тебя Господь, дитя моё. Брат Василий перекрестил омегу и коротко помолился вместе с ним, за это время Айдан неслышной кошкой подошел ближе и обнял Альби за плечи. - Мы не варвары, Альби, не бойся. Мы никогда не будем принуждать тебя делать что-либо против твоей воли. Ведь сказано в Коране: «Как удивительно положение верующего! Поистине, все в положении его является для него благом, и никому не дано этого, кроме верующего. Если что-нибудь радует его, он благодарит Аллаха, и это становится для него благом. Если же его постигает горе, он проявляет терпение, и это тоже становится для него благом». Когда ты молод и горяч, то ищешь радостей плоти, тебя волнует секс, еда, все те незамысловатые радости живого человека. Подрастая, ты начинаешь радоваться красоте мира, величию храмов, изысканности закатов и восходов. Но когда ты станешь окончательно взрослым и мудрым, то тебя будет радовать изящество веры, ты начнешь видеть души людей, восторгаясь или ужасаясь их поступками и стремлениями. Ты проживешь очень долго и переживешь всех тех людей, которых знаешь сейчас на этой планете, и их детей, и их внуков. Мне сейчас служат правнуки тех, кто пришел со мной из родительского дома. И только ты сам решишь, быть ли тебе канарейкой в клетке, или сапсаном в небесах. - Селафь! - Альби обнял омегу и уткнулся носом ему в плечо. От Айдана пахло спелой дыней, сладко и пряно, рядом с ним было так спокойно. Он и не заметил, как монах тихо вышел, оставив после себя подарок. Это были книги: молитвослов, часослов, библия с несколькими закладками, календарь церковных праздников и постов и несколько книг духовного содержания. Их бережно вынули из бумажного пакета и со всем уважением отнесли в комнату Альби. - Если ты успокоился, то давай продолжим торжество. В соседней комнате тебя ждут гости-омеги, мы поздороваемся с ними и нам пора выходить из дома. Кади уже ждет нас. В соседней комнате их ждали Мадлен, Энди и Ошая. Мадлен был в глухой просторной одежде со шляпкой и густой вуалью на лице, Энди в одежде из шкафа друга, а Ошая в белой абая. Как позже выяснилось, Мадлен пришел на праздник с четырьмя альфами: мужем, сыном и двумя внуками – Робертом-младшим и Брюсом. Его зять и внук были в отъезде, но передавали наилучшие пожелания. А Ошая пришел с двумя сыновьями – старшим Максимильяном и малышом Паоло. Айдан вел растерянного Альби за руку, а тот от смущения едва дышал. Беты бросали ему под ноги цветы и улюлюкали от восторга. Они, наконец, увидели рубиновый дар от Тиграна, и то, что рубины были с бриллиантами, увидели все и с восторгом поддерживали восхищение парой наследника. Альби встретился с Тиграном перед лицом кади. Того самого, что с такой заботой расспрашивал омегу о его желаниях и переживаниях. Все началось с общей молитвы, во время которой он стоял между Мадленом и Ошая, а потом Айдан за руку подвел его к Тиграну, и кади начал церемонию. Вот ее Альби почти не запомнил. И хотя он понимал все слова, но они были, как вата, и только рука в горячей руке Тиграна давала ощущение реальности всего происходящего. А потом Ран застегнул на его руке тяжелый браслет, на котором была вырезана сура из Корана, закрыл лицо краем платка, и зал взорвался радостными криками – церемония была завершена! А потом начался праздник! Омеги сидели в гостиной. Там были открыты окна, их закрыли черной тканью для того, чтобы омеги могли снять верхнюю одежду и наслаждаться праздником и угощениями. Столы были накрыты неподалеку от окон, и поэтому все было хорошо видно и слышно. Энди посидел какое-то время рядом со взрослыми, а потом удрал на улицу и сидел за столом с альфами. Там было веселее! Столько ухажеров и все вкусные кусочки только для него! Были тосты и поздравления. А потом была музыка и танцы. Причем танцевали на площадке между домиком и столами, и омеги увидели, как танцуют альфы, и в танце радости, и весьма воинственный танец с мечами. Когда они наскакивали друг на друга и бряцали оружием. А потом танцевали беты. У них тоже были ножи – загнутые джалабии, и они, встав двумя рядами напротив друг друга, то дружно наступали всем рядом на «соперников», то устраивали одиночные па посередине. И, конечно, были песни. Пели поодиночке и группами. Молодые беты ужасно волновались, выступая перед Ошая и Айданом И, конечно же, пел Тигран. Он пел о любви. Обращаясь к черному окну и протягивая, как с мольбой, руки в его сторону. Альби не удержался, достал из вазы розу (удостоверившись, что на ней нет шипов), поцеловал красивый цветок в серединку лепестков и протянул любимому сквозь щель между окном и тканью. Ран как будто видел поцелуй, потому что так же поцеловал цветок в самую серединку и заправил розу за ухо! Он так и был с ней до самого конца. А когда танцевал, держал ее в зубах, чтобы случайно не обронить подарок. А потом пел Теодор. Он пел вместе с младшим сыном. Паоло забрался на подоконник с той стороны окна, а Теодор обнял сына, точно как Альби выставив руку в щель и прижав ребенка к себе, чтобы ему было спокойнее. Они спели "Аллилуйя" вместе, а потом Теодор спел красивый романс о любви. В это время за столами бет было неожиданно беспокойно. Они куда-то убегали, а вернувшись в мокрой одежде, хвастались ею перед сородичами. - На улице с утра было пасмурно, - улыбнулся Теодор, - видимо, дождь пошел… - Есть поверье, - Айдан нежно улыбнулся и подмигнул Альби, - когда поет Ошая, с неба течет дождь, а колодцы наполняются водой. В пустыне дождь – невиданное чудо. Теперь наши беты смогут рассказать родным, как попали под дождь, когда пел Ошая. Теодор улыбнулся своим мыслям, но не стал возражать, вместо этого они продолжили разговаривать с Мадленом и Айданом о количестве сирот, которых эмират ад Мин готов принять в свою общину. - И, кроме этого, понятие «хронически больной или в неизлечимой стадии» – это достаточно размытая формулировка, - Мадлен остановил жестом Ради, который пытался положить ему на тарелку кусочек пишмание, - у нас есть дети, у которых большой аллергический спектр, на пищевые и бытовые аллергены. Да, у нас есть большая городская программа, и для таких детей строят почти стерильные условия в надежде, что с началом гормонального созревания организм окрепнет и сможет жить вне стен закрытых куполов. Или мы им подыскиваем купольные колонии на развивающихся планетах. В самом крайнем случае, они остаются там же, но уже воспитателями и учителями, но вряд ли это можно назвать полноценной жизнью в мегаполисе. - У нас на Сабахе нет аллергенов, как у вас, - Айдан улыбнулся, - у нас уже были альфы и беты аллергики, как правило, в течение суток они полностью теряли все болячки. У нас нет ваших трав и цветов, домашних животных, городской пыли, холода, у нас даже зерновой хлеб – редкость. А магнитные шторма дают встряску всему организму, заставляя его работать по полной программе. То же и с легочными болезнями, в нашей жаре и сухости климата все гнойные и отечные болезни отваливаются сухими корочками от наших деток. А что касается болезней костей и ортопедии, врачи пока не установили точно механизм излечения таких пациентов, потому что все происходит по-разному, да и не было у нас достаточно много таких детей, чтобы выводить какие-либо цифры, но дети в течение достаточно быстрого времени становятся, как все сверстники. - Как интересно… - Мадлен с Ошая подобрались, как коты при виде мышки, - а если попробовать прислать вам детей с нарушением кровообращения мозга? У нас есть программа для поддержки людей с ДЦП, но это все равно не является полноценной жизнью и, кроме этого, такие омеги редко создают семьи. У людей стойкое неприятие таких людей и страх получить наследственные болезни. Хотя, как бы мы ни объясняли, что ДЦП – это не наследственное, но порой даже истинные половинки отказываются от таких партнеров. - Мы примем таких омег, - кивнул головой Айдан, - я как-то был на обсуждении одного медицинского проекта в эмирате ад Мин, и меня тогда поразило, какого множества болезней мы лишены по факту. - А я никогда не видел таких детей, - подал голос Альби, - я о них узнал только в медучилище. - Мы забираем таких детей с седьмого и шестого, как только им ставят этот диагноз, - вздохнул Мадлен, - им и на пятом-то живется с трудом, а оставить их на седьмом, это все равно, что приговорить к смерти с самого начала. - Если у вас получится лечение подобных болезней, то ждите паломничества родителей со своими отпрысками, - горько улыбнулся Ошая. - Многие родители кладут жизни на алтари своих детей. Сколько разрушенных семей, сколько сломанных судеб… - Давайте не будем обнадеживать людей раньше времени, - вскинул руки Айдан, - у нас таких детей если не вылечат, то хотя бы сделают им царские условия жизни и, скорее всего, и для них найдутся пары. Хотя, в любом случае, я уверен, у них будет шанс на излечение, если не полное, то частичное. Но я настаиваю, чтобы такие омежки попадали к нам в раннем возрасте. Им будет легче адаптироваться к нашим реалиям. Отнюдь не всякая сформировавшаяся личность сможет принять наш образ жизни. Селафь показал головой на окно, там Энди лихо отплясывал в кругу бет, а за ним с горящими глазами следили молодые альфы. Айдан только тяжко вздохнул, видя такое нарушение закона, но Энди был «чужим» и ладно, что Намир это понимал и принимал, как факт. Хорошо, когда взрослый человек не путает благодарность с любовью и не питает ненужных иллюзий. - Я сам подберу для вас следующую партию омежек в специализированном санатории, - Мадлен взволнованно перевел дух, - таких, чтобы болезнь затронула у них только передвижение, сохранив ясность мысли. Если бы вы знали, какие у нас есть замечательные омеги, умные, образованные, но с таким диагнозом они почти вычеркнуты из современного общества, в котором много эгоистов и самовлюбленных пустышек. - Не надо развешивать перед моим носом лакомые приманки, - игриво выгнул бровь селафь, - вначале надо удостовериться, что мы можем им помочь, нет ничего хуже разбитых надежд. Ведь на таких омег с тоской и надеждой смотрят все альфы, и не только в эмирате ад Дин. Каждый эмират насчитывает от пяти до двадцати миллионов жителей. Из них примерно два процента составляют альфы. Представьте себе такое количество альф, мечтающих о семье и с печалью смотрящих на чужих детей. Альф редко берут в мужья, никто не хочет стареть раньше мужа. В семьдесят они все так же молоды и энергичны, а вот жена уже сморщенная старушка… - А может, мы пришлем вам несколько взрослых омег или бет, или альф, на ваш выбор, из расчета, чтобы если им там не понравится или что-либо не срастется, они смогли бы к нам вернуться, предположим, через пару лет? - кинул пробный камень Ошая. - Не мне принимать решение по этому вопросу, - Айдан понимающе улыбнулся, - вам надо договариваться с эмиром Салахом ад Мин. Это у него научно-исследовательские институты и умные ученые. Скоро к нему сын вернется, и он сможет быть более свободен в передвижениях. А я всего лишь гаремный омега. Мое дело смотреть за порядком в гареме сына, и то, его супруги с этим прекрасно справляются без меня. Так что я могу с чистой совестью путешествовать по родственникам, из одного гостеприимного дома в другой. Вот на свадьбу правнука приехал. Давайте лучше развлекаться, а умные разговоры оставим альфам. Дети – это важно для каждого омеги, а вот все остальное – забота наших альф. На этом действительно все серьезные разговоры закончились. Омеги слушали выступления молодых людей, смотрели, как танцует молодежь. А Альби глаз не сводил с Рана и тот, чувствуя его взгляд, не отводил влюбленных глаз от черного занавешенного окна. А когда верхнее освещение сменилось на сумрак и над головами людей зажглись фонарики, Ран подошел к двери домика селафь и тихо постучал. Тот передал ему Альби с напутствием насладиться этой ночью полнее… Кто же предполагал, что утро будет таким беспощадным? Альби понял, что плохо видит все вокруг из-за слез. Айдан с тяжким вздохом развернулся и вытер слезинки с грустных глазок. - Пойми, дитя, вам надо расстаться на время. Тигренку надо сосредоточиться на учебе, а тебе надо найти себя. Ты растворяешься в своем альфе. Это хорошо для брака, но плохо для тебя. Если ты не найдешь опору внутри себя, то станешь игрушкой в его руках. Пусть и любимой, но все же… Ты должен понять, как тебе жить в нашем мире, и лучше это делать в одиночестве. Так, чтобы ты все видел своими глазами и ушами, а не через призму отношения и объяснений своего мужа. У вас еще будет время на поцелуи и объятия, но вначале присмотрись к Сабаху и к себе в новом доме. Айдан встал рядом и взял Альби за руку, делясь спокойствием и уверенностью. - Ну, птенчик, смотри веселей! Ты на пороге новых приключений, как можно грустить в такой момент? А вот и наш кораблик, смотри! Айдан показал куда-то вверх. Альби поднял голову и задохнулся от восторга, там над стеклянным куполом крыши висело громадное брюхо гигантского космического корабля. Он такое только на картинке видел. - У нас там самые шикарные апартаменты, - мурлыкнул селафь, - десять комнат, свой хамам с небольшим бассейном, громадные панорамные окна, откуда видны все звезды. Место в ресторане за капитанским столом, множество ресторанов и магазинов и, конечно же, слуги, которые выполнят любой твой каприз. Что бы ты хотел? - Тигренка? - вздохнул омежка, - я успею хотя бы поговорить с ним, прежде чем мы отправимся и связь прервется? Он так грустит, бедняжечка… - Он должен учиться, - разозлился селафь, - у него завтра зачет по какому-то предмету, название которого я так и не запомнил, а студент этот, я уверен, даже книжку умную не открыл! И если бы я не забрал тебя, то он в понедельник бы и не вспомнил, какой именно зачет пропустил! - Айдан сердито взмахнул руками, - или я не знаю молодых альф, клянусь Аллахом! Конец первой части.