Раненое сердце

- Я не буду рожать! Не заставите! На подушках полулежал красивый омега с громадным животом и капризничал. Было обеденное время и все собрались в большой гостиной. Все – это Джабаль с беременным супругом и Айдан с Альби. А еще на руках Айдана сидел маленький омежка и очень сосредоточенно рассматривал кольца на руках омеги, пока Нури его кормил, как маленького птенчика. Сам Айдан невозмутимо позволял крутить свои перстни, но при этом сгибал пальцы, когда с них пытались стянуть украшение. - Абаль, пойми, ты уже переходил все мыслимые и немыслимые сроки! Это уже становится опасным! Тебя же не заставляют рожать такого крупного ребенка естественным путем. Да ты и не смог бы разродиться сам. Ты, мало того, что перекормил его и он вырос крупнее, чем положено, так еще и ходишь лишнее время! Ты только согласись, и ничего даже не поймешь. Заснешь в палате у врачей, а когда проснешься, то сможешь поцеловать собственного сына! Ну, не надо упрямиться! - Нет! - Абаль поморщился, как от зубной боли, и отодвинул поднос с едой, - я передумал. Унесите рыбу и верните мясо! Заберите с подноса курятину – видеть ее больше не могу! А это что? Баранина? Уберите, меня сейчас вытошнит! Не надо мне тут говорить, что это телятина, я же чувствую, что бараниной воняет! Джабаль! - омега жалостливо вхлипнул, - я хочу зайчатины! Только не смейте мне кролика подсовывать! Я хочу пустынного зайца! Такого жилистого, чтобы долго жевать, как тогда было, на охоте, и чтобы приготовили на костре, чтобы дымком пахло! От Альби так вкусно пахнет дымком, у меня прямо полный рот слюней, а мне здесь подсовывают не пойми что! - Хорошо, хабиби, - брови Джабаля собрались в гармошку, - я пошлю альф на охоту, и уже на ужин у тебя будет пустынный зайчик. Только не плачь! А хочешь, молоденького барашка тебе приготовят в тандыре? Пахнуть будет совсем, как в пустыне у костра. Тебе надо покушать, маленький! Ты совсем плохо позавтракал! - Ладно, - тяжко вздохнул Абаль, - пусть будет барашек в тандыре. А пока давайте молока с медом и фиников. Я подожду, пока альфы мне зайца поймают на ужин! И, Айдан… - омега грозно погрозил пальцем Айдану, - без всяких твоих хитростей и настоек! Если узнаю, что ты за моей спиной что-то крутишь, так обижусь, что лет сто не прощу! Пойми – и я, и ребенок чувствуем себя хорошо. Просто замечательно! Ребенок живой и подвижный, - Абаль погладил свой живот и немного скривился, - порой даже слишком подвижный… но он не хочет покидать мой животик, а я не хочу его торопить! Пусть он будет со мной, сколько сам пожелает, и мне все равно, что там говорят другие, ребенку виднее, когда на свет появляться! - Можно потрогать живот? - селафь передал полусонного ребенка отцу и сел возле правнука, - у тебя такой большой живот, как будто ты двойню носишь! Даже нет, тройню! - Айдан положил руки на живот Абалю и заворковал, - ну здравствуй, богатырь! Какой ты большой! О, здесь голова, а вот пяточка! А вот я ее сейчас пощекочу! Нет, не убегай, давай уже рождайся, мы все очень хотим на тебя посмотреть и поцеловать! Давай, собирайся и иди к нам. Так хочется тебя взять на ручки! А Альби растерянно завис, когда услышал, как Джабаль намурлыкивает колыбельную засыпающему ребенку. Песенка в его исполнении звучала, как будто камешки перетряхивают в мешке или старый дизельный мотор работает со сбоем, он бы под такое точно не заснул, но вот маленький омежка свернулся счастливым клубочком в громадных руках отца и, похоже, безмятежно заснул. После этого громадный альфа совершенно бесшумно, как кот, поднялся с матрасика и понес своего котенка куда-то в глубину гарема. Следом за ним бежали двое бет в жилетках. По всей видимости, они приглядывали за ребенком, когда родителей не было рядом. Стоило Джабалю выйти из комнаты, как в руку Альби вцепился Абаль. - Ты правда любишь моего брата? - Больше жизни, - улыбнулся Альби и похлопал беременного по руке, - мы с ним дыхание друг друга и делим все эмоции и переживания на двоих. Я чувствую, что он торопится ко мне, и это ожидание наполняет меня радостью. Он сейчас очень собран, по всей видимости, грузовой корабль уже опустился и они выгружаются. - Я пошлю мужа, чтобы он встретил брата у границ эмирата. Не хочу, чтобы он заходил в город спешившись, как проситель, он мой брат и мы рады его видеть в нашем городе и дворце. Джабаль встретит его, как родню, и они проедут по улицам верхом, как равные по силе воины. Мой брат не бестолковый наследник, когда кроме имени рода и похвастаться нечем, а воин с честно заслуженным именем. Его знают на Сабахе как Стража пустыни, и даже став Безродным, он не утратил чести. - Спасибо, - только и мог мяукнуть Альби, а потом смотрел, как Абаля слуги поднимают с подушек под руки. Это было похоже на взлет дирижабля. Громадный, просто необъятный живот. Абаль схватился за него двумя руками, как будто боялся, что он оторвется, а слуги поднимали его под локти и под мышки, как статую на пьедестал. Стоило Абалю подняться на ноги, как он сразу стал отмахиваться от слуг, чтобы его оставили в покое. Но за ним все равно шло несколько бет с сосредоточенными взглядами, готовых ловить его с любой стороны. Абаль горделиво вздернул подбородок и поковылял в сторону, куда ранее отправился Джабаль. Айдан только тяжко вздохнул, глядя на все это действо, но стоило Абалю выйти из комнаты, как селафь повернул голову к Альби и улыбнулся ему. - Как тебе гостевые комнаты? Ты уже разобрался, что к чему? - Айдан склонил голову к плечу, - если бы ты был один, то тебя пригласили бы в комнаты на первом этаже. Например, я буду жить в комнате, соседней с гостиной, но поскольку ты будешь жить с мужем, то вам отвели комнаты на втором этаже, как родне. Когда вы приедете в дом Айюба или Саида, то вам тоже предоставят комнаты на первом этаже, буквально напротив комнат, где живет семья эмира. Айюбу Тигран приходится внуком, а Саиду племянником, это значит, кровный родственник, и в случае беды – прямой наследник. А вот для Джабаля Тигран родня со стороны супруга. Родственник, но не кровный, а значит, жить вам с ним на втором этаже. Ты можешь ходить по любым комнатам гарема и заглядывать в любую дверь и окно, но вот Тигран может войти на первый этаж, только если Джабаль сам лично позовет его. Такие приглашения не бывают через слуг, только при личной встрече. Для Джабаля пригласить Тиграна вниз, в гостевую гарема, это все равно, что признать его наследником. Они могут общаться в казарме. Вместе ужинать, разговаривать, проводить приятно время, но не здесь. Пока Джабаль жив, сюда, на первый этаж гарема могут войти только он и его сыновья-наследники. И запомни на будущее, двери на внутренний двор гарема на втором этаже должны быть закрыты. У Джабаля нет гарема, и единственный омега – супруг и брат-омега Тиграну, поэтому протокол может быть ослаблен. Но если у альфы есть гарем, то гость-альфа не имеет права смотреть на него, поэтому двери держат закрытыми, чтобы случайно не увидеть чужого омегу. Омеги могут ходить между этажами, пока альф нет в гареме. Другое дело, когда альфы в комнатах. Главное, помни – окажись ты на чужой территории, это не беда, ты супруг – а это значит, существо, неприкосновенное для всех. Что бы ты ни сделал, за все отвечает муж, и наказывать тебя может только он. Закрой низ лица, и можешь ходить и по гарему, и по питомнику в любой момент, есть чужой альфа или нет, неважно. Ты можешь ходить прямо в платье и с открытыми волосами, а вот наложники могут ходить перед гостями или в присутствии другого альфы только с разрешения супруга, если он есть. Если супруга нет, то наложники не имеют права появляться перед гостями, - Айдан задумался, - ну разве что, господин их сам позовет, но такого не бывает. Эмир позовет наложника к другому альфе, только если решит подарить его… - Как подарить? - растерялся Альби, - как книгу? Он ведь живой человек! - Скорее, как жеребца, - пожал плечами Айдан, - омеги, может, и драгоценности для альф, но прав имеют примерно, как племенные кобылы. Если омега не родит эмиру наследника или лисенка, то он не человек, а конь в стойле – взял покататься, а потом опять поставил в стойло и забыл. У наложника нет ничего своего, только то, что ему подарит повелитель или супруг повелителя. Да и то, - Айдан пожал плечами, - любой подарок и забрать могут, если наложник провинится. Ты сидел в гостиной Джабаля с открытым лицом лишь потому, что ты – супруг родственника, перед посторонним альфой ты должен закрывать низ лица. Запомни – это очень важно. Альби вдруг вспомнил, как сопровождал Бельчонка, когда его позвали на «смотрины», помнится, тогда Заки закрыл ему лицо полумаской, мотивируя тем, что гостиная находится на территории гарема, и значит, Альби может не закрывать волосы и одежду. Альби тяжко вздохнул, как все же все сложно и запутано. Одно радует, что он супруг, а не наложник, и имеет хоть какие-то права в этом странном обществе. Когда он соглашался ехать на эту планету, он не понимал и малой части всего, что происходит за закрытыми дверьми гарема. * Ран приехал в город ближе к ужину. Альби сидел в комнате селафь и пытался сосредоточиться на игре в го, когда Заки забежал в комнату и сообщил, что Джабаля «с гостем» видели у городских ворот. Нури сразу принес две абая и шейлы. Омеги неторопливо отправились во внутренний двор. Город был достаточно большой, и непонятно, как слуги узнавали обо всем со скоростью света, но Альби и Айдану пришлось даже подождать на улице, пока у стены дворца появились первые всадники. К этому времени как раз добрался Абаль и осторожно присел на высокий стульчик. Воины сразу разворачивались перед внутренним двором и уезжали в сторону казармы. Омеговозка отправилась в противоположную сторону. Ради сидел возле водителя и выглядел уставшим. И только Джабаль с Тиграном заехали через ворота внутреннего двора и спешились возле ожидающих их омег. - Селафь, - Ран церемонно поклонился старшему омеге, - рад видеть вас, о прекраснейший! Абаль, мой милый братик, - Ран распахнул объятия, куда сразу влетел шарик на ножках. Получив от брата поцелуй в лоб, Абаль отпустил альфу, - мой милый братик, неужели тебя муж обидел, что ты на него ТАК надулся? - Нет, - Абаль игриво шлепнул брата по груди, - он меня по ночам надувает, как мячик. Наверное, надеется, что я улечу! - Я тебе улечу! – недовольно пророкотал Джабаль и ревниво прижал к себе супруга, - устал? Давай, помогу добраться до комнат. Не ходи далеко, пожалей ножки. Давай на ручках отнесу? А где Кнопочка? - Я здесь! - ребенок с размаху влетел в отца, тот только успел его перехватить, чтобы он случайно не ударил папочку, - я учил новый танец! Показать? - Позже, - довольно улыбнулся Джабаль и подхватил омежку на руки, - поздоровайся с дядей. - Ты мой дядя Тигр? - омежка блеснул глазюками, - а я Кнопочка! Селям*! - ребенок сложил руки на животе и попытался поклониться, Джабаль едва успел поймать малыша, чтобы он не кувыркнулся. - И тебе мира! Пусть тебя Аллах хранит и направляет по дороге жизни, дитя. Пойдешь на ручки? - Ран протянул к племяннику руки. - Да, - омежка отцепил ручки от шеи отца и потянулся к Рану. Усевшись на руках альфы, он игриво выгнулся и спросил, - а что ты мне привез в подарок? - О, Аллах, Кнопочка! - Джабаль с размаха закрыл глаза рукой и покачал головой, - мой сын – попрошайка! - Я привез тебе бусики и колечки, - громко прошептал Ран и поцеловал нежную щечку, - доберусь до своих сумок и сразу подарю! - Кнопочка, ну разве у тебя мало колечек? - возмутился Джабаль. - Колечек много не бывает! - весомо произнес омежка и с интересом посмотрел на Рана, - а бусики будут белые? - Нет, - заверил Ран, - голубенькие и розовые. Я уверен, что тебе понравятся. - Конечно, понравятся, - заверил омежка, - меня Айдан научил, что всегда надо говорить, что нравится, и говорить спасибо, даже если не нравится. И это не значит обманывать, это значит быть вежливым, ведь человек старался, когда покупал подарок, и надо быть ему за это благодарным, и тогда он привезет еще подарок. Джабаль выразительно посмотрел на Айдана и, покачав головой, показательно вздохнул. Селафь только высокомерно фыркнул в сторону альф и забрал ребенка к себе на руки. - Я плохого не посоветую! - Сердечко, - Ран подхватил руку Альби и поцеловал браслет, - рад видеть тебя, моя любовь, счастливым и благополучным. Мы встретимся после ужина. Я поем в казарме, мне надо поговорить с эмиром Джабалем. Не грусти. - Не переживай, - Альби пожал руку мужа и мысленно его поцеловал. Ран довольно зажмурился, как кот, а у Альби метка на шее полыхнула жаром. Запрет на прилюдные объятия был привит как правило хорошего тона еще с Земли, - я буду ждать тебя, - Альби игриво подвигал бровями и добавил шепотом, - в спальне. Ран с трудом отпустил тонкие пальцы супруга и бросил весьма красноречивый взгляд на зарумянившегося Альби, после этого взял себя в руки и повел жеребца в сторону казармы, следом за конюхом, который взял уздечку жеребца Джабаля. Сам эмир помог своему супругу добраться до комнат гарема, и только усадив его на подушки, отправился ужинать. Слуги уже расставляли столики и носились с подносами, полными тарелок. Для Абаля приготовили пару зайцев. Одного целиком на шпажке, а второго в горшочке потушили в апельсиновом соусе. Но беременный только поморщился и потребовал на ужин рыбы. Тушеный в горшочке заяц достался Альби. Несмотря на все ухищрения поваров, заяц Альби не понравился. Откровенно костлявый, с сухожилиями вместо мяса, хотя в пустыне откуда взяться нежному мясу? Но зато соус был необычный, сладкий и пряный одновременно. Альби со вкусом вымакал его лепешкой из горшочка и попросил передать повару, его приготовившему, свое восхищение. Слуга в красной жилетке кухонных работников счастливо блеснул глазами и притащил Альби апельсиновое мороженое с пряной подливкой. Разговор за столом не сложился. Айдан больше разговаривал с Кнопочкой, рассказывая ему, какой он молодец. А потом принесли мешочек от Рана, в нем было несколько маленьких по размеру колечек с розовым и голубым жемчугом и маленькое ожерелье из жемчуга таких же цветов. Если бы у Альби не было сережек с синими жемчужинами, то он бы в жизни не сообразил, что это жемчуг, а не цветные бусины. Айдан довольно поцокал языком, рассматривая подарок, и помог застегнуть застежку ожерелья на детской шее. После этого Кнопочка помчался (в компании своих слуг) в казарму к отцу и дяде Тигру, чтобы показать подарок и сказать «спасибо». Альби добрался до своих комнат уже полусонный и застал там Заки и Ради, которые заканчивали разбирать его сундуки с вещами. Альби только сейчас вспомнил, что утром проснулся в шатре в пустыне, а спать сегодня будет в чужом доме. День был необычайно длинным и насыщенным. Он заснул сидя, так и не дождавшись, когда придет Ран… Зато проснулся в объятиях мужа, когда тот стал выбираться на утреннюю молитву. Он успел прихватить его за шею и получил поцелуй, как аванс, а вернее, как расплату за свободу. Потому что потом Ран ускользнул из сонных лапок супруга и стал стремительно собираться. - Мы с Джабалем сегодня поедем в пустыню, - Ран искал брошенную рубашку по комнате, пока Заки не достал чистую из сундука, - у него был когда-то сосед, который бросил эмират, и он стоит заброшенный уже давно. Джабаль предлагает мне взять его и начать строиться, как в свое время отец построил город вместо руин. Джабаль пообещал, что отдаст мне все оазисы, которые принадлежали прошлому эмирату, и поможет с шахтами. Хотя, если строить научный город, то шахты станут скорее обузой, чем реальным подспорьем. Но все надо взвесить, а для этого надо посмотреть на место и послушать, что говорят специалисты по поводу водоносного слоя. - Вернешься к ужину? - Альби попытался сдержать зевок. - Не знаю, мой хороший, - Ран наступил коленом на кровать, поцеловал мокрую спросонья шею, лизнув напоследок метку. - Ты так вкусно пахнешь. Хотел бы я остаться с тобой, но ты ведь понимаешь… - Ран подхватил сапоги и остановился в проеме двери, - мы будем на гоночных багги. Потому что на лошадях туда три дня пути. Но я не знаю, сколько времени придется провести там. Джабаль еще вчера вечером отправил шаттл к Саиду с моим письмом с просьбой прислать специалистов для оценки возможности постройки крупного эмирата на данном месте. Так что я не представляю, сколько времени займет разговор. Возможно, вернемся завтра. Джабаль в любом случае надолго Абаля не оставит, пока тот не родит. Если что-либо случится, то к нам пошлют сокола и мы будем дома в течение четырех часов, ну а если все будет тихо, то я, возможно, задержусь со специалистами из конторы Шерри. У них есть свои наработки в исследованиях. Тем более, что Джабаль лет семь назад уже делал разведку по воде вокруг того эмирата, когда думал заняться земледелием. Потом он передумал, но данные остались, так что посмотрим, посчитаем, прикинем, стоит браться или нет. - Ладно, иди уже… - Альби махнул рукой на мужа, - я же вижу, что ты торопишься. Вернешься, тогда уже и расскажешь все по порядку. Ран только белозубо улыбнулся и исчез, как Чеширский кот, когда улыбка еще слепит глаза, а кота уже нет… Альби зарылся в подушки и благополучно проспал еще пару часов. Его разбудила тихая возня в соседней комнате. Это Айдан делал ревизию его нарядов и заодно рассматривал драгоценности в его шкатулке. Когда Альби вышел из комнаты в пижаме, селафь рассматривал синие жемчужины в первых подаренных Раном сережках. - Я раньше слышал о цветном жемчуге, но как-то не обращал на него внимания. Жемчуг у нас мало того, что «детский камень от сглаза», так и обязательно белый, как белок глаза. Но в цветном жемчуге есть свое очарование, надо будет подумать, может, мне сделать себе что-нибудь милое с жемчугом? Хотя нет, - Айдан решительно положил серьги обратно в шкатулку, - нет, я взрослый омега. Надену жемчуг, все сразу скажут, что у меня старческий маразм, раз в детство потянуло. - А Ран уехал с Джабалем, осматривать место для нового эмирата, - Альби коротко зевнул в кулак, - позавтракаем? - Скорее уже пообедаем, - кивнул головой Айдан, - уехали и молодцы, пусть покатаются по пескам, развеются. - Почему вы так говорите? - насторожился Альби, - они не развлекаться уехали, а по делам. - Хм, - Айдан повел бровками и усмехнулся, - как скажешь, дорогой. Но только все не так просто, как кажется. Айдан уселся на подушки и расправил юбки. Альби, помня приключения вчерашнего дня, вначале со всем вниманием оделся и причесался, а только потом зашел в комнату, которая здесь считалась, как его гостиная, и уселся напротив Айдана. Тот благосклонно позволил слугам принести кофе и сладости. - Айдан, вы считаете, что Ран напрасно поехал в пустыню? - начал осторожные расспросы Альби. - Нет, почему напрасно, - пожал плечами интриган, - Джабаль развеется, он уже, похоже, с ума сходит в ожидании рождения ребенка. Для всякого альфы такое ожидание – самое тяжкое испытание. Это как ожидание начала боя. Когда сделать уже ничего не можешь, остается только молиться, ждать и надеяться, что все пойдет именно по твоему плану. А Тигренок посмотрит, как выглядит брошенный в песках город. Он такое, возможно, видел раньше, но никогда не примеривал на собственную шкуру. - Вы считаете, что стройка там нереальна? - продолжал допытываться омега. - Я такого не говорил, - махнул рукой Айдан, - все возможно по воле Аллаха и при должном старании. Но только Совет не даст Тигренку бунчук. А без него строительство не имеет смысла. Тигренку пришлось уехать из родного дома именно потому, что он – это он. Он – новая мысль на планете. Новая идея, что можно жить иначе. Когда-то по Сабаху прокатилась «Революция наследников». Молодые альфы свергали своих отцов и сами брались править. Они кричали, что нужны реформы и изменения, что надо привести Сабах к «цивилизации». Не будем говорить, что ими двигало на самом деле, но по факту, придя к власти, они стали такими же, как отцы. Все осталось по-прежнему. Разве что, молодые эмиры стали летать дальше, чем флот наемников, и посещали несколько планет Федерации. Но на самой планете ничего не изменилось. Многие эмиры в Совете Меджлис – закостенелые в своем упрямстве старцы. Они и сыновей вырастили с твердым убеждением, что надо жить по заветам предков, и только так единственно правильно. Но Коран призывает людей постоянно учиться и совершенствоваться. Именно поэтому приходят новые пророки… Они указывают новый путь для правоверных. Многие помнят, как исполнилось пророчество о «Золотом дитя» и на Сабахе появился Ошая. Он призывал эмиров к улучшению качества жизни, а для этого надо было послать своих наследников на учебу на Землю, для того, чтобы они своими глазами увидели, что жизнь может быть другой, и стремились к переменам. Эмиры, скрепя сердце, отпустили своих детей на Землю, кто-то на самом деле получил образование, кто-то просто несколько лет приятно провел время вдали от грозных отцов, но истинные перемены пришли на планету, когда здесь появился Ясмин. Он казался замкнутым и послушным, он выполнял все требования, которые предъявляются к омегам, разве только отказал своему мужу в гареме. Но если думать глобально, то бывало и такое, что у эмира был только один супруг, и это мало кого заботило, главное, чтобы родился наследник и род не прервался, а все остальное – личное дело каждого. Но следом за Ясмином пришли его друзья. Такие же, казалось, тихие и послушные власти люди, но вместе с ними пришли перемены. Хани в песке посадил сады и разбил огороды. Марк привел в дома электричество и солнечные батареи, а Алан сделал их доступными для каждого на планете. А бета Лу, который во дворце и дня не прожил, доказал всем, что грамотный человек может добиться в жизни многого, главное, иметь желание. Когда в Совете Меджлис вручили бунчук Салаху, то эмиры были уверены, что он будет жить, как отец. У него будет город со стенами из камня, ну, может, у него будут большие сады или еще чего, но никто не ожидал, что это будет качественно новый эмират. Тогда никому и в голову не приходило, что город на Сабахе построят федералы. Высотные здания на песке? Это всегда казалось сказкой. А здесь все не закончилось одними домами. Весь эмират окружен силовым куполом, что делает любое нападение на него просто абсурдным с самого начала. Захватить его при помощи стрел, горящей смолы и приставных лестниц не просто невозможно, но вообще смехотворно. Пока другие эмиры занимаются ревизией крепостных стен, люди Салаха высаживают кусты вдоль границы силового купола. И многие эмиры воспринимают это как изощренную издевку над собой. А когда город был построен и половина его жителей оказалась приезжими федералами, Салаху едва не объявили войну, но все уперлось опять-таки в силовой купол. Никто не захотел выглядеть глупо, сидя в песках, и поэтому дальше порицания ничего не пошло. Точно то же самое произошло, когда над эмиратом «повис» бублик научной станции. Каждый год в эмирате все меньше и меньше приезжих, каждый год их заменяют специалисты, выросшие на Сабахе. И эмиры уже привыкли смотреть на ад Мин, как на исключение из правил, более того, они стали им даже немного гордиться, как диковинкой своей планеты, особенно после постройки аквапарка. Он примирил заносчивых эмиров с новинками на планете. Туда приезжают «поглазеть», понюхать, пощупать, попробовать… НО! Все эмиры понимают, что сын Салаха, который получил образование на Земле, не будет жить в городе с каменными стенами, не станет воевать с соседями из-за финиковых оазисов и горевать над шахтами, которые у большинства эмиратов уже откровенно истощились. А ведь каждый год на содержание звездного флота приходится платить большой налог с каждого эмирата. А эмиратов становится все меньше и меньше, и из-за этого налоги возрастают. Но при этом, никто не позволит Тигренку построить новый ад Мин. Никому не нужен еще один Бриллиант Сабаха. Они и первый еще проглотить не могут. Тиграну не дадут бунчук так просто. За него встанут эмиры и кровные родственники, и те эмиры, кто хотел бы изменений в своих эмиратах, но опасаются ярости Совета, но «закостенелых старцев» хватает, и тогда начнется раскол Совета, который, скорее всего, закончится войной. Несколькими войнами по всей планете. Прольется много крови… - Но что же делать? - Альби упал на матрасик у ног Айдана и прижал кулачки к груди, - ведь можно как-то все решить миром? Ведь все разумные люди и всегда можно найти компромисс. - Хм, - Айдан погладил Альби по волосам, - чтобы избежать войны в Совете, Тигренку просто не надо к нему обращаться. Если он станет наследником в другом эмирате, то и Совет останется в стороне. Каждый эмир может признать наследником любого альфу. Это звучит абсурдно, но любой воин может стать эмиром, просто не хочет и не знает как. Большинство альф – малограмотные люди, которых растили с жесткой установкой в голове, что цель их жизни – служение эмиру. Эмиры в их глазах – это безгрешные мудрецы, столпы закона и веры. И они с радостью сложат свои головы ради него. Посмотри на Дирбаса. Он всю свою жизнь служил слабому эгоисту, трусливому эмиру, который выставлял впереди себя «теней», но спроси Дирбаса, был ли он счастлив от такой службы, и он, не задумываясь, ответит: да. - Но зачем тогда эмирам Тигран? - удивился Альби, - они ведь могут взять сильного воина, научить его, как быть эмиром, и готово! У них есть собственный наследник! - Не так все просто, - Айдан улыбнулся уголками губ, - сильный и умный – это всегда большая редкость, даже среди эмиров. А вот умный и верный, это еще большая редкость. Тут даже не все родным сыновьям верят, как же довериться постороннему человеку? Да и потом, гордость тоже не последний фактор. Иметь просто наследника или Стража пустыни? Все знают благородство Салаха, у такого альфы сын подлецом не вырастет, а значит, можно не опасаться удара в спину. Наш Тигренок – лакомый кусочек для любого одинокого эмира. Суди сам – умный, раз закончил обучение на Земле, воспитанный, и за него не придется краснеть перед другими эмирами, он отважный воин и даже имеет собственное имя, что большая редкость для наследника. Как правило, собственные имена эмиры получают, когда приходят к власти. Ну, просто не наследник, а вишенка на верхушке торта, у каждого слюнки текут, но достанется только одному. - Кому? - распереживался Альби. - Посмотрим, кто приедет, - пожал плечами Айдан, - и потом, приедет – еще не значит, что предложит стать наследником. Наш Тигренок – сильный альфа, у него есть и характер, и убеждения, не каждый эмир рискнет связаться с человеком сильнее себя. Так что, все в руках Аллаха, поживем, увидим, что получится. * Джабаль вернулся вечером того же дня. Альби расчесывал волосы перед сном, когда Заки принес молока с медом и новость, что эмир только-только вернулся во дворец. Альби положил руку на сердце и прислушался. Ран был далеко, он был возбужден и, похоже, спать и не собирался. Значит, ему понравился заброшенный город, и он сейчас строит планы вместе с людьми Шерри. Даже жалко, что этим планам не суждено будет сбыться. На следующий день Рана тоже не было, но зато стали появляться эмиры. О первом госте Джабаля сообщение принес Нури, прошептав его селафь на ухо во время завтрака. Абаль мучился с утра изжогой и поэтому был тихий и несчастный. Он даже согласился поесть вместе со всеми каши, и только недовольно морщился и сглатывал перед тем, как засунуть в рот очередную ложку. Айдан попытался высказаться, что Абаль сам виноват в собственном самочувствии, всего-то надо согласиться с врачами и наконец родить ребенка, но добился только того, что Абаль бросил ложку и, недовольно сопя, ушел в спальню, напоследок хлопнув дверью. - Кто-то из эмиров приехал, - Айдан недовольно поджал губы, глядя на закрытую дверь, - однако, быстро узнали. Я не ожидал их раньше, чем через пару дней. А тут, считай, два дня как Тигренок стал безродным, и всего сутки, как он приехал к Джабалю, и вот вам – первый коршун появился! Хочешь посмотреть? - селафь пристально посмотрел на Альби, и заметив, как тот кивнул и решительно отодвинул столик с недоеденным завтраком, кивнул головой. - Нури, известно имя эмира? - Залим Самат ибн Аднан ад Таги, - прошелестел Нури, - один из соседей Джабаля. У него был наследник, но погиб во время дуэли. Потом родился лисенок, но ребенок однажды не проснулся. Одни говорят, что младенец был слабым, а другие шепчутся, что его удавили подушкой в колыбели. - Весело, - усмехнулся Айдан, - у него большой гарем? - Пока не знаю, - замялся Нури, - лет пять назад, когда погиб лисенок, было девять наложников. Оми лисенка умер от черной хандры, так и не став супругом. Сколько сейчас омег в гареме, я не знаю, - Нури поклонился, - сообщу через пару часов, когда станет ясно, где остановится уважаемый эмир. - Нури стрельнул глазами в сторону Альби. - Эмир Залим привез в подарок двух биби. - Понятно, - Айдан встал и стряхнул несуществующие крошки с платья, - пошли, Альби, к заветному окошку. У Джабаля старый дворец, так что «омежье окошко» во внутренний двор будет обязательно. Нури, отведи нас. Они быстро шли по внутренним переходам, поднимаясь по скрытым в стенах лестницам и опускаясь по щербатым ступеням со слоем пыли. Заки настороженно шел за спиной Альби, пока Нури впереди освещал дорогу мощным фонарем. После очередной скрытой лестницы они практически выскочили в небольшой коридорчик с единственным окном в полный рост. Нури сразу выключил фонарь и спрятал его в своих безразмерных карманах. Через густую деревянную сетку окна света было достаточно, чтобы все прекрасно видеть, особенно после мелькающего света фонаря. За окном уже шел разговор, и Айдан прижал палец к губам, напоминая Альби, что надо сохранять тишину. Но Альби и сам это понимал, поэтому осторожно приблизился, выглянул в окошко и увидел, что там уже идет разговор между Джабалем и каким-то альфой. Тот стоял в окружении нескольких альф, которые держали под уздцы лошадей. Альфа, стоящий напротив Джабаля, был таким же мощным. Альби уже знал, что это говорило в первую очередь о возрасте альфача. Он это наглядно увидел, впервые когда в общину на Земле приехали альфы с Сабаха. Они еще сопровождали его при походе в храм и своими каменными мордами наводили трепет на прихожан всех конфессий в столице. Альби только сейчас обратил внимание, что внутренний двор дворца Джабаля был таким же красным, как внутренние стены дворца. Из-за этого картинка внизу казалась бихромной: черно-красной. Черные жеребцы, красный пол, как будто залитый кровью, красные халаты у эмиров, две маленькие фигурки, замотанные в черные коконы и застывшие возле странного возка, закрепленного на длинных жердях между двух коней, темно-синяя, почти черная одежда у альф за спинами эмиров. Рассматривая все вокруг, Альби почти упустил нить разговора. Из созерцания его вывел смех эмиров, гость что-то сказал о задержке в родах, на что Джабаль ответил, что он не возьмётся учить супруга, как надо рожать, чтобы не выслушивать потом от омеги, как ему держать меч. Альфы опять посмеялись и гость, широко взмахнув рукавом халата, указал на замершие фигурки омег. Он предлагал одного биби в подарок Джабалю, а второго «дорогому гостю, который гостит у тебя во дворце». Джабаль, склонив голову, поблагодарил за щедрый дар и сообщил, что Тигран безродный, Страж пустыни прибыл со своим супругом, который на правах гостя выберет из двух биби того, «кто ему придется больше по сердцу». А сам Тигран узнает о подарке, как только вернется из пустыни. Дальше разговор сместился к заброшенному городу и восхвалению доблестей Стража пустыни. А Альби потянул за рукав Айдана, утащив его от окна. Айдану, похоже, был очень интересен разговор, но Альби не мог ждать. - Я должен выбрать из двух омег? - несколько испуганно спросил Альби, - а если я не хочу выбирать? Вернее, я не хочу брать такой «подарок». Я могу отказаться? - Можешь, - попытался отмахнуться Айдан, но заметив, что омега испуган, решительно развернулся к окну спиной и взял похолодевшие руки в свои, - не переживай так сильно. Ты супруг, а не наложник. И только ты будешь решать, сколько омег будет в гареме твоего мужа. Ясмин решил, что ноль – это тоже хорошее число, и с ним никто не спорит до сих пор. Джабаль с удовольствием оставит обоих биби у себя. У него много непристроенных воинов, и они будут тебе только благодарны за такое решение. Но прежде, чем отказаться, тебе придется на них посмотреть. Скажешь, что они слишком молоды или недостаточно красивы для твоего мужа, и с тобой даже спорить не будут. До своей первой течки биби какое-то время поживут в питомнике. Пока у вас с Тиграном своего питомника нет в силу определенных причин, биби в любом случае поживут в питомнике Джабаля. Так что, не хмурься и не переживай – ты супруг, и все, что касается гарема, полностью только твоя ответственность. - А как на них посмотреть? – Альби прямо на сердце полегчало, - ну, чтобы отказаться… - Пошли в питомник, - плавно махнул рукой Айдан, - их в любом случае приведут туда. - Я хотел бы еще узнать, - Альби взял селафь за руку и пошел вровень, заглядывая ему в лицо, - Нури сказал что ребенка, который лисенок, возможно, удавили в кровати подушкой. Как такое возможно? Это ведь ребенок от эмира, а, следовательно… - А следовательно, у эмира должен был появиться еще один супруг! - перебил полет мысли Айдан, - омеги только выглядят нежными и беззащитными, но гарем на самом деле – очень жесткая и суровая мясорубка. Впору говорить, хорошо, что ты жил на вашем седьмом уровне, ты хотя бы представляешь, на что способны люди ради власти и денег. А гарем при умном супруге – это такая «ночная кукушка», что любого визиря перекукует и казначея подомнет под себя и не поморщится. Двое омег еще могут между собой договориться, а вот трое всегда будут делиться двое против одного. У лисенка, который приходит в гарем мужа со своими слугами, есть шанс выжить, а вот у простого наложника – нет. Ну, или надо иметь стальные яйца, как малыш Шерри. Когда он появился весь такой маленький и рыженький, Шади очень переживал за него. Но тот смог закошмарить «своих» настолько, что они дыхание задерживали, когда он в гостиную входил. Ты так сможешь? - требовательно посмотрел на Альби селафь, тот только закусил губу и отстал на шаг. Новую информацию надо было обдумать. Но тут они как раз дошли до питомника и почти сразу наткнулись на старшего воспитателя, который вел двоих новеньких с их слугами, которые тащили в руках жиденькие узелки с пожитками, своими и омежек. Стоило двери комнаты закрыться, как селафь резко развернулся к биби и скомандовал: - раздевайтесь. Слуги понятливо сбросили узелки в углу и стали помогать своим подопечным снять верхнюю одежду. Под черными хламидами явно большего, чем нужно, размера обнаружилось двое подростков примерно четырнадцати и двенадцати лет в белых хлопковых платьях. Младший откровенно пах карамелью и страхом, а вот у старшего подростка запах немного «мерцал», как бывает накануне первой течки. У него были ухоженные длинные волосы, но при этом он был откровенно костлявым. Селафь потребовал, чтобы биби разделись полностью, и вскоре имел сомнительное удовольствие разглядывать двоих недокормышей. Альби вспомнил, как сам выглядел в приюте, и только удивленно поднял брови. - Не ожидал, что детей в питомнике могут настолько плохо кормить. Они ведь омежки! - Они возможные конкуренты для взрослых наложников, - пожал плечами Айдан, - они с голоду не умерли, наверное, потому что слуги за ними присматривали. - Айдан развернулся к слугам омежек и спросил достаточно властно, - сколько у эмира Залима омег? - Один супруг и десять наложников, - поклонился бета, - Скворец должен был стать одиннадцатым через неделю, но видно, Аллах уберег. - О, Господи! - Альби вцепился в деревянный крестик, - он ведь совсем ребенок! Лет четырнадцать есть? - Мне почти пятнадцать! - Скворец попытался вздернуть нос и приободриться, но за всей этой бравадой был элементарный страх. - Я уже совсем взрослый! - Одевайтесь, дети, - вздохнул Айдан, - жить вам в питомнике, пока не вырастете и мяска на костях не наберете. А ты, Скворец, совсем еще малец, живи и радуйся, что попал в хороший дом. И свою первую течку проведешь в питомнике, как и положено. А потом вырастешь, окрепнешь, расцветешь, вот тогда тебе и мужа найдут. Хорошего, доброго альфу, который будет тебя на руках носить и пылинки сдувать. Айдан махнул рукой, и Нури открыл дверь за спиной селафь, а потом проводил омег по переходам лабиринта, пока они не вошли в гостиную, где Абаль читал книжку Кнопочке. - И как вам подарочки? - Абаль поцеловал макушку своего ребенка, пока тот переворачивал страницу, - иной раз задумаешься, как таким зверям можно отдать своего ребенка? Хорошо, что у нас Кнопочка еще маленький, пока вырастет, может, найдем ему кого-то из молодых альф, ведь наш Тигренок не один такой хороший на всю планету? Заки вернулся из питомника с новостями, что новеньких отправили в хамам и на обследование к врачам, а эмир Залим живет в гостинице неподалеку от дворца. Кроме этого, стало известно, что охрана на стенах увидела шаттл эмира Маджида Умара ибн Исмета ад Сафи. Эмир приехал на грузовом шаттле, и его альфы сейчас выгружают своих коней и один паланкин. Скорее всего, эмир Маджид тоже привез «подарок». - Пообедаешь или пойдешь смотреть на другого эмира, хотя, можно потом посмотреть на «подарочек» от Маджида в питомнике? - спросил Айдан и уселся напротив Абаля и Кнопочки, - об эмире можно много понять, когда смотришь на его омег. - Я все же посмотрю на эмира Маджида сам, - прикинул в голове Альби и кивнул Заки, который сразу достал из кармана мощный фонарик. После плутания по глухим коридорам и потайным лестницам Альби опять замер возле решетчатого окна второго этажа. Эмир Маджид выглядел сверху братом-близнецом предыдущего эмира, хотя это и было не так. Просто, в глазах Альби все крупные альфы выглядели почти одинаково. «Подарочек» был один, точно так же плотно упакованный в черную ткань с сеточкой напротив глаз. Заки шепотом рассказал, что у Маджида никогда не было ни наследников, ни лисенка. Так бывает, когда рождаются одни беты. Через Совет Меджлис пытались уже протащить закон, чтобы сыновей-бет уравняли в правах с наследниками, но это все закончилось раздором и войной, в которой пострадала пара эмиратов. Альби только со вздохом посмотрел в спину биби, которого уводили слуги из питомника. Без Айдана идти в питомник Альби не решился, а вот после обеда они вдвоем сходили посмотреть на новенького биби. Тот был постарше Альби и выглядел вполне цветущим. Его звали Пчелка. Румяные щечки, ухоженное платье, пусть и белое, но из весьма качественной ткани. Когда под строгим взглядом Айдана Пчелка разделся, то выглядел, как игривый котенок, и скорее красовался круглой попкой и белыми ручками, позволяя себя разглядывать без всякого смущения. - Ну, прямо не пчелка, а сладкая булочка, - рассмеялся Айдан, - и чего тебя такого сладкого эмир себе не оставил? - Наш эмир, ой, - омежка игриво прикрыл ладошкой рот, - ну в смысле, эмир Маджид, - поправился биби и преданно посмотрел на Айдана, - он хороший, добрый, но только старый, - омежка показал мизинчик и захихикал, - он на меня посмотрел, посмотрел, а потом велел обратно в питомник вернуться. На него гарем и так обижается, хи-хи-хи… - рассыпался мелким смехом омежка, лукаво стреляя глазками по сторонам. Айдан велел ему одеваться и под конец, потрепав по щеке, вышел. Альби молча вышел следом. Он не знал, что сказать, и был растерян. Если с первыми омежками отказ был более чем обоснован, то к Пчелке и прицепиться повода не было. И взрослый, и красивый, и только альфу покажи – сам запрыгнет и изнасилует! Альби ушел в свою комнату и, открыв Библию, уткнулся носом в картинку. Там Моисей так и водил своих доверчивых евреев по пустыне. Очень хотелось кому-нибудь пожаловаться или посоветоваться, но только о чем и кому? Айдану? Он, конечно, выслушает и наверняка расскажет что-то поучительное, но все же… это ведь не его жизнь и Ран не его альфа, а его внук, вернее правнук. Он в любом варианте будет преследовать в первую очередь его благополучие, хотя… если разобраться, то благополучие Рана, это и благополучие самого Альби. Но почему тогда так болит сердце? Заки поставил рядом поднос с едой, только вот аппетита совсем не было. Перед глазами стояло лукавое лицо Пчелки. Он был гладенький и ласковый, как домашний ребенок, и без слов было понятно, что его любили и баловали примерно, как омежек в питомнике Ясмина. Когда родители навещают, и всех делов-то: потанцевать и повышивать в тенечке, пока тебе дорогу в жизни впереди медом намажут и под ручки проводят. Айдан зашел в комнату к Альби и, заметив отодвинутый поднос с едой и склоненную над книгой фигуру, тихо вздохнул и сел напротив. Альби сделал вид, что очень сосредоточен на чтении и даже перевернул страницу, чтобы доказать, что он не просто так сидит, уткнувшись в Библию. Там Моисей молился в пустыне перед горящим кустом, а сверху на него смотрел Господь. Айдан, поняв, что Альби не расположен разговаривать, потребовал доску для игры и щербет, и расположившись напротив, точно так же сосредоточенно стал расставлять на доске камни. Метку обожгло теплом и нежной щекоткой, Альби даже потер ее пальцами, а потом улыбнулся от тихой радости в душе. - Ран возвращается домой, - Альби закрыл Библию и жестом показал Ради, чтобы он убрал подставку, вместо нее пододвинув столик с подносом еды, - я, пожалуй, погуляю на улице до его приезда, а то сижу дома, как наказанный! - В лабиринте недалеко от питомника есть сад, - кивнул головой Айдан, - там качели стоят и как раз расцвела персидская сирень. Сходи, конечно, развейся. Стоило доесть, как Заки протянул полувуаль и повел Альби по переходам лабиринта. Там и правда оказался небольшой садик. В нем росло несколько раскидистых деревьев, которые давали приятную тень, и кроме этого, несколько кустов сирени, два из которых цвели белыми и розовыми шапками, распространяя волны сладковато-терпкого запаха. Альби вспомнил кусты жасмина на крыше дворца Салаха и улыбнулся воспоминаниям. Насколько беззаботными были первые дни на Сабахе, настолько волнительными они были сейчас. От всей этой неопределенности внутри все сжималось, как пружина. * Ран приехал к ужину. Он был возбужденным и очень энергичным. Едва успев смыть пыль и переодеться, он вытащил из сумки папку с бумагами и стал показывать Альби и Айдану, который внимательно все слушал, листы с вероятными проектами нового эмирата. Рисунки были сделаны скорее схематически и явно впопыхах, но все равно, были видны и высотные здания, и невысокие строения традиционного жилья и изогнутых улиц вокруг круглых шапок мечетей с одинокими минаретами. Новый эмират предполагался, конечно, под силовым куполом, как и ад Мин, но строился вокруг эмирского дворца, возле которого было несколько высоких зданий более привычных для Федерации, нежели для Сабаха. Сам город делился на пять секторов, в каждом из которых был свой базар и своя мечеть, и, судя по рассказу альфы, рядом предполагались школы, больницы и прочие блага цивилизации. - Я решил построить реабилитационные, лечебные и прочие медицинские центры для федералов, - Ран водил пальцами по бумаге, - и, кроме этого, санаторно-оздоровительные комплексы для богатых омег. Как доказано экспериментальным путем, реальное оздоровление и омоложение происходит через две недели, а эффект длится от пяти до десяти лет. Ну, в зависимости от возраста и образа жизни омеги вне Сабаха. Поэтому медицинские корпуса будем строить рядом с дворцом, чтобы обеспечить максимальную охрану и безопасность гостям. Осталось придумать, чем занять их досуг и на какие возрастные группы рассчитывать. Однозначно, надо будет придумать благотворительные программы для малоимущих и сирот. Но если подумать, что лечение многих болезней у нас происходит достаточно быстро, есть смысл договориться о специальных рейсах целенаправленно для доставки больных в наш эмират. Не хотелось бы быть привязанными к круизному лайнеру, хотя в этом тоже нет ничего плохого. Он все равно ходит с регулярностью городского автобуса, так что договоримся об отдельном транспорте не только к эмирату ад Мин, но и к нашему. - Ты считаешь, денег семьи хватит для постройки целого эмирата? - Айдан закинул виноградину в рот и смотрел не столько на бумагу, сколько на мимику альфы, - и потом, где взять столько народу, чтобы обслуживать всех. Тебе понадобятся и специалисты, и простая обслуга, и, кроме этого, надо подумать не только о воде, но и о питании. Ты уверен, что сможешь прокормить такую толпу? - Вот чего там много, так это грунтовых вод! - обрадовался Ран, - там почти нет естественных оазисов, и это всех отпугивало от заброшенного города, но меня заверили, что там есть целые реки в водоносных слоях. Там нет выхода воды на поверхность, но есть возможность посадить пальмовые плантации. Для пальм глубина водоносного слоя идеальная! А когда решим разбивать парники, надо будет поднимать воду насосами в скважинах, но для этого есть адаптированное оборудование, уже давно успешно используемое в Золотом треугольнике у Хани. А что касается денег, то я уже все продумал! Я обращусь к Ошая! Он поможет найти заинтересованных спонсоров, мы сможем, как в городе отца, сделать паевое участие, процентное вложение и прочие нужные вещи. Отец точно знает, как избежать ненужных сложностей, и я думаю, у него самого найдутся желающие стать компаньонами, чтобы расширить поле деятельности не только как фарм-индустрию, но и комплексное лечение многих неизлечимых для Федерации болезней. - Это, конечно, все прекрасно, - Айдан тяжело вздохнул, - но как ты все это представляешь без бунчука эмира? - Хм, - Ран пожал плечами, - отцу же дали бунчук! Я же буду восстанавливать заброшенный эмират, так что, в чем проблема? Буду платить, как отец, двойной налог, и всего делов. Они должны только радоваться, что появится еще один кредитоспособный эмират. Я слышал, на последнем заседании совета Меджлис были стоны, что налог на флот непомерно высок и не все эмиры могут его платить в полном объеме. А я смогу платить двойной налог, как отец, я в этом уверен! - Они не дадут тебе бунчук, - печально покачал головой селафь, - когда они давали бунчук Салаху, они не представляли, чем это все закончится. А с тобой они на те же грабли не наступят. Им эмират ад Мин поперек горла стоит, а тут допустить еще один такой же? Нет! Они не допустят такого! - Селафь, ты ошибаешься! - Ран даже вскочил с подушек и рассыпал листы по комнате, - они же разумные люди и сами умеют считать деньги. Получить новый платежеспособный эмират, им самим это выгодно! - Дело не в деньгах, - покачал головой Айдан, - они скорее на конюшне удавятся, чем отступят от заветов предков! Они не допустят новое на Сабах! Опять толпы иноверцев? Безбожники рядом с правоверными? Тут и до Джихада рукой подать! Нет, бунчука тебе не видать, как собственного затылка! Альби потом долго слушал, как Ран пытался что-то доказать Айдану, а тот ему цитировал положения из свода законов. Где едва ли не со всеми подробностями были прописаны запреты и ограничения на любое отклонение от канонов поведения и принятых норм. Он напомнил и скандалы, когда его дед Айюб стал допускать туристов в эмират. Кстати сказать, до сих пор единственный эмират на Сабахе… и истерики Совета, когда в эмирате ад Мин появились специалисты-фармацевты, и позже, когда появилась орбитальная станция. Благо, что количество приезжих с каждым годом уменьшается, да и аквапарк примирил многих алчных до приключений молодых людей. Многие эмиры смирились с новшествами, глядя на волшебный мир подводного царства. Казалось, цветные рыбки и эфемерные медузы очаровали многих и заткнули кричащие рты. Самые упертые спорщики теряли все слова, часами рассматривая проплывающих над подводным туннелем рыб, а яркие рыбки, снующие в коралловых лесах, вызывали умиленные вздохи даже у самых черствых эмиров. Для жителей пустыни подводный мир был намного фантастичнее космоса и вызывал только положительные эмоции, ради которых они даже закрывали глаза на вопиющее попрание законов в самом эмирате. Ран пытался находить доводы и взывал к рассудку и здравому смыслу, но все слова были напрасны перед заветами предков. Альфа начал злиться, а когда понял, что кричит на любимого Айдана, извинился и удрал из комнаты, чтобы помахать мечом в казарме и согнать излишек злости среди равных себе по силе альф. Айдан, тем не менее, спокойно отправился к себе в комнаты, тихо посмеиваясь над несдержанным юнцом и вспоминая Бельчонка. Альби, молчаливо сидящий в углу комнаты, помедитировал в тишине и отправился спать. И едва дождавшись успокоившегося мужа, ласково погладил его по волосам, когда тот прижался к нему под одеялом. - Тебе просто надо стать наследником кого-то из эмиров, - Альби посмотрел в удивленные глаза Рана, - ты получишь бунчук, как наследник. И Совет сможет утереться соплями и слюнями, а запретить тебе уже ничего не сможет. Каждый эмир сам решает, как именно он собирает деньги на налог и кормит своих людей. Самое большее – это они поднимут сумму налога, ну, так ты с этим согласен, так что, найди эмира, который даст тебе свое имя, а ты дашь ему гарантию, что имя его рода не прервется и о его общине позаботятся. Можно будет даже пообещать построить мечеть в его честь в новом городе и его имя не забудут потомки. - Ты у меня такой мудрый! - восторженно прошептал Ран, целуя любимые губы, а Альби горестно ерзал попой. Он чувствовал себя едва ли не предателем, выдавая слова Айдана за свои, но похоже, Айдан именно на это и рассчитывал, когда доводил Рана своими словами до отчаяния. * На следующее утро одновременно с двумя эмирами приехал Салах. По официальной версии, чтобы убедиться в благополучии Абаля, а на самом деле, чтобы поддержать Тигренка в тяжелое время. Он привез для Альби шкатулку с драгоценностями и несколько писем: от Ясмина, Бельчонка, Хани и, как ни странно, Шерри. Он передал шкатулку и письма через Айдана, поскольку уже не являлся официальным родственником, и поэтому, когда Альби случайно столкнулся с Салахом в лабиринте, то только молчаливо поклонился в ответ на сдержанный кивок свекра. Ясмин переживал, что у Альби мало драгоценностей, и поэтому выслал ему несколько комплектов, чтобы тот мог менять драгоценности в чужом доме и не выглядеть бедным родственником. Бельчонок засыпал вопросами и переживаниями, как именно живется брату и Альби так далеко от семьи, а вот Хани выслал едва ли не инструкцию, что надо делать, когда они выберут себе новое место для жительства. Пунктом первым было написать ему, чтобы он знал, куда выслать команду агрономов для посева, культивации, установки парников и взятия проб для определения выработки почвы, и прочее, прочее… Шерри выслал скорее не письмо, а техническую документацию, собранную его людьми в прошлое исследование территории вокруг заброшенного эмирата. Шерри еще тогда выдал заключение, что место весьма годится для стройки нового города и по водоносному слою, и по составу грунта и скальных масс под слоем песка. Джабаля же больше волновало образование новых оазисов для перегона табунов, а не развитие садов. У него было весьма сбалансированное хозяйство, и заниматься чем-то новым он не хотел. У него для этого не было ни времени, ни желания. Шерри добавил к весьма пухлой папке расчетов и графиков записку, что готов обсудить сам или прислать толкового человека, чтобы сделать план-проект нового города. И потом добавил, что разработка плана застройки и общей концепции займет достаточно большое время, а детальная разработка нового города со всеми расчетами технических нужд, вроде насосных станций для подачи воды и сливов канализации, займет в лучшем случае год, и его КБ сможет взяться за эту работу через три месяца, не раньше, потому что заканчивает предыдущую работу. Альби показал письма и драгоценности Рану и пододвинул к себе шкатулку с письменными принадлежностями. На письма надо было ответить, и в знак уважения к заботе, ответить подробно и обстоятельно. Сам Ран встречался с эмирами, которые приехали как бы к Джабалю, и заодно поздороваться с Тиграном безродным и, как говаривал в таких случаях Айдан, «поразнюхать». Ран и сам понимал, что к нему будут приглядываться, как к возможному наследнику, и в свою очередь, пытался приглядеться к эмирам. Ему раньше и в страшном сне не могло привидеться, что однажды он назовет отцом другого альфу. Все эмиры располагались или в гостиницах в городе, или в шатрах за его пределами, и только Салах остался жить в гостевых комнатах казармы, рядом с Тигриной сотней. Конечно, отец с сыном опять разговаривали о сложившейся ситуации, и Салах опять звал сына домой. Наплевать на Совет, Тигран – его сын, и он сможет защитить его от нападок. Но Тигран только молча обнимал отца, пытаясь успокоить родительское сердце. Шаг сделан и надо идти до конца. И какое бы ни было новое родовое имя Тиграна, он все равно останется верным сыном своего любящего отца. Джабаль, как радушный хозяин, каждый день устраивал охоту для своих гостей, а по вечерам альфы пировали и хвалились, кто чем мог. Кто-то своими землями и богатыми шахтами, кто-то своими жеребцами, и только Джабаль помалкивал и ухмылялся. Уж он-то знал, что самые лучшие шахты у него в горе, а его племенные жеребцы настолько хороши и выносливы, что за ними приезжают надменные, как эмиры, федералы с различных планет, а потом присылают ему благодарственные письма, когда их жеребцы выигрывают скачки и приносят им хорошие деньги. Конечно, речь на пиру заходила и о Бриллианте Сабаха, и о предстоящей выставке драгоценностей, и об аквапарке, и, конечно, о начале стройки ипподрома у одного из консервативных эмиров. Это было благое новшество, по мнению всех присутствующих, ведь иначе как определить, чей конь лучше? Каждый из приехавших эмиров привез Тиграну в подарок по омеге. Тигран встречался с эмирами и сдержанно благодарил за дар, поясняя, что его супруг, беременный лисенком, являясь его дыханием и отрадой сердца, не видит возможности расширять гарем, пока у них нет определенности в жизни и неизвестно, куда им придется отправиться дальше. Эмиры пожимали плечами, недовольно морщились, и решив, что супруг у Тиграна излишне привередливый омега, присылали Тиграну в подарок следующего биби, в надежде, что альфья натура возьмет верх и он не сможет пройти мимо понравившегося омежки. Они и не знали, что Тигран обходил питомник по дальнему краю, лишь бы не давать Альби повода принюхиваться к его одежде. Но день шел за днем, в питомнике Джабаля значительно прибавилось биби. Альби показательно приходил посмотреть на «подарочки» и, недовольно фыркнув, в очередной раз уходил обратно. На самом деле, Альби не знал, что сказать и что сделать. Он теперь каждый день обвешивался драгоценностями, чтобы все видели, что он действительно любимый супруг, но в питомнике прибавилось омежек примерно его возраста, и они были ухоженными и достаточно красивыми. Теперь они, поняв, что Альби – супруг предполагаемого альфы-господина, старались, как могли, чтобы ему понравиться. Они отпускали ему комплименты и пытались доказать, что они будут его преданными слугами и помощниками в гареме, они смогут развлечь господина, ведь они прекрасно танцуют и музицируют. И даже поймали Альби в хамаме и устроили ему концерт, чтобы он оценил их умения. Айдан не остался безучастным и отвесил всем и комплиментов, и здравой критики, омежки приободрились и стали выступать с усиленным рвением, чтобы доказать, что они сделают все возможное, чтобы понравиться супругу молодого господина. Альби старался выглядеть невозмутимо, но ему хотелось помыться от этих липких жадных взглядов и осторожных расспросов, что им еще сделать, чтобы он их взял к себе в гарем. Но день шел за днем, и вскоре первый эмир, Залим, уехал, недовольно поджав губы, буркнув на прощанье, что он ожидал другого приема, и вообще, Тигран слишком молод, чтобы воспринимать его серьезно. На следующий день уехали еще двое, сославшись на свои важные дела в эмиратах. И Альби не на шутку обеспокоился, а вдруг никто так и не предложит Рану стать наследником. Ведь все только, как коты, ходят кругами и принюхиваются, но никто так и не предложил Рану того, ради чего все примчались. Конечно, со всеми тревогами он помчался к Айдану, вывалив ему на голову свои переживания. - Конечно, могут и не предложить, - пожал плечами Айдан, - он им, конечно, нравится, с одной стороны… - сделал паузу интриган и, подняв брови, посмотрел на Альби, - но ты же понимаешь, что, с другой стороны, он сын своего отца. А Салах – «попратель устоев и заповедей»! У Салаха нет гарема, у Тиграна нет гарема, а вдруг молодой альфа, получив титул наследника, станет вести себя странно? Они пожилые альфы и каждый ищет, прежде всего, покоя и стабильности в родном эмирате. Они хотят, чтобы все было «как положено по заветам предков»… - А это значит, гарем… - понятливо опустил плечи Альби, - гарем – обязательное условие для любого эмира. Я понимаю… - Не думай, что я такой бесчувственный и что я тебя не понимаю, - Айдан горько изогнул губы, - у меня тоже был муж, которого я очень любил, и я тоже не хотел им делиться. Но ты супруг, а это значит, что ты будешь решать, кто спит с твоим мужем. Тебе надо выбрать хотя бы двух наложников, и тогда Тигран сможет сказать: мой супруг и мой гарем. Не наложник, а наложники, а сколько их там, считать не принято. После того, как они получат метку принадлежности, они могут больше ни разу не переступить порога спальни своего господина, такое тоже бывало. Но я могу тебе повторить только то, что я тебе говорил и говорю опять. Гарем – это только твое решение и ответственность. Ты можешь отказать в гареме, как Ясмин. Тигран едва ли не с рождения рос с уверенностью, что у него будет один супруг, и ты это знаешь… - А что будет, если Тиграну так и не предложат быть наследником? - Альби сжал кулаки и зажал их между ног, чтобы не дрожали, - в гостях нам жить долго не получится, и рано или поздно надо будет уехать. А куда? Вернуться на Землю? А что делать с Сотней? Тащить их за собой, или бросить здесь, подкинув Салаху, как ненужных детей? Устроить скандал в Совете Меджлис и начать строиться без бунчука? И что тогда? Войны? Смерти альф… не слишком ли высокая цена из-за каприза не иметь гарема… - Это тяжелое решение для тебя, - Айдан сел рядом с Альби и обнял его, - это будет тяжело для вас обоих. Но цена есть у любого поступка, надо только решить, чем именно ты сможешь поступиться так, чтобы потом не сгореть от сожалений из-за того, что ты сделал или наоборот, не сделал. - Что мне сделать? - Альби убрал руки Айдана со своих плеч и встал, полный решимости, - сходить за ними в питомник? - Достаточно назвать их имена Заки, - Айдан понимающе улыбнулся, - он их приведет. Ты выбрал? - М-м, - задумался юный супруг, - пусть будут Пчелка и… и Ласка, он, вроде, хорошо поет и не лезет в глаза, как остальные. - Это твое решение, - Айдан махнул рукой Заки, тот коротко поклонился и выскочил из комнаты, - Нури, возьми из моей шкатулки золото и купи два рубиновых ожерелья. - Айдан посмотрел на проем окна, где уже наступили сумерки, и добавил, - лавки ювелиров уже закрыты, но ты знаешь, что надо делать… Нури, так же, как и Заки, коротко кивнул и выскочил из комнаты. Айдан посмотрел на вытянувшего в струнку Альби и похлопал его по плечу. - Только не надо делать из всего этого трагедию. Это не супружеская измена, это разнообразие в сексе и жизни. Не воспринимай наложников как соперников. Отнесись к ним, как к братьям. Они ведь не виноваты, что так получилось. У них выбора вообще нет. Им приказывают – они повинуются. И вообще, - Айдан пожал плечами, - ты можешь к ним присоединиться и разделить с мужем «и трудности, и радости», - селафь игриво подмигнул, - проконтролируешь процесс и получишь свою долю удовольствия, - Альби растерянно завис, а потом отпрянул в сторону, и селафь тихо вздохнул, - ну, нет так нет. Тогда надевай рубины и доставай свою Библию. Ради, принеси из моей комнаты Коран. Посидим, почитаем. Ночь, как я понимаю, будет длинной. Ради выскочил из гостевых комнат и побежал в комнаты Айдана, а тот помог Альби снять изумруды и надеть рубиновый гарнитур. Привычная уже тяжесть легла Альби на грудь и оттянула уши. В дверях появился Заки, за его спиной маячили две фигуры в белом и слуги с сундуками. - Этих в спальню, дожидаться господина, - махнул рукой Айдан, видя, как Альби растерянно завис, - покажи слугам омежьи спальни, пусть занимают вторую и третью. Заки, сходи к ключнику, нам надо на утро пару шелковых платьев. Он у Джабаля запасливый, найдет что-нибудь из прежних запасов, и про шлепки не забудь! - Альби, что происходит? - в комнату стремительно вошел Ран и стал оглядываться. Он явно не понимал, что за слуги с сундуками и почему дверь в его спальню открыта и там, похоже, кто-то есть. - Иди и сделай, что надо! - Альби решительно указал мужу пальцем на дверь и сурово нахмурился. Ран заметил двух биби, которые раздевались. Прижег взглядом Айдана и, зло развернувшись, зашел в спальню, напоследок хлопнув дверью. Метка на шее Альби обожгла злостью и обидой. - О, Господи… - ноги у Альби отказали и он упал перед Библией. Напротив него безмолвной тенью опустился Айдан. Перед ним Ради поставил подставку с Кораном. Бесконечная ночь началась… * - Как ты мог допустить все это? - в дверях стоял Абаль и держал двумя руками собственный живот, - ты должен был нассать в шлепку и этой шлепкой отхлестать их по морде! Так, чтобы они не смели даже глаз поднимать на твоего альфу! Я бы пинками их гонял по всему дворцу! О Аллах, ты же говорил, что любишь моего брата больше жизни, как же ты мог допустить к нему посторонних омег? - Именно потому, что он любит его, он допустил все ЭТО! - селафь пружиной взвился над подушкой, - он не мог позволить своему мужу допустить такую ошибку, как собственная гордыня! Он БЕЗРОДНЫЙ – почти изгой! Эмир без земли, без рода, но за его плечами сто четырнадцать побратимов! Альф, которые бросили спокойную жизнь и стабильность и ушли следом за ним в пустыню! Без всяких обещаний, что все получится и все будут живы! Как тогда, шесть лет назад, когда они уходили воевать в пески! Скольких побратимов он потерял в боях? Двенадцать! Двенадцать альф заплатили своими жизнями за его титул – СТРАЖ ПУСТЫНИ! Он ведь воевал не один, а вся слава досталась ему, а они? А они стали Тигриной сотней! И опять они пошли за ним в неизвестность! Он ОБЯЗАН стать образцовым наследником, чтобы на него смотрели без опаски, что он своим бунтарством подрывает устои! Он ДОЛЖЕН СТАТЬ, КАК ВСЕ! А это значит, гарем, пусть и маленький! Это не такая большая цена за надежду обрести корни! Сколько бы у него ни было денег на счетах от родителей, ты хотя бы представляешь, сколько стоит прокормить табун на сто пятнадцать жеребцов? Кони не верблюды! Они не едят колючки пустыни, им нужен фураж – сено и зерно. А его побратимам нужна надежда, что у них будет возможность жить, а не только с гордостью сложить свои головы на поле боя. Он и его люди не могут гостить у твоего мужа вечно! Он должен обрести свою землю! Есть гордость, а есть гордыня, и не надо путать эти понятия! Альби знал, на что шел, когда ехал на Сабах, а Тигран знал, что произойдет, когда ранним утром уводил своих людей в неизвестность! Если они хотят жить на Сабахе, то они ОБЯЗАНЫ стать песком! Такова цена жизни. - А-а! - сжал живот Абаль и по его ногам потекло. - А теперь и ты сделаешь то, что должен! - селафь подошел к склоненному омеге и подхватил поперек спины, - главное, не тужься, хирурги уже ждут! Поверь, ты не сможешь сам родить такого крупного альфочку, слава Аллаху за все его новшества. Раньше бы тебя располосовали, как кобылу, а теперь будет маленький разрез, который даже не будет заметен через какое-то время! Пошли, малыш, пришло твое время подарить своему мужу долгожданного наследника. Такова цена твоей жизни. Пошли осторожно ножками, ты сможешь и сам дойти… хотя, вон уже Джабаль несется со всех ног, он отнесет тебя, все будет хорошо, кесарево не роды, иди знай, может, тебе даже понравится… Вокруг Абаля и селафь вначале кружили слуги, но они как мыши от кота отскочили в стороны, когда Джабаль как ураган налетел, подхватил и утащил в объятиях свое дыхание. Альби поднял глаза, полные невыплаканных слез, на проем двери и увидел там замершего как статуя Тиграна. Похоже, он слышал весь разговор с самого начала. Альби с трудом встал с подушек, когда Ран в одних штанах остановился напротив него. От него пахло чужим омежьим секретом, потом, спермой, раздражением и… болью… Как две волны, равные по силе, сталкиваются в океане, гася друг друга, так и боль, столкнувшись друг с другом, погасила тлеющие угли, принеся наконец покой и тишину. Ран опустился на колени перед супругом и уперся лбом в его живот. Альби сел верхом на колени мужа и прижался к нему всем телом, обняв ногами. Руки переплелись, как лозы, прижимая к себе самое дорогое в жизни, сердца, как камертон, настроились на одну волну и бились в такт, как одно…. Слова были не важны, когда душа с душою говорит…