Раненое сердце

Джабаль назвал сына Элмас. Это значило алмаз. Айдан только потирал довольно руки и соглашался, что мол, такой алмаз, если огранить правильно, то такой бриллиант получится, что все только ахнут! Ребенок родился крепенький, пять с половиной килограммов и шестьдесят сантиметров богатырского роста. Он выглядел, как трехмесячный ребенок. Крупненький, беленький и с густой черной челочкой. Джабаля откровенно порвало от счастья и гордости на кусочки, и он с трудом выпустил сына из рук, чтобы врачи смогли проверить у малыша рефлексы и запеленать. Весь город вздохнул, как один человек, и с радостью стал готовиться к празднику. Джабаль зарезал перед воротами дворца самого красивого барана с ленточками на крутых рогах и передал его для церемониального плова в общину. Праздник считался открытым к тому моменту, как плов приготовится. Одновременно в общине у каждой мечети зарезали по барану и поставили котлы над кострами. Город уже заждался радостной вести, и теперь доставал припрятанные сладости и вкусности. Столы ставились прямо на улице, чтобы праздновать всем вместе, и песни уже потекли над головами. И во дворце царил ажиотаж. Кухня металась, как ошпаренная, готовя на всех очагах одновременно и опустошая кладовые с деликатесами и сладостями. Слуги бегали, хоть и с улыбками, но взмыленные, как кони. Потому что к тому времени, как Абаля перенесли из палаты в спальню, над городом слышался шум шаттлов, это собиралась родня. Ну, наконец-то, это радостное событие произошло! Первым в город примчался оми Ясмин с младшим братом. Комнаты для них готовили на втором этаже, рядом с комнатами Альби. Сам Альби после всего произошедшего и передуманного за ночь чувствовал себя, как стеклянная ваза. Причем из очень хрупкого стекла. Хотелось упасть, уснуть и надеяться, что когда проснешься, все это окажется дурным сном. Но нет… В его гостиной радостно крутились и шушукались двое омег. Вначале они с визгами и вздохами мерили кипу шелковых платьев. Кастелян у Джабаля действительно оказался хозяйственным бетой. Заки и Ради всю ночь отпаривали порядком слежавшиеся платья, которые всегда шились «про запас», до этой ночи хранившиеся в громадных сундуках кастеляна, чтобы не дай Аллах, жучок не завелся или мыши не добрались! Потом омежки радостно хвастались друг перед другом рубиновыми ожерельями, ровно до тех пор, пока не заметили рубиновый гарнитур с бриллиантами у Альби. Они после этого только бросали на Альби настороженные взгляды, но к нему не лезли. Уж больно сурово тот выглядел. Ран умчался до рассвета, торопясь помыться до первого намаза, а Альби вначале пил черный кофе, горький, как его мысли, а потом оказался в объятиях Ясмина. Тот так понимающе заглянул в глаза, что, казалось, через них прочел всю душу прямо до донышка. Альби даже показалось, что он сейчас сможет разрыдаться, но нет… в него вцепился Бельчонок и зарыдал крупными слезами, виня себя, что из-за него любимому брату пришлось уехать из родного дома. И Альби пришлось утешать эмоционального подростка, объясняя едва ли не на пальцах, что все не так. Потом его потащили в комнату Абаля, где тот лежал на кровати, как на троне, в окружении цветов и конфет. Там он был обтискан и обцелован всеми супругами всех дядь, дедушек, двоюродных братьев и прочей родней. Ему показали ребенка в резной колыбели, который сосредоточенно спал, несмотря на шелест шелка и восхищенные вздохи. После этого Альби подхватили за руки и потащили, как на гребне волны, куда-то дальше на омежью половину, где были накрыты столы. Всем хотелось пообщаться и выслушать последние новости. Все, конечно, радовались, что Абаль благополучно родил, но события вокруг Тиграна всех волновали куда больше. Виданное ли дело! Родной сын, краса и гордость, ушел из рода! Ясмину пришлось целый доклад произнести, чтобы доказать, что другого выхода не было. Айдан его эмоционально поддерживал, вставляя время от времени реплики. Не все, а вернее, не сразу все приняли мнение Ясмина, что выход из рода был самым оптимальным решением проблемы. Спор вспыхнул, как порох, но почти так же быстро сошел на нет, когда Айдан стал цитировать Свод правил. Омеги замолкали, недовольно прикусив губы, а потом и вовсе со вздохом качая головой. Да. Каждому эти правила порой доставляли и неудобства, и проблемы. Но все же… вот так взять и родного сына… в пески… жуть… - Эмир Маджид Умар ибн Исмет ад Сафи сделал Тиграну предложение стать его наследником, - тихо прошептал в самое ухо Заки, - а еще Зияддин Абдель ибн Риза ад Сам, он не успел перехватить его первым и теперь доказывает Тиграну, что он должен стать именно его наследником. - Слава Богу, что весь вчерашний кошмар был хотя бы не напрасно, - Альби пальцем нащупал крестик под шелковой вышивкой и слабо улыбнулся, - то ни одного, то сразу двое. - Что произошло? - почти крикнул Айдан, перекрыв общий разговор. Все настороженно посмотрели на Айдана, но поняв, что тот уставился на Альби, теперь с интересом смотрели на него. - Тиграну сразу двое эмиров сделали предложение стать наследником, - сообщил Альби и попытался улыбнуться, - наверно услышали, что у Рана есть гарем, вот и бросились… - У Тигренка гарем? - удивился Хани. - Так надо, - рука Ясмина накрыла руку Альби, - и потом, у Айюба тоже был гарем, и что с ним стало? - Гарем – это прекрасно! - вскрикнул Амин, - Шадди, ну скажи этим жадинам, что гарем – это благо для супруга! Есть с кем поговорить! Есть с кем посоветоваться и разделить обязанности! А то сидишь по вечерам один-одинешенек, ну не про посадки же с Хани разговаривать! А ничего другое его не интересует, трудоголика ненормального! Шерри, вот ты, вроде, тоже из Федерации и моложе этих «синих чулков»! Ну вот сам скажи – гарем, это ведь прекрасно! Правда? - Ха-ха-ха, - рассмеялся Шерри, - Альби, я, когда узнал, что у Мансура есть гарем, так от злости выставил его за дверь и запретил к себе приближаться! - Шерри закончил смеяться и очень серьезно посмотрел на Альби. - Но я к тому времени уже влюбился в своего красавца и долго плакал. И терять его не хотелось, и смириться с гаремом было ой как не просто. Но, как говорят умные люди, если не можешь изменить ситуацию, то измени свое отношение к ней. На Сабахе другой семейный уклад, прими это, как данность. Примерять нормы морали федерации здесь, все равно, что мерить виноградную улитку деревянным портняжным метром. Здесь надо быть гибче и не упираться рогами в устои и нормы прежней жизни. Здесь и своих правил и запретов хватает. Тут, главное, определиться – ты хочешь быть со своим альфой или ищешь повод для развода? Все просто. Ты или ищешь компромисс, или как ребенок закатываешь истерики и пытаешься прогнуть мир под себя. И не смотри на Ясмина, он – исключение из правил, и за это исключение косвенно и поплатился Тигран! Или я не прав? За столом опять разразился спор, который сводился к двум извечным темам – кто виноват и что делать. Если с первым вопросом, кто виноват, все было понятно, что старые законы, которые следует если не открыто менять, то ощутимо поправить, и вот тут все упиралось в основной вопрос – что делать? И тут все замолкали и поводили глазками по сторонам. Предлагать свой «рецепт счастья», как единственное правильное решение, по меньшей мере глупо. Тем более, что каждый шел к своему счастью собственной дорогой. В наступившей краткой тишине вдруг раздался голос Альби. - Делать надо все, что можешь, главное, не останавливаться на полпути и не сомневаться в победе, - Альби смотрел поверх голов, и хотя он говорил достаточно громко, но казалось, что разговаривает сам с собой. - Ран не отказывался ни от одной дуэли и никогда не жаловался, что устал и ему все это надоело. После возвращения на Сабах он целый сундук сабель забрал у заносчивых придурков. Когда на Земле ему прислали альфачей для тренировки и они его гоняли и утром, и вечером, до изнеможения, а днем он в институте бегал, как примерный студент, он так уставал за день, что когда домой добирался, у него сил не было руку поднять, чтобы поесть нормально. Я его с ложки кормил, как маленького, а он только отшучивался. Он ни разу не сказал, что устал и ему все надоело, он просто делал все, что мог. Потому что так было надо. Он и здесь делает, что может, не потому, что хочет, а потому, что так необходимо. Он не хотел уезжать из родительского дома, но уехал, потому что знал, что так надо для благополучия семьи. И я сделаю все, что потребуется для благополучия моей семьи. Закрыть лицо и молчать при посторонних? Легко! Надо, чтобы за моей спиной стоял гарем? Он будет! Два наложника, двадцать… - Альби махнул рукой, как будто от мух отмахивался, - это неважно. Главное, чтобы труды Рана не пошли прахом, потому что все, что он делает, он делает ради семьи, а не для того, чтобы почесать собственное эго. У нас будет ДОМ. И он будет такой, как хочет Ран, и я ему в этом помогу. Ведь он делает это для семьи, и в этом доме буду жить я и наши дети, и поэтому я сделаю все, что смогу, а потом еще немного сверх того. - И мы все тебе в этом поможем, - Ясмин смотрел без привычной улыбки. - Да, мы – омеги, и в этом обществе живем только за спинами своих мужей, но, тем не менее, мы можем многое. Мы можем дать дельный совет и оказать реальную помощь. Прислать любых специалистов и необходимые вещи. Главное, определиться, какая именно помощь вам с мужем нужна. - А что там за эмиры, что так хотят дать Тигренку свое имя? - подал голос Айдан. - Там эмир Маджид, тот, что приехал вторым и привез Пчелку, он первым подошел к Рану с предложением родства, а эмир Зияддин со шрамом таким, - Альби махнул рукой, пытаясь пояснить, - он привез вначале одного биби, а когда я отказался от него, привез другого. Так вот, он хотел тоже, но не успел сделать это первым, и вроде пытается навязаться Рану, ну, как я понял… - Альби кивнул на Заки и тот закивал головой, подтверждая слова. - Хм, - Айдан задумчиво потер подбородок, - как же это странно. Эти эмиры давно уже заклятые друзья-враги. Они соседи и почти ровесники. Эмирами стали одновременно. Оба потеряли отцов во время одной войны с общим соседом. Отцы дружили, а вот у сыновей дружба не задалась. И все из-за детей. У Маджида рождались только беты, а у Зияддина почти в самом начале родился наследник, а потом, спустя почти сорок лет, еще один ребенок-альфа. Маджид попросил второго сына себе в наследники, и Зияддин вначале согласился, но сказал, что хочет вырастить второго сына сам и отдаст его, когда тот обретет свое имя – в шестнадцать лет. Но тут случилась Революция наследников и старший сын попытался свергнуть отца, чтобы стать эмиром, но переворот не удался. Всех альф-заговорщиков казнили. Эмир сам казнил собственного сына после неудачного покушения. А когда к нему приехал Маджид, то он отказал соседу, сказав, что наследник у него один и он его не отдаст. Маджид возмутился, что сосед нарушает собственное слово, и все закончилось дуэлью. Тот шрам на лице Зияддин получил именно тогда, но и Маджиду досталось серьезно. Альфы увезли своего эмира едва живым, и с тех пор города враждуют. Но судьба догнала Зияддина. Когда второму сыну-наследнику исполнилось шестнадцать и он обрел имя, отец устроил большую охоту. Пригласил всех соседей, кроме Маджида, а ночью в шатер, где спали отец и сын, забралась гюрза и укусила сына. Вот так в собственном шатре, окруженном верными воинами и доверенными слугами, Зияддин потерял своего второго сына. Маджид приехал на его похороны, и эмиры помирились перед лицом общего горя. Но если они сейчас схлестнутся из-за нашего Тигренка, то страшно представить, чем все закончится. За спиной Айдана появился взволнованный Нури и начал что-то эмоционально шептать, Айдан вначале слушал, а потом кивнул головой и сказал Нури громко повторить все это же для всех. Нури коротко поклонился уважаемому собранию и начал твердым голосом: - Эмир Сайхан ад Тири подошел к Тиграну с предложением стать его наследником, но это услышал эмир Зияддин ад Сам и стал кричать, чтобы никто не смел лезть к «чужому наследнику», в итоге эмиры перешли на оскорбления и схватились за оружие. Эмиру Джабалю пришлось вмешаться, чтобы избежать кровопролития на собственном празднике. - Хм, - Айдан довольно улыбался, - за нашего Тигренка битвы идут, как за лисенка. Хотя наш красавец не испуганный малыш, он сам примет решение, с кем из эмиров отправляться. И это будет только его решение. Ты, Альби, молодец и очень своевременно разрешил мужу гарем. Опоздай ты со своим решением, эмиры бы разъехались после праздника, а теперь они донесут до каждого новость, что Страж пустыни живет по Заветам предков и, как примерный наследник, не уклоняется от своих обязанностей. И не факт, что они бы просто так поверили, а тут они сами убедились, что из питомника забрали биби и все было сделано, как положено. Перед первым намазом в хамаме было много альф, и конечно, там были доверенные люди приезжих эмиров. Тигренок в последние дни живет, что твоя рыбка в аквариуме. Все его видят, что ест, с кем разговаривает, как часто совершает намаз, что говорит о том и о сем. - Интересно, а кто из эмиров наиболее богат, или, скорее, так сказать, перспективен? - Шерри вытирал руки салфеткой, - может, помочь Тигренку выбрать наиболее подходящего? - Я уже прикидывал, - Айдан поправил перстни на пальцах, - они все примерно равны. У каждого эмират до пяти миллионов не дотягивает. У Айюба был примерно такой же эмират до садов Хани и благословленной Аллахом торговли с туристами. У Саида было так же до Золотого треугольника и кормовой базы для его молочных стад. Теперь у них община стала вполовину больше. Люди с удовольствием живут там, где вдоволь еды и эмир адекватен. Судить об их шахтах тяжело, мало кто сознается в том, что они выработаны, но налоги все платят исправно, хотя на выставке драгоценных камней я их имен не слышал. Так что возможно, там все не очень печально, но и гордиться особо нечем. Здесь главное, чтобы самому Тигренку с эмиром было спокойно, так что, пусть выберет сам. Альби, а ты что думаешь? - Я доверюсь выбору мужа, - Альби пожал плечами, - я мало что понимаю в местных порядках. Я уверен, что Ран плохого эмира не выберет, а когда у нас появится ДОМ, то мы приложим все силы и умения, чтобы сделать его лучшим. Что строить планы наперед? Вначале посмотрим, что выпадет, потом прикинем, что можно сделать и улучшить. Я не постесняюсь попросить помощи у каждого, так что, не переживайте, каждый из вас окажется причастным к нашему новому дому. Омеги довольно посмеялись и праздник продолжился. Всем захотелось посмотреть на новых наложников, и Заки привел Ласку и Пчелку. Новенькие зашли, гордо вздернув носики, но когда увидели омег в шелковых платьях, увешанных драгоценностями с ног до головы, то притихли, а когда поняли, что здесь собрались только супруги повелителей, вообще растерялись. - Это Ханун, - Альби показал на Пчелку, а потом на Ласку, - а это Махир. Махир красиво поет, а вот Ханун прекрасно играет на каких-то там инструментах. Забыл, как называется, ну, еще Ран играл на них… - Господин Тигран играет на ситаре? - у Махира рот приоткрылся от удивления. - А еще он красиво поет, - кивнул головой Альби, - он прекрасен во всем, за что бы ни взялся. Айдан, помните, какие красивые серенады он пел накануне нашей свадьбы? - Да, - мурлыкнул селафь, - он и на свадьбе красиво пел и танцевал! Он танцует, как барс! Это у них всех в роду грациозность и сила! Они же воины и владеют своим телом! И Салах танцует, как тигр, а Айюб, как лев! Помните, как они танцевали на свадьбе Фарида? Омеги посмеялись от общих воспоминаний, а потом Ясмин пожаловался, что Салах никогда не поет. А Альби рассказал, что слышал, как поет Скала. И даже попытался воспроизвести эти раскатистые звуки. Наложникам принесли музыкальные инструменты и попросили продемонстрировать умения. Потом пригласили биби из питомника, чтобы послушать и их выступления. Омежки в белых платьях с завистью смотрели на Махира и Хануна, а те, довольные, светились, как лампочки. Пока длился концерт, из питомника прибежали дети во главе с Кнопочкой. В большой комнате сразу стало шумно. С детьми прибежали воспитатели и попытались утихомирить воспитанников. Следом за слугами в комнату просочился Медвежонок. Он хорохорился и пытался выглядеть, как взрослый. Хмурился и пытался говорить басом, явно кому-то подражая, но в его исполнении это выглядело комично. Медвежонок принес оми большое блюдо, полное кусочков мяса и маленьких пиалочек с острыми соусами. Ясмин пояснил любопытному Альби, что это их семейная традиция. Не то, чтобы у них на столе не было мяса, но муж обязательно пришлет чего-то острого и мясного. Альби осторожно попробовал на пальчик капельку чего-то оранжевого, а потом махал себе в открытый рот ладонью, пытаясь унять пожар. Общий разговор разбился на несколько маленьких. Супруги разговаривали друг с другом, переходя от одного места к другому. К Альби подсаживались, чтобы поддержать его хотя бы на уровне эмоций, и еще раз напомнить, чем именно они могли помочь, но тот понял, что устал настолько, что уже с трудом различает лица. Это увидел Айдан и встал, чтобы проводить его в спальню. Заки понятливо подхватил под локти наложников, которые совсем не хотели уходить с праздника. - Почему мы уходим с праздника, когда тот в самом разгаре? - надулся Ханун, стоило оказаться в коридоре, - слуги говорили, что будет фейерверк! Я никогда не видел «цветы из огня». Я только слышал от других! Почему нам нельзя остаться на празднике? - Потому, что я устал и собираюсь спать, - фыркнул Альби, - вы можете выходить из комнат только с моего разрешения. В доме много посторонних альф. Комнаты Ясмина и Шади с Шерри рядом, еще не хватало, чтобы вы столкнулись в коридоре с их мужьями. Хотите смотреть на фейерверк? Смотрите из окон наших комнат. Главное, тихо… я ложусь спать… и потом, кто-то утром изображал раненную в попу лань, а теперь собирается прыгать до полуночи вместе с детьми? Вы теперь не биби, а наложники, так что привыкайте к своему новому статусу. - А кто сегодня будет ублажать господина? - Ханун поправил прическу, но его дернул за рукав Махир, - а что такого я спросил? Мы ведь наложники, нам уже можно и даже нужно. Если хасеки хочет отдохнуть, то кто будет развлекать господина? - Никто, - передернул плечами Альби, Айдан только хмыкнул, - никто! У Ра… у господина есть чем заняться нужным и важным, а не ваши тушки валять по простыням. Марш по комнатам и чтобы тихо! Альби постоял возле спальни Рана, и хотя Заки еще утром перестелил простыни, но заходить туда не хотелось. Альби выдернул локоть из руки Айдана и отправился в свою спальню. Раньше он там только вещи держал. А кровать использовал, как место, где раскладывались платья, а теперь Заки стянул покрывало и помог Альби расстегнуть украшения и разобраться с пуговками на платье. Айдан посмотрел, как вялый Альби готовится ко сну, и пошел проведать, как устроились в новых комнатах наложники. Ханун упрямо сидел у окна в платье, боясь пропустить невиданное чудо, а вот Махир переодевался в ночнушку, и его слуга готовил расчески, чтобы помочь разобрать замысловатую прическу. Айдан посмотрел, как заботливый Заки поправляет покрывало, и постоял на пороге, пока тот не закончит крутиться вокруг кровати. Заки внимательно посмотрел на замершего селафь и в ответ на молчаливый вопрос приподнял крышку прикроватного сундука так, чтобы Айдан увидел брата-близнеца специального саквояжа. После этого успокоенный Айдан отправился на праздник. Лично он собирался сегодня еще потанцевать! Такая радость! Еще одно поколение альф родилось! По ветви Салаха Тигран был первым правнуком, а Элмас теперь первый праправнук! Да! Теперь не можно, а просто нужно потанцевать! Сегодня праздник, а все хлопоты оставим на завтра! * Альби не столько спал, сколько плавал в каком-то забытьи. С ним такое бывало прежде, когда он очень уставал и не мог заснуть от усталости в общаге. Когда вроде спишь, но все равно слышишь, как ходят неподалеку или разговоры за стеной. Он слышал, как Заки разговаривал в коридоре со слугами наложников. Слов не было слышно, только бубнеж голосов. Слышал раскаты фейерверка. Насколько он понял, Ясмин обожал их и практически ввел новую моду на каждый праздник устраивать огненное шоу над городом. И, по всей видимости, Джабаль не поскупился на такой праздник, потому что шум салютов был очень долгий. За этим шумом Альби почти не услышал, как скрипнула дверь и в комнате кто-то стал сопеть. Альби с трудом разлепил глаза и увидел, как Ран разматывает кушак и сбрасывает его небрежной кучкой поверх пояса с ножнами. Потом стянул рубаху с вышивкой на груди и только после этого заметил, что за ним наблюдают. - А чего ты здесь? - Ран бросил рубаху на сундук и взялся за завязки штанов, - здесь кровать уже. Подвинься хоть немного, я же не помещусь! Ран занырнул под покрывало и практически уложил Альби на себя. Тот только сейчас понял, что кровать, пожалуй, уже, чем в кампусе, и вдвоем тут действительно тесно, особенно, когда уже привык спать на громадном «альфьем лежбище». От Рана пахло едой, костром, и… множеством людей… как будто он ехал в час пик где-то в метро и об него все обтирались. - Праздник закончился? - промямлил сонный Альби, и тут за окном опять полыхнуло разноцветными огнями, как на дискотеке, - а чего ты здесь? - Я ушел, - Ран зевнул во всю пасть, а потом поцеловал Альби в висок, - спи. Я не хотел тебя будить. Ты так устал, что даже меня давило по связи. Спи, завтра будет тяжелый день, надо быть в силах. - А что будет завтра? - Альби потерся носом о грудь мужа и устроил голову в выемке плеча, - к чему готовиться? - Завтра меня объявят наследником. Будет большая служба в мечети. Пока все гости в сборе – будут свидетелями на церемонии. - Кого ты выбрал? - Альби поднял голову и посмотрел на задумчивого мужа. - Маджида, - Ран посмотрел на всполохи огня на стенах и тяжело вздохнул, - он мне показался самым спокойным. Не дай Аллах попасть к такому, как Зияддин. Он, похоже, не понимает слова нет. Сайхан кричать любит, чуть что не то, так он голосом давить начинает. Абдель высоко себя несет. Нос задирает, Коран постоянно цитирует и любит, когда его фразы заканчивают другие. Сабля в таких ножнах, золотых с камнями, как у омег ожерелья, а воины в потертых сапогах. А Маджид спокойный, как дед Айюб, и какой-то, знаешь, добродушный, но уставший. Не знаю, как объяснить, он как старый пес. Когда вроде всего достиг и теперь осталось только на солнышке лежать и смотреть, как щенки гоняют по двору, а самому гонять вроде и сил нет, да и не по статусу. Я у отца спросил, и тот согласился, что Маджид, пожалуй, наиболее подходящий эмир. У него и община крепкая, и альфы досмотрены. Сбруя добротная и кони сытые. Мне мои уже доложили, у какого эмира как альфы выглядят. Ведь нос могут задирать от вседозволенности, а могут и от бедности. Чтобы не зубоскалили из-за седел потертых и сапог рваных. - Служба в мечети, а потом? - Альби зевнул в плечо Рана, - что потом? - Служба будет с утра и до обеда, потом обед и будем собираться в путь. На следующее утро после первого намаза будем выступать. У Маджида нет грузового корабля. Так что будем добираться своим ходом. Может, останешься здесь с этими… - Ран поморщился, - а потом Айдан вас привезет на шаттле, ну, когда мы туда доберемся. Это, в лучшем случае, пять дней пути. Эмират Маджида находится сразу после брошенного города. А до него три дня пути, а потом еще два до эмирата ад Сафи. - Я буду с тобой, - напрягся Альби, - даже не вздумай меня оставить здесь, как чемодан без ручки! Омеговозка вас не задержит! И вообще, шатер можно не разбирать, поспим в машине несколько ночей, не рассыплемся! Ты меня услышал? - Услышал, командир, - усмехнулся Ран и прижал к себе сопящее как ежик сокровище, - засыпай скорее, а то отдохнуть не успеешь. Будем ехать мимо брошенного города, покажу тебе развалины. Там так тихо и колодцы песком засыпало. Мы один разрыли, чтобы убедиться, что вода не ушла. Посмотрим, есть вода в том колодце или нет. - Ты мне зубы не заговаривай! - Альби стукнул Рана по груди кулачком, - я поеду с тобой! - Конечно со мной, - Ран перехватил руку и поцеловал пальцы, а потом раскрыл кулак и поцеловал ладонь, - будь со мной, мое сердце… главное, будь со мной…