15 глава
9 мая 2018 г. в 15:18
В детстве у меня была сильная тяга к книгам, особенно уважал всякие там фентези, и часто встречал целые главы, которые описывали такие вот войнушки, из тех, что сегодня под стенами моей крепости произошла. Там красочно описывалась осада, как ведут себя герои в замке, о чем думают, как защищают свой мир, или же, как ведут себя нападающие… Но ни в одной из тех книг, что я прочел, дальше победы дело не заходило. А ведь победа или поражение, смотря с какой стороны описывают подобную стычку, это ведь самое начало. Верхушка айсберга, так сказать. Самое гнилое болото начинается там, когда у тебя, с какой бы стороны стен ты ни был, появляются пленные. Это не один-два человека и даже не десяток. Это голодные рты, сотни ран, десятки болезней, еще и возможность бунта, если не смотреть за этими пленными. И за всем нужно было уследить.
Раньше я не заморачивался подобными инсинуациями. Убивал всех или же почти всех. А ягов, которых спасали, подлечив и подкормив, отправлял в ближайшую деревеньку, из которой они потом сами расползались по материку в поисках лучшей жизни, где уж точно нет яргенов, которые их будут мучить и насиловать. Было и такое, что кто-то из местных ягов забирал такого калечного к себе в семью и давал возможность ожить, расцвести заново и даже получить потомство. Шимисс был одним из таких спасенных. Ему некуда было уходить, и он, попросившись на прием, умолял меня оставить его в городе. Дать самую непривлекательную работу, поселить чуть ли не в стойле, только не выгонять. А я что, изверг, какой? Да и преданны подобные яги были так полно, что в случае опасности готовы были меня от всего защищать. Едва удавалось объяснить, что я в защите ну уж никак не нуждаюсь.
Сейчас же было все иначе, и как решить эту проблему, не напрягая своих стражей — не знал. Хотя уже подумывал, кому бы эту работу можно было перепоручить. Но это все потом. Главное начать, а после разберемся. Еды на первое время будет достаточно даже для этих двухсот лишних ртов, поселить где — найдем. У нас, вон, хлев недостроенный, пусть там кучкуются. Решать, как поступать дальше, будем уже через пару дней, когда в себя придут. До этого было небезопасно отпускать их в город на вольные хлеба.
На данный момент мне надо было думать над другой проблемой, точнее проблемами, что застыли в ступоре, глядя на бойню, в которой поучаствовали. Джэйл, веселая, искристая девочка Джэйл, возомнившая себя мальчиком и ведшая не совсем праведный образ жизни, столкнувшись с тем, что творится на Урее, пребывала в шоке, и надо было срочно что-то решать. Рэйдан тоже выглядел не очень уж веселым, но хоть готов был к тому, что увидит. Ну, как готов, он всегда считал, что я слегка приукрашиваю то, что творили яргены, а сейчас собственными глазами увидел все непотребство. Хватило даже заживо разделанного яга, которого собирались съесть.
Когда я подошел к своему эннэшше, что замер над еще живым ягом, который слабо протягивал к нему руку, такую тоску в глазах увидел, что мне не хватило смелости сказать, что я здесь бессилен. Да и боги Уреи, по большому счету, могли ему только новую жизнь дать или же забрать к себе, чтобы возродить в новом, уже искусственном теле. Поэтому, молча, подошел к недобитому парню, вогнав длинный нож ему в сердце.
— Удачного перерождения, — шепнул я напоследок, одновременно с этим обратившись к богам Уреи, получив ментальный отклик, что все будет так, как я сказал.
К сожалению, в бойне погибло достаточно молодняка, который уж точно не собирался с нами воевать. Их просто гнали на нас, а отталкивать не было ни времени, ни возможности. Вот и убивали, чтобы добраться до остальных. И сейчас, смотря на эту кровавую бойню, я чувствовал Рэйдана и Джэйл так остро, словно сам оказался в их шкуре.
Нет, крови я не боялся. От слова «совсем». В первый же раз, когда мы зачистили небольшой клан яргенов, испытывал только полное удовлетворение. Даже радость. Словно кровь, которую я проливал, смывала с моей души пепел, возрождая ее страсть к новой жизни. И да. Я ожил именно в этих битвах. Именно они вернули мне рассудок. И этот бой был всего лишь еще одной вехой, маленькой капелькой покоя, с помощью которого я освободил еще одну часть себя. Видимо поэтому я хоть и чувствовал эмоции своих яргенов, все равно не мог понять.
— Как ты выжил во всем этом? — указав рукой на окровавленный песок, на котором лежало около полутора сотен трупов, Рэйдан повернулся ко мне. — Как ты не сошел с ума, ведя такую войну на истребление?
— Хочешь сказать, что мне нужно было закупориться в своих стенах, которые я построил, и сидеть, не выглядывая? Позволять другим ягам подыхать от ножа или же вынашивая яргенских ублюдков? Спокойно смотреть на то, как мучают тех, с кем я одной расы? Ты это мне хотел сказать? Или же я тебя неправильно понял? — ссориться с Рэйданом не хотелось, но свою точку зрения я готов был отстаивать. Хотя эннэшше молчал, с вопросом глядя в глаза, так что пришлось ответить. — Понимаешь, в каждом городе, в каждой деревеньке есть алтарь жизни и смерти, и принесение в жертву одного-двух ягов в год — не такая уж и большая потеря для расы. Они сами вползают на этот камень и с радостью принимают смерть. Так уж заведено, и я в эти дела не лезу. Но когда начинают истреблять всю расу ягов поголовно, вот тут уж извини, меня перемыкает. Притом, одно дело, умереть быстро, а совсем другое… — Я кивнул на убитого мною молодого яга. — Или ты думаешь, что у нас чувствительность тел меньшая, чем у людей? Или решил, что страх смерти не касается подобных нам? Мы всего лишь пытались выжить, развиться, стать полноценными, а не придатком этих озверевших ящериц. Да! Я знаю, что ты сейчас скажешь! — Джэйл подошла к нам, стараясь не смотреть на окровавленный песок, сосредоточив внимание на мне. — Что мы всего лишь вторая половина этой расы. Что мы должны, обязаны, вынуждены… Нет, Рэй, не должны. Те яги, которые жили здесь, может быть, и свыклись с таким положением вещей, вяло отбиваясь от наскоков племен ногастых, позволяя выбрать пару жертв, которые уйдут с яргенами. Но то — местные. Мы — земляне, пусть и в телах тех же пресмыкающихся ягов. Но, мы пресмыкаться не будем. Мы — люди. Заметь, все до единого, кто в этой крепости — мужики. Прости, Джэйл, не о тебе сейчас речь. Военные, которых я, так или иначе, вытащил из лап смерти. А теперь и десяток ученых, что пришли «поиграть», а не подставлять свою дырку для ебли. Хуй с ним, выберут себе кого-то из своих или же адекватных пришлых яргенов — спорить не буду. В семейные дела не лезу. Но насилие… — Я покачал головой. — Ты уж прости, ни один из тех, кого я перенес, не потерпит такого над собой. Это выше нашего человеческого «я».
— Род. — Джэйл старалась смотреть куда угодно, только не под ноги, и я решил их увести отсюда прочь. — Зная тебя, я уверена, что ты видишь эту ситуацию со стороны войны полов. А ты смотри не как на самок и самцов, ты смотри как на солдат. Если бы в твой дом ворвались, забрали бы твою жену, дочь, брата, сына… Для того чтобы потешить себя, а после у тебя же на глазах сожрать, ты бы позволил этому случиться? Ты бы не защищал семью от ворвавшихся бандитов? И дело здесь не в том, что яргены, яги… Помнишь, ты мне читал про нашествие амазонок? Что ты тогда сказал?
— Я бы им отдался, — покорно повторил Рэйдан.
— Именно. Но они не были женщинами в полном смысле этого слова. Они были воинами, которые грабили, насиловали, убивали, а тех, кто оставался жив — угоняли в рабство, где и использовали по назначению. Патриархат, матриархат — разница невелика. Тем более Андрей сказал, что почти все из ягов, кто живет в крепости — мужчины человеческого рода. Люди, привыкшие любую опасность, угрожающую лично им или же их семьям — встречать с оружием. Ты бы согласился оказаться в плену? Тем более быть использованным? У тех, кто здесь живет, те же самые принципы. Самосохранение. Защита от внешнего врага. А враг, ты уж меня прости, действительно жестокий.
— Я видел, — кивнул Рэйдан. — Ты убила одного.
— Да, убила. — Джэйл норовисто вскинула голову. — И если потребуется — убью еще не одного! Потому что насиловать детей, которые отпор не могут дать, будь ты хоть яг, хоть ярген, хоть человек, да хоть пес или кот! Решение одно — убить! Те, у кого разум заточен под насилие, жить просто не имеют права!
Молодец, девочка. Я думал, что у меня проблемы возникнут с Джэйл, а оказалось, что она сильнее, чем я думал, и понимает куда как больше, чем я решил с самого начала. А вот Рэйдан… То ли он пацифист по жизни, то ли действительно думает, что у нас «война полов», но ведет себя не совсем адекватно ситуации, и это надо исправлять. Мы с Джэйл обменялись взглядами, и она кивнула в ответ. Значит, первый пациент у нее появился. А сколько еще будет…
За разговорами мы подошли к воротам, от которых оттаскивали пару десятков трупов.
— А этих-то за что?! — взвыл Рэйдан. Благо, что еще на русском, а то бы его душевный порыв никто не понял.
— На воротах стоял Рушшус, — объяснил я. — А он — сильный маг разума и не собирался пропускать в крепость тех, в ком есть зерно гнили. Некоторые стражи попытались затесаться в ряды… Пленных?.. Освобожденных?.. Короче, среди того класса клана, который был едва ли не в рабстве, и который мы на данный момент приютили у себя. К нам же стражи тоже рванули. — Джэйл и Рэйдан одновременно обернулись ко мне. — Не, ну а что? Если командир — тварь, то не все, кто под его началом, такие же твари. И, кстати, не все из угнетенных «цветочки нежные».
— Понятно, — кивнула Джэйл. — Им не нравилось то, что происходило в отряде…
— В клане. Мы называем их кланами, — поправил я ее.
— Им не нравилось то, что происходило в клане, но уйти по какой-то причине они не могли, а когда появилась возможность — рванули вместе с теми, кого ты решил пригреть.
— Ну да. — Я кивнул. — Вот и посмотрим, остался ли чистым душой кто из них. Стражей, что сдались, я приказал разместить отдельно. Как вы? Готовы идти со мной, смотреть на наших… эмсь… — Я полностью запутался.
— Храйт размещен там, — услышав наш разговор, указал направление страж.
Храйт, я вспомнил это самоназвание убогого слоя населения в кланах. Подстилок, работников, доживающих свой век… А вспомнил
потому, что ни один из моих ягов, каким бы немощным он ни был, не был «мусором», «отбросом», «вошью на теле общества». Не был грязью, которую принято счищать с обуви, заходя в дом. Нет, я не говорю, что каждый был полноценным, но стариков, увечных, тех, кто не мог жить самостоятельно, я все равно пристраивал так, что они находили себя. Да, в этом мне помогал Рушшус, куда же без него? Но считать храйтом тех, кто «угас»… Нет. На это мне не хватало ни наглости, ни глупости.
Вести ребят к загону, в котором на данный момент находились все спасенные, не хотелось, но и прогнать, чтобы своими делами занимались, духу не хватило. Все же, как-никак, для них это первый бой, и они должны увидеть все, вплоть до поведения спасенных и нашего к ним отношения.
А в хлеву уже вовсю шла работа. Димка, Сергей и Стас распределяли «беженцев», оказывая им помощь, выдавая пайки, пытались успокоить и разговорить. Пришлось включаться в работу вместе с ними. Правда, от меня шарахались как от прокаженного, но когда заметили, что к пленным стражам, которые все же сумели попасть в загон, я относился так же ровно и спокойно, как к молодняку яргенов, что забились в темный уголок, а со старыми ягами, которые считались рабами, говорил так же уважительно, как с любым из своих стражей — постепенно успокоились. Джэйл с Рэйданом, видя, чем я занимаюсь, тоже вынуждены были приступить к работе, так что закончили мы достаточно быстро. А после, предоставив освобожденных самим себе, покинули загон. Напоследок я шепнул старшему стражу, чтобы следил за действиями тех, кого охраняет, чтобы не допустить никакого восстания, и не дать никому из ягов проникнуть внутрь. Мало ли что в умах творится. Я как-то еще не совсем разобрался, насколько те, кого я привел сюда, действительно адекватны и разумны. Так, когда под полным контролем и нет никаких внешних раздражителей, на них можно было положиться, а вот что случится теперь — даже не пытался предугадать.
— Теперь ты понимаешь, что изменение политики уже не просто назрело, а аж пищит? — переспросил меня Дима, когда мы шли к моему дому, куда я пригласил всех, чтобы держать малый совет. — Мы думали, что есть еще время, а его у нас, оказывается, и нет вовсе.
— Да вижу я это все! — даже поморщился, понимая, что никуда не деться, придется меняться, притом очень быстро. — Вот только еще не решил, как же поступить правильнее.
— А это, Андрюшенька, тебе я скажу, — вмешался Сергей. — Я с твоими ягами общался, что с людьми, что с теми, кто рожден здесь, и заметил некоторое несоответствие. Те, кого ты привел, словно глупее тех, кто здесь вырос. Не умом даже, а каким-то духовным несоответствием. Ты говорил, что щиты на них навесил, вот, думаю, эти щиты и не дают им развиться в полной мере, так что, хоть и решили мы их снимать постепенно и не со всех, но вижу, что так не получится.
— Сергей прав, — согласилась Джэйл, уже знающая подноготную всех переселенцев. — Если быстро, словно срывая пластырь с раны, то мы твоих ягов шокируем так, что им некогда будет думать. Знаешь, как в том анекдоте? «Что тут думать, прыгать надо!»
— Вот-вот, девочка, — перед нами из портала вышел Васшис. — Прыгать, и чем выше, тем лучше, потому что у вас назревают очень большие проблемы, которые вы сможете решить только совместно.
— Ты для того и приперся, чтобы мне это сказать? — буркнул я.
— Меня Эгъясс прислал.
— Мелкими шагами, далеко и надолго?
— В лоб получишь, несносное создание, — вздохнул Васшис. — Нет, к тебе послал. В общем, что-то он там перемудрил, и вместо одного корабля послал десяток.
— Мать его за ногу твоего Эгъясса! — буркнул я. — Ты же понимаешь, что ни я, ни мои ребята не готовы к тому, чтобы встретить этих выродков на своих землях? Это же будет новый виток войны! О чем вы там вообще думаете, в своих гребаных эмпиреях?! — проворчал я, в мыслях костеря этого юного недотепу, который недосмотрел, устроив мне еще один армагедец. — Когда нам пополнение это гребаное ждать? — рыкнул я, понимая, что настроение полностью сходит на ноль.
— Когда готов? — тут же переспросил Васшис.
— Ответ «никогда» не подходит? — рыкнул я, понимая, что смириться придется. Все же, как ни пытались быть боги Уреи компанейскими и своими в доску, не нужно было забывать, что они боги. Выселить нас отсюда, да еще и с полным стиранием личности, проще простого. А я как подумаю, сколько друзей и приятелей потеряю из тех, кому здесь новую жизнь дал, так тошно становится.
— Мы сумеем все сделать так, как надо, Андэр, — подошла Джэйл. — Не переживай.
Легко было ей говорить «не переживай», не она же строила свою коммуну по тем принципам, по которым строил я, не она науськивала ягов против яргенов, не она делала все, чтобы спустя двадцать лет от начала моего крестового похода у всех ягов выработалась аллергия на любое присутствие яргена! Слава богам, или еще кому, что они хоть мелких не трогали, и Рэйдана с Джэйл воспринимали. А что будет, когда начнется повальное переселение? Как мне сдерживать своих? Те ребята, которых я принес в последнюю ходку, еще слишком малы, чтобы суметь повести за собой ягов тем путем, которым собирались. А эти четыре гребаных божества даже не собираются вмешиваться в противостояние, которое начнется.
— Ну и что делать будем? — когда все, включая Васшиса и приглашенного Рушшуса расселись, проворчал я.
— Шанасс может сделать так, чтобы некоторые корабли прибыли первыми, — загадочно произнес Васшис. — Так что, уверен, вам будет помощь.
— Скажите, если я не ошибаюсь, вы обладаете очень большими силами? — переспросил Васшиса Сергей, увидев кивок. — Тогда не могли бы вы как-то пометить ненадежных яргенов, которых уж точно не стоит пускать в свой город? Устроим им стоянку неподалеку от нашей крепости и будем сдерживать, пока они не придут к правильному решению.
— Хорошая идея, — согласился я, — но сложная в исполнении. Как именно мы будем их сдерживать? Всех стражей послать периметр охранять?
— Мы можем вокруг стоянки поставить защитное силовое поле, которое никого и никуда не выпустит, — предложил Васшис.
— Значит, нам им таскать еду и воду? А так же строить для них что-то вроде прибежища? На кой ляд нам такое нужно?!
— Не горячись, Андрей, дай мне досказать. — Сергей положил свою небольшую лапку на мою руку. — Если у вас, богов Уреи, действительно настолько высокий потенциал, то мы можем придумать нечто такое, что облегчит наше положение. Например, магические маячки, которые позволят понять, у кого какие намерения. Если этими маячками снабдить каждого чужака, который появится в нашем городе, то можно будет стражам дать распоряжение, просматривать каждого яга или яргена.
— А можно построить пропускной портал, который будет действовать в обе стороны, — задумчиво кивнул я сам себе, раздумывая над очень хорошей идеей, которую предложил Сергей. — Один поставить в будущем стойбище, на выходе, чтобы из лагеря могли выйти только те яргены, которые не собираются причинять вред, а так же не пускать тех из наших, кто хочет навредить им. А другой — у нас на воротах, чтобы и молодняк только со взрослыми выпускать, и чтобы в город не мог попасть никто, у кого плохие намерения.
— Простите, — вмешался Стас. — А какой величины защитное поле вы можете создать?
— Большое, — не стал размениваться на торг Васшис. — Очень большое.
— А что если потенциальных убийц вообще не выпускать из закрытого пространства? Изначально отобрать всех тех, кто может жить в городе, а остальных законопатить так, чтобы, только решив свои проблемы, они могли бы взяться за переговоры? Ну, то есть вырастить в их собственном пространстве рощу, наполнить ее зверьем, поднять несколько источников воды, и пусть живут, как знают. Убьют друг друга — их проблемы, сожрут все живое — тоже их проблемы. Андэр, наши закрытые школы, детдома и тюрьмы именно так и построены. Правда, не помешало бы им дать наставника, который расскажет, что именно от них требуется, и когда те из яргенов, которые будут готовы к переменам, смогут спокойно выйти за периметр. А всех потенциальных жертв пусть пропустят через ворота, на которых будет висеть портал, определяющий суть каждого из них.
— Очень интересная идея, — согласился Васшис. — Но в этом случае я предлагаю сделать не только концентрационный лагерь, но и некий карантин, тоже пространство, закрытое силовым куполом, но отдельное от общего, и уже оттуда выводить тех, кто готов к нормальной жизни к вам в город, а тех, кто не готов — порталом перебрасывать в закрытое пространство. Притом, можно сделать его совершенно прозрачным, чтобы те яргены, которые живут там, видели бы, как именно живут остальные. Уж что-что, а разобраться в ментальной матрице существ мы в состоянии и выявить, кто из них достоин жить с вами, а кто нет.
— Но перед этим требуется разблокировать разум всех ягов, что сейчас живут в твоем городе, Андэр, — перебил Дмитрий. — Чтобы они ясно и четко понимали все то, с чем столкнулись, и могли бы противостоять в полную силу. Или же помогать. — Он задумался. — Знаешь, Андрей, ты, видимо, забыл, чем Земля отличается от Уреи. И мне кажется, что эти ребята должны тебе напомнить о твоем заблуждении. Если же чье-то поведение будет выходить за рамки, то этого человека легко можно убрать. Я ведь прав?
— Это уже насилие над личностью, — пробормотал я. — Но в чем-то ты прав.
— Ты обо мне не забывай, — подергала меня за руку Джэйл. — Я тоже помочь смогу.
— Ну, вот и решили, — хмыкнул Васшис. — Пока разбирайтесь со своим городом, а я дам установку, чтобы нам сделали подобные порталы, заодно и начну растить место проживания для ваших изгоев. А там и первый кораблик подойдет. Обещаю, что вам понравятся те, кто будет на борту.
Долго тянуть кота за хвост я не собирался, поэтому в тот же вечер собрал своих старших стражей в собственном зале для приемов, решив начать с этих ребят. Не каждого я знал по имени, да и судьбы их для меня были темны, как ночь, но те параметры, по которым я отбирал этих ребят в старшие стражи, не давали мне усомниться в них. Не в преданности, нет, в чести, в прямоте, открытости и возможности адекватно принять изменения личности.
— Собрал я вас здесь не просто так, — начал я объяснять только после того, как каждому из старших стражей была предложена пиала с алкоголем. — Вы — мои самые преданные воины, ваша воля достаточно крепка, чтобы осознать, готовы ли вы принять мой дар. И, если не готовы с ним жить, то и отказаться от него. Никто не будет вас винить в том, что вы не хотите помнить что-то из своего прошлого, которое сейчас будет открыто каждому из вас. Кто не готов, прошу сразу же покинуть этот зал.
Отказавшихся на данный момент не было, поэтому я подозвал первого из старших стражей, предложив удобнее устраиваться напротив, перед этим выпив предложенной настойки. И, когда страж был готов, осторожно начал убирать щит с его памяти. Страж дернулся, после чего застыл, вспоминая свою прошлую жизнь, из которой я его выдернул.
— Ёкарный бабай… — наконец, пробормотал он, смотря на меня с таким потрясением, что мне даже неудобно стало. — Это что же… Если бы не ты со своими умениями, которые нам помогли оказаться здесь, то все? Каюк?
— Именно, — произнес я на языке Уреи. — Надеюсь, память прошлого не стерла твои воспоминания о том, кем именно являешься ты здесь, и поведение твое будет находиться в рамках поведения, дозволенного в этом мире.
— Да не, командир, не стерло. — Яг почесал макушку. — Странно все, конечно, но чувствую я себя разве что полнее.
— Есть еще кое-что, что ты должен знать, — теперь уже по-русски произнес я. — По некоторым причинам, точнее, по той причине, что я не знал, кем именно являются яги, ты оказался не в полноценном мужском теле, а в теле подвида женских особей.
— Хер есть, значит, не пропаду, — хмыкнул тот и тут же озадачился. — Хм… А психику ты нам знатно перекроил. Там, у себя, я бы точно с мужиком не спал, а здесь… Не, не боись, командир, мне тот, кто стал моей парой, сейчас так же нужен, как и до возвращения памяти, так что не оставлю я его.
— Это не я перекроил. Вы сами себе выбирали партнеров и сами шли на сближение с ними.
— О том я и говорю, — согласился яг. — Значит, хочешь всем освободить их память? — Я кивнул. — Ну и флаг тебе в руки. И яйца железные, — хохотнул яг, после чего пополз на выход. — Советую всем согласиться на то, что предлагает суришш, — громко рявкнул он на весь зал и уже от двери кивнул мне.
Процесс с остальными был похож. Я вызывал к себе, ожидал, пока они выпьют настойку, чтобы не слишком по мозгам шарахало прежними воспоминаниями, а после снимал щиты. Только все остальные, в отличие от первого, остались ожидать, пока я закончу. Сбились в углу, споря о чем-то своем, иногда разражаясь бранью или смехом, и не мешали проводить процедуру. А уже после того, как я закончил с последним, подползли ко мне всем стадом.
— Командир, — обратился ко мне один из них, — позволь спросить, а какого хрена все это было сделано? Отпускаешь на вольные хлеба? Или же чтобы служили лучше?
— Каждый из вас пусть решит эту дилемму для себя. — Я немного устал и не был расположен к разговорам.
— То есть наше положение, как таковое, не изменится? Мы можем вести ту же жизнь, что и вели, разве что теперь память прошлого с нами?
— Да. И точно так же я сниму блок с каждого, кто пожелает.
— Командир, а сними-ка этот блок с моего, — старший страж, что ушел, едва ли не за хвост волок своего партнера, что отбивался от столь высокой аудиенции. — А то иногда у него проскальзывало что-то земное, а вот что, я только сейчас понял. То ли щит не так лег, то ли слабее его разума оказался. Да и просто открыто и свободно поговорить с человеком, который так же как и ты оказался здесь, куда как приятнее, чем скрывать свои знания.
— А мы своих, можно, приведем? — загорелся идеей один из стражей. — Как я понял, мы все друг с другом, со своими, то есть поженихались, вот и хотим, чтобы в семье был покой и уют.
— Вы только не забывайте, что некоторые из вас уже обзавелись потомством, и для тех, кто его получил, будет дикостью подобный переход от понимания своего положения здесь к тому, что было на Земле, — предупредил я.
— Ха! Да мы уже почти все с потомством, которое сами же и выплодили! — разоржался страж. — Так что никакого перекоса сознания, все будет нормалек. Кстати, правильно ты сделал, что сначала нам дал вжиться в эти тела, а только потом открыл память, а то бы охренели.
— Ну, тащите своих, — согласился я, сам отпив из пиалы.
За вечер и ночь я пропустил через себя больше половины ягов, в ком была душа людей. Да, были те, у кого психика не выдерживала накатившегося осознания, и я их направлял к Джэйл, чтобы та с ними беседовала и приводила в норму, а если не сможет, то чтобы усыпляла. Потом с хранителями Уреи решим, как с ними поступить. Но большинство все же оказалось адекватным. Я же и там, когда наблюдал, выбирал тех, кто смог бы смириться со сменой сущности, всех подряд не забирал. Если удавалось, даже общался с некоторыми, делая им предложения, от которых такой смертельно раненый человек отказаться не мог.
Оставались, правда, еще младшие стражи, то есть те, у которых психика была наименее устойчива, но за них я пока и не думал браться. Осторожно приспустил щиты, чтобы поведение старших коллег оказалось бы им понятно, и на этом пока прекратил свои эксперименты. Сначала надо разобраться с тем, что получил.
Но, как понял к рассвету, получил я достаточно. Оказалось много тех, кто так или иначе были знакомы друг с другом, и сейчас эти компании напивались за мой счет, вспоминая свое прошлое. Были и те, кто впал если не в депрессию, то в угрюмое созерцание, не совсем радостно встретив свое прошлое, и я их понимал. Там, на Земле, у них были семьи, друзья. Некоторые откровенно отказывались принимать свой пол, то есть принадлежность к двум линиям жизни. Были даже такие, которые решили разорвать брак, осознав, как их перекорежило, что они сошлись с себе подобными. По большому счету, с Васшисом и Эгъяссом момент смены тел был оговорен заранее, и боги готовы были предоставить мне матрицу изменения, а так же специальный агрегат, который бы позволил измениться, но об этом и многом другом я пока молчал. Или смирятся со своим положением, или же будут получать изменение как поощрение. Но перед этим надо еще объяснить насчет интимных подробностей, чтобы не было потом воплей: «Верните все взад!» Но с этим лучше всего справится Лев Робертович, который уже не раз приставал к Рэйдану с просьбой показать себя во всей красе.
Через два дня все более-менее улеглось. Ну, как улеглось, скорее устаканилось. Ребята, проведенные мной через снятие блоков, перестали испытывать ко мне почти священный трепет, начав воспринимать только как главного. У них появились свои командиры подразделений, которые четче, чем я, понимали структуру созданной мной армии, чаще я начал слышать смех и шуточки нашего, земного происхождения, но при этом никто дозволенных граней не переступал. А те, кто решили переступить, собрали свои вещички и сами, без понукания, покинули город, собираясь обосноваться без моей помощи. Джэйл сказала, что эти яги, точнее люди, из тех, кому просто надоела или изначально не подходила военная карьера и они хотели чего-то своего. Могли бы и остаться, мирных профессий у нас тоже достаточно, но, видимо, не пожелали.
Зато Стас с компанией заметно воодушевился, так как в мастерских, в таверне, в госпитале, который основал по какой-то причине Лев Робертович, было не протолкнуться от помощников. Тылы открытыми у меня тоже не остались, потому что многие из стражей, которые раньше чувствовали себя никому не нужными, решили проявить свои способности, заменив собой тех, кто захотел мирного существования.
И вот не знаю, то ли Васшис с компанией что-то такое сотворили, что крепость не перетрясло от таких глобальных перемен, то ли яги, рожденные здесь, не обладают ярко выраженными способностями удивляться, но ребята, чья память была мною открыта, практически как нож в масло вошли в общество со своими новыми возможностями. Разве что больше внимания начали уделять собственной подготовке. То ли старшие стражи решили погонять коллектив, чтобы быть готовыми к любому противодействию, то ли сами они, я даже не спрашивал, мне другие проблемы решать надо было, о другом думать. Ведь Васшис сказал, что первый корабль придет через два дня, и времени оставалось очень и очень мало.