Импринтинг двух миров (подопытный мышь)

      — Так, умники, эти вопросы будете решать без меня, — огласил я решение. — Вот, у вас есть Джэйл, пусть она и работает перевозчиком.       — Как? — удивилась та. — Ты же мне ничего не рассказывал и не показывал!       — Вот и будет тебе практика, — хмыкнул я. — В свое время так сына таскать на Урею будешь. А пока — тренируйся на кроликах, то есть на наших дармоедах, которым делать больше нечего, как на землю шастать. А мне пока и здесь есть чем заняться. Например, я не знаю, когда точно подойдет третий корабль, а может и не один. Да и на Земле мне делать пока особо нечего. И Рэйдан мне тоже здесь нужен. Понял, зубастый? — обратился я к своему эннэшше. — Единственное, прошу, Гэссэр, пройди курс молодого бойца по поведению себя на Земле, чтобы я был уверен, что с тобой ничего плохого там не случится.       Не согласных не было, да и попробовали бы они мне возражать, особенно, когда я находился в таком вот решительном состоянии.       Вообще, проблем с тем, чтобы пойти на Землю, не было, но я решил подстраховаться на будущее, чтобы кроме меня еще кто-то умел бы таскать души. А то мало ли что. Вдруг какая-то фигня случится, и я по какой-то причине выйду из строя. А так будет Джэйл, которая всегда сможет переместить что сюда, что отсюда. Еще бы Рэйдана подобному обучить, но, как мне кажется, боги Уреи ему такие надстройки установили, из чего следует, что он или мало между мирами бегать будет, или же окажется неспособным к такому действию. Спрашивать о подобном было бесполезно. Были вопросы, на которые эти смотрители не хотели отвечать, и добиться от них хоть полслова о том, что ждет в том или ином случае, возможности не было.       — Идем, пройдемся, — обратился я к Гэссэру. — Прежде, чем ты пойдешь на Землю, — начал я, когда мы вышли, — хочу, чтобы ты узнал несколько секретов и положений. Первое, тот «остров», о котором ты говорил, находится не в этой вселенной, так что ты туда не поплывешь, а переселишься из тела в тело. Процесс безболезненный и, насколько я знаю, безопасный. Но вот там, где ты окажешься, там все немного иначе. Например, есть машины, — попытался объяснить я. — Механические и электронные, летающие и ездящие, Те, которыми пользуются в домах и на улицах. То есть тебе нужно будет привыкать к механизации. И быть готовым к постоянному стрессу, который будет тебя преследовать все то время, как ты будешь находиться на Земле. К сожалению, я не могу передать тебе все то, что тебя там ждет, не могу даже посоветовать, как вести себя, чтобы в первый же день не наделать глупостей, так что, слушай Джэйл.       — А хоть что-то я могу узнать до того, как окажусь там?       — Да. Внешний вид иномирян, среди которых ты будешь находиться, — зайдя в закоулок, я на пару минут изменил собственное тело, представ перед Гэссэром в своем человеческом облике. — Как видишь, изменится центр тяжести, внешний вид, да и внутренний тоже. Там ты не сможешь питаться привычной тебе едой, нужно будет переходить на другую диету. К тому же, не сможешь чувствовать огонь так, как здесь, да и магом там ты не будешь. Прости, но это неотъемлемый факт перемещения. Если ты с ним не согласен, то придется отказаться.       — Думаю, это не самая большая проблема, которую мне придется решать. Если ваш мир не магический, то я как-то справлюсь с тем, что магия мне будет недоступна.       — Что еще... — Я задумался. — Жить будешь у меня. Джэйл тебе даст ключи от квартиры и адрес. Ездить будешь на машине, ее тебе подгонят мои ребята, с которыми тебя сведет Джэйл. А вот поведение, скорее всего, тебе придется вести себя как в стане врага. Не потому, что у нас все друг друга ненавидят, а потому, что ты, привыкший к общению со своими, можешь сделать что-то не так. Но я даже обучить тебя не могу тому, что тебе там понадобится. Самому придется привыкать ко всему.       — Не первый раз менять поведение приходится, — отметил ярдан. — Когда начинаешь свою жизнь среди подобных себе, очень сложно перестраиваться.       Мы зашли в таверну, которой управлял Шимисс, и я заказал нам комплексный обед, приготовившись слушать откровения ярдана, что решил мне приоткрыть свою душу.       — Ярданы настолько открыты друг перед другом, что у нас не возникает никаких распрей. Даже подумать о том, чтобы подставить кого-то из своих — не приходит в голову. Ведь мы все дети огня, что нам делить друг с другом? В чем соперничать? Те, кто живут кланом, никогда не задумываются о том, что бы было, будь кто-то в иерархии выше или ниже. Никогда не решают свои проблемы в одиночестве. Да и оказаться в одиночестве мы просто не можем. Не выживаем. Греем друг друга не только собственным огнем тел, но и огнем душ. Можно сказать, что мы все — одна большая семья. Если нужно отлучиться — твои дети остаются на обеспечении клана, и никто никогда не упрекнет ребенка в чем бы то ни было. Если ярдан погибает по какой-то причине, все его семейство растаскивают по домам. Вот именно поэтому я и сказал, что у тебя есть что-то от ярдана. Твой клан ведет себя так же, как наша семья, и мне это нравится. Уходя, я знаю, что мои дети будут в безопасности. — Я ощутил, что Гэссэр о чем-то плотно задумался, а после, махнув лапой, продолжил: — К сожалению, яргены, в отличие от ягов, не так реагируют на наш огонь, но и в состоянии его вынести. Это и стало для нас губительным. Мой клан, моя семья практически полностью была вырезана пришедшими яргенами, а детей и тех из взрослых, кто был послабее, забрали в рабство. Меня тогда не было в поселении, иначе я бы с радостью разделил участь своих соплеменников, погибнув рядом с ними. Да и после того, как увидел, что совершили яргены, первым желанием было — остыть, загасить свой внутренний огонь, перестать существовать. Но боги Уреи не так уж и просты, и молить их о снисхождении бесполезно. Потому мне пришлось выбирать новый вариант жизни, в котором я был бы так же необходим, каким был в своем собственном клане. Пережив потерю семьи, я прошелся по нашему городку, отметив, что склады не были вскрыты. То ли их не заметили, то ли решили, что в них нет ничего, что было бы необходимо этим убийцам.       — Они такие набеги устраивают ради свежего мяса, которое используют по назначению, — горько произнес я. — От этих ублюдков пострадали очень многие в моем клане, и мне теперь с трудом удается их убедить в том, что не все яргены одинаковы. Благо еще, моих не трогают, да и детей приняли, а то даже не знаю, как бы я все доказывал. Даже боги не в состоянии повлиять на мировоззрение пострадавших. Меня самого больше двадцати пяти лет убеждали, что не нужно вырезать всех подряд, только тех, кто действительно опасен для общества.       Это потом я и сам понял, что подобные налеты они устраивают ради свежего мяса, а не для того чтобы поживиться, — кивнул ярдан. — А товара у нас было предостаточно. Мой родитель с несколькими ярданами занимался обменом товаров, ну, торговлей, как у вас называется, и работал с несколькими кланами. Вот и пришло мне решение заняться тем же, что делал родитель. Единственное, чего у меня не было, так это команды, так что пришлось идти вглубь материка к другой семье и просить у них помощи, чтобы отплатить теми товарами, которые мы привезем назад. И даже несколько лет я работал с ними, получая только часть товара. Да и смысла не видел в большем. Скорее просто перенял на себя поведение родителя, чем в самом деле хотелось заниматься подобным.       — Понимаю, — сочувственно произнес я. — Терять семью всегда больно, особенно когда она большая. Но ты же нашел тех, с кем тебе уютно так же, как в семье? Или ты делаешь вид, что тебе с ними хорошо?       — Нет, не делаю, — покачал головой Гэссэр. — Но это уже третья часть моей истории. Так уж получилось, что в один из дней мы повстречались с кораблем рабов, где перевозили будущих наложников одного из управителей кланов. И разум мой помутился. Да и не только мой. Пришли мы в себя тогда, когда кроме рабов не осталось никого живого. Я не знал, что делать с ними. Думал, доплыву до первого же острова, высажу, а там пусть делают, что хотят. Ну и доплыл. И так получилось, что остался с ними. А те ярданы, которых попросил следовать за собой, обучили молодняк всему тому, что нужно для выживания, а так же хорошего оборота товаров. И уже с ними я плавал в другие кланы и занимался своим делом. Занимался… — Гэссэр задумался. — Когда мы последний раз приплыли на свой остров, оказалось, что яргены с соседнего острова, которые никогда не нападали на нас, вырезали половину моего нового клана, снова уведя почти всех детей в рабство. Те, кто успел — попрятался, кто не успел, остался лежать там же, на побережье. И я понял, что надо искать место, где нас не тронут. Так мы и оказались в твоей ловушке, которая стала для нас даром богов. А ты? Что произошло такого с тобой, что ты оказался здесь? Да еще настолько не нейтральный к яргенам, что установил подобную ловчую сеть?       — Да так. — Я отмахнулся. — Очень сильно заболел в своем собственном мире, и пока лекари пытались привести в порядок мое тело, душа перенеслась сюда, оказавшись в теле совсем юного яга, которого в тот момент насиловала троица яргенов. — Меня даже передернуло от воспоминаний. — Я долго восстанавливался, да и то не сам, а с помощью Рушшуса, который стал мне едва ли ни названным отцом в этом мире. А после того, как восстановился, набрал себе отряд из деревень, стараясь брать тех ягов, которые так или иначе пострадали от действий ягренов, и повел их на очистительную войну против этих тварей. Потом смотался пару раз в свой мир, туда, где шли войны, и притащил около двух сотен душ воинов из своего мира. Они быстро приняли этот образ жизни и стали моими сес-ша, творя то, что начал я. После к нам присоединились и ближайшие кланы, с помощью которых мне и удалось полностью выбить всех яргенов с материка.       — Но материк же большой!       — Да, но и ягов здесь немало. А узнав, как мы взяли в свои руки очищение мира от яргенов, они сами восстали против произвола, создавая союзы кланов, что и боролись против подобной тирании.       — То есть на данный момент на материке не осталось ни единого яргена?       — Почему же? — Я пожал плечами. — Не все же такие твари, как те, которых ловили и убивали мы? Есть же и нормальные. Яги их сами защищали, да и они вставали в ряд с нашими воинами, готовые сражаться за свои семьи. Ведь если бы эти твари расплодились, то каждый из ягов был бы обречен в той или иной мере познать насилие. Но в те годы, когда я вел войну на уничтожение, ягам приходилось прятать тех ногастых, которых они ценили и уважали, потому что я вполне мог приказать уничтожить всех и каждого, пока мне Васшис мозги полностью не вправил. До этого мое прозвище Хашша полностью соответствовало моим деяниям.       — А потом ты встретил яргена, который изменил твое мнение, так? Ведь он твой эннэшше, а значит, пробрался к тебе в душу настолько полно, что теперь и жизни без него ты представить не можешь.       — Хм. — Я задумался, рассказывать или нет. — Дело в том, что мой эннэшше — не полный ярген. Это человек из моего мира, у которого тело яргена. Так решили боги, а я настолько был к нему расположен, что мой страх перед подобной ипостасью практически сошел на нет.       — То есть ты до сих пор не воспринимаешь яргенов?       — Ну как бы да. Но не твоих. Те, которых привел ты, настолько отличаются от общепринятых норм яргенов, что я готов с ними не только смириться, но и полностью открыться, позволив стать полноценной частью нашего клана.       — И я верю тебе, Андэр, — кивнул Гэссэр, выпив практически полную пиалу настойки, которую с радостью употребляли все ребята с Земли и не переносили яги.       Следующей к разговору со мной была допущена Джэйл. Я не стал кошмарить ее своими тревогами, решив, что Гэссэр и сам разберется, если понадобится. Конечно, жаль было отдавать ему тело Сергея, но тот уже объяснил, что ни в далеком, ни тем более в ближайшем будущем не собирается покидать Урею. Что ему здесь понравилось, и вполне можно остаться до самого конца жизни. Да и опасно, если тело будет все время лежать без движения. Разубеждать я его не стал. Решил, что Сергей достаточно уже взрослый, чтобы решить для себя дилемму, где ему лучше, и где он нужнее, и что он имеет право решить, кому доверить свое тело, а кому нет.       — Рассказывай, как ты души таскаешь, — сразу же взяла быка за рога Джэйл, стоило ей переступить порог моих апартаментов. — И да, подскажи, когда именно мы идем. Ну и подробно о том, что мне делать с этим переселенцем.       Пришлось ее просвещать насчет переноса душ, а так же давать рекомендации по поведению себя с иномирным существом, которое она туда тащит. Посмеялись, и я даже посоветовал найти ему там девочку его возраста, чтобы ярдан, никогда не знавший, что такое секс, хоть попробовал, что это значит. Вдруг понравится? Конечно, это было сказано для красного словца, но я задумался над тем, а что если Гэссэр действительно найдет там себе пару? Что в этом случае? Назад его точно не вытащишь, а как ярдан отнесется к короткой земной жизни — даже не представляю. Но об этом и обо всем другом решил думать после их возвращения.       Переход тоже решили не затягивать, и уже к вечеру все четверо отбыли, оставив мне тела, которые я и поместил в анабиоз, буквально тут же получив сообщение о том, что еще один корабль входит в горловину ловушки.       Приходить в себя было странно и необычно. Гэссэр никогда не ощущал подобной мягкости ложа, от которого явно затекла спина и конечности. А когда пошевелился, то понял, что накрыт каким-то плотным и очень качественным материалом, который на ощупь был нежнее, чем идеально выделанная кожа. Сбоку что-то резко запищало, заставив дернуться и осознать, что Андэр, как и обещал, отправил его в свой мир.       Очень быстро, Гэссэр даже не успел подготовиться, услышал дробные шаги, и к нему кто-то подошел, прикоснувшись к груди чем-то холодным. Запаниковав, он открыл глаза и, если бы Андэр перед самым переселением не показал ему внешний облик людей, испугался бы. Самец, который склонился над ним, чем-то щупал его грудь. Гэссэр хотел было отстраниться, понимая, что существа с такой нежной на вид кожей, не смогут выдержать его пламени, но человек равнодушно ощупал его, словно не ощущал огонь ярдана. И только потом уже он вспомнил о том, что ему говорил Андэр насчет магии.       — Сергей, ты меня слышишь? — как сквозь вату пробились первые слова. — Парень, ты слышишь? Понимаешь меня?       — Йессс, — с Андэром обсудили подобный момент, и слова, которые нужно произносить. Они отличались от русского языка, были шипящими, и их легче было произнести, не освоив работу с собственным горлом.       Но не получилось. Следом за первым вошли еще несколько человек, среди которых было две самки. Они зачем-то начали его больно колоть в руки, двигать, переворачивать, задавать какие-то нелепые вопросы, на которые Гэссэр не знал ответа. Ну как он может сказать, какой сегодня день и год, если это тело, в котором он сейчас обитал, лежало в коме неизвестное количество времени. Не мог понять, почему его спрашивают о родителях, если у него был только один родитель. Не понимал, когда от него требовали поднять правую или левую руку. Точнее, понимал язык, но не знал соответствия некоторых слов, которые в мире Уреи не произносились и ассоциаций, что они означают, в разуме не было.       Андэр предлагал ему, еще перед тем как он ушел, чтобы намекал на амнезию, то есть потерю памяти, которая не хочет восстанавливаться. Пришлось объяснять с помощью жестов, которым его тоже научил Андэр, а потом с трудом смог произнести имя: «Джэйл». Уж кто-кто, а эта женщина, если он уже находится в этом теле, должна была оказаться рядом. Но никто никогда не слышал о Джэйл или Анжеле, да и никто его давно не навещал.       Стало немного страшно. Гэссэра уверили в том, что у него здесь будет куратор, помощник, с чьими знаниями и умениями он сможет освоиться в этом мире, но оказалось, что каким-то образом он оказался здесь совершенно один. Самка Андэра не могла его предать, не такой была, он даже по эмоциям это ощутил, но и представить не мог, что же случилось, что оказался в одиночестве.       Люди, которые его окружали, видимо поняли, что их подопечный в панике, и удалились, оставив только одного самца, который так же продолжал задавать вопросы, но теперь не требовал отвечать, только кивать или отрицательно мотать головой. Что эти люди хотели понять, он не знал, но добросовестно отвечал на те вопросы, которые понимал, или же пожимал плечами, когда ответа не знал. Наконец, и этот человек оставил его в покое, дав разобраться с произошедшим.       А разбираться было с чем. С Андэром, который, как суришш, обладал развитым разумом, легко было общаться на русском языке. Некоторые звуки Гэссэр не произносил, а просто додумывал, вплетая ментальную составляющую в разговор, понимая, что его глотка не в состоянии произнести все звуки речи. Здесь произношение должно было наладиться, но не сразу. Придется тренироваться. Тело помнило, как двигаться, есть, пить, говорить, но разума, той самой составляющей личности, которая могла бы помочь Гэссэру очеловечиться — не было. А произносить незнакомые слова, которые он не знал в совершенстве, оказалось куда как труднее. Благо богам, Андэр заставил его отрепетировать все слова, которые стоило произносить после пробуждения, заучить наизусть не только разумом, а произношением, и ему удалось хоть как-то не слушающимся мясным отростком, который люди называли языком, произнести то, что заучил. А как будет общаться дальше — пока не представлял. Никто же на Урее не использовал глотку для произношения речи, пользовались только воздушными защечными мешками и ротовой полостью. Здесь же, чтобы произнести те же самые слова, требовалось умение, а этим он не обладал, и Андэр не успел или же не смог объяснить, как именно стоит строить свою речь, чтобы она была внятной и понятной окружающим.       К своему стыду Гэссэр понял, что даже начертить ничего не сможет, написать то есть, потому что, зная, как звучит речь, понимая слова, он совершенно не знал, какой звук соответствует какой букве. Разве что рисовать придется, но и с этим было сложно, потому что он не знал ассоциаций, связанных с рисунками, и как точнее объяснить то, что ему может понадобиться. Даже простейший вопрос о еде был бы непонятен окружающим, потому что еда в том и этом мире обозначало совершенно разное. И он даже не знал, как выглядит что-нибудь съедобное. И жестов, которыми пользуются люди, чтобы ответить на заданный вопрос — тоже не знал, разве что «да», «нет» и «не знаю», но этого для общения было ничтожно мало. Тем более когда дело касалось просьб, связанных с насущными проблемами.       Ничего подобного не было бы, окажись рядом с ним самка Андэра. Она знала два языка Уреи и разобрала бы то, что он хочет сказать. А как быть сейчас…       Еще Гэссэра беспокоило тело. Как-то при общении с суришшем он постеснялся спросить о том, как люди справляют естественные надобности, и тем более — где. Даже по запаху найти не удавалось по той простой причине, что язык оказался нечувствительным к ароматам, а распознать, что и чем пахнет, через нос оказалось той еще проблемой: человеческое тело не обладало и десятой долей обонятельных рецепторов их расы.       Теперь-то он понял, почему Андэр был зол, узнав, что Гэссэр от своего решения побывать на Земле не отступится.       Шум, возникший за дверью, заставил его настороженно приподняться на ложе, чтобы встретить опасность лицом к лицу и дернуться назад, когда ощутил враждебный ментальный посыл, шедший от человека, что буквально ворвался в дверь. Самец это или самка, он не разглядел, потому что человек был в какой-то плотной черной одежде, что закрывала даже лицо. Но по ощущениям это был чем-то раздраженный старший сес-ша, который с непонятными намерениями шел к его кровати.       — Севретов Сергей?! — гаркнул он, и Гэссэр вспомнил, что так зовут его тело, осторожно кивнув в ответ. — В себя пришел? Покинуть больничку сможешь? — Он снова кивнул. — Есть, пить, опорожниться перед уходом желаешь?       «Да», — кивнул Гэссэр, надеясь, что человек поймет.       — Да — есть? — Пришлось мотать головой. — Пить? — Тот же ответ. — А, все с тобой ясно, идем, провожу. Парни, держите там этих недоврачей, я пока нашего ребенка свожу в клозет, — рявкнул человек в коридор, после чего откинул циновку, которая прикрывала тело, оборвав все трубочки, идущие к его телу, и, с легкостью приподняв на руки, понес в соседнее помещение. — Смотри, вот эта раковина, которая на полу — для естественных нужд. Падаешь пятой точкой на вот эту сидушку, расслабляешься, и как там у вас… Ну, короче.       Гэссэр кивнул с облегчением, осознав, что столкнулся со старшим сес-ша Андэра, о котором тот говорил, собираясь его свести с какой-то командой стражей, что и будут его опекать. Стало куда как спокойнее. Вот только неизвестно, что этот сэс-ша знает о том, где находится Андэр, и что из себя представляет.       — Все? — чуть позже заглянул страж, когда Гэссэр облегчился. — Вода, бумага. Подмойся или вытрись. Жду тебя. Эти архаровцы отдали тебе документы? — чуть позже спросил страж, и Гэссэр пожал плечами, даже не понимая, о чем тот говорит. — Эй, палачи в белых халатах! Вы паспорт пацану вернули? Нет? Так какого хрена?! Бегом! Быстро, я сказал!!!       Гэсс даже замер, понимая, как быстро все делается в этом мире. Мгновенно даже. Какие-то вещи и странные предметы вернули ему очень быстро. Сес-ша, который следил за ним, увидел, что Гэсс не может справиться с одеждой, и, не проявляя никакой раздражительности, помог ему в этом нелегком деле, после чего, снова загрузив на руки, понес прочь, наконец, позволив осмотреться и окончательно осознать, что мир действительно отличен. Повезло еще, что у ярданов изначально была крепкая психика, да и ментальный покой человека помогал сосредоточиться на общем различии, не пытаясь разобраться в мелочах.       — Мальчик, ты пока поживешь у меня дома, — усадив внутрь какой-то маленькой комнатки, начал человек. — Освоишься, придешь в себя, поймешь, что и как, а после, если пожелаешь, отвезу тебя домой к Андрею. Мне Анжела, его жена, позвонила, сказала, что у тебя проблемы с адаптацией, а врачи, если им позволить, залечат за милую душу, превратят в овощ и переведут в психиатрическую клинику. Так что пришлось немного пошуметь и покричать.       — Сс…скассал, кто я? — с трудом прошипел Гэсс.       — Что? Да, Анжела сказала, что ты адекватный и нормальный пацан с дисфункцией речи и ни хрена не осознающий, как себя вести в обществе. То есть все понимаешь, только сказать ничего не можешь. Сама она приедет через пару дней, что-то у нее там не заладилось, очень просила извинить ее за то, что так получилось. Сказала, что как только сможет, введет твоего отца в курс дела.       Гэсс только кивнул. Андэр — это хорошо. Это — покой и уверенность в том, что все встанет на свои места. Хотя и этот человек, что взял на себя заботу о его существовании, тоже совсем неплохо. Может, будет достаточно и его, чтобы все рассказать.       — Ссенкс… — прошипел Гэссэр еще одно незнакомое слово, которое обозначало в русском что-то вроде благодарности.       — Мне Андрей Михайлович отпуск оформит на то время, пока с тобой возиться буду, так что ты постарайся мне объяснить, что тебе надо. Деньги есть, купить что-то не проблема.       — Яссык… — Гэссэр знал, что именно хочет, но не знал, как это объяснить. — Сснаю яссык. Скассать… — Он приложил руку к горлу. — Ффиссать… — показал пальцами, как что-то чертит.       — Так, малыш, я тебя не совсем понял, давай я буду говорить, а ты кивай, когда я правильно скажу. Хочешь научиться писать? Рисовать? Читать? — на все Гэсс только кивал. — И говорить, так? — Снова кивок. — Хм… То есть тот твой язык, на котором ты говорил, кардинально отличается от русского, и теперь тебе приходится заново учиться произносить все звуки…       Гэс закивал так, что казалось, будто голова отвалится.       — Ассоссиассии… — от невозможности произнести слово правильно Гэсс себя даже по колену ударил.       — Ассоциативные связи, что ли? — удивился человек, и Гэсс свободно выдохнул, кивнув еще раз. — То есть язык ты знаешь достаточно хорошо, но не можешь произнести, составить ассоциации слов к предметам, и не знаешь, как писать. Я все уловил?       — Йесс! — Ярдан благодарил богов, что ему попался такой умный и понимающий человек. — Тогда я знаю, чем тебя занять до приезда Андрея или Анжелы, — и тут же какую-то вещицу поднес к уху. — Але, Егор? Это Виктор. Короче, мальца я забрал, но у нас маленькая накладочка. Да не, нормальный он, не даун. Мне просто нужны аудио курсы фонетики русского языка и карандаши с фломастерами. Да нет же! Обычное у него развитие! Даже более чем! Просто не ориентируется, какое слово что значит. Не знаю я почему! У Андрея вся семейка такая странная! О, а это, кстати, идея неплохая, — кивнул он сам себе, — давай, жду адрес, куда подъехать. Ну что, малой, прокатимся?       Гэсс дернулся всем телом, когда маленькая комната с сидениями внезапно поехала, притом управляемая верной рукой человека, которого звали Виктор. Человек что-то говорил, и, отвлекшись от собственных мыслей, Гэсс прислушался:       — …и если у тебя нормально развит мозг, и русский язык ты знаешь в полной мере, то я тебе многое смогу объяснить даже на словах. Вот, смотри, это — руль, — указал он на то, на чем лежали его руки. — Руль бывает у машин, кстати, в машине мы и едем, у самолетов и кораблей, у… Поездов?.. Шут его знает, там, по-моему, руля нет. У больших и малых машин. Короче, с его помощью поворачиваются колеса. Ты в курсе, что такое колеса? — Насчет руля и колес Гэсс был осведомлен. Круглые шестерни крутились на небольшой мельнице, которую использовал Андэр. А еще так же назывались круглые ободы, которые были прикреплены к повозке, на которых та катилась по дороге. А руль — это что-то вроде повода, которым управляли животными. — Это — стекло, — постучал Виктор по прозрачной пластине, закрывающей переднюю часть… машины. — Стекла стоят в окнах. Вон, смотри, все проемы в стенах зданий, которые прозрачные — это стекла. А мы едем по дороге. Дорога покрыта асфальтом. Ну, так не везде, но в центре города — всегда. Иногда дорога покрыта щебнем или же вообще травой. Ну… трава. Вон, зеленое, что покрывает газон, видишь? Трава. Мелкая такая…       Ехали они долго, и Виктор болтал обо всем и ни о чем, стараясь как можно больше слов объяснить. Что-то Гэсс понимал, что-то не осознавал, но постепенно улавливал смысл связи между словами и предметами. Кстати, Виктор объяснил, что такое вещь, предмет, существо, животное, чем отличается самец от самки и тому подобные вещи, которые Гэсс пытался уложить в разуме, понимая, что тот начал откликаться на ассоциации, через определенное время сам начав выдавать образы, стоило только услышать слово.       Виктор уже охрип, объясняя, что и как, но не останавливался. Видимо, ему понравилось быть этаким гидом, кстати, что и кто это — он тоже объяснил. А потом они остановились у тротуара, пешеходной дорожки, и Виктор устало выдохнул:       — Что-то я слегка подзаебался, малой. Пошли, покушаем, что ли? Тебе что можно?       Гэсс пожал плечами, а после задумался, понимая, что уже несколько раз ощутил неприятную резь в горле, когда во рту скапливалась слюна, и он ее неправильно глотал, и указал на свое горло, лишний раз сглотнув.       — Мелко покрошенное, что ли? В фарш? А так можно все? — и увидел легкое пожатие плечами. — Ну не буду тогда напрягать твой желудок.       Таверну, а к этому слову Гэсс уже привык на Урее, Виктор почему-то назвал рестораном, хотя поведение людей там было точно таким же, как и в таверне. И Гэсс едва себя по лбу не ударил, понимая, что Сайгер с Шимиссом устроили то, что было на Земле, практически переняв культуру этой планеты. Поэтому, когда им показали столик, то спокойно устроился за ним, ожидая, пока кто-то принесет пищу. Да. Все действительно было так же, как на Урее, и это слегка успокоило, позволив расслабиться. Вот только ненадолго. Когда им принесли стеклянные пиалы, в которых была прозрачная жидкость, Гэсс по примеру Виктора отпил из своей и с трудом справился с большим количеством обычной воды, что снова едва не пошла неправильно. Даже закашлялся с непривычки. А после, экспериментируя, допил воду, осмысливая то, что придется задерживать дыхание в момент, когда что-то глотаешь. Это было неприятно, но терпимо, и приспособиться вполне удалось.       А вот пища, поданная ему и Виктору, отличалась по виду.       — У меня все кусками, — начал объяснять тот, — а у тебя — пюре, фарш. — Гэсс кивнул, услышав знакомое слово, тут же вспомнив, как подобное измельченное блюдо подавалось и в таверне Шимисса. — Не, если захочешь, можешь взять мою тарелку, — придвинул он зубчатый предмет. — Вилка. Накалываешь вот так, — указал он, — и берешь в рот, жуешь, — он показательно подвигал челюстями.       Гэсс сделал то же самое. Взял кусок чего-то желтовато-белого с тарелки Виктора, положил в рот и подвигал челюстями, но кусок как был плотным, таким и остался. Он подвигал еще и… язык, без его ведома подтолкнул пищу к зубам, позволив ее разжевать. Это было очень странным ощущением. Гэсс всегда использовал зубы для заглатывания пищи, а не переминания ее, так что получил совершенно новый навык. Да и глотать подобную кашицу было куда легче. Но решил эксперименты оставить на позднее время и с удовольствием принялся за пюреобразную массу разного цвета и вкуса, оказавшуюся настолько необычной и приятной для этого тела, что то само глотало, удивительным образом подстроив его горло, что ни единый кусок не попал не туда. А потом, чувствуя сытое блаженство, откинувшись на спинку стула, устало выдохнув, издав какой-то звук, схожий с тем, что издавал Виктор, когда говорил. И снова испытал шок, понимая, что где-то там, на уровне горла, находится что-то, что, вибрируя, и издает звуки. Он попробовал еще и еще, пока Виктор не приложил палец к губам.       — Малой, если что, чуть позже постонешь, а сейчас, будь добр, веди себя тихо. Все же это общественное место.       Пришлось кивнуть и вести себя тихо. Но самое главное Гэсс для себя понял. У людей есть нечто, с помощью чего они преобразуют звуки не в ротовой полости, а в горле, и что как раз им работать он не умеет. Как и языком, кстати. И самая большая проблема — не может точно скоординироваться, когда и как надо двигать губами, которые оказались невероятно подвижными. Осознал он это только тогда, когда его рот практически интуитивно сжался вокруг вилки, чтобы не выронить ни кусочка еды, что он жевал. То есть человеческое тело куда удивительнее, чем он думал, и его стоит изучить как можно подробнее. Но как это сделать, не привлекая к себе внимания — не знал.       — Блин, малой, если бы я точно не знал, что ты сын Андрея, я бы сказал, что ты выбрался из другого мира и совсем из другого тела, — хохотнул Виктор, после того как они, поев, вышли наружу. Гэсс подумал, вздохнул и кивнул, подтверждая. — Че, в натуре?! — человек еще посмеивался, но уже не так уверенно. — И кем ты там был? Ну… Насекомым, что ли? Только они вроде как не используют голосовые связки. Да и… Откуда ты знаешь русский язык?! Кто тебя учил?! Да не, бред полный, — он даже головой махнул.       — С-с-смей, — прошептал Гэсс.       — Змей? Змея, что ли? Большая змея?! — Гэссэр кивал на каждое определение. — Э-э-э… Наг? Ящер?       — Ашшше.       — Ну, тогда понятно, почему ты так с ногами ловко управляешься, — пробормотал Виктор. — Андрей знает, что ты сейчас в теле его сына? — внезапно напрягшись, переспросил он.       — С-снает, — кивнул Гэсс. — С-сын с-с-с ним.       — Да ну нахер! Это что же тогда…       — С-самена. Ус-снать мис-с-р-р-р! — последняя «р» была такой громкой и раскатистой, что Гэсс замер, а после попытался воспроизвести данный звук, начав рычать.       — Харэ, трактор! — Виктор поежился. — Не буду вдаваться в подробности вашего мира, но если ты здесь, а сын Андрея там, то и он там? — Гэсс кивнул. — А Анжела, его жена?       — С-самка, — неуверенно пользуясь голосовыми связками, ярдан едва не выкрикнул это слово, после снова зашипел: — С-самка. Эннэшше.       — Ну, энэше, так энэше. Она знает, что ты здесь, так? И поэтому просила нас проследить за тобой и помочь разобраться?       Подумав, Гэсс снова кивнул. Андэр разберется с тем, что он наговорил, если в этом будет надобность. Решит проблему его болтливости. Ну, или же убьет того, кто знает о нем слишком много.       — Парень, ты только никому иному не говори то, что мне сказал. — Виктор даже эмоциями выдал опасную настороженность. — Или подумают, что ты ума лишился, и закроют где-нибудь, или же воспользуются твоими умениями, постаравшись повлиять на Андрея. А нам он как шеф нравится, так что… Короче, попридержи свой язык, ящер, чтобы не наделать проблем. Кстати, ты в каком там возрасте? Ну, молодой, взрослый, старый?       Гэсс посмотрел на свои руки, а после показал Виктору две растопыренных ладони два раза и еще три пальца.       — С-сыны. Ашше, — и указал на свой живот.       — Двадцать три сына? Ну, тогда понятно, почему ты вполне разумный. Но все равно, никому лишнего слова не говори, усек?       — Ус-сек, — кивнул Гэсс, попытавшись растянуть губы так, как это делал Виктор, увидев его ответный подобный жест и странное мигание века, ощутив явное облегчение, шедшее от человека.       — Кстати, учишься ты удивительно быстро. Мне даже самому интересно, что с тобой будет спустя два дня, — хмыкнул Виктор, а после, услышав трель от небольшого аппарата, что держал на поясе, приложил его к уху. — Да, Егор. А, так мы, можно сказать, в том районе. Да, подойдем и сами заберем. Скажи своему человеку огромное спасибо, — и снова обратился к Гэссу: — Сейчас заберем пакет. Там лежит все, что нам потребуется для изучения языка. Но… — Он вдруг замолчал. — Тебе же еще и анатомию человека надо… Ладно, купим по дороге, — сам себе кивнул он, после чего повел за собой, держа за руку.       В дом Виктора Гэсс приехал изможденным. Слишком много информации, эмоций, людей. На Урее не было и половины всех тех существ, которые жили в одном городе. Он просто не успевал запомнить и осознать все, что вливалось в его разум, поэтому, стоило Виктору показать его спальню и куда ходить в туалет, юркнул под теплую и удивительно мягкую циновку, утонув во сне.