Хроники Смертельной Битвы. Часть 7. Армагеддон

Я, признаться, не думал, что может быть так — Кто вчера был мне другом, сегодня мой враг. Стихотворение неизвестного автора Увидев на пороге Лю Канга, Рейден вскочил с места и отшвырнул стул. Появление его бывшего протеже никак не входило в его планы — он вообще-то собирался идти с Аргусом возвращать к жизни Тэйвена и Дэгона, а не выяснять отношения с Лю. — Что тебе нужно? — осторожно спросил он. Тот сделал несколько шагов вперед. — Что тебе нужно?! — грозно переспросил Рейден. — Здравствуй, — наконец ответил Лю. — Что-то уж больно неприветливо ты встречаешь человека, который для тебя Смертельную Битву выиграл и спас от расправы твою жалкую шкуру. Протектор Земли растерялся. — Ну… я просто не ожидал тебя тут увидеть, кроме того, я сейчас не готов встречать гостей, у меня немного другие планы, — сказал он. Лю Канг с отвращением окинул взглядом комнату: у него возникло такое ощущение, словно тут вообще не убирались как минимум лет двести. На полу слой пыли и грязи, окна серые, обои уцелели лишь в нескольких местах и ободраны до голых каменных стен, стулья выглядят так, словно бог грома украл их из местного музея старого быта, скатерть на столе покрыта слоем жира и вся в пятнах от вина и кофе, стаканы залапаны, по тарелкам ползают огромные жирные мухи величиной даром что не с небольшую синицу. Он мысленно прикинул, сколько мог стоить самый дешевый косметический ремонт — да что там ремонт, хотя бы веник с совком! Неужели трудно пол подмести? — Извини, что я пришел не вовремя, но мне очень нужно с тобой поговорить по душам, — жестко возразил он, но тут в беседу встряла Делия. — Я бы тоже советовала тебе уйти, — она посмотрела на Лю с недоверием, — потому что у нас траур. Совсем недавно от рук внешнемирцев у Рейдена погибли дети, и он остался совсем один, а виноват в этом, между прочим, твой родич Великий Кунг Лао, который его проклял! Тот презрительно скривился. — И как же это он виноват? Он обоих самолично порешил?! Да, скажи мне, кто твой друг… Аргус побагровел от злости. — Да как ты смеешь?! — А ты, я так понимаю, Аргус, — высокомерно хмыкнул Лю, глядя на того с омерзением и брезгливостью, словно на кучу дерьма. — Знаменитый протектор Эдении, который не умеет драться, зато отлично прячется за чужой спиной. Еще люди поговаривают, что ты мечтал женить одного из своих сыновей на старшей сестре Китаны, чтобы потом безо всякого стеснения посягать на супругу собственного ребенка, а потом сам же своих детей поубивал и невесть где закопал. Это правда? Тот сжал кулаки, стиснул зубы и всем своим видом сейчас напоминал перекипевший чайник, из которого валят клубы пара. — Видимо, я угадал, — спокойно продолжил воин Земли. — И после этого вы, эденийцы, считаете себя высшей расой и высокоразвитой цивилизацией, а я-то, как полный дурак, думал, что сожительство с женами своих сыновей и принудительные браки — это удел совсем уж отсталых дикарей из первобытных племен, которые еще своим детям согласно идиотским традициям то ноги, то зубы, то половые органы калечат. Не кипятись, я знаю, что ты на меня с кулаками не кинешься — ты все равно не имеешь понятия о боевых искусствах даже на уровне новичка. Последствия тем не менее были непредсказуемы: Аргус схватил за ножки ближайшую табуретку и со всей дури треснул ею об пол в припадке бессильной ярости. Куски древесины разлетелись по всей комнате. Взбешенная Делия, не помня себя от ревности, дала своему благоверному пощечину. Рейден решил вступиться за своего приятеля. — Прекратите! Я еще раз спрашиваю: Лю, что тебе нужно?! — рявкнул он. — Я хотел с тобой поговорить, но понимаю, что сейчас для этого не время, я уважаю твой траур, — ответил его бывший протеже. — Мне очень жаль, что с Иранианом и Лэй случилось такое. — Ах, ты еще и издеваешься? — взвизгнул Рейден. — Я не издеваюсь, я вполне серьезен, — произнес Лю. — Мне действительно очень жаль, они оба ни в чем не виноваты. В отличие от тебя, — холодно добавил он. Рейден выглядел так, словно вот-вот его ударит. — Ты меня в их смерти обвиняешь? Их прикончила Шеннарка — старая соратница Императора! Если бы не она, они были бы живы! Ненавижу своего брата, я уверен, что это он ее подговорил, чтобы сделать мне как можно хуже! Я бы убил его, если бы смог! Слушая его, Избранный явственно ощущал, как его сердце леденеет от ужаса. Ему было совершенно очевидно, что протектор Земли сам верит в то, что говорит, хотя сам же творил невесть что, лишь бы напакостить собственным родным! Кто знает, не он ли сам разделался с сыном и дочерью? Что произошло здесь совсем недавно, пока он гостил у Джонни Кейджа или находился во Внешнем Мире? У него даже мелькнула мысль позвонить Соне и попросить ее прислать сюда полицию… хотя что за глупость, этого типа же не осудишь ни по одному законодательству мира! Может, тогда уж сразу в куэтанский комитет государственной безопасности… — Ты это серьезно? — Я похож на клоуна? — заорал Рейден. — Я советую тебе остановиться, пока не поздно, — мрачно добавил Лю, покачав головой. — В противном случае ты и впрямь в один прекрасный день сотворишь нечто совсем уж запредельное и окончишь свои дни в тюрьме. На твоем месте я бы попросил прощения у отца и брата и перестал заниматься всякой мерзостью и втягивать в это других. Аргус застыл с отвисшей челюстью. — Ты спятил, щенок? Сам не понимаешь, что плетешь? Сам себе враг, да? Избранный бессильно опустил руки. Все было бесполезно. — Не смей так со мной разговаривать, челюсть сломаю, — пригрозил он. — Я очень рад, что Эйя от вас отвязалась. Уж лучше вампир, чем такое чудовище, как ты. Была б у меня дочь, я бы ее за такого, как твой сыночек, в жизни бы замуж не отдал, я бы его на части порубил. И вообще, закрой свой поганый рот, может, я и щенок, да, мне едва двадцать четыре исполнилось, когда я Смертельную Битву выиграл, а чего за свою сверхдолгую жизнь добился ты, господин протектор? Жене изменял направо и налево? Перетрахал половину Эдении, скотина? У меня вопрос — ты виагры обожрался или просто больной на голову сексуальный маньяк? Если первое, то прекрати потреблять стимуляторы, ни один нормальный мужчина не в состоянии непрестанно пялить все предметы с отверстиями. Если второе, то сходи к психиатру, может, хоть он подлечит тебе кукуху, извращенец! И это я еще после этого враг себе! Оригинальная логика! Муженек Делии отпрянул от него с гримасой омерзения. — Убирайся отсюда вон! — завизжал он. Лю спокойно развел руками. — Я вас сегодня покину лишь из уважения к вашему трауру, — вежливо ответил он. — Только хочу сказать уважаемому протектору Земли, что наш разговор еще не окончен и мы с ним непременно побеседуем по душам. Примите мои соболезнования, я всегда очень хорошо относился к Ираниану и Лэй, и мне очень жаль, что они погибли. С этими словами он повернулся и вышел из комнаты. * Выпроводив Лю Канга вон, Рейден наконец-то смог вздохнуть с облегчением и повернулся к своим товарищам. — Ну ладно, все, я надеюсь, он больше сюда не заявится и не станет качать права. Давайте вернемся к нашему делу. Нам нужно вернуть к жизни ваших сыновей, потому что без них нам не одолеть Онагу. Делия явно засомневалась. — Не думаю, что он просто так свалит. Настырный парнишка. — Другой бы Смертельную Битву не выиграл, — возразил ее муж и тотчас трусливо сжался под грозным взглядом разгневанной супруги. Делия резко повернулась к нему и влепила ему еще одну пощечину. — Ты меня опозорил, — ее глаза горели яростью. Аргус забормотал невнятные оправдания и снова получил по образине. — Знаешь, я все понимаю, — Делия выпрямилась, — но так с собой обращаться больше не позволю. Многие люди неверны своим женам и мужьям, но я мирилась с этим, пока никто ничего не знал! Теперь же благодаря тебе все будут показывать на нашу семью пальцами! А что скажут Дэгон и Тэйвен? Да я даже представить себе боюсь! Поэтому сиди тихо и не смей даже шевелиться, иначе я сама тебе голову откручу и скажу, что так и было! Рейден решил, что настало время вмешаться. Он встал между ссорящимися супругами и попытался призвать их к порядку. — Прекратите! Нашли место и время, честное слово! Делия медленно, неуверенно опустила занесенную для пощечины руку. Аргус повесил голову. — У вас хоть дети живы, а у меня никого, — продолжил Рейден, и его лицо исказила болезненная гримаса; с каждым днем он все сильнее понимал, что случилось непоправимое. Впервые за долгие годы в его глазах блеснули одинокие слезинки, и протектор Эдении невольно вздрогнул. — Извини, мы больше не будем, — виновато ответил Аргус. — Уж постарайтесь, — буркнул бог грома. — Мы идем? — неуверенно-заискивающим тоном поинтересовалась Делия. Рейден внезапно почувствовал себя как-то мерзко: описать это чувство он не мог, но с ним такого давно не было — очень давно, наверное, с тех времен, как у него еще была нормальная дружная семья. Идти куда-либо сейчас в таком расположении духа он просто не мог. — Давайте завтра на рассвете, — ответил он своим подручным и, резко развернувшись, пошел в свою комнату — ему нужно было побыть в одиночестве. * Оставшись наедине со своими мыслями, Рейден почувствовал непреодолимое желание крушить все вокруг — настолько он был зол на весь белый свет. Чтобы хоть как-то с этим справиться, он с силой ударил кулаком по столу, и ему стало хоть немного легче. Проклятие Эсмене, о котором он не вспоминал долгие годы, все-таки сбылось и настигло его в тот момент, когда он был наиболее беззащитен, когда он меньше всего этого ждал. Во время недавней перебранки с Аргусом он почувствовал, как у него на глаза наворачиваются слезы, однако теперь, когда никого рядом не было, вместо скорби он ощущал только невероятную злобу. Злобу на весь мир — на Кунг Лао и Лю Канга, которые его предали, на своего брата и его мерзких дружков, в особенности Шеннарку, убившую его детей и вольно или невольно поспособствовавшую тому, что проклятие сбылось — скорее всего, она сделала это сознательно, потому что ей об этом рассказал люто ненавидящий его Шао Кан или, возможно, Шиннок! Теперь он остался совсем один, а Лю Канг еще и наступил ему на самое больное место, посоветовав примириться с родственниками! Только попробуй прийти сюда еще раз, наглец, живым ты наружу не выползешь! Вали к внешнемирцам, если уж ты так их защищаешь, тебе там самое место, как и твоему папашке! Он злобно скрипнул зубами, провел ногтями по крышке стола. Ну ладно, они еще получат свое, он еще посмотрит, кто кого, и отомстит брату и его подручным за все! На рассвете он, как и обещал, вышел к Аргусу и Делии; те уже ждали его с нетерпением, как будто не спали всю ночь или спали за столом в ожидании этого момента. — Выдвигаемся, — резко приказал он. Оба одновременно, словно по команде, вскочили со стульев. — Стоп, — вдруг замялась Делия. — У нас такая важная миссия, а мы хоть знаем, что именно и как нам нужно будет делать? Рейден и Аргус замерли, потеряв дар речи — об этом-то они как раз и не подумали, а протектор Эдении за давностью лет уже и успел забыть, что к чему. Однако медлить было нельзя: Онага и его приспешники могли в любой момент явиться к своим врагам и уничтожить всех оставшихся, пока они не успели опомниться, Дэгон и Тэйвен были последней надеждой Старших Богов. — Ладно, пошли, у нас мало времени, на месте разберемся. * После расправы Онаги с Аранией прошло несколько дней. Шеннарка продолжала время от времени разговаривать с сейданским главнокомандующим обо всем, что творилось вокруг, что вызывало у него значительное удивление: он никак не мог понять, почему предводительница хаоситов не просто спасла ему жизнь, что можно было объяснить просто долгом службы — в конце концов, он сам тоже не стал бы бросать раненого на произвол судьбы, кем бы тот ни был, но и держится с ним так, словно они очень хорошие друзья, а не просто соратники. Однако как-то вечером Шеннарка не просто попрощалась с ним, прежде чем пойти спать, но вдруг крепко обняла его и поцеловала. Прежде чем сейданец успел опомниться, она уже исчезла в коридоре, и он, не зная, что думать, тоже отправился к себе. Он не видел Шеннарку до позднего вечера следующего дня, пока она снова не пришла к нему. — Хотару, — он услышал ее голос и поднял голову. В это мгновение он понял, что произошло нечто крайне неприятное. В дверях стояла богиня хаоса и смотрела прямо на него; лицо ее было искажено, словно от боли. Хотару был неприятно удивлен — совсем недавно она держалась совершенно иначе. — Здравствуй, — негромко произнес он, не очень понимая, чем умудрился ее обидеть. — Привет, — ответила она как будто с облегчением. — У тебя что-то случилось? — осторожно спросил Хотару. — Все в порядке, — Шеннарка отрицательно покачала головой, хотя выражение ее лица нисколько не изменилось. — А вчера все было совсем по-другому, — тихо сказал он. — Или ты сегодня уже не помнишь, как меня поцеловала? Богиня хаоса слегка смутилась, хотя Хотару думал, что это чувство ей вообще не свойственно. — Помню, как же, — как ни в чем не бывало ответила она. — И как я должен это понимать? — Хотару заинтересованно улыбнулся. Шеннарка, прищурившись, посмотрела на закат за окном. — Правильно. Хотару не сразу нашелся, что ответить. — Я долгое время думал, что ты меня ненавидишь. Богиня хаоса удивленно подняла брови. — За что? Разве ты сделал мне что-то плохое? Он немного помолчал, потом пристально посмотрел на нее. — Лично я? Нет, конечно. Только ты сама прекрасно все понимаешь: часто о тебе судят не по твоим поступкам и не по тому, каков ты есть, а по факту твоего рождения среди определенных людей или принадлежности к какой-то общности. Сомневаюсь, что с тобой никогда такого не было. Шеннарка отвернулась. — Если учесть, что до недавнего времени у меня была всего одна задача — остаться в живых, то я могу с тобой полностью согласиться. Только ты действительно мне ничего не сделал, и мне не за что ненавидеть ни тебя, ни твоих собратьев. — Ты сегодня выглядишь так, словно у тебя что-то не в порядке. Объясни толком, что произошло, я же начинаю сразу на себя все это примерять… что это я тебя обидел. Богиня хаоса долго не отвечала, но потом, не отрывая от него взгляда, наконец заговорила. — Сегодня один из самых ужасных дней в моей жизни. Много лет назад именно в этот день погибла протектор Сейдо. Она была моей лучшей подругой, самым близким мне человеком. Так что тут не в тебе дело, меня обидел кое-кто совсем другой… тот, кто расправился с Сианэ. Когда она умерла, для меня все изменилось. Мне казалось, что у меня сердце вырвали. — Могу себе представить, — Хотару наконец-то понял, в чем дело. — Лучше не представляй. Я вот сейчас с тобой разговариваю, а мне до сих пор так же больно, как было тогда. Я ее никогда не забуду. Сейданский главнокомандующий какое-то время не решался ответить, но потом все же решил попробовать сказать то, что думает, хотя боялся возможной реакции Шеннарки. — Она живет в твоей памяти. Расскажи мне о ней. Какой она была? Все-таки Сианэ наш протектор… была… а я о ней ничего не знаю.