Хроники Смертельной Битвы. Часть 7. Армагеддон

Этот день начался совершенно обычно. Лю поднялся рано утром — сегодня у него был очень насыщенный график: с утра и днем ему предстояло работать, а по вечерам он ходил в вечернюю школу, наверстывал упущенное и готовился поступать в колледж. Китана встала вместе с ним: во-первых, нужно было кормить маленького Юна и помочь ему умыться, во-вторых, ей очень нравилось заботиться о своих близких. Пусть муж постоянно и говорил ей, что в этом нет нужды и он вполне может сам о себе позаботиться и приготовить себе поесть, она отлично научилась готовить разные блюда и, когда Лю заканчивал умываться, на столе его уже ждал вкусный завтрак. — Доброе утро, любимая, — сказал Лю. — Ты чего вскочила, поспала бы еще. — Да я уже выспалась. Иди умываться, а я сейчас омлет с колбасой сделаю. — Да что ты, в самом деле. Я бы и сам себе приготовил. Тут в своей кроватке завозился Юн, разбуженный голосами родителей. — Да и ребенку пора завтракать, — Китана подошла к кроватке и взяла сына на руки. — Он еще малыш, пусть пока высыпается. Успеет еще вставать ни свет ни заря. — Лю, он скоро вырастет, и ему надо будет ходить в школу и институт, — молодая женщина с укоризной посмотрела на мужа, словно тот сморозил несусветную глупость. — Юну нужен режим, а то он привыкнет вставать и ложиться когда вздумается, и потом будет трудно отвыкать. — Ну да, — признал ее правоту Лю Канг. — Есть у меня на работе одна дама, все на своего внука жалуется, что вечером не уложишь, а утром не поднимешь. — Ты сам видишь, что я права. — Конечно, — согласился он и пошел умываться. Когда он вышел из ванной, благоухая дорогим одеколоном, на столе стоял горячий омлет с колбасой. Съев завтрак, Лю про себя отметил, что постепенно у его жены получается все лучше и лучше. Поначалу в силу отсутствия опыта у Китаны выходила не слишком вкусная еда, но ее муж не расстраивался по этому поводу, лишь мягко просил ее добавлять побольше или поменьше соли, не пережаривать и так далее, и постепенно Китана разобралась, что к чему. — Спасибо, милая, очень вкусно, — сказал он и поставил тарелку в посудомоечную машину. — Увидимся вечером. Я на работу. — Ты сегодня поздно? — спросила его жена. — Да, у меня же школа. Ну все, пока, я пошел. Захлопнув за собой дверь, Лю вышел на улицу. На душе у него было светло и радостно: у него есть все, о чем только можно мечтать. Он женат на девушке, которую уже много лет любит всем сердцем, у них есть прекрасное жилье со всеми удобствами, растет сын, сам он работает на отличной работе и неплохо зарабатывает, да еще и успевает учиться — все прекрасно! В таком настроении он пошел на свою стройку, где работал прорабом. Сегодня на рабочем месте у него тоже было важное и радостное событие: предстояла сдача в эксплуатацию большого дома с парковкой и торговым центром, и ему предстояло проверить полную готовность объекта к сдаче, после чего подписать необходимые документы. Рабочий день прошел практически идеально, если не считать одного маленького инцидента — новый сотрудник по случайности толкнул секретаршу, и та опрокинула кофе прямо на план нового объекта. Впрочем, эту проблему удалось быстро решить — распечатали новый экземпляр, поставили на него все подписи и печати, и все снова было в порядке. Закончив все дела на работе, Лю пошел на занятия в вечернюю школу. В свое время ему не удалось получить ни высшее, ни даже полное среднее образование в силу некоторых неприятных обстоятельств, но теперь у него была возможность все наверстать. Разумеется, ему было довольно-таки трудно заниматься некоторыми предметами, которые большинство его сверстников освоило в тринадцать-пятнадцать лет, но он старался изо всех сил: ему не хотелось быть хуже других людей, кроме того, он давно мечтал о получении хорошего образования и в годы своей жизни в США даже начал было копить деньги на учебу. Ему вполне удалось бы осуществить задуманное, если бы не странная гибель брата и вынужденное участие в турнире. Иногда он то и дело вспоминал Чена и размышлял о том, кто же все-таки на самом деле послужил причиной его гибели. Сейчас он сильно сомневался в том, что это дело рук Шэнг Цунга — уж очень много в этой истории было всевозможных нестыковок. Неужели Рейден в очередной раз всех подставил с целью наделать гадостей своему родному брату? Довольно часто Лю, наблюдая за семьями коллег и одноклассников, ловил себя на мысли о том, что все живут довольно обычно, чего он не мог сказать про себя и Китану. Многие люди по выходным ходили в гости к своим родственникам, в кафе или кино либо просто собирались семьями у себя дома; Лю тоже с радостью съездил бы в гости к тестю, поговорил бы с ним нормально, показал бы ему внука, но пока что сделать этого было нельзя: невменяемая бывшая жена Шао Кана все еще не оставила своих попыток выследить ненавистную дочь и с ней расправиться. Самым трудным уроком в этот день была физика — на ней изучали работу электрических цепей, хотя и алгебра с упрощением выражений и квадратными уравнениями давалась Лю нелегко. Однако он старался изо всех сил и вскоре осознал, что задачи, раньше казавшиеся ему невыполнимыми, теперь уже не представляют для него такой сложности. Когда занятия подошли к концу, он собрал тетради и учебники и пошел домой. Хотя с утра светило яркое солнце, к вечеру погода испортилась, небо затянули тучи, и закапал мелкий холодный дождь. Лю вытащил из сумки зонтик, чтобы не вымокнуть до нитки — от вечерней школы до его дома было около полутора километров. Он неспешно шел вперед, наслаждаясь прогулкой и предвкушая ужин с семьей, но, подходя к своему дому, издалека увидел, что во дворе собралась большая толпа. Люди о чем-то переговаривались и показывали пальцами на окна его квартиры на третьем этаже. Лю Канга охватил липкий страх. Неужели что-то случилось?! Что? Короткое замыкание? Пожар? Он побежал к дому; сумка с учебниками и рабочими бумагами то и дело сползала у него с плеча, и он постоянно ее поправлял. Он не стал спрашивать у соседей, что именно произошло — ведь там, дома, были Юн и Китана, и, возможно, их нужно было срочно спасать! В несколько прыжков преодолев шесть лестничных пролетов, он оказался у двери своей квартиры, откуда доносился громкий отчаянный плач малыша Юна. К еще большему ужасу Лю Канга, дверь оказалась не заперта. Он шагнул внутрь, огляделся. Жена не вышла ему навстречу, и это напугало его еще сильнее. Он несколько раз ее окликнул; ответом ему был лишь плач малыша. Решив, что медлить уже нет смысла, Лю пошел в гостиную. Опухший от крика и слез Юн сидел в своей кроватке, продолжая громко плакать. — Где мама? — вырвалось у Лю, пусть он и сам понимал очевидную бессмысленность этого вопроса и в душе уже осознавал, что произошло что-то страшное. Он взял Юна на руки, чтобы успокоить. Малыш узнал отца и немного притих. Тут из соседней комнаты до Лю донеслись странные звуки. Посадив сына назад в кроватку, Лю опрометью бросился туда. От увиденного он потерял дар речи: комната выглядела так, словно в ней устроили Смертельную Битву — вещи были разбросаны и переломаны, а его жена лежала на ковре в неестественной позе. Вокруг валялись осколки разбитого настенного зеркала и двух блюд из праздничного фарфорового сервиза. — Китана, — позвал ее муж, опускаясь на колени рядом с ней. — Что здесь произошло? Что с тобой? Та ничего не ответила: она была без сознания. Лю кинулся назад в коридор за телефоном, чтобы вызвать скорую и полицию; он знал, что человека в таком состоянии лучше не трогать вообще без крайней нужды; не зная медицину, можно лишь сильнее навредить раненому и усугубить травму. Пока он набирал вызов, его жена в соседней комнате снова пришла в себя. Услышав слабый хриплый стон, Лю снова кинулся туда. — Китана! Что с тобой? Кто это сделал? — Лю, — она кое-как попыталась поймать его ладонь.- Это моя мать. Я не знаю… как… она меня нашла. Она снова прикрыла глаза — ей было трудно говорить. — Держись, пожалуйста, — умолял ее Лю. — Я уже вызвал врача. — Она сказала… хочет поговорить… я сама дверь… открыла. Я тебя люблю, — хрипло шептала она. — У меня что-то со спиной, не могу встать. Лю ощутил, как по его телу пробежал противный холодок. Он понял, что все очень серьезно; оставалось лишь дождаться медиков. Он держал руку жены в своей, что-то ей говорил, пытался ее отвлечь, но все его усилия оказались тщетными. Врачи не успели даже въехать во двор его дома, когда его жена снова закрыла глаза — теперь уже навсегда. Он еще несколько минут сидел возле неподвижного тела, не желая верить в произошедшее, и все еще надеялся, что врачи смогут спасти его жену. Услышав во дворе сирену «скорой», Лю буквально побежал навстречу бригаде. — Помогите, моей жене плохо, я был на работе, а к нам в квартиру ворвались преступники, — кратко объяснил он, не вдаваясь в подробности. Медики поднялись в квартиру и с сожалением констатировали смерть пациентки. — Нам очень жаль, — сказала одна из врачей безутешно рыдающему молодому вдовцу, — но ваша жена умерла. — Сделайте что-нибудь! Вы же врач! — Я врач, — согласилась та, — но я не Господь Вседержитель и не умею воскрешать мертвых. Ваша жена мертва. Мы все равно ничего не смогли бы сделать. У нее перелом позвоночника в нескольких местах, внутреннее кровотечение и закрытая черепно-мозговая травма. — Но она еще недавно со мной разговаривала! Она была жива! — Лю никак не хотел смириться со страшным. Врач лишь вздохнула. — Молодой человек, — сочувственно объяснила она, — я могу привести вам сотни примеров из своей практики, когда ко мне привозили людей с несовместимыми с жизнью травмами, но они при этом какое-то время находились в сознании и вполне связно разговаривали. Никогда не забуду, я на последнем курсе проходила практику, и к нам в больницу привезли половину мужчины. Он торопился перебежать железную дорогу, был ливень, и он оступился и упал на рельсы прямо перед поездом. Я тоже думала, что это невозможно, но этот человек жил еще полчаса, просил нас передать его жене и дочке, что он их любит. Мы не стали звать их в больницу, это зрелище оказалось не под силу выдержать даже нашему заведующему — он потом взял отгулы и ушел в запой на четыре дня. В общем, примите мои соболезнования, но здесь я бессильна. — Спасибо вам, — невнятно пробормотал Лю. Перед уходом, как это было положено по местным законам, мужу погибшей выдали медицинское заключение и свидетельство о смерти. Лишь взяв в руки эти бумаги, Лю окончательно осознал всю необратимость произошедшего и зарыдал в полный голос. Самое страшное было еще и в том, что он прекрасно знал основного виновника случившегося и намеревался серьезно с ним поговорить, но перед этим ему было нужно с кем-то оставить Юна. Лю быстро сложил в сумку кое-какую одежду и несколько любимых игрушек малыша, позвал соседку, попросил ее забрать себе комнатные цветы, взял сына на руки и ушел прочь из дома, где его больше ничто не держало. Только что его первую и единственную любовь увезли в морг, и что-то в нем оборвалось: сейчас Юн был единственной ниточкой, которая еще связывала его с жизнью. Сев на лавочку рядом с подъездом, он поразмыслил и решил пойти к своему лучшему другу Джонни Кейджу — у него он всегда мог найти совет и помощь. * В тот день Джонни Кейдж и его жена пили кофе на кухне; их маленькая дочка Кэсси играла рядом. Вдруг раздался звонок в дверь. — Кого там принесло ни свет ни заря? — ругнулась себе под нос Сидни Форд, откладывая в сторону сэндвич. Ее муж пошел открывать — он решил, что просто так никто рано утром в дверь звонить не будет. — Кто там? — спросил он и посмотрел в глазок. На пороге стоял его друг Лю и держал на руках маленького мальчика лет полутора. Открыв дверь, актер сразу понял, что у него случилось что-то серьезное: глаза у его товарища были красными и опухшими от слез, да и само выражение его лица красноречиво свидетельствовало не в пользу того, что у Лю все хорошо. — Привет, Лю, как ты? — осторожно спросил актер, пропуская друга в прихожую. — Хуже не бывает, — глухо ответил тот. Сидни, слышавшая их слова, тоже поняла: случилось что-то страшное. — Что такое?! — испуганно воскликнула она. Ее муж тем временем пригласил друга к столу и налил ему чашечку кофе. Малыш Юн тем временем, в силу возраста еще не понимая происходящего, стал вовсю возиться с Кэсси — та с радостью показывала новому знакомому свои игрушки, и было видно, что дети быстро нашли общий язык. — Объясни, в чем дело, — снова попросил Джонни Кейдж. Лю Канг, глотая слезы, которые то и дело капали в чашку с кофе, пересказал другу все страшные события прошедшего дня. — … и вот потом я ушел из дома. Всю ночь просидел на лавочке у подъезда с Юном на руках… — Да ты бы раньше к нам пришел, — вмешалась Сидни. — Что мы, для тебя и твоего сына места бы не нашли? Вон мы на недавний гонорар Джонни какой дом большой купили. Лю вытер слезы рукавом рубашки. — В общем, теперь я совсем один, — посетовал он. — Не один, — неуклюже утешил друга актер. — У тебя остался сын. И у тебя есть твои друзья. Я и Соня. Мы всегда и во всем тебе поможем. — Спасибо, Джонни, — проговорил Лю. — Да… надо бы мне и к Соне наведаться, рассказать, что случилось. Ведь Шао Кан как-никак отец Китаны. — Ты на время похорон и поминок оставь Юна с нами, мы за ним присмотрим, он с нашей дочкой будет играть, — предложила жена Джонни Кейджа. — Все-таки кладбище — не место для такого маленького ребенка. Лю согласился; он был благодарен другу и его жене за сочувствие и помощь. Оставив Юна под присмотром Джонни, он отправился во Внешний Мир, чтобы рассказать о трагедии тестю и организовать похороны своей жены. * Возмездие для торжествовавшей убийцы собственной дочери не заставило себя долго ждать. Совсем скоро она столкнулась на поле боя с самой Кроникой. Синдел была присуща самоуверенность, и в этот раз она также переоценила свои силы и вместо того, чтобы отступить, предпочла вступить в неравный бой с заведомо превосходящим по силе противником. Однако она не ожидала, что для нее все закончится очень быстро и печально. Буквально за минуту Кроника повергла свою противницу наземь, а ее грозное оружие — новую нагинату с прочным древком — легко разломила на несколько частей, будто это была спичка или палочка для суши, а не окованное железом толстое дерево. Теперь высокомерная эденийка лежала на земле, и ей оставалось лишь ловить последние мгновения своей жизни: Кроника еще не знала о том, что она убила родную дочь, но все равно не собиралась щадить королеву Эдении. — Ну все, одной из главных приспешниц Онаги сегодня конец, — злорадствовала Кроника, наступив своей украшенной бриллиантами туфелькой на грудь противнице. Та, впрочем, не стала молить о пощаде — во-первых, сочла это ниже своего достоинства, уж если умирать, то так, чтобы не выглядеть жалко, во-вторых, после недавнего удара Кроники у нее явно были сломаны несколько ребер и уже не было сил сопротивляться. Поэтому королева Эдении предпочла достойно встретить смерть. Яркое солнце слепило глаза, отражаясь от лезвия меча Кроники. Взявшись за рукоять обеими руками, она направила острие клинка противнице в лицо. Синдел закричала из последних сил, заслоняясь ладонью; ее вопль оборвался на самой высокой ноте, когда лезвие, пронзив ей переносицу, вошло в череп до самого затылка. * Новость о том, что произошло с Китаной, потрясла Соню до глубины души. Когда Шао Кан услышал, что его любимая дочь мертва и расправилась с ней его бывшая жена, Соня невольно испугалась: она еще ни разу не видела своего мужа таким. Он пошатнулся, побледнел и схватился рукой за стену — ей показалось, что он чудом не упал в обморок от нервного потрясения. Немного оправившись от первого шока, он выразил намерение вместе с зятем найти мерзавку и размазать ее в тоненький блинчик, однако чуть позже им принесли радостную весть о том, что убийцу все же настигло справедливое возмездие. Шао Кан вздохнул с облегчением. — Так ей и надо. — Какое счастье, избавились, и вам меньше заботы, не надо напрягаться, — поддержала их Соня. — Вот уж точно, — печально ответил Лю. — Кстати, а где ваш сын? — спросил Шао Кан. — У Джонни Кейджа. Они с женой согласились присмотреть за Юном на время похорон, у них самих дочь всего на год старше. Лю немного помолчал, глядя в окно. — Спасибо за поддержку, однако теперь я вынужден вас покинуть. — Ты в своем уме? — удивилась Соня. — Во-первых, завтра все равно похороны. Во-вторых, ты что, не видишь, что на улице дождь стеной и ветер с ног сбивает? Лю нехотя согласился остаться. — Мне надо кое с кем поговорить, благо сейчас я знаю, где он. — Синдел мертва, — удивленно пожал плечами Шао Кан. — Я не о ней. — А о ком тогда? — О твоем брате-дебиле! — довольно резко ответил его зять. — А он тут при чем? — спросил ошарашенный старший советник. Лю посмотрел на тестя, словно на неразумного ребенка, не понимающего очевидных вещей. — Синдел с ее выходками — это всего лишь одно из следствий. Ты не можешь не понимать истинную причину. Тьен и Рейден — вот корень зла. Кто все это устроил? Твой младший брат. — Ну… да. — Аргус чей лучший друг? Уж не мой и не твой. Рейдена. Он втянул всех в бойню, а в итоге погибло несчетное количество невинных людей, в том числе твоя дочь и моя жена. Шао Кан, который до этого момента еще держался, тут уже не смог совладать со своими чувствами — на его глаза навернулись слезы, и он потянулся за салфеткой. — Все так, Лю, но тебе не стоит этого делать. — Это еще почему? — возмутился тот. — Потому что мой брат — подлый тип. Тебе не стоит пытаться взывать к его совести, потому что нельзя пробудить то, чего нет, и уж тем паче не рассчитывай на нормальный разговор или — в худшем случае — на честный бой. — Он тебе дело говорит, — внезапно Лю услышал от двери знакомый голос и, повернув голову, увидел у входа Шэнг Цунга. — Твой бывший наставник — трус и подлец, он уже не тебе одному жизнь поломал. — Я знаю, — упрямо бросил Лю. — Ты мне вот что скажи, раз уж я тебя тут вижу. Это ты или не ты убил Чена? Только ответь честно, я не буду больше устраивать разборки и мстить. Черный маг едва заметно усмехнулся уголком рта. — Признаюсь, я давно ждал этого вопроса. Нет, я это сделал разве что по неосторожности. Расскажу честно, как все было: мы с ним действительно повздорили, потому что я очень неуважительно отозвался о Рейдене и сказал твоему брату, что таким детям, как он, надо ходить в школу, а не участвовать в турнире. Потом он хотел было меня ударить, но я с детьми не дерусь. Я просто его оттолкнул, причем даже не слишком сильно. Чен упал. Я думал, что он встанет, но уж не могу сказать, что именно случилось — возможно, неудачно ударился, но больше он в себя не приходил. — Я же тебе в свое время говорила, — поддержала его Соня. — В этом деле не все так просто, и тебе не стоило верить ни снам, ни Рейдену на слово. — Все верно, и устраивать с этим типом разборки я бы Лю тоже категорически не советовал, — согласился с ней Шэнг Цунг. — И я бы не советовала, — кивнула Соня. — Это не тот человек, с которым можно о чем-то говорить. Ты только зря потратишь время. Лю был явно недоволен такими ответами своих друзей и знакомых: он-то рассчитывал на их поддержку и твердо намеревался все же найти Рейдена и серьезно с ним побеседовать. Он снова глянул в окно: дождь полил еще сильнее, было похоже на то, что буря не прекратится до рассвета. Они засиделись за столом до поздней ночи, с горечью вспоминая Китану, а потом пошли спать, но Лю не мог заснуть: большую часть ночи он ворочался с боку на бок или смотрел в потолок, лежа на спине. Он непрестанно размышлял о своей семейной жизни, которая оказалась такой короткой, о том, что именно пошло не так и кто в этом виноват. Его желание высказать Рейдену в лицо все, что он о нем думает, за ночь лишь окрепло; он с трудом дождался утра. * …спи во гробе, Вдруг погасла, жертвой злобе, На земле твоя краса: Дух твой примут небеса. Нами ты была любима И для милого хранима: Не досталась никому, Только гробу одному. А.С. Пушкин. Сказка о мертвой царевне и семи богатырях Утром молодой вдовец проснулся еще более удрученным. Сегодня ему предстояло предать земле тело своей любимой жены — она была его первой и единственной любовью, и сейчас Лю был уверен в том, что больше никогда и никого не сможет полюбить. Похороны, которые состоялись на городском кладбище внешнемирской столицы, прошли для несчастного Лю словно в тумане; он двигался, говорил, что-то делал как будто по инерции, толком не понимая происходящего. Люди вокруг тоже что-то говорили, кто-то даже пытался утешить и поддержать отца и мужа погибшей, но в такой чудовищной ситуации любые слова не имели смысла. — Что ты мне тут говоришь, — грубо бросил Шао Кан жрецу Роэну, который совершал погребальный обряд. — Я не кошелек потерял и не любимую ручку, а дочь. Вещь можно купить новую, деньги заработать, все в принципе поправимо, но тут уже ничем не поможешь. Прошлой ночью окончательно отчаявшийся Лю Канг обратился за помощью к своему бывшему врагу. — Ты же умеешь возвращать кого-то к жизни. Может, попробуешь снова? — попросил он Шэнга. Тот отнесся к мольбе молодого вдовца с сочувствием и пониманием; он на полчаса заперся в своей лаборатории в подвале дворца, а потом вышел оттуда с крайне удрученным видом и сообщил, что у него, к сожалению, ничего не вышло. — Простите меня, — объяснил он вытиравшим слезы Лю и Шао Кану, — но она больше не хочет пребывать в мире живых. Я пытался до нее достучаться, что у нее сын маленький, но увы… она считает, что ей там лучше. Лю разрыдался еще горше. — Вот на кого она нас оставила?! У нее есть сын, муж, отец! Шэнг развел руками. — Я говорил ей то же самое, но она сейчас уж слишком разочарована в жизни. Когда закончилась поминальная трапеза и гости разошлись, Лю позвонил своему другу Джонни, попросил его еще денек присмотреть за маленьким Юном, а сам решил, несмотря на все попытки Шэнга, Шао Кана и Сони отговорить его от опрометчивого шага, навестить старого врага и сказать протектору Земли пару ласковых. * В Храме Вечности он Рейдена не застал; служители сказали ему, что протектор Земли по каким-то делам отправился в Гонконг. Лю, нехорошо выругавшись, пошел прочь, но не стал отказываться от своего намерения поговорить с виновником всех своих бед. Благодаря кристаллу для перемещений, который всегда был у него с собой, Лю буквально через пять минут очутился в Гонконге. Ему сразу же пришлось достать зонт: в городе была совершенно невообразимая гроза. По этому признаку он предположил, что Рейден наверняка здесь. Он не ошибся: пройдя несколько кварталов, он увидел на крыше одного из небоскребов окутанную молниями фигуру с воздетыми к небу руками. Догадавшись, что это и есть протектор Земли, он вошел в здание и поднялся наверх. Когда Лю вылез на крышу к своему бывшему наставнику, тот был очень сильно удивлен. — Ты? Что ты тут делаешь? — Да вот, поговорить пришел. Моя жена погибла, и виноват в этом ты, подонок. — Я ее не убивал. — Не убивал, но послужил косвенной причиной того, что ее убили, — ответил Лю. — Ты начал свой геройский путь с того, что предал свою семью и считал себя правым, не так ли? Ты втянул всех в войну. Сколько народу погибло по твоей вине! А такой монстр, как Синдел? Кто его создал? Ты, Джиал и Аргус. Рейден посмотрел на него со смесью презрения и злорадства. — Ах, мой дорогой братец теперь тоже лишился своей любимой доченьки. Что ж, я очень этому рад. — Что ты такое говоришь? Ты что, с ума сошел? Китана умерла! — Мой брат просто обожал свою доченьку. Он был готов сдувать с нее пылинки, прощал ей все. Он ее обожал, она была смыслом его жизни. А я вот лишился всех своих детей, и разделалась с ними Шеннарка, с которой Шао Кан всегда дружил. Приятно осознавать, что он теперь испытывает то же, что и я. Моя дочь мертва? И дочь моего брата тоже. Пусть прочувствует это на себе. — Нет, ты точно сошел с ума, — заключил Лю. — Как можно радоваться чужой смерти? Да и чего плохого тебе сделала Китана? Ни она, ни я, ни Шао Кан не убивали никого из твоих детей, и уж поверь, мне очень жаль, что с ними такое случилось! Рейден обернулся к нему и поправил шляпу. — Не ври, предатель. Никого из них тебе не жаль. — Я еще не докатился до такого, чтобы радоваться чьей-либо смерти. Протектор Земли пришел в ярость. — А я порадуюсь твоей! Получай!!! Он резко повернулся к Лю Кангу, с кончиков его пальцев сорвались электрические разряды и опутали все тело Избранного. В воздухе резко запахло озоном и горелым мясом; остановился Рейден лишь тогда, когда увидел, что вся кожа его бывшего помощника превратилась в сплошную обугленную корку. Протектор Земли смерил то, что осталось от Лю Канга и еще пыталось подавать слабые признаки жизни, взглядом торжествующего победителя и пошел прочь. * Этой ночью в одной из городских больниц выдалось относительно спокойное время, несмотря на страшную бурю; ведущий травматолог Зара Джамал даже понадеялась на то, что ей удастся хоть немного передохнуть. — Пойду-ка я, прилягу в ординаторской, — сказала она коллегам. — Пациентов практически нет, если что, разбудите. Зара и ее муж переехали в Гонконг из Афганистана; у себя на родине они не смогли устроиться на хорошо оплачиваемую работу и поэтому предпочли искать счастья на чужбине, тем более что им нужно было поднимать троих детей. Женщина ушла спать, однако ее отдых продлился лишь пару часов. — Доктор Джамал, — ее разбудил ординатор, — тут со скорой сообщение, рабочие нашли на крыше бизнес-центра какого-то мужчину, по всей видимости, там какое-то тяжелое преступление. Она протерла глаза, потянулась за очками. — Что такое? — Мужчина лет примерно тридцати, тяжелейшая электротравма, ожог ста процентов поверхности тела. Рабочие полезли на крышу чинить антенну, которая сломалась во время вчерашней грозы, и нашли там этого парня — похоже на то, что он там всю ночь лежал под дождем. Позвонили в скорую. Везут к нам. — Хорошо, — рассеянно ответила врач. — Готовьте смотровую, обезболивающие, противошоковые… хотя если там сто процентов, то он уже гарантированно труп, дело лишь за временем. В него что, молния ударила? — предположила она. — Говорят же людям: не стой в грозу на возвышении. И какого его на крышу понесло? — Доктор, я же сказал: скорее всего, это преступление. — А, извините, прослушала. Осмотрев изуродованного до неузнаваемости пациента, Зара пришла к однозначному выводу, что этот человек наверняка стал жертвой криминальных разборок. Она сделала все, что было в ее силах, но все равно с такими ожогами у пострадавшего не было никакой надежды на выздоровление. Врачи даже затруднялись сказать, каков возраст больного и как он выглядел раньше — настолько страшно он был изуродован; мужчина не приходил в сознание и то и дело называл в беспамятстве какие-то имена — видимо, звал родных. Как и полагалось в таких случаях, медики уведомили о произошедшем полицию, однако стражи порядка сами не смогли ничего толком сказать по странному делу. Тем временем Джонни и его жена обеспокоились не на шутку: время шло, а Лю все не возвращался за Юном. Не зная, что и думать, он позвонил Соне. — Лю? Нет, он не у нас… да, да, был два дня назад, но потом ушел и не возвращался. Внезапно ее осенило, и она от испуга едва не выронила телефон. — Так, кажется, я догадалась, куда он пошел… давай я сейчас все выясню и тебе перезвоню. Соня почувствовала сильный страх: она уже успела понять, что упрямец Лю все-таки не послушал их совета и связался с Рейденом, а этот подонок в ярости был способен на любую гнусность вплоть до убийства своего бывшего протеже. Поделившись своими нехорошими подозрениями с мужем, Соня решила навести справки по своим каналам. К ее ужасу, буквально через час ей пришла неутешительная новость о найденном в Гонконге неизвестном с тяжелейшей ожоговой травмой, возникшей вследствие воздействия электричества; теоретически он вполне мог оказаться ее другом Лю. Тем временем в больнице к вечеру умирающий ненадолго пришел в себя. Зара Джамал представилась больному, объяснила, что она его лечащий врач и что его доставили на скорой сегодня ночью. — Вы можете сказать нам, кто с вами такое сделал? Назовите имя, — попросила врач. — Вы его знаете? — Да, — с большим трудом ответил он и кое-как, насколько позволяли страшные ожоги, поведал ей о том, что с ним случилось. Та, естественно, решила, что пациент в шоковом состоянии наверняка бредит и принимает собственные галлюцинации за реальные события. Однако она не подала виду, что не верит больному. — Простите, вы можете сказать мне, как вас зовут и где вы живете? У вас есть родственники? Может быть, я могу позвонить вашим близким и сообщить, что случилось? Лю ответил на ее вопрос и назвал Заре номера Сони и Джонни. Та пообещала Лю в ближайшее время сообщить о нем его друзьям. — У вас очень серьезные травмы, но мы попробуем вам помочь, — милосердно лгала она, прекрасно понимая, что этот человек доживает последние часы и даже современная медицина тут бессильна. — Я читала в новостях, что недавно американцы и русские в совместном проекте провели очень успешные испытания искусственной кожи на нескольких людях с ожогами площадью более девяноста процентов поверхности тела. Четыре пациента были при смерти, но сейчас живы и здоровы. Неожиданно ее позвала медсестра. — Доктор Джамал, вас срочно просят к телефону. Зара извинилась. — Я зайду к вам позже. Наверное, полиция нашла того, кто вас покалечил. Лю про себя подумал, что это маловероятно, но промолчал. Когда Зара вышла, он снова провалился в забытье. Врач тем временем выслушала Соню и поняла, что ее пациент вовсе не бредил и что все куда серьезнее, чем она предполагала. — Да, да, генерал Блейд, конечно, приезжайте, — неуверенно твердила она. — К сожалению, надежды никакой, вашего друга спасет только чудо. — Я понимаю, такие ожоги несовместимы с жизнью, — ответила ей Соня. — Я через час буду у вас. Она успела вовремя; когда она прибежала в больницу, Лю был еще жив и даже в сознании. Соня не выдержала и заплакала. — Мы же тебе все говорили: не делай этого! Лю вздохнул. — Зря я вас не послушал. Да вон когда я на первый турнир ехал, ко мне дважды подходили люди и предостерегали, чтобы я этого не делал. Я же, дурак, не поверил и не стал никого слушать! Теперь я даже не увижу, как вырастет мой сын, я вообще больше ничего не увижу! — Не говори так, — ответила Соня. — Не надо мне лгать и обнадеживать. Мне конец. С таким не живут. Спасибо за все, передай привет Джонни. — У твоего Юна есть дедушка. Мы оформим опеку и позаботимся о ребенке. — Спасибо. К вечеру состояние Лю резко ухудшилось, он снова спал в беспамятство, у него начались сильные судороги. Врачи прилагали все усилия, чтобы облегчить состояние умирающего: ему сделали еще одно переливание крови, вводили сердечные и противошоковые препараты, и ближе к ночи ему снова немного полегчало — судороги прекратились, он пришел в сознание и даже смог попить немного чаю. Однако наутро у него поднялось давление, началась почти беспрерывная рвота с кровью, и Зара поняла, что конец — это лишь вопрос времени. Чтобы избавить пациента от лишних страданий, она приняла решение ввести его в искусственную кому: так он, по крайней мере, не чувствовал боли и страха. Утром третьего дня Соня и Джонни позвонили в больницу и поинтересовались состоянием своего друга. — Да что я вам могу сказать, — с сожалением ответила ей врач, — прогноз крайне неутешительный. Счет идет на дни, если не на часы. Мы ввели его в искусственную кому, но боюсь, он уже больше не очнется. Перезвонив туда на следующий день, Соня узнала, что у ее друга начался сепсис. Тут она окончательно поняла, что все кончено. Вечером она пошла в гости к Джонни, и они долго говорили, пытаясь хоть как-то поддержать друг друга. На шестой день после трагедии в Гонконге доктор Джамал сама позвонила друзьям своего пациента и сообщила, что этим утром он скончался.