The Cure For Him

— ... бекон? Ты шутишь? — голос явно был удивлен. — Да, мое коронное блюдо — бекон! Не то, что ваши там... трындельники... — интонация, с которой произнес парень это предложение, говорила о том, что он раздасован. — Трдельники, Фрай! Уж лучше есть раз в месяц кушать эту булку, чем каждые полгода быть на шаг ближе к гастриту! — Вообще-то, мой бекон всем нравится! Верно, Уинстон? — Верно, — поддакнул третий голос. — Да что ты сравниваешь! — продолжил парень. — Ты была с одними девчонками, и просто никто из вас не ел мой бекон. Вы бы съели самый большой кусок и еще добавки попросили! — Нет, Фрайпан! Просто никто из девчонок не в состоянии был убить бедное животное! Это ты, Уинстон, живодер! — она обратилась к их временному собеседнику. — Быть может, у этого поросенка была семья: мама, папа, дедушка-свин, бабушка-свин, поросята... — Один. — прервал сочувствующую речь девушки Уинстон. — Что значит «один»? — Он был один. Ни семьи, ни поросят у этого свинтуса не было. Так что хватит мне тут речи пламенные устраивать! Я не хочу, чтобы мне ночью приснилась вся эта стебанутая семейка и устроила допрос «А почему ты заколол Джордана»? — пояснил парень. — Погоди, — остановилась она. — Ты дал этому поросенку имя? — удивилась девушка. — И ТЫ ЕГО ПОСМЕЛ ЗАРЕЗАТЬ?! Громкие споры прервал голос азиата, находящийся в верхнем углу комнаты: — Если вы сейчас, кланкорожие шанки, не заткнетесь, то сможете позавидовать судьбе этой свиньи! Все замолчали. Никто не хотел спорить с Минхо. Со злым Минхо. Со злым и совершенно не выспавшимся Минхо. На самом деле, после того, как Шелли ушла прошлым вечером в свою комнату, ребята еще пару часов играли в карты. На удивление, Уинстон начал обыгрывать Минхо, но его триумф длился недолго: азиат сообразил, что к чему и в итоге последнюю партию он вернул свое лидерство, но стебаться уже не представлялось смысла: было уже за полночь, а Уинстон заснул как и остальные шанки. Видимо, ему было не очень интересно наблюдать за тем как Минхо пытается покрыть его туз, и он решил задремать. Темноволосый парень уснул. Сидя. Прямо над картами. Минхо, заметив это, выругался, после чего толкнул своего недопобежденного товарища на кровать, а сам, убрав колоду карт в ящик письменного стола, забрался наверх и попытался заснуть. Правда, ничего не выходило: то поза неудобная, то подушка недостаточно мягкая, то нога затекла. Один словом — сплошные неудобства. Еще азиату посреди ночи показалось, что со стороны вентиляции доносятся какие-то подозрительные звуки, но парень решил, что ему просто кажется. Из-за бессонницы Минхо заснул ближе к двум ночи, отказался идти на завтрак, а после десяти до настоящего времени к ним пришла Шелли и начала вести беседу по поводу бытия группы А и группы В в Глэйде и Филдрейде. Подходило время обеда, но многие ребята еще сидели в комнате: Фрайпан с Уинстоном не были голодны, так как первому Шелли отдала свою кашу, которую она терпеть не может, а вот второй шанк съел порцию Минхо и Ньюта — он подумал, что обыграл азиата ночью в карты, но после съеденной порции понял, что это Минхо его обыграл. И умный Уинстон решил съесть порцию Ньюта, чтобы окончательно зажраться и заесть ноющую совесть манной кашей. Блондин, кстати, спал, поэтому Уинстону нечего было бояться. — Ладно, не будем мешать вершиться правосудию, — обратился Фрайпан к Шелли, указывая на Минхо, который даже не подозревает, что он остался без завтрака. — Идем в столовую, скоро обед будут выдавать. Интересно, что сегодня? — Суп с фрикадельками и куриные нагетсы, — не задумываясь, ответила на, по сути, риторический вопрос Шелли. — Ты уже успела расписание еды выучить? — хохотнул темнокожий, поднимаясь с пола. — Три подхода по четыре раза, — подмигнула девушка. — Про что, про что — а про еду всегда помню! Заметив, что Шелли еще зашнуровывать кеды, Фрайпан покинул комнату, сказав той, что займет им очередь в автомат. Понимающе кивнув, девушка слезла с кровати Томаса и начала махинации со своей обувью: она несколько раз попыталась завязать крепкий «морской узел», благодаря которому ей бы не пришлось их перевязывать, но в итоге, плюнув на это, по-обычному зашнуровала темно-синие кеды и поднялась, вытянувшись во весь рост. Инстинктивно посмотрев наверх, Шелли заметила Ньюта: тот положил правую руку под голову и дремал с новым, для девушки, выражением лица — он не хмурился. Она не раз замечала, что Ньют перестает хмуриться только тогда, когда удивлен или смеется. Это весьма шло светловолосому, но девушка не хотела самой себе признаваться, что может испытывать симпатию к какому-либо парню — ведь кроме Эриса, Шелли, сколько себя помнит, больше не контактировала ни с одним мальчиком. По крайней мере после того, как попала в Лабиринт. Сейчас же она общается с Томасом, Минхо, Фрайпаном, Уинстоном и еще с парой ребят из группы D, которые приходились ей соседями. Но такое Шелли испытала впервые — она поняла, что на подсознательном уровне ставит Ньюта на равне с Эрисом: правда первого она знает три дня, а последнего — восемь месяцев. Но она никогда не замечала за собой подобного: ей не особо нравилось наблюдать за Эрисом хоть в Лаборатории, хоть в Лабиринте, хоть здесь — в Лаборатории она в основном общалась с Рейчел и проводила с ней все время напролет; а в Филдрейде девушка больше общалась с Соней, которая как раз и была влюблена в Эриса. Сама блондинка это упрямо отрицала, но Шелли-то все знала, правда молчала: она хотела, чтобы ее лучший друг и лучшая подруга сошлись, но последняя думала, что Эрису небезразлична темноволосая Рейчел, поэтому та и молчала о своих чувствах. Шелли глубоко вздохнула. Больше Соня с ней не заговорит о том, какой Эрис особенный, а Рейчел — редкостная стерва. Потому что Сони больше нет. Шелли вместе с Эрисом и Рейчел оставили ее, Гарриет и добрую половину девчонок там, за стенами Лабиринта. На коньячных глазах навернулись слезы и Шелли, судорожно вздохнув, направилась в столовую.

***

Почувствовав приятный запах, Ньют открыл глаза. Перед его взглядом промелькнула Шелли, которая спиной сидела к блондину и, сидя на полу, ела что-то вкусное. Размяв руки, светловолосый спустился со второго этажа двухэтажной кровати. Шатенка, услышав скрип кровати, даже не оборачиваясь, поздоровалась с парнем. Тот грустно улыбнулся и заметил, что на Шелли красная майка и темные джинсы, а это значило только одно — привезли другую одежду. Обернувшись к двери, Ньют понял, что мыслит верно — около входа стояло несколько пакетов с вещами. Подойдя ближе, в каждом из пакете Ньют заметил приложенный листочек. В своем он обнаружил записку с надписью «А5». Спасибо за то, что не субъект. Светловолосый обернулся за плечо: Шелли сидела в таком же положении, что и до этого, но парень, смутившись единственной девчонки в комнате, пошел в ванную комнату и там переоделся в белую кофту и новые штаны, пахнущие хлопком. Или хлоркой — Ньют не разбирается в запахах, правда вчера в душевой воняло хлоркой, так что это, скорее всего, хлопок. Шелли ела куриные наггетсы — именно благодаря их манящему запаху проснулся блондин. В другой руке девушка держала какую-то книгу, название которой Ньют так и не увидел — обложка была заклеена плотным куском картона. — «Портрет Дориана Грея», — сказала Шелли. Ньют сначала не понял, к чему она это сказала, но потом до него дошло: видимо, девушка заметила заинтересованный взгляд парня, направленный на книгу. — Интересно? — Не очень. Я прочитала немного, но мне уже не нравится. Не мой, так сказать, типаж, — призналась девушка, откладывая книгу в сторону. — Я больше фанат детективов и приключенческого жанра. — продолжила Шелли. — Здесь же рассказывается об успешном молодом человеке с приятной внешностью, который благодаря своему личику добился большего, чем добиваются по-настоящему целеустремленные люди, пашущие каждый день. — Почему тебе не нравится? — Типичный шаблон «идеальной» жизни. Ведь в настоящем мире все не так, — грустно вздохнула девушка. — В современном мире у всего есть своя цена, и порой она велика. А главному герою все плывет в руки само. Так не бывает! — Шелли по-детски надулась. Ньют посмотрел на девушку. Сейчас она напомнила ему маленького ребенка, недовольного волшебной сказкой. Блондин знал, что он в своем прошлом читал эту книгу, и он примерно помнит сюжет: главный герой, ослепленный своим желанием, совершает сделку, которая впоследствии полностью меняет его жизнь. Раз Шелли читает только начало, то пусть ей пока кажется, что так не бывает. Светловолосый решил подогреть интерес девушки и сказал: — А мне она понравилась. Шелли удивилась. — Ты читал эту книгу? — Ньют кивнул. — Правда, — нехотя добавил шанк. — Эта тема с одиночеством слишком заезженная, но с другой стороны было интересно узнать точку зрения автора. — Одиночество? — снова кивок. — Не люблю одиночество. Шелли задумалась, блуждая взглядом по комнате. Спустя несколько секунд девушка, прикрыв веки, выдохнула и прошептала: — Мне кажется, что одиночество — это страшно. Да, иногда оно полезно, — шатенка усмехнулась. — Например, чтобы подумать о своем или решить какую-то проблему. Но, — она решительно продолжила. — Мне даже страшно представить, что бы случилось, пройдя я свой путь отсюда из Лабиринта в одиночестве. Я бы, наверное, сошла с ума. — Эрис никогда тебя не бросит. — не подумав, бросил блондин. — Я знаю. Он так же говорит... — девушка за все время разговора впервые улыбнулась. — Как и мы... Шелли посмотрела Ньюту в глаза. — Если бы в тот день ты не заговорила с Томми, то вряд ли бы мы сейчас так были расслаблены. Спасибо, что не оставили нас: показали, рассказали про все здесь. Я это очень ценю. Девушка задумчиво подняла бровь. — Ну, в смысле... — Ньют замялся. — Я ценю это как второй лидер группы. Шелли понимающе кивнула. Она понимает, что сейчас Ньют в первую очередь беспокоится о своих друзьях. Ей стало стыдно: шанки доверяют ей, доверяют Эрису, а те лгут им, глядя в глаза. Что было бы, если бы Ньют узнал о том, что Эрис и Шелли оставили своих друзей на верную гибель, когда сами сбежали в Лабиринт в надежде найти выход? Наверняка, он бы рассердился, а шатенка не хотела, чтобы тот еще больше хмурился. Конечно, Ньюта в гневе она еще не видела, но зная свой порой надоедливый характер и неуемный нрав Эриса, им скоро предстоит познакомиться поближе. Шелли уже давно приняла решение: она расскажет, как только ребята будут к этому готовы. Она не хотела, чтобы ее считали предателем, который ради собственной жизни пожертвовал несколькими десятками других. Если она и попросит Эриса рассказать про случившееся, то только Томасу, Минхо и остальным глэйдерам. Светловолосый должен услышать это от нее сам, а не через сарафанное радио. Девушка протянула Ньюту контейнер с нежнейшими котлетами из курицы, сделанных по типу наггетсов. Тот взял несколько штук и сразу запихнул себе в рот — мясо буквально начало таять во рту. Если про столовую еду все говорили «это не стряпня Фрая, но сгодится», то эти котлеты, признаться, рядом с беконом Фрайпана даже рядом не стояли. Мясо было настолько нежным и вкусным, что парень закрыл глаза, наслаждаясь блаженством вкуса. Заметив пристальный взгляд Шелли, который она сразу же отвела, парень поперхнулся, а та с улыбкой похлопала его по спине. — Когда я говорю про одиночество, — начала она, — Я забываю, что другие люди — не я: им может лучше побыть в своем тихом и уютном мирке, в котором нет места посторонним. — она опустила взгляд. — Прости, я просто люблю наблюдать за людьми. Парень качнул головой, мол «можешь не извиняться». Девушка вновь взяла книгу в руки: после десяти минут неловкого молчания она перестала предпринимать попытку прочитать хоть один абзац, ведь ее мысли всецело занимало то, что вскоре ей предстоит ребятам поведать правду о случившемся в Лабиринте группы В. И как можно скорее. Посмотрев на Ньюта, она встретилась с глазами шоколадного цвета, которые неотрывно наблюдали за ней. Никто из них взгляда не отвел.

***

— А это у вас что, фишка такая? — спросил блондин, следуя за Шелли по коридору. Девушка обернулась, взглядом спрашивая что он имеет в виду. — Ну, — начал пояснять парень, — В первый день, еще в столовой я заметил, что у Эриса какой-то пустой взгляд. Вечером, когда я провожал тебя до комнаты и там уже познакомился с ним, он выглядел более жизнерадостно. И ты: когда к нам подсела, ты словно светилась изнутри, но как только подошел Крысун, твои глаза словно перестали излучать искры, придающие тебе такой милый вид. — сказал парень, продолжая следовать за шатенкой. Шелли затормозила. Он что, считает ее милой? Нет, ей послышалось. Наверняка послышалось. Постараясь скрыть румянец, она подтвердила его догадку: — Что-то вроде того. Я не считаю этой фишкой, но Эрис попросил так делать, если на нас будут обращать внимание «Спасатели». Эрис делает, как ты выразился, «пустой взгляд» каждый раз, когда покидает комнату. Я это делаю на автомате. — Мне знаком этот взгляд. — Прости? — Шелли окончательно остановилась. — Так выглядел Томас, когда рассказывал нам о том, что раньше он работал на ПОРОК. Как его заставляли что-то делать с нами, а потом его зачем-то отправили к нам. Это было еще в Лабиринте, — парень нахмурился, явно не в восторге вспоминая эти события. Шелли задумалась. Ей в Лабиринте снились непонятные сны. Она помнила обрывки воспоминаний: какие-то экраны и мониторы, отчеты исследований, вывешенных на специальных стендах... Еще она помнит странного мальчика, которого словно впервые видела. Но что-то ей подсказывало, что он не просто так ей снился: это значило, что в прошлом их что-то тесно связывало. И громкий, властный, женский голос, повторяющий одно и тоже: «ПОРОК — это хорошо» — Шелли, — хриплый голос с акцентом. — Прости. Не я должен был тебе про это рассказать. — Ньют, — девушка обратилась к нему, — Все нормально, правда. — то, что блондин нахмурился явно говорит о том, что он не сильно в это поверил. — Мне кажется, — Шелли на секунду замешкалась. — Нас с Томасом что-то связывает, ну... или связывало. — светловолосый опешил. — Ты хочешь сказать... — Да. Я хочу сказать, что, быть может, я тоже работала на этот ПОРОК, — удрученно призналась девушка. В груди Шелли все выворачивалось наизнанку от это мысли. Не могла же она просто так работать на этот гребанутый ПОРОК, не имея цели или, по крайней мере, стимула. Ньют вздохнул с неким облегчением. Он был рад, что не договорил свою фразу целиком. Во-первых, он бы смутился из-за того, что оказался не прав, хотя это, на самом деле, хорошо. Ну а во-вторых, у Томаса есть Тереза, а у Шелли — Эрис. В этот момент он понял, что лучше бы это был Томми.

***

— О, вы только посмотрите, они вернулись! — задорно прогорланил азиат. — Выспался, солнышко? — Минхо напрямую обратился к Ньюту. Решив не отвечать на вопрос, светловолосый под общий смешок сел рядом с Фрайпаном. Он облокотился рукой на стол и задумчиво начал тереть переносицу. Его царапина, полученная в Лабиринте, почти зажила и парень перестал отвечать на просьбы Минхо о том, чтобы первый сходил в медпункт зашить ее, чтобы блондин вдруг не заразил кого-нибудь СПИДом из-за крови. Пару раз азиат отделался щелбаном, а после крепкого подзатыльника от Шелли он вообще перестал шутить на эту тему. Шелли присела рядом с Минхо. Она впилась жадным взглядом в порцию наггетсов, которые азиат так и не доел. Минхо, заметив голодный взгляд Шелли на котлетах, усмехнулся. Он передал ей свою порцию, которую не собирался доедать из-за плохого настроения, а девушка приняла ее с тихим «спасибо». Правда, шатенка не стала ее есть: вместо этого она закрыла контейнер и положила его себе на колени. Парень недоуменно нахмурился, а Шелли пояснила: — Я делаю запасы. Не только для того, чтобы в любое время кушать, а также делиться с другими ребятами. Ох, а еще мне надо кормить Белку, — азиат только согласно кивнул, пытаясь вспомнить, кто такая Белка. Вспомнив черта с кошачьими ушами, он решил, что пусть эта кошка наконец-то наестся вдоволь и, быть может, перестанет кидаться на людей. Эрис в тот вечер им кратко пояснил, что к Белке лезть не стоит и показал тонкий шрам на пальце, которым одарила его кошка полгода назад. — Ребят, а где Томас? — будничный шум столовой внезапно стих, и вопрос Ньюта прозвучал как гром посреди ясного неба. По крайней мере, ему так показалось. — Он вместе с Эрисом тусуется, — бросил Фрайпан. — Еще до завтрака он куда-то свалил, а потом в столовой они сидели за одним столиком и ушли в Южное крыло. — начал жестикулировать руками бывший повар. Шелли это не понравилось. Эрис ей предлагал идею с тем, как проникнуть в Восточное крыло, за что получил по хребту и услышал от девушки, что она не настолько бесбашенная и сумасшедшая, чтобы помогать ему, рискуя в том месте, где они вроде бы не должны ничего опасаться... Правда, если бы не сумасшедшие идеи Эриса, то ребята до сих пор бы не нашли выход из Лабиринта. За неделю до того рокового дня он предположил, что выход из Лабиринта это Обрыв, и у них есть шанс выбраться, но никто не разделял энтузиазма парня — все боялись наткнуться на гриверов, и поэтому с того дня Гарриет запретила покидать Эрису Филдрейд. Но Шелли очень хотела найти выход из Лабиринта, поэтому она стала обдумывать вместе с ним план действий и они пришли к выводу: спрыгнуть с Обрыва — единственный выход из данной ситуации. «Если это не выход, то умрем быстро» — сказал в один из вечеров Эрис Шелли. Шатенка не боялась умереть. Единственным страхом девушки всегда было одиночество. Но Шелли окружали друзья — Гарриет, Соня и, конечно же, Эрис. С Рейчел Шелли познакомилась ровно за две недели до того, как они сбежали в Лабиринт. Шелли не испытывала какую-то неприязнь к брюнетке, но и лучшими подружками они тоже не были. Соня и Гарриет сразу были против идеи с Обрывом, поэтому когда Эрис в очередной раз пытался их вразумить, девчонки скинули его в яму, где он бы провел в одиночестве всю ночь. Если бы не Шелли. После наступления сумерек шатенка пришла вместе с пледом и легким перекусом для парня. В ту ночь Шелли рассказала правду о том, почему она перестала изучать Лабиринт. Она пообещала Эрису, что они выберутся любой ценой. На утро Гарриет нашла Шелли, спящую на плече Эриса, после чего первую отчитала, а второго оставила в Яме до обеда. Шелли рвалась в Лабиринт, дабы дойти до Обрыва и подтвердить слова Эриса о том, что там иллюзия. Гарриет не пустила ее под предлогом, что ее помощь нужна здесь, в Филдрейде. В конце-концов, девушка взбесилась и она приняла быстрое решение — этим вечером она покинет это ужаленное местечко. Когда Северные ворота стали закрываться, Шелли с Эрисом на пару бежали до них, моля о том, чтобы они успели прошмыгнуть сквозь щель. Никто их не заметил, кроме Рейчел: она помогала на Грядках и поняла, куда бегут ребята. Не задумываясь, девушка присоединилась к ним. Тогда уже весь Филдрейд был на ушах, и Гарриет пыталась остановить безумцев, но у нее это не вышло: Эрис, Шелли и Рейчел скрылись за стенами Лабиринта. В тот вечер Соня с горечью написала на одной из стен имя Эриса и Шелли — двух самых важных для нее людей, так глупо погибнувших, пытаясь отстоять собственное мнение. Шелли на мгновение выбралась из омута воспоминаний, и спросила у Фрайпана: — А ты не помнишь, было ли что-нибудь у них на руках. Какие-нибудь планы, карты, чертежи... Хоть что-нибудь... — девушка боялась, что это правда. Чернокожий парень задумался, но мотнул головой, вспоминая, что при себе у них ничего не было. — А, кстати, — оживился Минхо. — Я постоянно хотел спросить об этом, но постоянно забывал, — улыбнулся азиат. — Чем занимается Эрис? Почти каждый раз, когда я его видел, он копошился в каких-то чертежах и что-то искал. Зачем ему это? И что это за чертежи? Вздрогнув от такого шквала вопросов, Шелли ляпнула первое, что пришло в голову: — Он хотел быть инженером. — немного подумав, шатенка добавила: — Или архитектором. Он еще не до конца определился. — Он помнит, кем хотел быть? — удивился Уинстон. — Ну да... — неуверенно протянула Шелли. — Просто однажды у него сработала мышечная память, и он понял, что хорошо рисует и умеет аккуратно чертить, — она усмехнулась. — Эрис самостоятельно сделал вывод. Каждый за столом напрягся: шанки хотели вспомнить, кем они хотели быть в детстве. Ну, или пофантазировать, в конце-концов. — Я думаю, что хотел быть космонавтом. — уверенно прошептал Уинстон. — Мне всегда нравились звезды: что-то в них притягивает, словно магнит, — пояснил парень, вспоминая, как он любил смотреть на ночное небо в Глэйде. — А я, наверное, хотел быть поваром. — ну, ответ Фрайпана никого не удивил. — Я даже не знаю, что такого придумать, чтобы переплюнуть вас, — пошутил Минхо, улыбаясь. — Тогда я хотел бы быть... Скажем, археологом, — его ответ всех ошеломил. — Это потому, что ты был в Глэйде бегуном? — усмехнулся Уинстон. — Нет, шанк стебанутый! Хотя... Археологами же считаются люди, которые могут по куску булыжника определить, видел он его-когда нибудь, или нет? Хотя, нет — наигранно удивился азиат. — Я же не смог найти выход по булыжникам, а наш «Томми» — Минхо широко улыбнулась хмурому хромоногому блондину, — Сбежал в Лабиринт ночью, а на следующий день нашел стебанутую дверь в Логово гриверов. — Томас выжил в Лабиринте ночью? — впервые за долгое время испугалась Шелли. — Ну да... Так говоришь, будто ты не удивлена, а... обеспокоенна? — азиат попытался разглядеть меняющиеся эмоции на лице шатенки, но так ничего и не понял. В итоге он пришел к самому просто выводу: — Ты тоже оставалась в Лабиринте на ночь? У девушки перехватило дыхание. Ночь, проведенная ей в Лабиринте — самое страшное воспоминание, которое бы она хотела вычеркнуть из своей жизни. В ту ночь они вместе с Эрисом и Рейчел напролом бежали к Обрыву, и их подгоняла дюжина свирепых гриверов, готовых в любую минуту перерезать тебя пополам. В тот раз Шелли впервые почувствовала адреналин: ее правая нога перестала болеть, словно никакого артрита и не было. Но то, что приток адреналина помог ей спрыгнуть в Обрыв, вовсе не значило то, что нога пройдет. В Лаборатории она судорожно пыталась не хромать, но обессиленная девушка упала, стараясь не плакать из-за своей участи. Она спасла жизнь, жертвуя своей рукой и возможностью нормально передвигаться. Шелли не унывала — она научилась писать левой рукой и стала чаще ей пользоваться, чем правой. Нога болела, но Шелли грела мысль о том, что все это было не напрасно. Ведь если бы не она — ее вечно смеющаяся подружка умерла бы раньше. Еще до того, как Шелли с Эрисом и Рейчел их бросили. — Нет. Повисло молчание. Но лицо Шелли ничего не выражало: ни чувства, ни какие-либо эмоции. Все ребята сделали вывод и предположили, что, возможно, кто-то из близких ей людей на ночь остался в Лабиринте и не выжил. Решая не мусолить эту тему, парни продолжили обыденно обсуждать повседневные вещи. И Ньют стал единственным, кто понял — Шелли лжет.

***

— Почему ты это сделала? Голос с характерным британским акцентом прорезал нагнетающую тишину в ванной комнате. После столовой ребята ушли в Северное крыло и весь вечер собирались провести за обсуждением того, когда назовут их имена. С момента прибытия группы А забрали уже шестнадцать человек, и трое из них — шанки, присоединившиеся к Томасу тогда, когда он бежал в Лабиринт. Парни долго ликовали, после чего все же ушли в Восточное крыло и больше их никто не видел. Шелли посмотрела в отражение зеркала: прямо за ее спиной, около двери стоял Ньют. Глубоко вздохнув, девушка решила не паниковать раньше времени и со спокойным, наигранным безмятежным лицом развернулась к светловолосому. — О чем ты говоришь? Ньют нахмурился еще больше. Его взгляд выражал непонимание того, почему девушка солгала им. Там, в столовой, блондин заметил, что Шелли слишком долго раздумывает над ответом, стараясь глядеть себе под руки. Нет, он плевать хотел, почему она не рассказала остальной группе — это понятно, она с ними не так близко общается — ему было интересно, почему она не рассказала об этом ему. Ньют подошел на шаг ближе. — Про Лабиринт. Ты же оставалась в нем на ночь, верно? Еще шаг. — Нет, я не понимаю... Ньют, ты... Девушка инстинктивно отошла на шаг назад — ее поясница уперлась в раковину. — Ты все понимаешь. — пугающе спокойным голосом сказал парень. Шаг. — Ты оставалась на ночь в Лабиринте, — это был не вопрос, а утверждение. — Почему ты не рассказала об этом? Шаг. — Я могу понять, почему ты не рассказала им, но мне... Он остановился. На его глазах промелькнуло удивление и понимание. — Вы мне врали. Шелли испуганно замерла. Если он решит, что девушка специально врала, скрывая свои поступки, то поделом ей. Она была с этим согласна. Но если Ньют решит, что не собиралась рассказывать ему об этом, то тогда она потеряет все. — Нет, Ньют, послушай, ты... — Шелли. Что вы скрыли? — парень выделил каждое слово, явно намекая, что это была не просьба, а приказ. Приказ сознаться в том, что скрывали за рамками лжи Шелли и Эрис. Ньют хотел подойти еще ближе, чтобы увидеть в глазах девушки какое-то раскаяние. Ну, стыд, уж если на крайняк. Но потом он понял, что подходить больше некуда — он стоял прямо перед лицом Шелли, чувствуя на своем лице ее сбившееся дыхание. Он мог рассмотреть каждую искру, находящуюся в ее коньячных глазах. Каждую искру, которая встречалась с шоколадными глазами Ньюта ежедневно. Но это бы не дало ответа на заданный вопрос. Как и губы Шелли, нервно подрагивающие из-за тяжелых вздохов. Опустив на них взгляд, Ньют впопыхах вернул его на место — он не хотел рушить жизнь девушки одним поцелуем. А Шелли, казалось, этого не заметила — она пыталась придумать правдоподобную ложь, которую собиралась скормить парню. Но, с каждой секундой все больше и больше утопая в этих ореховых глазах, ее уверенность спадала на нет. Она судорожно вздохнула, и уже собиралась сказать Ньюту правду, как вдруг со стороны послышался громкий стук и непонятные возгласы глэйдеров, оставшихся в комнате. Взглянув последний раз в глаза Шелли, Ньют развернулся и рваными шагами направился к ребятам. Шелли последовала за ним. То, что они там увидели, слегка озадачило их.

***

Томас уперся локтями в матрац, загромождающий вход в комнату. — Томас, в чем дело? — спросил светловолосый. Обернувшись, Томас осмотрел ребят безумным взглядом. Заметив среди подростков Шелли, он облегченно выдохнул и сказал, словно обращаясь не только к девушке, но и к другим шанкам: — Это все ПОРОК. И всегда был ПОРОК. Брюнет подошел к другой кровати и, одним махом вытащив матрац, приложил его к двери. Минхо хотел было помочь, но потом до него дошло, что с Томас из-за общения с Эрисом немного не в себе. Азиат знал про старческий маразм, но все же решил, что дело здесь в чем-то другом. Поэтому парень с упоением продолжил слушать пламенную речь бегуна. — Ава. Она жива! — Ава? — Ньют не понял, о ком говорит Томас. Блондину показалось, что это имя он уже где-то слышал, но он постарался отбросить все размышления и выслушать шанка. — Ава Пейдж. — все обернулись на Шелли, которая произнесла это испуганным шепотом. Заметив непонимающие взгляды парней, Шелли выдохнула и сказала простым понятным для глэйдеров языком: — Это та тетка, выбившая себе мозги в послании в Лаборатории. Она Советник, работающий на ПОРОК. Ничего не поняв, Ньют развернулся и подошел к Томасу и, смотря ему прямо в глаза, спросил: — Что ты видел? Вдруг со стороны одной из двухъярусной кровати послышался шум. На пол вылетела решетка, и мигом из-под спального места Томаса вынырнул Эрис, держащий на спине два рюкзака, а в руках сумку. Шелли нисколько не удивилась такому появлению, но все-таки хотела спросить, что они там такого увидели, что Эрис без раздумий собрался бежать. Не дав ей даже открыть рот, русоволосый сказал: — Это ПОРОК. Там они держат подростков, которых вроде как отправили в Убежище. Точнее, их тела. если мы не поспешим, то будет висеть на проводах вместе с ними. Шелли вздохнула, с удручающим ощущением, что сейчас ее мир разрушится. Прочитав все по темным глазам девушки, Эрис ответил на так и неозвученный вопрос: — Рейчел тоже там.