The Cure For Him

— Мы должны вам кое-что рассказать. Все глэйдеры заинтересованно посмотрели в сторону филдрейдеров. Эрис сказал эти слова таким будничным тоном, что даже в голове не укладывалась причина, по которой его подруга так сильно нервничает. Шелли теребила край пледа, на котором удобно устроилась несколько минут назад. Напряженную обстановку разрядил азиат: — Ты так сказал, что будто решил нас убить, а перед этим признаться. Эрис закатил глаза. Вот чей-чей, а неугомонный характер азиата ему сразу пришелся не по душе. Трудно поддерживать хорошие отношения двум людям, которые знают лишь три языка — сарказм, ирония и мат. — Я вам соврала. Томас впервые за долгое время нахмурился и не понял, к чему Шелли склоняет разговор. — Ты это о чем? — подозрительно спросил Минхо. Ему даже и думать не хотелось о том, что его новая подруга оказалась лицемерной тварью. — Я вам... всем вам, — уточнила Шелли. — Всем вам я должна это рассказать. Пожалуйста, не вините Эриса. За этот поступок нести ответственность должна только я. Азиат удивленно посмотрел на девушку. Будто сейчас она расскажет то, за что ее сразу захотят сжечь. Все вместе, решив единогласно. Ньют зажмурил глаза и попытался морально приготовиться. Он, в отличии от остальных шанков группы А, примерно представляет, о чем сейчас пойдет речь. Хоть ему и было интересно то, что произошло на самом деле, но он боялся как могут отреагировать остальные глэйдеры. Для себя он решил, что прислушается к мнению ребят в первую очередь, а потом уже сделает собственные выводы. Немного поерзав на пледе, Шелли начала свой рассказ: — В один из вечеров в Филдрейде мы с Эрисом приняли решение — сбежать в Лабиринт перед закрытием. — девушка постаралась не обращать внимания на удивленные и озадаченные взгляды ребят, стараясь собрать всю картинку целиком и максимально кратко описать произошедшее. — Дело в том, что Эрис, изучая Лабиринт, нашел Обрыв, который тогда нам казался единственным возможным выходом. Мы хотели сами досконально изучить его, но наш лидер нам не позволила... — Гарриет всегда беспокоилась о безопасности филдеров, — неожиданно продолжил за девушку Эрис. — Поэтому она не хотела рисковать чьими-то жизнями только ради того, чтобы мы проверили теорию. Тогда мы предложили свою кандидатуру в качестве добровольцев спуститься с Обрыва, но тогда она еще больше рассердилась и скинула нас в Яму на пару дней. Видимо она решила, что таким способом выбьет из нас все дерьмо, но мы просто так не сдались. — Я изучала макет Лабиринта. Изо дня в день я говорила Гарриет и Соне о том, что если Обрыв не окажется выходом, то тогда его попросту не существует. Но они меня не слушали. — добавила Шелли. — Тогда за дело взялся я. Без спроса нашего лидера я ринулся в Лабиринт, чтобы подтвердить свою гипотезу и доказать, что Обрыв — всего лишь иллюзия, за которой скрывается выход. — произнес Эрис. — После возвращения меня вновь посадили в Яму. В тот вечер ко мне присоединилась Шелли и... — заколебался русоволосый. — Именно в тот вечер вы решили сбежать в Лабиринт на ночь? — задал вопрос азиат. Эрис, не раздумывая, кивнул. — Мы все рассчитали. Никто не должен был нам преградить путь, и поэтому проникнуть в Лабиринт не составляло никакого труда, но из виду мы упустили одну-единственную вещь... — замешкался Эрис. — Мы не стали брать во внимание то, что кто-то из филдеров решит увязаться за нами. — закончила за друга Шелли. — И этим, кхм, филдером стала... — Томас так и не успел закончить свой вопрос, как ему ответили: — Да. Рейчел увязалась за нами. Все замолчали. Филдрейдеры не спешили продолжать свой рассказ, а глэйдеры раздумывали над тем, что услышали. Томас, Минхо и Фрайпан были удивлены такой отчаянности ребят, Тереза с упоением хотела услышать то, чем все закончилось, а Ньют сделал для себя единственный вывод — в какой-то степени они поступили правильно. Негромко кашлянув, Шелли продолжила повествование: — Мы спрыгнули с Обрыва. Как бы это абсурдно не звучало, но да, — Шелли кивнула прищуренному Минхо. — Мы действительно полетели в пропасть, увязавшись за Эрисом. — Выбравшись, мы оказались в Лаборатории. На одном из голографических экранов мы получили послание от Советника Авы Пейдж, которая рассказала нам про Вспышку и про то, что мы, якобы, «избранные» — скептично сказал Эрис. — А потом за вами прилетели «Спасатели»? — оживилась Тереза. Шелли и Эрис посмотрели друг другу в глаза. Было видно, что они были в шаге от того, чтобы не помереть со смеху. Как, в принципе, они сделали. Правда Эрис захохотал во все горло, а Шелли прыснула в кулак, вмиг посерьезнев. Она так и не увидела реакцию группы А на то, что они бросили филдрейдеров на верную гибель. Шелли стукнула Эриса по коленке, дабы тот заткнулся. Но русоволосый успокоился спустя некоторое время, вытирая рукавом кофты выступившие от смеха слезы и ответил на вопрос Терезы: — Ага, конечно. Ну вообще-то мы прожили в Лаборатории четыре месяца, пока эти ублюдки не соизволили явиться перед нами. — И все это время вы жили без припасов? — выгнул бровь Фрайпан. — У нас с собой был только рюкзак Шелли. Туда она положила несколько яблок, пару книжек и Белку, — про последнюю Эрис сказал чуть ли не обвиняюще, так и не ответив на поставленный вопрос. Ведь помимо яблок в Лаборатории они нашли большие запасы консервов, паштета и другой нескоропортящейся еды. — А кто такая Белка? — поинтересовалась Тереза. Эрис, вмиг преодолев пару сантиметров, нагнулся к Терезе и легонько, чуть слышно прошептал: «Вон та черная срань. Дьявол во плоти» — он указал на черный клубок, свернувшийся подле Шелли. Брюнетка усмехнулась. Видимо их война началась еще задолго до «Спасателей». Шелли нервно почесывала ушко Белке. Эрис рассматривал свои руки. Тереза задумалась о чем-то своем. Фрайпан грел руки о пламя небольшого костра, который они развели перед ночным привалом. Минхо до сих пор задавался вопрос, как трое ребят продержались четыре месяца на «паре яблок». Ньют дожидался реакции глэйдеров. И только Томас размышлял об услышанном. — То есть вы их бросили? Шелли зажмурилась. — Получается, что так. Эти слова ядовитым дымом дошли до Томаса, а потом и до всех остальных. Напряжение так и читалось в изменившихся взглядах глэйдеров к филдрейдерам. Шелли пристыженно опустила глаза, борясь с противной щекоткой в носу. — Если вы, — обратилась девушка тихим дрогнувшим голосом, — не захотите с нами продолжить путь, то мы поймем. Наутро мы с Эрисом возьмем свои вещи и... — Нет. Все обернулись на Минхо, который так твердо это сказал. — Нет, ты не права. Все, что произошло в тот вечер лежит на вашей совести. Да, это так. Вы оставили их там, это ваша вина. И эта ошибка будет преследовать вас всю вашу жизнь. И никакой ценой вы это не исправите, — из-за серьезного и грубого тона азиата ни у кого и в мыслях не было возразить ему. — Но что важно — сейчас вы с нами. Вы помогли нам справиться там, у ПОРОКа. Быть может, если бы не Эрис, — он мельком посмотрел в сторону зеленоглазого. — То мы бы сейчас до сих пор находились в руках у этой корпорации монстров. А если бы не Шелли, точнее — ее спокойствие, то я бы в первый же день выбил двери ко всем чертям и убежал в пустыню, зовя вас за собой. — А если бы мы пошли за тобой, — продолжил издевательство Фрайпан, — То сейчас наши трупы гнили бы где-нибудь в пустыне. — Вот именно! — воодушевленно подтвердил Минхо. — Поэтому сейчас мы — одна команда. Нет никаких разделений — группа А, группа В. Без разницы. Да, вы правы в том, что мы очень сильно отличаемся. Но есть одна причина, объединяющая нас и других ребят из оставшихся Лабиринтов — все мы долгое время находились в руках ПОРОКа. Кто-то был незначительной пешкой, а кто-то мог помогать Создателям. — азиат стрельнул взглядом в сторону Томаса. — Да, люди совершают ошибки. Но немногие из них раскаиваются в содеянном. А такие люди заслуживают прощения. Минхо неуклюже встал со своего места, обошел костер и подошел к Шелли. Глядя в глаза, он сказал: — Ты будешь чувствовать вину. Очень долго. Ровно до того момента, пока не простишь себя сама, — уверенно отозвался он. — Но только представь, как они были бы счастливы, узнай то, что вы нашли выход из стебанутого Лабиринта! Ваш лидер бы гордилась вами. — добавил Минхо, смотря на филдрейдеров. Шелли горько усмехнулась. Минхо был чертовски прав, но сама себя она вряд-ли когда-нибудь простит. Вспоминая каждого человека, каждую девчонку, которую они там оставили, ей становится не по себе. Кареглазая не раз задавалась вопросом — что было бы, если бы они не решились на такой отчаянный шаг. И сбежала бы она, если бы знала, что последует за этим побегом — она не знает. Естественно, жизнь в Филдрейде была не сладкой, но прожить в Лаборатории четыре месяца, не имея никакой надежды гораздо хуже. — А почему вам так приспичило найти выход? — хриплым голосом спросил Томас. Он уже переварил информацию и в принципе был согласен с Минхо. Но на один вопрос он так и не получил ответа. Шелли замешкалась. Она хотела начать свой рассказ как раз-таки с собственных видений, но посчитала, что глэйдеры должны хотя бы узнать почему они выбрались втроем из Лабиринта. Теперь предстояло только одно — поведать о своих воспоминаниях. Хотя воспоминаниями это назвать трудно: какие-то размытые картинки, странные люди в белых халатах и много-много непонятных обрывков, картинок из прошлой жизни. Сначала она об этом боялась вообще кому-либо рассказывать, но вспомнив, как Ньют на это отреагировал, она решила более подробно описать то, что вспомнила там, еще в Филдрейде. — Мы хотели найти ответы на вопросы. С моего прибытия это было лишь мечтой — выбраться из Лабиринта и получить ответ на главный вопрос — «Почему мы здесь оказались и для какой цели?». Но ответ на этот вопрос я узнала за день до прибытия Эриса. Томас насторожился. Что-то ему подсказывало, что история повторяется: судьба Шелли очень похожа на судьбу Томаса в Глэйде. Перед прибытием Терезы Томас тоже вспомнил обрывки воспоминаний, как, видимо, случилось и с Шелли перед Эрисом. — После нескольких дней мы с Шелли все-таки поговорили по душам. В один из вечеров она сказала, что видела в своих воспоминаниях меня. Еще она помнит кое-что о том, зачем ПОРОК создал Лабиринт. И это совсем не та версия, которую нам рассказал Советник Пейдж. — Эрис развернулся к подруге и подмигнул, словно говоря: «давай, расскажи им». — Благодаря нам у человечества есть шанс выжить, не сгинув из-за Вспышки. Пейдж говорила, что все эти эксперименты с Лабиринтами были необходимы. Но единственное, что она забыла упомянуть — какими жестокими способами они пытаются достичь своей цели. А вы знаете, нам еще повезло, — безразлично хмыкнула девушка. — Не всех подростков-иммунов отправляли в Лабиринт. Далеко не всех. — Что ты хочешь сказать? — настороженно спросил Томас. Он до сих пор помнил ту беседу с ребятами в Глэйде, когда говорил, что работал с Создателями. Сейчас у него словно дежавю — правда, раскаивается не он, а Шелли. — В Лабиринт отправляли самых выносливых и сильных. Но не все дети являлись таковыми. Были те, кто с помощью интеллекта добивались большего, чем с физическими способностями, и таких оставляли работать на ПОРОК. Они делали многое: придумывали схему смены Лабиринта, управляли гриверами, жуками-стукачами и многими другими вещами... Но были и те, которым повезло меньше всего. Таких детей сразу сажали на провода и пытались «отнять» у них иммунитет. — Что значит «отнять»? — поморщился Минхо. — Как любимую игрушку что-ли? — Если тебе нравится такая альтернатива, то можно и так сказать. Они проводили над подростками чудовищные эксперименты — разрезали живых детей, изучали ткани их органов, клетки... В общем, им повезло меньше всех. — закончила Шелли, пряча замерзшие руки в складках пледа. Больше никто ничего не хотел говорить. Да и не о чем — на подростков накатила тоска по погибшему Уинстону и то, что сейчас они совершенно беспомощны. Каждый из ребят знал, что если их настигнет ПОРОК — им не спастись. И вряд ли они станут издеваться меньше обычного: вспомнив Лабиринт и их идиотский план «Спасателей», который подразумевал ввести каждую группу в заблуждение, якобы они спасли их от ПОРОКа и скоро их отправят домой, почти сработал. Не выдержав, Шелли ушла от ребят, присев возле бревна неподалеку от места привала.

***

Звезды. Они были такими невероятными. Она сидела у бревна уже около часа, откинув голову назад — наблюдала за ночным небом. Хоть девушку и пробирал лютый холод — уходить она не собиралась. Накопилось слишком много проблем и забот — хотелось просто отдохнуть, отстраниться от всех дел, словно они тебя не касаются. Смотря на яркие звезды, Шелли постепенно забывала, что находится в Жаровне — ночью здесь было холодно и складывалось ощущение, что здесь нет ни пустыни, ни высоких барханов, ни песка. Абсолютно ничего из перечисленного. Она обернулась — глэйдеры с Эрисом все еще сидели у костра. Неожиданно Эрис начал разговор, а после его подхватили и остальные — Минхо, Тереза, Фрайпан — все они начали про что-то возбужденно рассказывать. Шелли не уловила суть беседы, но прислушавшись, поняла, что они рассказывают смешные истории, произошедшие в Глэйде. Эрис же рассказал про свое прибытие, которое состоялось не самым веселым образом: первое, что там получил Эрис — удар в глаз. Разумеется, от Шелли, которая никак не ожидала вместо девчонки узреть в Лифте пацана. Со слов парня, Шелли после этого громко расхохоталась и умчалась на другой конец Филдрейда, якобы рассказать другим филдерам о том, как этому парню не повезло находиться в женском обществе. Шелли прекрасно знала, что парень чуть приукрасил тот случай: да, это было правдой, что она первым делом ударила его в левый глаз, но сразу после этого она убежала в лес, где просидела почти весь день. Она поддавалась депрессии — конечно она никак не ожидала встретить парня, которого недавно видела во сне. Шелли снова обратила свой взгляд к звездам. Издалека они кажутся красивыми, яркими, необычными. «Все это из-за непроглядной тьмы, которой окружены небесные тела» — решила шатенка. Шелли никогда не боялась темноты. Ведь без нее она бы никогда не увидела звезд. Девушка рядом с собой услышала шуршание и, быстро выкинув мысли из головы, посмотрела на подошедшего: Томас присел рядом с шатенкой, явно хотя о чем-то поговорить. Или чем-то поделиться. Кто его знает. Шелли поджала под себя ноги и стала ждать, когда Томас задаст вопрос, ради которого он сюда пришел. Долго ждать не пришлось: — Ты ведь работала на них, не так ли? Шелли удовлетворенно дернула уголком губ. Как говорится, рыбак рыбака видит издалека. — Да, это так. Если мне не изменяет память, — она повела плечом. — ты тоже работал на ПОРОК. Томас уныло качнул головой. — Мне вот что интересно: почему мы стали на них работать? Был ли у нас какой-то мотив или стимул, чтобы работать с этими извергами? — Я не знаю. Точнее говорить, не помню. Но он определенно был. Не знаю, что такого они мне предложили, что я села за пульт управления. — Ты работала над Лабиринтом? — удивился бывший бегун. — Не совсем. Я его моделировала, совершенствовала. А ты, если мне не изменяет память, следил за Лабиринтом своей группы. Томас удивился. «Откуда она может это знать?» — поразился парень. — Все просто: в своих воспоминаниях я увидела вас — тебя, Терезу, Эриса и Рейчел. Насколько я помню, вы были важны для ПОРОКа, поэтому они из-за чего-то не отправляли вас в Лабиринт. До недавнего времени. — пояснила девушка. — А ты не помнишь, почему нас отправили туда, раз мы на них работали? — Томас спросил с явной надеждой. Шелли на это лишь покачала головой. — Прости, Том. Этого я не знаю. Но, — неожиданно добавила девушка. — Мое шестое чувство подсказывает, что это их отправили из-за тебя. Томас дернулся. Нет, из уст Шелли последнее предложение не звучало грубо или как-то обвиняюще. Словно на эти слова в голове парня проскользнуло что-то знакомое. Будто в прошлом ему эти слова уже кто-то говорил. Но кто — он так и не вспомнил. Неожиданно даже для самих Шелли и Томаса к ним присоединился Ньют. Светловолосый успокоил Томаса, сказав, что Фрайпан просто устал. Из сказанного блондином Шелли поняла, что Фрайпан сказал что-то вроде того, что в Глэйде им было лучше и зря они оттуда выбрались. Ньют сказал Томасу, что благодаря ему они свободны и теперь у них есть шанс на настоящее спасение. Он сказал, что не позволит ему сдаться перед какими-нибудь преградами или трудностями. Никогда. Ньют попросил Томаса попытаться заснуть, ведь с того самого момента, как они покинули «Спасателей», брюнет не делал никаких передышек. Прошлой ночью он так и не смог заснуть, поэтому сейчас бывший бегун решил, что есть толк в словах блондина, поэтому, пожелав спокойной ночи, он покинул место у бревна. — Прости. — это слово прозвучало из уст Ньюта как что-то по-настоящему глупое. Блондин сделал такой вывод по лицу Шелли — она непонимающе нахмурилась, спрашивая «какого черта это сейчас было?». Облизнув губы, он поспешил объясниться: — Прости за то, что случилось в ванной. Я не хотел, чтобы так и вышло и... — Все нормально, Ньют. Правда. — заверила девушка, облокачиваясь на бревно. — Почему ты не рассказала об этом Эрису? — О чем? — Шелли нахмурилась еще больше. Ньюту даже на мгновение показалось, что девушка может стать новым лауреатом премии «Самый хмурый шанк». По версии Минхо, естественно. Но это длилось недолго — через пару секунд Шелли широко улыбнулась. — А что я должна была ему сказать? «Эрис, ты прикинь, Ньют тут узнал, что я ему соврала насчет нашей группы. Он накинулся на меня в ванной и хотел... А черт его знает, что он хотел» — Шелли усмехнулась своим же словам. — В смысле «что хотел»? — не понял светловолосый. — Ну, мало ли... Вдруг ты меня хотел убить? Или повесить? А может, изнасиловать? Хотя нет, — внезапно передумала девушка. — Убить и повесить мою голову на стеночку, как трофей. Идеально. — И ты думаешь, что Эрис бы в это поверил? — недоверчиво хмыкнул Ньют. Хотя каждая из озвученных версий была для него пугающей. — Ну да. Он верит только тому, что видит сам. Ну или тому, что ему говорю я. Так что скорее всего он бы поверил во что-то одно: либо в трофей, либо в изнасилование. Выбирай что больше нравится, — Шелли впервые за время разговора посмотрела на Ньюта. Она не поняла его затуманенного взгляда и повторила свой вопрос: — Что, ничего не выберешь? Ньют сдержанно покачал головой. Ни то, ни другое ему на ум даже не приходило. Хотя... — Я был бы не против иметь такой трофей, — девушка поперхнулась воздухом, явно не ожидая такого честного ответа от парня, — но Эрис против не будет? Лично я бы не хотел, чтобы кто-нибудь забрал голову моей девушки даже в качестве трофея. Шелли тупо на него уставилась и единственное, что прошептали ее губы, был вопрос — «чего?». Осознав, на что намекнул парень, шатенка сдержанно прыснула в кулак и, закатив глаза, сказала: — Эрис, конечно, хороший человек. Он идеальный друг, идеальный лучший друг, идеальный спасатель наших задниц, — Шелли вдруг посерьезнела. — Но в качестве предмета воздыханий я его никогда не рассматривала. — Что? — удивился Ньют. — Прямо никогда? — Никогда. И ни за что. — Шелли вновь широко улыбнулась, а потом, словно опомнившись, добавила: — Если бы я хоть посмела в Филдрейде засмотреться на Эриса, то получила бы по своей головушке. — она почесала затылок, а улыбка так и не сходила с ее лица. Видимо, шатенка окунулась в омут хороших воспоминаний. Юноша недоверчиво прищурился. Полностью расслабившись, Шелли пояснила: — В Филдрейде была одна девочка. Я, наверное, упоминала ее, но скажу еще раз — Соня. Там она хоть и была одной из нескольких десятков других девчонок, которой нравился Эрис, но она так и не успела даже намекнуть ему о своих чувствах. В отличие от других филдеров, чувства Сони были непорочны. — заметив выражение лица Ньюта, Шелли попыталась прояснить ситуацию: — Ты что, правда не понимаешь? Он покачал головой. Шелли, казалось, уже была готова лопнуть от смеха, но, сдержавшись, она попыталась донести до парня очевидное: — Вот приведу простой пример: ваши пацаны и Тереза. Неужели никто не хотел ее поиметь... Разум Ньюта прояснился. Он хотел сглотнуть, но подавился собственной слюной. Парень бы так и не пришел в себя, если бы Шелли не стукнула его по спине пару раз. Так, для поддержки. Он даже не знал, что на это ответить. Хотя Шелли по его реакции все прекрасно поняла — юноша на этом как-то и не думал зацикливаться. Такая маленькая деталь почему-то грела душу Шелли, хотя сама она это осознала не сразу. Ньют решил, что не будет продолжать эту тему и сказал: — А почему ты говоришь о Соне в прошедшем времени? Разве нет надежды на то, что они выжили? Шелли перестала улыбаться. Ее взгляд вмиг посуровел и, казалось, она хотела отчитать парня, но сдержалась. — Ложная надежда никогда не согреет мою душу. Да, они могут быть и живы. Их могли бы вытащить эти чертовы Правые. Они бы при большом желании и сами могли отыскать выход, но... — Шелли замешкалась, подбирая нужные слова. — Какой от этого толк, если мы для них уже мертвы? Этот вопрос поразил Ньюта как гром. Он и сам помнил то, что вечером того самого дня, когда Томас ринулся в Лабиринт, он успел похоронить троих хороших людей — умного и справедливого лидера, лучшего друга-бегуна с неугомонным характером и новичка, который подавал большие надежды. Даже когда на следующий день Ворота открылись, Ньют не позволил дать себе ложной надежды — ровно до того момента, когда Зарт удивленно не выкрикнул «Не может быть!», а через коридор Лабиринта, петляя, азиат шел в сторону новичком в одну ногу, таща на себе тяжелого Алби. — Хотя, нет, — из воспоминаний светловолосого вывела Шелли. — Я конечно не буду надеяться на то, что они живы, но если они живы, то в живых мы с Эрисом вряд ли останемся. Гарриет нас задушит. Либо в крепких объятьях, либо на самодельной петле. Как, собственно, и Соня. Хотя нет, — повторилась девушка. — Меня-то она убьет, а Эриса маловероятно. Услышав имя девушки, Ньют словно протрезвел. Соня. Это имя казалось ему одновременно и очень знакомым, и чужим. Такое ощущение, что раньше он слышал это имя раньше. Быть может, даже общался с этой девчонкой. Но стебанутые Создатели заставили их забыть даже это. Шелли тихонько поднялась и, поправляя парку, решила отдохнуть. Остальная группа уже видела десятый сон: Минхо улегся в странной позе и сладко дремал, периодически вертясь во сне; Фрайпан положил руки под голову и утонул в царстве Морфея; Тереза спала на бледно-голубой простыни, одолженной у Эриса; сам русоволосый обнял себя руками и, спрятав голову в капюшон, прислонился к холодному камню, облокачиваясь на него; даже Томас, который вроде недавно покинул компанию Шелли и Ньюта, спал непробудным сном. Перед тем, как покинуть парня, Шелли тихо произнесла: — Спокойной ночи, Ньют. — Доброй ночи, Шелли. Светловолосый сидел у бревна еще около часа. Мысли вертелись в его голове как пчелы в улье, не давая насладиться ночной тишиной и безмолвием. Как скоро они покинут эту жуткую Жаровню? Как скоро они найдут Правую Руку? Как скоро они отправятся в Убежище? Ньют этого не знал. Решив все выбросить из головы, Ньют посмотрел на небо — многие звезды засветились еще ярче, а некоторые появились только сейчас, после наступления сумерек. Картина была действительно завораживающей. Перед тем, как устроиться недалеко от Томаса и Минхо, Ньют потушил костер, согревающий группу подростков в холодной пустыне.

***

— Вы отлично подходите друг другу! Вы оба разбиты и вас обоих все задолбало! Шелли закатила глаза. Зря Минхо увидел их вчерашний разговор с Ньютом. Или с Томасом. Шелли даже не поняла, чего это азиат к ней так прицепился. Да и сама она не поняла, как вдруг оказалась в компании этого болтуна — прошлые пару часов она шла наравне с Терезой и Эрисом, но сейчас она вырвалась далеко вперед, а уже там ее, видимо, догнал Минхо. — Хотя нет, у Томаса есть Тереза... кандидатурка себе так, конечно, но все же... Дальше Шелли не слушала. Она постаралась пропускать мимо ушей все слова азиата, но, не удержавшись, изредка смеялась над его шутками. Цель девушки — идти дальше. Будет это сопровождаться бормотанием Эриса, завыванием ветра или шутками Минхо — без разницы. Главное — не останавливаться. Но спустя пол часа Шелли и правда надоело это терпеть, поэтому она решила пойти на крайняк. — Если честно, я бы с превеликим удовольствием тебя сейчас убила, но на данный момент у меня немного другие приоритеты. Так что не соизволит ли Ваше Величество заткнуться? — Тебе что, не нравится разговаривать на тему парней? Пф, так бы сразу и сказала. — отмахнулся азиат, шагая по песку. Шелли развернулась, выдохнула и с сарказмом спросила: — Ты когда-нибудь думал о том, что картошка фри лучше парней? — Честно? Постоянно. Эта дорога обещает быть веселой.