***
— Томас, ты мне нужен. Эти четыре слова выделились так ярко, что Томас и забыл, что может кому-нибудь помочь. Он надеялся отвлечься от гнетущих мыслей, ведь за такой короткий промежуток времени случилось много всего. Юноша еще не оправился от прыжка Ньюта в Лабиринте, так помимо этого стало известно, что Чак отправится в Глэйд через четыре месяца. Да, Томас понимает, что четыре месяца это не так уж и мало, но Минхо также говорил за полгода до отправки группы А. Признаться, парню не хватало общества его близких друзей — Алби, Минхо, Ньюта... черт, да даже Галли! Томас чуть было не соблазнился самому прыгнуть в Лифт, вместо того, чтобы отправить туда Бена. Ему было плевать, что если он прыгнет в кабину и поедет в Глэйд, то никто его и не вспомнит — ему все равно. Главное, что самые близкие и надежные друзья будут рядом. А остальное и неважно. Тереза была глубоко погружена в деяния ПОРОКа и ей совсем не хватало времени на то, чтобы просто побеседовать с Томасом. Чака усерднее готовили к Первой Фазе, а с Шелли они не разговаривали несколько месяцев после того, как Ньюта отправили в Лабиринт. Он думает, что девушка бы и дальше хранила молчание, если бы блондин не решил покончить жизнь самоубийством. Когда Томас предложил ей сотрудничать, она немного успокоилась — скорее, она удивилась от того, что он готов помочь ей сравнять ПОРОК с землей с помощью тайной организации «Правая Рука». Шатенка про нее много не рассказала — она упомянула только о том, что знает лидера этой группировки с детства, и она в них уверена на сто десять процентов. Также она попросила, чтобы Томас не упоминал Правых в разговоре с кем-то из друзей, пусть даже и с теми, которым он доверяет. Шелли сказала, что позовет его, когда ей понадобиться помощь в составлении плана. Видимо, сейчас именно такой случай. Томас последовал за подругой, которая без стука зашла в комнату видеонаблюдения, где парень проводил все свободное время. Канцлер говорила, что юноша будет несколько раз в неделю отправляться в экспедицию в Жаровню. Первая его разведка в пустыне прошла удачно, так как парень нашел серебряную пулю, которые раньше использовали военные. Он отдал ее Ньюту, после чего парень и в глаза ее не видел. Ровно до того момента, как не увидел ее на шее Ньюта, когда того вытащили из Лифта другие глэйдеры. Как она у него оказалась ему неизвестно, так как про протоколу тем, кто прошел Стерку запрещается брать с собой вещи, которые могут напомнить о прошлой жизни, до Лабиринта. Это странно. — Ты доделала план? — с удивлением протянул Томас, глядя за девушкой, которая судорожно убирала чертежи в потайную полку, находящуюся в полу комнаты. Вообще, комната Шелли стала какой-то... другой. Здесь больше не было света, ярких предметов и коврика, на котором ребята так любили сидеть. Шторы были постоянно закрыты, от чего комната стала еще более мрачной. Со слов Шелли, она просто решила чуть-чуть поменять интерьер, но Томас понимает, что все из-за того, что больше некому за ней приглядывать. Раньше это было не так заметно, но после того, как Ньюта отправили в Лабиринт, это стало ясно сразу. Она большую часть своего свободного времени проводила в кабине моделирования, где следила за механизмом движения стен в Лабиринте. В свою комнату она приходила только поздним вечером и вовсе не для того, чтобы поспать — кареглазая доставала чертежи и искала возможные потайные ходы в ПОРОКе, о которых они еще не знают. — Нет, — прошептала Шелли, усаживаясь на кровать. Она похлопала по свободному месту рядом с собой. — Садись, мне нужно тебе кое-что показать. Томас присел на кровать и стал наблюдать за тем, как девушка что-то искала на экране своего планшета. На нем она открыла какой-то документ и, отдав его в руки другу, попросила прочитать. Брюнет прочитал следующее: Меморандум Коалиции Дата: 219.02.12 Время: 19:32 Кому: всем членам Совета От: советника Джона Майкла Тема: Проект указа Прошу всех высказать соображения по поводу прилагаемого проекта указа. Окончательный вариант документа будет опубликован завтра. «Указ №13 Коалиции подготовлен на основании рекомендаций Комитета по регулированию численности населения. Указ под грифом «Совершенно секретно» подлежит немедленному исполнению, его разглашение карается смертной казнью <...> Вирус будет распространен на территориях, указанных в рекомендациях Комитета и согласованных с участниками Коалиции. В данные регионы будут дислоцированы войсковые части для поддержания порядка и проведения мероприятий надлежащим образом» Настоящий Указ №13 ратифицирован. Подлежит немедленному исполнению. — Что... — не понял он. — Что это значит? — Что это значит? — спародировала Шелли без тени улыбки. — Это значит только одно, Том. Томас был не в силах сказать это вслух. Да, раньше он задумывался об этом, но не было доказательств для того, чтобы подтвердить эту теорию. Сейчас же у него в руках есть документ, который рушит весь его мир и выворачивает наизнанку, открывая такую страшную правду. — ПОРОК сам выпустил Вспышку для того, чтобы урегулировать количество населения. Шелли тяжело вздохнула, прикрывая глаза: она была в шоке, когда нашла этот файл на своем планшете, прочла его, и только потом поняла, что это тот самый файл, который она через код скачала из секретной лаборатории, в которую они вломились с Ньютом. — Откуда у тебя это? — поинтересовался Томас. — Это тот самый документ, который я скачала, когда пробралась с Ньютом в лабораторию. — Ты серьезно? — удивился он. — Но ведь прошел не один год, и... — Он скачался недавно, буквально пару недель назад. Я не знаю, почему я его не нашла раньше... — призналась она. — А еще... еще что-нибудь там есть? — полюбопытствовал Том. Без слов Шелли открыла следующий файл в скачанной папке и вновь передала планшет другу. Мемондариум ПОРОКа Дата: 231.05.05 Кому: От: Тема: У меня осталось два пальца. Я печатал это лживое прощание двумя пальцами. Вот вам правда. Мы — зло. Они — дети. Мы — зло. Мы должны остановиться, отдать мир иммунным. Мы — зло. Возомнили себя богами. Нельзя так с детьми. Вы — зло, я — зло. Мои два пальца согласны. Мы лжем потомкам. Даем им ложную надежду. Умрут все. Что бы мы ни делали. Пусть решает природа. У Томаса защипало в глазах. Такие знакомые строки... Он читал это предсмертное письмо Андерсона вслух Терезе, после чего они убили его. Точнее, Тереза была соучастником, а парень сам вогнал ему в шею шприц. — Я все понял... — прошептал он. Шелли вопросительно качнула головой, глядя на брюнета. — Вспышка была создана ПОРОКом для сокращения населения, это правда. Солнце сожгло всю планету и у них не оставалось другого выхода. Но они не думали, что все зайдет так далеко, — вдумчиво сказал он. — Сейчас ПОРОК просто пытается исправить ошибки прошлого. — И они... — тихо сказала Шелли, — они хотят пожертвовать целым поколением ради собственного выживания? — Да, — горько согласился юноша. Посмотрев в глаза подруги, он увидел настоящее прозрение, сопровождающееся болью от осознания того, как многое они потеряли. Томас был не в силах видеть слезы на ее лице и, нагнувшись, поравнялся с ней лицом для того, чтобы отчаянно прошептать: — Мы спасем наших друзей. Я тебе обещаю.***
Шелли отправили на Первую Фазу. Томас остался один. Совсем один. С Чаком он видится трижды — на завтраке, обеде и ужине. С Терезой только на завтраках и иногда в коридорах, откуда можно пройти в их комнаты. Чаще всего она улыбается в ответ на его задумчивое выражение лица и скрывается за железной дверью с несколькими папками документов в руках. Томас не интересуется, чем она занимается — все равно не расскажет. Больше никого из друзей не осталось. Кандидатов он не учитывал, так как общался с ними исключительно по делу. С Рейчел, с Терезой. Но не с Эрисом. Парень не замыкался в себе — он просто делал вид, что его не существует. То есть, он как бы и есть, но его как бы и нет. Русоволосый перестал шутить. Потом он перестал улыбаться. Потом он перестал разговаривать. Его словарный запас на любой день состоял из дежурных слов «Доброе утро», «Хорошего дня» и «Спокойной ночи». Работать он предпочел с Рейчел, так как ее он знает дольше. Это не удивительно. Вообще Эрис охотнее общался с группой А только тогда, когда с ними еще были Минхо и Шелли. Их отправили в Лабиринт, и зеленоглазый, кажется, вовсе забыл о существовании «глэйдеров». По истечению определенного времени комнаты субъектов чистят. Обычно эта «чистка» происходит сразу после того, как всех ребят из комнаты отправили на Первую Фазу. Да, отдельные комнаты из детей имели только Кандидаты. Временами брюнет жалел — он бы променял свою крохотную комнатку на несколько ночей в комнате его друзей, где Алби и Галли рубятся в карты, Минхо вставляет едкие комментарии, наблюдая за игрой, а Ньют смотрел в окно или читал книгу. Шелли отправили на Стерку два дня назад. За это время Томас успел связаться с Правыми и сообщить об изменившихся обстоятельствах. Он старался говорить максимально кратко и изъяснялся только по делу — теперь он предоставит им нужную информацию и будет «источником» в тылу ПОРОКа. Он рассказал все им. Абсолютно все и обо всем: он дал им координаты местонахождения всех пяти Лабиринтов групп A-B-C-D-E, всех станций и лабораторий, одну из которых можно подорвать. Правая Рука сменила планы, но ему это было неинтересно — пусть делают то, что должны без его участия. Жалеет ли он об этом? Определенно да. Ведь Шелли должны была быть той, кто отправит им материалы. Она к этому стремилась почти всю свою жизнь в ПОРОКе — из десяти лет, прожитых здесь, с Правыми она сотрудничает четыре года. Если не считать того, что отомстить ПОРОКу она мечтала уже восемь лет. О чистке шеллиной комнаты юноша и не интересовался — вряд ли ему позволят в последний раз заглянуть туда. И какое же было его удивление, когда Советник Пейдж попросила лично его провести чистку в ее комнате. В одной руке у него было ведро, наполненное теплой водой, а в другой — выцветшая желтая тряпка, предназначенная для уборки. Коробки для личных вещей и белья он принес еще утром. Главная вещь на данный момент — не только провести чистку комнаты так, чтобы сотрудники ничего не заподозрили, но и найти вещи, которые могут что-то значить. Не только для Шелли или него, но и для всех остальных: это может быть личный дневник, тетрадь с различными записями, альбом для рисования, словом — все, что поможет не забыть ее. Томас планирует собрать как можно больше таких вещей и спрятать их в собственном тайнике в одной из камер видеонаблюдения. К себе он их, конечно, не потащит — ПОРОКовцы быстро все найдут. Подойдя к нужной двери, он в который раз увидел деревянную табличку «Субъект B4», под словами которой черным маркером было подписано «Чертов исполнитель». Брюнет усмехнулся, вспоминая, как Минхо выводил эту фразу своим корявым почерком, играя в правду или действие. Чуть ниже, на уровне глаз, Томас увидел другую надпись: Свали отсюда нахер. С сегодняшнего дня парень надеется, что эта фраза его не касается. Изначально это было написано шариковой ручкой на обычном листе, вырванном из тетрадки и прикреплено несколькими слоями прозрачного скотча. Его отодрали. В следующий раз это она написала, не стесняясь портить имущество, просто на двери ядовито-розовым маркером. Стерли. Она придумала новый способ — написала эти три слова обычным быстросохнущим корректором, который отодрать невозможно, а отстирывать слишком долго. Ее заставили стирать эту фразу самостоятельно. Но она не отчаялась. Шелли взяла у Галли выжигатель по железу и вместо того, чтобы оставить следы от горения, она пошла дальше — довыжигала до такой степени, что железо в некоторых местах просто испарилось, сделав небольшие дырочки, откуда поступал свет в темный коридор. Больше ее не трогали.***
Томас резко вздохнул, открывая глаза. Очередное воспоминание. Класс. Парень поднялся с постели, придерживая правой рукой голову. Такое ощущение, что она сейчас расколется... Он посмотрел в сторону — Тереза спокойно дремала на соседней кровати, время от времени подергивая ногу, которая была прифигачена наручниками к нижней части кровати... Вот же Галли! Брюнет поспешил подняться и освободить девушку, но потом понял, что это даст ей шанс сбежать. А она не сбежит, пока не поможет вытащить Минхо из ПОРОКа. Он тяжело вздохнул и попытался переварить происходящее в его сне. На этот раз ему приснилось несколько воспоминаний, связанных с Шелли. В одном из них они еще дети, Томас дал бы им лет по десять-одиннадцать, а в другом им уже около шестнадцати... Вспомнив суть сна, парень решил, что это бред. Простой и настоящий бред, который ну никак не может быть правдой. Ведь с самого детства им обещали не лгать и говорить всегда правду, даже если она горькая и вытерпеть ее очень тяжело. И только сейчас Томас понял, что ПОРОК все это время им внушал, что во всех их бедах виновато Солнце и солнечные вспышки, сжегшие большую часть планеты, превращая леса и горы в бескрайнюю пустыню. На самом же деле здесь есть часть правды, так как солнечные вспышки и вправду уничтожили все на своем пути, от чего количество ресурсов на всей планете резко поубавилось. Но ПОРОК ни разу не упоминал, даже не намекал на то, что они сами разработали Вирус, который, по их мнению, поможет справиться с такой проблемой как переизбыток населения. Они не смогли справиться с ним, удержать его на определенной территории. Он вышел из-под контроля организации и вместо того, чтобы попытаться предотвратить его распространение они создали ПОРОК, который, якобы, борется с ним, собирая иммунов для собственной выгоды. Этот Вирус стал носить название Вспышка, это и так ясно. Томас не хотел с самого утра портить себе настроение, так что его следующим решением было позавтракать.***
Юноша собирался пройти на кухню. Каждый раз, проходя мимо комнаты Ньюта, он заглядывал туда, по привычке. Самое странное, что только Ньюту досталась комната, где входом является не дверь, а арка, встроенная в стену. В этот раз интуиция подсказывала брюнету, что этого делать не стоит. Именно поэтому парень, идя по коридору, уставился на противоположную стену, но, в конце-концов решил удостовериться — а спит ли Ньют вообще? Томас раз сто пожалел, что заглянул. Просто потому, что после увиденного он не смог сдержать***
— Доброе утро. Томас вскочил, как ошпаренный и обернулся в сторону вошедшего. Шелли с легкой улыбкой покачала головой, с искренней радостью глядя на брюнета. Он и с места не двинулся до тех пор, как шатенка подошла к нему и обняла, положив голову на плечо. — Я скучала. Томас кивнул в знак согласия, заразившись от нее улыбкой. — Ты как? Все нормально? — первым делом поинтересовался он. — А что, — она недоуменно выгнула бровь, — что-то может быть не так? — Ну, — он сделал вид, что задумался, — кто тебя знает. Галли только перед самым сном сказал, что Ньют ушел в Денвер. За тобой. И как все прошло? — Как видишь, я здесь, — усмехнулась она. — А это значит, что все прошло хорошо. — Нет, ты не поняла вопроса, — сказал он. — Как он тебя уговорил остаться с нами? У Шелли заалели уши от воспоминаний прошлой ночи. Томас этого, конечно, не заметил. — Том, давай поговорим о чем-нибудь другом, — она ловко увильнула от темы, словно ей неприятно разговаривать об этом. А брюнет настаивать и не собирается. Он снял свистящий чайник с конфорки и спросил, будет ли она пить чай. Шелли с легкостью кивнула и села за обеденный стол, дожидаясь заветного напитка. Парень налил в две кружки кипятка и потратил пакетик черного чая для заварки, который специально для них откопал Галли. Он присел наискось от нее за стол, сверля взглядом девушку. От этого ей стало некомфортно, но чуть позднее она поняла, что друг просто ждет логичного объяснения происходящему. Кареглазая решила затронуть другой свой поступок: — Ты извини меня... за то, что случилось у Правых, — пробормотала она. — Ты же знаешь, что другого выхода не было... — Успокойся, — попросил он. — Пожалуйста. В тот момент, когда ты направила на меня ствол я по твоим глазам прочитал, что ты не сможешь выстрелить в меня. Как бы тебе этого сильно не хотелось. Шелли лукаво улыбнулась. — Многое ты помнишь, оказывается... Беседу ребят прервала неожиданно заявившаяся на кухню Бренда, которая встала намного раньше остальных. Дело в том, что сегодняшней ночью ей спать совсем не хотелось, поэтому она вздремнула на часок-другой, а с пяти утра занималась излюбленным делом — раскладывала карты. Темноволосая, совершенно не обратившая внимание на обеденный стол, подлетела к графину, перед этим достав пластиковую кружку из верхнего ящика кухонной утвари. Она налила себе воды, сделала глоток, развернулась и чуть не захлебнулась, заметив то, что все это время на нее пялились две пары любопытных глаз — Томаса и Шелли. К слову, последняя вызвала у нее только положительные эмоции. — Господи, зачем же так пугать? — воскликнула она, широко растягивая губы в искреннюю улыбку. Девушка поставила кружку на стол, и сама ринулась к Шелли, заключая ее в неожиданно крепкие, но приятные объятья. В ответ на такой дружелюбный прием кареглазой ничего не оставалось кроме того, как улыбнуться. Отстранившись, Бренда промолвила: — Хорхе... — запнулась она, — Хорхе просил передать... Он словно чуял, что кто-то из наших отправиться за тобой. И, в общем... он сказал, что не знает, встретится ли он с тобой лично, или же... в общем, он хотел похвалить тебя за выдумку с факелом у Правых. С твоей стороны это было остроумно. Шатенка напряглась. — А где Хорхе? Да, Шелли соскучилась абсолютно по всем. И сейчас ей совершенно непонятно, куда подевался единственный пилот в их команде — загорелый латинос, умеющий искать во всем для себя выгоду. Но это его качество немного «сломалось» после того, как глэйдеры с филдерами покинули его обитель и стали сотрудничать. Бренда закусила нижнюю губу. — Да так, по делам... Ему нужно отправиться в порт, дабы предупредить всех иммунов о том, что они совершают еще одну операцию. Еще ему поручено Винсом проследить за тем, как пройдет погрузка на корабль. — Порт? Корабль? — недоумевает Шелли. — Вы нашли Убежище? Темноволосая улыбнулась уголками губ и задиристо прошептала, подойдя чуть ближе к собеседнице: — Любопытной Варваре на базаре нос оторвали! — заговорчески произнесла она. — Меньше знаешь — крепче спишь, — с такими словами девушка и покинула кухню, оставив Шелли и Томаса одних. Шатенка развернулась к другу и закатила глаза, сев за стол. — Она что, ходячий сборник пословиц? Томас не ответил. Зато задал вопрос: — Почему ты помогла Галли? Она нахмурилась. — О чем ты? — Ты прекрасно знаешь, о чем я, — настоял Томас. — Он рассказал, как ты его спасла около ворот с помощью красного огня, брошенного в небо. Шелли закусила губу. Меньше всего она хочет разговаривать о том, что происходило в эти полгода, когда она была по ту сторону. Но парень не унимался: — Почему ты не встретилась с ним? — недоумевает он. — Почему ты не поговорила с ним и не разъяснила ситуацию? По правде говоря, мы думали, что ты... — Умерла, — шатенка без удовольствия закончила фразу брюнета. — Да, я знаю, Том. Поверь мне — я все знаю. К сожалению, я не знаю, как вам приходилось жить все это время, честно. Но я знаю точно только одно, — она встала из-за стола и нагнулась, чтобы их лица были на одном уровне. Томас учащенно задышал, услышав слова Шелли, сказанные горячим шепотом: — Мне было гораздо хуже.***
Если куда и могла девушка отправиться, так это к тем, кто по-настоящему ему ее ждал. А таких людей здесь действительно немного. — Господи, как я по тебе соскучилась! — прошептала Соня, крепко обняв подругу. Шелли с широкой улыбкой похлопала ее по плечам, из-под пелены слез глядя на Ариетт, которая подтверждала слова блондинки, покачав головой. Она за долгое время почувствовала себя дома. В безопасности. Обменявшись с рыжеволосой рукопожатием, она отметила новые образ Ари: — Тебе очень идет. На это девушка только смущенно опустила взгляд и забавно дернула носиком. Эрис давно предлагал ей что-либо изменить во внешности, и поэтому она решила начать с самого, на ее взгляд, простого — с волос. Она безжалостно отстригла два десятка сантиметров струящихся рыжих волос, сделав себе разновидность удлиненного каре. Также на одной из экспедиций, длившихся обычно по неделе, Винс нашел несколько природных красителей. Сначала он хотел собрать их для того, чтобы в будущем использовать их для Убежища, но потом понял, что это пустая трата времени. И все же, он их не выкинул, а взял с собой, чтобы посоветоваться с остальными. Филдер только подтвердил его догадку, а Томас напротив сказал, что их лучше оставить. Она до сих с улыбкой вспоминает, как Редж предложила самую, казалось бы, безумную идею. Она сказала, что несколько горсточек этого рыхлого красителя помогут перекраситься. Вообще темноволосая любит менять стиль, а про краску она сослалась на воспоминания из прошлого. В ту ночь они отправились втроем на склад, дабы использовать несколько щепоток для того, чтобы обновить образ. Реджина покрасила кончики в фиолетовый цвет, а Гвен ограничилась бирюзовой прядью, которая слегка проглядывалась сквозь белокурые копны. Ари же не поскупилась и нанесла на волосы яркую алую краску, надеясь, что она более-менее ровно ляжет на волосы. Утром она пошла смывать с себя и с волос краситель, а посмотрев в зеркало убедилась, что цвет лег равномерно. Правда, как только Эрис увидел ее, он еле-еле сдержал громкий хохот. В отличии от того же Ньюта. В отместку блондин пообещал ее прикрыть за использование без разрешения полезных ресурсов, но Винс все равно заметил, как рыжеволосая девушка превратилась в коротковолосую Ариэль с яркими алыми волосами. Соня знает, что Шелли в любой момент может подхватить Вирус. Вторая же просто тактично старалась избегать разговора на эту тему, не обращая внимание на временами сочувствующие взгляды блондинки. Шелли, Соня и Ариетт о многом поговорили: о том, как первая жила в Денвере и старалась прижиться в этой среде обитания; и о том, как Соня и Ари жили в порту. Из этой беседы шатенка узнала много нового и интересного: например то, что все эти полгода выжившие Правые и иммуные строили корабль для того, чтобы переплыть полтора десятка морских миль и достигнуть Убежища где, по словам лидера, их ждет спокойствие и они наконец-таки смогут обрести покой. Правда, Шелли в это верится с трудом.***
— Иззи? Девушка изумленно застыла на пороге, глядя на взволнованного брата. После того, как она увидела его у стены, она множество раз в голове прокручивала возможные варианты событий. И при любом из них она была бы каменной стеной. Просто потому, что она не помнит, каково это — иметь брата. И сейчас, стоя в паре метрах от него, она чувствует, как сердце начинает биться быстрее, а ноги подкашиваться. Они встретились. Спустя долгое время это произошло. Они обнялись. Галли сжал ее в объятьях, благодаря Бога за то, что он позволил им встретиться вновь. И он нисколько не взирал на Томаса, у которого из рук выпал бутерброд. И его можно понять — не каждый день увидишь, как злой и задиристый мальчишка проявляет по отношению к кому-то доброту и даже нежность. Ньют, сидевший напротив Томаса, только слабо улыбнулся. Сначала он напрягся, но потом вспомнил, что они всего лишь родственники и, по сути, ближе по крови родственников у них нет. Он задумался, вспоминая свой разговор с Соней. Сначала он ее успокаивал, а потом она задала этот волнующий вопрос: — Ты все еще любишь ее? И задала его она, по всей видимости, не просто так. Соня никогда не говорила об этом, но иногда она вспоминала кусочки событий из прошлого, которые она позже складывала в полноценные события, произошедшие в детстве. Ньюту нужно задуматься над этим вопросом. Пока еще есть время.***
— Зачем ты пришла? Она отвыкла слышать его голос, но она точно помнила, что раньше Эрис с ней так не обращался. — Я думала, что ты захочешь меня увидеть... — промолвила она, чувствуя безысходность своего положения. Почему-то кажется, что русоволосый настроен к ней совсем не дружелюбно. Но почему? — Раньше бы захотел, — горько усмехнулся Эрис, разворачиваясь от окна, за которым все это время он созерцал прелюбопытнейший пейзаж. — Если бы месяца так четыре назад мне предложили увидеться с тобой и поговорить, то я бы отдал за это все! — Нет, — она покачала головой. — Эрис, послушай... то, что я сделала... это было... необходимо... Русоволосый цокнул языком. — Проблема вовсе не в этом, Шелли! Конечно, ты поступила как самая настоящая эгоистичная сволочь в лагере, оставив нас в недоумении из-за того, что ранее ты о своем плане не упоминала. Вообще. Но сейчас не об этом, — он спустился со ступеньки, на метр ближе подходя к шатенке. — Почему за все это время от тебя не было известий? Мы думали, что ты умерла, но только я свято верил в то, что ты кропотливо разрабатываешь план для побега из ПОРОКа. Шелли замерла. Зеленоглазому филдеру нужно выговориться — складывается такое ощущение, что он многое хочет ей сказать. — И что же я увидел, прибыв сюда? — продолжил он, вслух задаваясь вопросом, ответ на который известен обоим. — Я увидел то, что ты преспокойно работаешь на этот злосчастный ПОРОК. Вот чего-чего, а этого я от тебя не ожидал! Она смекнула, о чем следует ему рассказать. — Я не имею иммунитета! И поэтому другого выхода у меня не было. Эрис закатил глаза. — И об этом, кстати, ты тоже не сказала. Каково же было мое удивление, что об этом мне рассказал Ньют, который тем же вечером, как оказалось, отправился за тобой! — осуждающе сказал он, глядя ей в глаза. Шелли не узнала своего Эриса — того самого Эриса, с которым она дружила с детства и того самого Эриса, который стал для нее самым лучшим другом еще в Филдрейде. — Будь моя воля, я бы пошел в Последний Город ПОРОКа вместо него и сделал все возможное, чтобы ты возненавидела меня ровно также, как и я тебя! Я бы приложил все усилия для того, чтобы ты осталась гнить там, слепо надеясь на то, что мы не будем мстить ПОРОКу. Шелли была ошеломлена. Да, Эрис и раньше говорил, что он не в восторге от ее поведения, но он ни разу не повышал на нее тона или рассказывал об открытой ненависти или неприязни. Раньше они частенько ссорились из-за каких-то недомолвок, но быстро мирились, зная то, что друг без друга не протянут. На ее глазах чуть было не навернулись слезы, но она мужественно приказала себе выслушать его и стоять до конца. Русоволосый бросил напоследок одну фразу, перед тем, как нарочно задел ее плечом и вышел из собственной комнаты: — Зря ты вернулась.***
Он не понял, зачем он так поступил. Но он знал, что делает все правильно. Ну, о чем они могли поговорить? Посидеть, поплакать друг другу в грудь и перетереть за Филдрейд и Жаровню? Ничего личного, но Эрису это уже порядком поднадоело. Да, быть может, он выразился слишком грубо. Слишком яростно, слишком презирающе. Но ему это нужно было сделать. Просто потому, что она должна знать, что ему будет плевать больше всех, если с ней что-нибудь случиться. Но так ли это на самом деле? С каждым словом, которое вылетало из его поганого рта, что-то в его душе проснулось. И это «что-то» говорило ему о том, что пора остановиться и остудить свой яростный пыл. Но он не послушал. Слова Эриса каждый раз наносили сильные удары по ее самолюбию и эгоизму, как думал он. Сердце говорило: «Прекращай». Душа говорила: «Остановись». Разум твердил: «Не делай этого!». Где-то в глубине души он понимал, что так поступать нельзя. Возможно, что когда-нибудь он ее простит. Возможно.***
Она роняла слезы на разбитый кафель, судорожно вздыхая. Шелли сидела, свесив ноги, на крыше, глядя на стену, окружающую Денвер. Она вытерла щеки и дала себе установку успокоиться. «Перебесится еще» — первым делом подумала она. Ее проблема в том, что она не знает, через что прошел он. Да, там, в Последнем Городе, она частенько вспоминала времена в Лабиринте и Жаровне. И она жалела о многих совершенных ошибках, которые теперь, к сожалению, исправить нельзя. Но она никогда не будет жалеть о том, что она встретила его. Ей не жаль, что знакомство с Эрисом принесло множество проблем и трагических ошибок, включающие ложь Томасу, Ньюту, Галли и Терезе. И даже после того, как они прошли испытание Лабиринта и оказались в Лаборатории ПОРОКа, даже тогда она не сдавалась и шла до победного конца. И сейчас, сидя на крыше, она надеялась на то, что скоро все наладиться. В скором времени они совершат операцию по спасению иммунов, они доедут до порта, а оттуда уже поплывут в Убежище, где у них будет шанс прожить нормальную, человеческую жизнь. И, быть может, когда-нибудь он ее простит за всю ненароком причиненную боль. Когда-нибудь. Сейчас Шелли дала себе установку: выплакаться, успокоиться и спуститься к остальным. Галли сообщил, что через час они соберутся все вместе, вновь проштудируют план от А до Я и начнут его осуществление. Вчера, как только они пересекли границу города, она поинтересовалась у Ньюта насчет того, что АнтиПОРОКовская группировка предпримет для того, чтобы вызволить иммуннов из комплекса. Тогда он ничего путного не ответил, ограничившись тем, что у Галли и Томаса есть план. И только сегодня после разговора с Галли она осознала, что Ньют все это время план держал у себя в голове, не захотев попросту сваливать на нее весь груз. За это ему стоит сказать отдельное спасибо. Утром они перекинулись дежурными приветствиями, сделав вид перед другими вид, будто ночью ничего судьбоносного не произошло. А поменялось очень многое. Нужно будет с ним поговорить. И, желательно, до налета на ПОРОК. Ведь кто знает — уйдут ли они с поля битвы живыми? Шелли почувствовала, как кто-то осторожно дотронулся до ее плеча. Она уже было испугалась, но страх растворился, как только она посмотрела в темные глаза блондина, который, сжав губы, стоял прямо позади нее. Он внимательно осмотрел ее лицо и, закусив губу, понял, что случайно прервал ее одиночество. У нее горели щеки, а глаза опухли — она плакала. С одной стороны ему казалось, что это не его дело. Они не так близки, чтобы она ему рассказывала о каждом своем переживании или проблеме. Хотя, куда уж ближе. Но с другой стороны тогда назревает вопрос: «А кому вообще до нее есть дело?». Разве что ему и Галли. Если исключить Соню, Томаса и Терезу — ее друзей. Ньют и сам в курсе того, что не всеми заботами можно поделиться, пусть даже и с лучшими друзьями. Он присел на корточки и поинтересовался: — Что случилось? — Эрис... — только прошептала она. Шелли надеялась, что он поймет без дальнейшего объяснения. Ведь чем больше она думает о своем русоволосом друге, с которым они хорошо ладили до настоящего времени, тем больше она отчаивается и глубже копается в себе, понимая, что она его обидела и что-то сделала не так. Блондин только покачал головой. — Не волнуйся о нем. Он давно слетел с катушек, — пояснил он. Заметив ее вопросительный взгляд, вздохнув, он продолжил. — Я не уверен, что это связано с тобой, но твоя личность в изменении его характера точно фигурирует. Шелли задалась вопросом: «Как она может быть к этому причастна, если все ее похоронили?». Разве что он сошел с ума от пробивающей грудь скорби, не в силах смириться с потерью близкого человека. — В какой-то момент он решил, что любовь это слабость. Я не успел проследить точное время, но, думаю, это было около трех месяцев назад. То ли девчонки ваши на его повлияли, то ли он стал заниматься самокопанием и из этого ничего хорошего не вышло — я не в курсе. Именно тогда-то он решил, что главное в его жизни это только выживание. Не семья, не друзья, не любимые — все они уходят. Я не знаю — быть может, он и раньше об этом думал, но убедился только сейчас, — но то, что тебя схватил ПОРОК, расставило все точки над «i». Он понял, что так может случиться с каждым, с кем он дружит или кого он любит, — Ньют замолчал, продолжив спустя несколько секунд. — С тех пор многое поменялось. Я уж и забыл, каким был Эрис в нашу встречу у «Спасателей». Честно говоря, я надеялся, что ваше с Соней и Гарриет возвращение его вернет, но, видно, я ошибся, — он с сожалением покачал головой. — Мне жаль его, Шелли. Правда, жаль. Но ты не должна винить в этом себя. Кареглазая кивнула, прислушиваясь к словам возлюбленного. Ньют за время своего рассказа опустился, и сел на край, в точности повторив позу Шелли. Зажмурившись, она уткнулась носом в его плечо, надеясь рассеять этот ужасный кошмар. Быть может, все это — просто чертовый непрекращающийся сон. И сейчас она дрыхнет в какой-нибудь заброшенной комнате в Жаровне в надежде найти Правую Руку. А ведь если задуматься, то она не стала бы ничего менять. Абсолютно ничего. Ведь каждое изменение, — даже самое маленькое и незначительное, на первый взгляд, — в силах повлиять на ее нынешнюю судьбу. Да, она совершила несколько ошибок, за которые успела поплатиться. Но это, как-никакой, опыт, который в дальнейшем ей поможет в сложном выборе. По крайней мере, она на это надеется. Ньют положил голову на ее макушку, вдохнув свежий запах ментола. — Я знаю, что ты его любишь, — неожиданно продолжил он. — Но ты не должна лететь в пропасть ради него, понимаешь? В любом случае тебе в первую очередь стоит беспокоиться о себе, а потом уже о тех, кем дорожишь. Шелли отстранилась от него, не восприняв его провокационные слова всерьез. — Почему ты так считаешь? — спросила она. Задумавшись, она спросила: — А если бы на его месте был ты, ты бы сказал то же самое? — Именно, — Ньют не отрекся от своих слов и продолжил глядеть ей в глаза, надеясь, что она поймет его истинный посыл. Она прищурилась. — А если бы на моем месте был ты, то ты бы смог бросить меня в пропасть, окажись я на месте Эриса? Светловолосый слабо улыбнулся. — Это другое. — Что значит другое? — не поняла она. — Не пойми меня неправильно, но я никогда Эриса не брошу. Как бы плохо мне не было, какие бы трудные события не происходили — я никогда не оставлю его одного. Так же, как и тебя. Ты понимаешь? Ньют кивнул. Он понимает, что имеет ввиду Шелли. Жалко, что у нее не хватит смелости сказать это ему в лицо. Да. Именно сейчас, на крыше заброшенного здания, щурясь от ярких лучей надоедливого солнца, которое близиться к линии горизонта, именно сейчас идеальный момент для того, чтобы сказать это вслух. Она хочет сказать ему о том, что он ей дорог, как никто другой. Ее отношение к Ньюту не сравнится с родственной любовью к Галли, дружеской привязанности к Эрису или с взаимопреданностью к Терезе. И она хочет сказать ему эти три слова в лицо, посмотреть на его реакцию и, наконец, узнать: а хватит ли ему смелости сказать это в ответ? Да, она хочет. Но не может. И боится она вовсе не предательства. Она боится потерять его. Но еще больше она боится не успеть признаться ему в своей безграничной любви. Помешать может что угодно — будь то неожиданные обстоятельства или, не дай Бог, потеря. Она просто не готова. Храбрости и дерзости у Шелли хоть отбавляй, но с чувствами никакой смелости не хватит. Вместо того, чтобы как-то оправдаться, шатенка вновь положила голову на его плечо, пытаясь успокоиться и скрыть появляющийся румянец только от собственных мыслей. Ньют это сразу понял и ему ничего не оставалось кроме того, чтобы положить свободную руку на ее плечо и притянуть ее ближе. Она боится сказать ему это. Да, она это признала. «Я люблю тебя». Эти три слова, сказанные со всей искренностью она слышала лишь однажды — тогда, когда они стояли с мамой на крыше, окутанной праведным огнем. В ту ночь ее забрал ПОРОК из рук родной матери, но это далеко не те слова, которые Шелли вспоминает ежедневно. Да, Эрис сказал ей это однажды. В лагере Правых. Но эти слова были сказаны под всеобщий шумок. Или даже в шутку — она не знает. И знать не хочет. Ведь его слова столько раз причиняли ей боль, что она просто надеется на то, что в этом «признании» была хоть капля привязанности и преданности, которую она испытывала к нему. Сама же Шелли вряд ли скажет кому-то это в здравом смысле. Да и зачем говорить это Ньюту — любовь есть, пока он рядом. А большего и не надо. Прижимая правой рукой ее к себе, Ньют чувствовал, как она тяжело дышит ему в грудь, словно чего-то опасаясь. Но успокаивающе провел ладонью по ее спине, чувствуя ее пальцы, обнимающие его за талию. Они растеряны. Вдруг Шелли уже с полным осознанием его фразы отстраняется и спрашивает, глядя в глаза: — Ты правда считаешь, что не стоит лететь за любимым человеком в бездну неизвестного? — Как бы ты сильно его не любил, — он покачал головой, — нужно жить дальше. А иногда бывает и так, что человека стоит бросить в тот момент, когда это нужно, — двусмысленно подчеркнул он. — Ньют... — испуганно прошептала она. — Неужели ты считаешь, что все попытки найти Лекарство пустыми?... Она с замиранием сердца смотрела на юношу, в то время как он поднялся, отряхнулся от пыли и таким же тихим голосом ответил: — Еще раз скажу перед тем, как уйду — меня не спасти.***
— ...надеюсь, план все помнят? — поинтересовался Галли, загружая в свой рюкзак все необходимые приборы, которые могут пригодиться для взлома сигнализации. — Уточни, а то вдруг среди нас есть те, кто об этом плане ничегошеньки не знает, — фыркнул Эрис, даже не бросив взгляд на Шелли. Ньют презрительно посмотрел на русоволосого с осуждением, в то время как сам филдер старался скосить взгляд от гнева Сони, которая умудрилась наступить ему на ногу. Галли закатил глаза. — Хорошо, — согласился он. — Я, Томас, Ньют, Тереза и Шелли это первая команда — мы несем ответственность за ПОРОК и иммунов. Наша задача — без последствий вывести из главного комплекса ПОРОКа двадцать девять иммунов, включая Минхо. Девчонки будут отвлекать Крысуна, а мы по-тихому вывести детей из здания. Дальше идет развилка, — пояснил он, — мы разделяем иммунов на две группы, одну из которых веду я с Шелли, а другую — Томас с Ньютом. Тут вступает вторая команда — Бренда и Фрайпан. Свою задачу они, думаю, помнят, — юноша, подняв взгляд, увидел, как Бренда в знак согласия покачала головой. Вздохнув, он продолжил объяснение. — И в то же время свою работу начинает третья команда, состоящая из Эриса, Сони и Ариетт. Мы с Шелли приводим к вам вторую группу иммунов, и все вместе пробираемся за стены города, в безопасную зону. — А как мы доберемся до порта? — не поняла Шелли. — Лоренс в знак мира дал нам транспорт, — прищурившись, сказал он. — Это старая развалюха вполне вместит в себя пятьдесят человек, но доедем мы до порта или эта рухлядь развалится по пути — я, честно, не знаю. Шатенка кивнула. Она мельком осмотрела собравшихся: Соня, Ариетт и Эрис стояли в центре комнаты, проверяя, все ли оружие на месте. Ньют стоял к ней спиной, вертя в руке нож. Фрайпан стоял, облокотившись на колонну, в то время как сидевшая рядом Бренда складывала карты в стопку. Галли проверял каждую рацию на помехи, для того, чтобы во время операции не произошло никаких неожиданных казусов. Не хватает только Томаса и Терезы... — А где Томми? — вслух задался вопросом блондин. В ответ на это дверь в коридоре распахнулась, и уже оттуда вышли упомянутые — Тереза смотрела в пол, а Томас вытирал с лица бусинки пота. Видно переволновался. — Отправляемся, — Галли не стал тянуть кота за хвост.***
— Скажи, что ты вернешься. Он устало вздохнул. — Соня... Ты же понимаешь, что я не могу пообещать того, чего не в силах выполнить... Светловолосая посмотрела в шоколадные глаза напротив, пытаясь понять, что скрывается за его непробиваемой маской уверенности. — Пообещай мне, Ньют. — Я не могу... — НЕТ! Ты можешь... — не в силах больше испытывать разом накатившее чувство тоски, она прижалась к его груди, судорожно ловя ртом воздух. Ньют обнял свою сестру так, словно обнимает ее в последний раз. В связи с тем, в какую стадию переросла болезнь, скорее всего это и вправду их последний разговор наедине. Он чувствует, как Вспышка съедает его мозг. Она ненасытно упивается самыми больными воспоминаниями парня, заставляя пережить весь этот ужас вновь. Вирус сжирает все на своем пути — он выжигает самое хорошее, что он за всю свою жизнь видел в людях; и оставляет самое плохое для того, чтобы вскоре переступить Черту и поквитаться с обидчиками. — Ты не можешь меня снова бросить... не в этот раз... — прошептала она, уткнувшись носом в красно-черную форму ПОРОКа. — А как же забота о глупом большом брате? — ухмыльнулся он, вспоминая последние слова, сказанные Соней на станции ПОРОКа. — Я тебя не бросаю. Мы встретимся, слышишь? — он сдался. Да, он пообещает ей это сейчас, но только ради того, чтобы она не наводила панику раньше времени и успокоилась. И она ему поверила. Как можно не поверить этим родным глазам цвета густой карамели? — Мы встретимся вновь Обещаю.***
— Разве тебя это не беспокоит? Шелли в очередной раз закатила глаза. Как только она встретилась со своими друзьями, что-то поменялось: то ли Тереза специально прикидывается такой дотошной, то ли она просто померкла на фоне остальных. В любом случае, что-то изменилось в ее поведении. Но сейчас это не важно. Для Шелли сейчас самое важное — сыграть свою роль в операции и найти доктора Пейдж. Да, именно доктора, а не известного своей жестокостью и требовательностью канцлера Аву Пейдж. Парни будто нарочно бросили их на хвосте — Галли шел впереди, а Томас и Ньют еле поспевали за ним, даже не оглядываясь на них. Девушка фыркнула, убрав со лба выбившиеся из хвоста волосы, и оглянулась на подругу. — Что меня должно беспокоить? То, что Бренда жива? — заприметив то, с каким серьезным видом голубоглазая в знак согласия покачала головой, Шелли удержалась от того, чтобы, как в былые времена, шлепнуть себя по лбу. — И слава Богу, что жива. Я за нее рада, — искренне буркнула она. — Ты не понимаешь, — Тереза продолжила настаивать на своем, не отставая от кареглазой. — Такого просто не может быть. Последняя сыворотка была введена полгода назад, еще у Правых... Шелли неожиданно притормозила, заставив брюнетку стукнуться о ее спину, останавливаясь. А вот об этом шатенка не знала. Она замерла на несколько секунд, а потом вновь продолжила путь, не теряя из виду ярко-красные цвета в форме Ньюта. Ведь если они заблудятся в катакомбах — считай, им хана. — И ты думаешь... — не договорила девушка, сглотнув слюну, застрявшую комом поперек горла, — ты думаешь, что кровь Томаса быть может тем самым компонентом... — ... которого не хватает в матрице для создания в Лекарстве, — со слабой радостью Тереза закончила фразу подруги. — Бред, — только и фыркнула Шелли. Тереза посмотрела на нее таким оскорбленным взглядом, будто она на нее выкинула ведро помоев и даже не подумала извиниться. Жаль, что Шелли этого не видела. — Почему ты... — Да-да, — не дав ей договорить, кареглазая встряла прямо посреди дороги, наконец-таки обернувшись к подруге. Галли вывел их к туннелю со слабым светом, так что дорогу они не потеряют, а это значит, что можно немного отдохнуть и переговорить с Терезой насчет всего этого, — я типо в курсе, что Томас избранный и бла-бла, блаблаблабла... бла. Но не может быть такого, что из всех Кандидатов «волшебная» кровь только у него. Как минимум, доноров должно быть двое. И то, не совсем сходится... Скорее всего этими донорами являются Томас и Рейчел, которую пустили на дойку сразу после Лабиринта. — Постой, — притормозила Тереза, — а себя-то ты почему исключаешь? Да и Эриса... Шелли закатила глаза. — Я будущий шиз, Тереза. Моя кровь точно не может подойти под эти параметры. Хотя бы потому, что я не имею иммунитета. А насчет Эриса она решила тактично промолчать — сейчас не до этого. Голубоглазая собиралась что-то ответить, да не успела — она услышала, как в сотне метров от них что-то завизжало. Завизжало так, что кровь застыла в жилах. Хряски, слетевшие с катушек. Шизы, переступившие Черту. Живые мертвецы-каннибалы. Черт их дери. Парни вскочили сразу после этого вопля. Хоть Шелли и думала, что они про них забыли это, на удивление, оказалось не так — как только они с Терезой остановились, Галли так же разрешил передохнуть в течении нескольких минут, а потом уже продолжить путь. По его подсчетам до Денвера оставалось не долго — около двух третей километра. В любой другой день он бы и не думал делать привал, но он понимал, что сейчас на кону не только спасение Минхо и иммунов, но и их судьба. Их выживание в этой операции или смерть. Третьего не дано. Всем страшно, никто не хочет прощаться с жизнью в таком юном возрасте. Но что же поделать. Если они спасут иммунной и перевезут их в Убежище, в безопасное место, где они смогут спокойно жить, то ради этого стоит умереть. В конце-концов, если не они, то кто? Им отчасти повезло. Поблизости здесь не было крупных гнезд зараженных, поэтому перед ними предстал один-единственный шиз. Но число не уменьшает его потенциальную опасность — за несколько секунд он резвенько сократил расстояние с сотни метров до десяти. Шелли, сориентировавшись, оттолкнула Терезу за свою спину и, занеся левую руку под кардиган, через мгновение достала ножик, который в ту же минуту шизу, застряв в переносице. На это хряск только усмехнулся кровавыми губами и вытащил глубоко засевшее лезвие, откинув его в сторону. Никакая кровь не пошла — Вспышка высосала и ее. Шатенка пожалела, что в этот момент у нее с собой не было арбалета. Она бы за минуту управилась с шизиком, выпустив пять-шесть стрел с точной уверенностью, что он откинется с концами. Медленно делая шаги назад, отступая, девушка достала второй ножик, но из-за страха и потери элемента неожиданности, зараженный просто отклонился, так что второй нож полетел в сторону. Шиз побежал прямо на них. Девушка недоумевала — за такое время парни могли что-нибудь сделать. Да, прошло всего несколько секунд, но почему они тормозят, если у них, глэйдеров, инстинкт самосохранения срабатывает раньше, чем мозг. Последним ножом Шелли так и не успела воспользоваться — хряск налетел на нее. И вместо того, чтобы убежать в сторону, она оттолкнула Терезу назад, поставив себя под удар. Шиз повалил ее на пол, пачкая ее светло-розовый кардиган слюнями, чуть смешанными с черной кровью. Он уселся на ней верхом, но кареглазая боялась даже пошевелиться — страх парализовал ее. Зараженный успел, казалось бы, только разинуть свою пасть, как его голова с характерным звуком полетела в другую сторону. Томас стал первым, кто перезарядил пистолет и выстрелил ненавистному шизу прямо в лоб. Шелли вскрикнула. И вовсе не от испуга. И не от от того, что сейчас ее оседлало тело обезглавленного хряска. Она почувствовала, как ее правая нога онемела. Она может пошевелиться, но что-то не дает ей покоя. Когда же яд проник в кровь, она все поняла. По телу разлилась приятная дрожь, а губы приоткрылись в безмолвном ужасе. Ее укусили.