Импро-драбблы.

       Тёплые и нежные объятия по утрам, поцелуи в макушку или висок, мягкие и сонливые улыбки, а после и тихое шуршание одеяла и последующий мягкий аромат свежесваренного кофе. Возможно, ленивый секс с последующим совместным принятием душа, а после всё тот же мягкий и горячий кофе. Оголённая спина партнёра, стоящего у плиты и готовящего завтрак, а картину такой до эстетичного идеальной жизни дополняли тихие напевания Димы и его лёгкая улыбка.       Это было идеально настолько, что просто нереально, сказочно и просто невообразимо. О таком и мечтать нельзя было, настолько это было прекрасно. — Словно во сне, — озвучивает свою мысль Сергей, следя за каждой мышцей спины Димы, что тихо рассмеялся. — Тогда ущипни себя и поверь — это не сон, — Дима наконец разворачивается и ставит две тарелки с яичницей на стол, садится напротив Сергея и продолжает улыбаться.       Сергей улыбается в ответ, берёт вилку и приступает к еде, тепло смотрит на Диму, который, улыбаясь, с интересом слушал каждое не совсем внятное из-за быстро пережёвываемой еды. — Сегодня должны прийти Арс и Ира к полудню, — как бы невзначай говорит Дмитрий и смотрит на реакцию Сергея.       Тут Матвиенко удивлённо посмотрел на Диму и вскинул брови, словно спрашивая: «Всё-таки выбрал её, а не того высокого парнишку?». В ответ лишь спокойно пожимают плечами, вновь улыбаются, забирают тарелки и бегло целуют в губы. Сергей смеётся в ответ и шлёпает Позова по пятой точке, от чего тот немного подскакивает и что-то бормочет.       К назначенному времени, как и ожидалось, приходит Попов с радостной Кузнецовой, что принесла им двоим в качестве подарка какой-то дорогостоящий коньяк. Она с улыбкой на лице поздравила обоих парней с новосельем и началом совместного проживания. Арсений также поздравляет друзей с улыбкой и смехом, подкалывает, что теперь он точно не зайдёт в спальню этой квартиры, и просто шутит.       Вчетвером они перемещаются в гостиную, где Сергей позволяет себе поухаживать за другом, его девушкой и своим парнем. Разливает всем подаренный только что коньяк и даёт себе волю пошутить про групповушку, за что получает подушкой в лицо и пяткой в голень. Можно было бы и наоборот (пяткой в голень и подушкой в лицо), но Дима решил, что потом сам отомстит, а Арсений просто не может всерьёз ударить других.       Дальше события как-то не запоминаются, всё сливается в одну картину, где четыре человека от души веселятся и строят планы на ближайшие выходные, на которые обещали чуть ли не температуру плавления стали. И только ближе к вечеру, когда Ира уходит по делам, а Дима — в магазин, Сергей позволяет себе расспросить друга о том нескладном шпалообразном парнишке. — Взгляды на мир у нас разные, — Попов легко пожимает плечами, грустно так улыбается и медленно потягивает свой недопитый кофе.       Матвиенко на это лишь качает головой, хмыкает, понимает и переводит разговор в другое русло. Они вновь с радостными улыбками и счастливым блеском в глазах продолжают разговоры на различные тематики ровно до тех пор, пока не возвращается Дима. Тогда уже Арсений уходит, оставляя друга в надежных руках, крепко обнимает на прощание, хотя знает, что завтра они снова увидятся, и уходит. — Кому косточки перемывали, девочки? — усмехается Позов, садясь на пол перед Матвиенко, что также сидит на мягком ковре со сложенными на груди руками. — А тебе скажи только, — смотрит так мягко и так влюблённо, тянется к Диме и падает головой на его колени, а после растягивает губы в счастливой улыбке. — До идеального нереально, — тихо шепчет мужчина. Дима поглаживает его лицо, снимает со смешного хвостика резинку и мягко массирует голову. — Да, — тихо соглашается Дима. — И если это сон, то я не хочу просыпаться, — продолжает Сергей, смотря в карие глаза партнёра. — Но ты не спишь, дурачок, — мужчина щёлкает Сергей по носу, говорит о том, чтобы тот поспал. — Не сплю, — соглашается Матвиенко и покорно прикрывает глаза, почти что сразу же проваливаясь в сладкую негу грёз. То ли так на него действует усталость, то ли алкоголь, то ли нежные и заботливые прикосновения любимого человека. И это, скорее всего, последнее, потому что для Сергея Дима — лучшее лекарство от всех недугов, успокоение и спасение в одном теле, разуме и душе.       Только вот…

***

— Он уснул, Арсений Сергеевич, — мелодично проговаривает Ирина, опуская руку присмиревшего пациента обратно на койку и внося некоторые пометки в амбулаторную карту. — Отлично, — кивает в ответ Попов и с некой толикой жалости смотрит на спящего в смирительной рубашке на больничной койке Матвиенко, что безмятежно и счастливо улыбался. Всё же делирия — жестокая штука, творящая с сознанием парня непонятно что для врачей, хотя можно и догадаться. — Что там с парнем из палаты сто семнадцать?       Кузнецова медленно поворачивает голову в сторону одного из заведующих этой почти что новой психиатрической лечебницы и начинает искать нужный лист пациента среди десятка подобных. Тихо усмехается, когда находит нужную карту и проговаривает: — Антон Андреевич Шастун, двадцать три года, шизофрения, — мрачнеет, прикусывает губу и смотрит так жалостливо на своего начальника, что тот без слов сам всё понимает, да и сам знает всё. — Со всем набором галлюцинаций, — вздыхает врач. — Завтра обсудим новое лечение для этих двоих. Наведаемся к Шастуну и на этом завершим обход.       Ира согласно кивает, поправляет подушку Сергею и выходит за Арсением, закрывая палату на ключ.       Только вот Сергей сидит в сто шестой палате психиатрической лечебницы имени Павла Добровольского, а Дима — в его голове.