хз, шоколад?
J: хочешь чего-нибудь от аrmani илиvalentino? или и то и то?хочу коробку итальянской пиццы
спасибо
J: эм, ладно. начинка?ананас ;)
С.Ч.
Не прошло и секунды, как его телефон зазвонил. — Сеул передаёт доброго утра. Здесь сейчас шесть утра, — усмехается в динамик Чим. — На небе нет и облачка. Небо идеально голубое. Солнечный свет ослепляет. А как дела на другом конце континента? — Дурак, — хрюкают с другого конца, — здесь почти одиннадцать вечера. Темно. Не вижу ничего кроме города из своего номера на семьдесят втором этаже, не то, чтобы я очень хочу что-то увидеть. Чим колеблется, замирая от низкого баритона его собеседника. Он представляет себе кровать кинг-сайз, обернутую в шёлковые белые простыни, стоящую рядом с огромным панорамным окном, демонстрирующим красоту ночного Милана. — Почему ты так поздно мне звонишь? Слышно как те самые простыни хрустят, а его щёки краснеют, когда думает о чём-то диком. — Чтобы сказать, что ананас и пицца — два несовместимых понятия (трай ми чонжанпук). И я не устал. А ещё, что значит С.Ч.? — Спятивший Чимин, — смущённо отвечает Пак, — мой друг дал мне эти инициалы. Я на работе так подписываюсь. — Тебе идёт. — Отъебись, Г.Г.Г. Ненавистник пиццы с ананасом. — Что это значит? — Грязный Горилла Гук, — усмехается Чимин. Парень может поспорить, что на другом конце улыбаются. — Не так. Грандиозный Гений Гук. — Для меня было бы честью блевануть на тебя, — закатывает глаза Чимин. — Всегда пожалуйста, — сухо говорит Чонгук. — Говоря о еде, или, как ты говоришь, блевотине, надень сегодня что-то красное. — Красное? Не думаю, что у меня есть что-то такого цвета. Зачем? — Думаю, что мне понравится, — зевает Чон, — купи что-нибудь, если у тебя нет. — Я не собираюсь покупать ещё одежду, когда у меня уже есть целая коллекция, — возражает Чим. Возникает неловкая пауза, прежде чем Гук говорит: «Красный, Чимин. Я сам куплю тебе, если ты не сделаешь это.» — Грозный Гринч Гук, — бормочет Пак, но Гук всё равно слышит и хмыкает. — Уютный Ласковый Чим, — поёт Чон. — Что случилось с мистер Чим-это-странное-имя? — Оно всё ещё здесь, но ты попытайся найти нормальное слово начинающееся с Ч. Чим качает головой и нажимает на кнопку видео звонка, несмотря на то, что одет лишь в майку и короткие шорты. Его челка разметалась по лбу, поскольку до этого он метался по кровати, но улыбается, когда слышит рингтон, вероятно исходящий от iPad’а Чонгука. — Поднимешь? — спрашивает он беспечно. — Не хочу. — Должно быть это важно, — и Гук лишь рычит в ответ. — Как и моё ебанное здоровье. Честно говоря, должно быть ты думаешь, что моё положение должно отвести от меня бомбардировку из сообщений в позднее время, но, увы. Я не подписывался на это дерьмо, — ворчит Чонгук, слышатся звуки его борьбы с одеялом, чтобы поднять что-то с другой стороны кровати, наполняя тишину, которую Чимин решает переждать, пока на его экране не появится лицо младшего. — Что за- — щурится Гук, ссмотря на экран, прежде чем улыбнуться. — Господи боже мой. — Сюрприз. Ты выглядишь уставшим, — Чимин отводит телефон подальше от лица, прислоняясь спиной к спинке кровати. Под глазами Чонгука отчетливо виднеются тёмные круги. Локон его волос скручивается на лбу, становясь похожим на запятую, несколько верхних пуговиц на его рубашке расстегнуты и открывают вид на подкачанную грудь. Это смесь харизмы молодого парня и физических особенностей взрослого мужчины. Это сочетание рождает внутри непонятное чувство. — Нет, Шерлок. Ты выглядишь хорошо, — бормочет Гук, а взглядом очерчивая Чимина. — Ну типа я только проснулся. И у меня опухшее лицо. И запах изо рта такой себе, — он дует в динамик для пущего эффекта. — Нет, ты правда хорошо выглядишь, — тепло его голоса обнимает, словно плед. — Спасибо, Чимин. Это сделало мою ночь немножко лучше. — Да? Всегда пожалуйста. А теперь иди спать. У тебя вылет рано утром и мы не хотим, чтобы ты упал в обморок посреди аэропорта. — Ладно. Спокойной ночи, — громко зевает Гук. — Ночи, — шепчет Чим, — увидимся. Сонный Чон Чонгук — опасный концепт, думает Чимин, когда отключается и опускает телефон. Редко когда такие моменты заставляют его забыть как дышать. Но, такие маленькие разговоры вдохновляют его на позднюю утреннюю пробежку. Чимин натягивает худи и меняет шорты на пару спортивных штанов. Надевает найки и выходит из дома, не завтракая. Вибрация телефона совпадает с урчанием его живота. Джинёни (хён) Чимини! я сегодня работаю и Сехён не в саду… ты же свободен, да? можешь, пожалуйста, присмотреть за ним… пожалуйста:Sконечно! буду дома через двадцать минут
Пак Джинён — брат от другой матери. Их дружба близка настолько, как позволяет их шестилетняя разница в возрасте. Чимин встретил его однажды в обеденное время. Из-за схожести в расписании детского сада его сына и его собственного, Джинён выбрал преподавательство в начальной школе. И, поскольку работать отцу-одиночке довольно тяжело, Чим всячески старается ему помогать. Они давно не общались из-за свадьбы Пака, но будучи Чоном или нет, он будет стараться принять каждый его звонок. Даже если это значит, что Сехён будет возиться вместе с ним над свадебными хлопотами.правда у меня тут примерка и урок танцев… хёни может пойти со мной? скажи, когда я должен забрать его
Джинёни (хён) да, пожалуйста. ему всё равно, куда идти, пока он с тобой, лол. я выхожу из дома в 9прекрасно, я буду уже в пути в то время и заберу его
Джинёни (хён) ох, ты спас меня. люблю тебя! кстати, он репетировал свою роль «мальчика с кольцами» не останавливаясь, он так радмилахаㅠㅠ
Джинён ему ничем не обязан. Не после всего гостеприимства, которое он предлагал ему все эти годы. Джинён взял Чимина под своё крыло, крышу, заботу, в те дни, когда отец Пака шатался по дому в пьяном безумии. Он приглашал его поиграть с Сехёном, когда внезапно являлся его отец. Старший кормил и вырастил его, как своего младшего брата. И этого хватило на всю оставшуюся жизнь. Короче говоря, единственный кто должен — Чимин. Рассказывать друзьям о своей свадьбе было последним, чего он хотел. Радости Джинёна не было предела и он не мог не сдержаться, чтобы спросить кто будет шафером. Особенно когда Джинён знал все подробности, включая ту, где Чонгук якобы встал на колено. Это заставило его отправиться чуть ли не на седьмое небо. Джинён — шафер, Сехён — несёт кольца. Это всё, чем бы он хотел рисковать. Чунхён и Чонхва будут исполнять оставшиеся роли. Джебом уже на крыльце, как только часы бьют девять. Чим проносится мимо него, открывая бездыханно дверь, вежливо улыбаясь. За всей этой внешностью скрывался милый парень. Тем не менее, поддержание разговора с Джебомом является для Чимина большим достижением. — Доброе утро, хён, — приветствует Чимин, — я принесу тебе кофе. Он вбегает в кухню и наполняет чашку всем, что осталось в чайнике, подогревает кружку, после дополняя содержимое сиропом из фундука, который, как ему показалось, пригляделся Джебому. Он старался узнавать своего охранника, чтобы держаться с ним в хороших отношениях. — Две ложки сиропа, как ты любишь, — Пак протягивает ему чашку и протирает руку о близлежащую тряпку. — Доброе утро, господин Пак, — кивает в ответ Джебом, бормоча что-то вроде благодарности в ответ, принимая чашку. Обычно он приходил рано утром в спортивной одежде, чтобы сопровождать Чимина на пробежке, а после волшебным образом появлялся в своём фирменном костюме. Чим несколько раз просил его, чтобы он раскрыл свой секрет, но Джебом отвечал нечитаемым выражением лица. С тех пор Чимин решил не вмешиваться. — Кстати, к нам сегодня присоединится Хёни, — Чимин не глядя тянется к кошельку и ключам, — давай сделаем этот день приятным для ребёнка. Ты со мной, хён? Сехён тот тип детей, который очаровывает каждого с первого взгляда. Так что это не удивительно, когда Джебом заинтересованно улыбается и допивает кофе одним глотком. — Конечно, господин Пак. *** Одетый в полосатую кофту с V-образным вырезом, заправленную в новые рваные джинсы, дополненные его поношенными конверсами, Чимин стучит в дверь Джинёна. Он уже написал Сечжуну, что с ними будет ребёнок и поэтому им надо немного замедлиться. Как обычно, его ассистент почти мгновенно отвечает на его просьбу одобрением. — Чимин-хён! Джедже-хён! — громкий голос встречает их, как только Чимин заходит в гостиную. На диване их уже ждёт одетый и готовый к приключениям Сехён. Его маленькие пальчики теряются в рукавах толстовки, когда он спрыгивает с дивана и обнимает Пака за колено. Его большие глаза отражают лишь всепоглощающее обожание, когда мальчик смотрит на старшего. Чимин приседает, чтобы обнять ребёнка и поднять его выше. — Привет, малыш! Ты, должно быть, рад провести этот день со мной, Джедже и Джуни-хёном сегодня? Мы собираемся примерить кое-какую одежду и сходить на занятия танцами, а после съесть много-много вкусных тортиков. — Да, не могу дождаться! — кивает Сехён. — Но, Чимин, я хочу сходить в кафе с собачками. Пожалуйста? Папа положил мне в рюкзак вкусняшек для собачек! — Я ничего не обещал ему, — вмешивается Джинён. Он борется с галстуком и поднимает свой портфель, находившийся около вешалки. — Прекрасно понимаю, как ты занят, так что ничего страшного, если вы не сможете сходить. Спасибо, что присмотришь за ним, Мин. Я думал попросить Доёна, но у него сегодня лекции до пяти. Извини за это. — Не извиняйся, хён, — говорит Чимин. — Не переживай ни о чём. У меня всегда есть время для твоего сына. Мы с Сехёном проведём отличный день вместе. Всё будет отлично. — Да, папа! Я обещаю хорошо себя вести. Смотри, — мальчик протягивает мизинчик, — клянусь. Джинён улыбается, обхватывая своим пальцем мизинец сына, и целует его куда-то в макушку — Клянусь. Папа верит тебе. Мне нужно бежать, но мы скоро увидимся, хорошо? Пока, Чимини, — он запоздало видит Джебома, опирающегося на тумбу, — до свидания.<i>***
Первым делом они встречаются с Сечжуном в японской кондитерской недалеко от Каннама. Всё это разнообразие выглядит так же дорого, как оно и есть на самом деле, на что Чимин лишь пихает в бок своего ассистента. Сечжун обычно отправляет всё на счёт Чонов, но сегодня у Пака в руках пачка наличных, так что Сечжун не может даже возразить. В конце концов он перестаёт настаивать на том, чтобы вернуть деньги Паку после непреклонного отказа последнего. Там они проводят около часа вместе с Сехёном и Джебомом, который больше не может избежать их выходов, когда Сечжун достаёт свои файлы и оглашает списки гостей для мальчишника и самой свадьбы. Так как Чимина забросило в мир социализации без опыта и какой-либо подготовки, Сечжун составил для него целую папку с информацией о людях, с которыми так или иначе связано семейство Чон. Пак листает страницу за страницей, стараясь запомнить лица, детали и позиции каждой семьи, которая создала империю. Особенно он фокусируется на выделенных профайлах гостей, которые будут на вечеринке в эти выходные. На данный момент все выглядят довольно неплохо и не кажутся скандальными, но Чимин не уверен, что хочет встретиться с ними. Всё же нельзя судить книгу по обложке. Далее они отправляются на практику в танцевальную студию 1MILLION, что находится в Сеуле, любезно предоставленной щедрым Сечжуном. Ранее специализировавшийся в танцах Чимин легко тренируется с Тэмином, его оживлённый инструктор настаивает на том, чтобы они работали вместе время от времени вне его официальных уроков. Сехён вскоре присоединяется к ним со своими движениями, когда занятие заканчивается и студия пустеет. Чимин принимает душ и переодевается в студии перед тем как отправится на следующую по плану локацию — роскошный бутик Ким Чунмёна, одного из самых известных модных дизайнеров Сеула. Его работники занимаются Чимином и его окружением для подготовки к свадьбе, включая его наряд для предстоящей вечеринки по случаю помолвки. Даже со своим статусом жениха Чон Чонгука, Чимин ещё не привык к внезапной роскоши, попавшей к нему в руки. Концепт, который обычно тривиален для богатых, типа расходов и брендов, всё ещё заставляет его трепетать и чувствовать себя униженным. Он чувствует себя неловко, когда слышит термины, о которых никогда не слышал ранее. Выполнение таких поручений сильно смущает. Чунмён известен своим кругом клиентов, что заставляет ожидать от его обслуживания многого. Просто проходя мимо витрин Чимин уже пугается. Становится ещё хуже, когда он заходит в салон в свитере и рваных джинсах, а на плече висит рюкзак с Пороро. Остаётся надеяться, что ярлык Чонов придаст какой-то уверенности. — Добрый день, мсье, — Джиён, менеджер салона, с акцентом растягивает слова. Её неудачная попытка во французском только ухудшает имидж, когда она встречает их в зале ожидания, одетой в ансамбль из огненно-красного и чёрного цветов. Паку понадобилась минута, чтобы возненавидеть Джиён. Её характер — смесь порочно-девичьих и, очевидно, поддельных черт, сладенький голос и тёмные губы, надменно скручивающиеся при каждом слове. Её отвращение становится ещё более заметным, когда они представляются. На самом деле, она посылала уничтожающие взгляды Чимину как только увидела его листающим лукбук дизайнера, пока Сечжун что-то обсуждал с работницей магазина. Бросив ему ещё один грозный взгляд, она повернулась к Сечжуну и пролепетала как рада работать с будущим Чоном. Сечжун просто моргнул, озадаченный таким вниманием, а после вернулся к Джиён, аккуратно исправляя её предположения. Затем он подвёл её к Чимину, где представил окончательные варианты. В свою защиту Чимин не возражает против того, что большинство общественности ошибочно принимают его за помощника. Несмотря на явные различия — обесцвеченные волосы Сечжуна и большие глаза с тёмной бахромой — в журналах обычно мелькают фотографии Чимина, где его лицо скрыто за кепкой и маской. Кроме того, легко предположить из-за манер Сечжуна и его поведения, что он более вероятный кандидат, чем когда-либо мог быть Чим. Тем не менее, алых щёк Джиён, после признания ошибки, более чем достаточно, чтобы удовлетворить гордость Пака. Не смотря на это, Джиён впервые за сегодня признаёт его, а во взгляде скользит не что иное, как критика. Её глаза сужаются, когда она ловит Сехёна, который протянул руку, чтобы потрогать один из безупречных замшевых костюмов, после чего мальчик поднимает голову, смотря на Джиён, слегка тянет её за подол юбки. — Нуна, когда покажут мою одежду? — спрашивает он. Джиён натягивает улыбку, отстраняясь от хватки Сехёна, словно если бы она задержалась ещё на немного, то заразилась чем-нибудь. Она сладко смеётся. — Это же наш дорогой Сехён-а! Приятно снова видеть тебя. Твой костюм будет готов через несколько дней, так что не волнуйся. Получишь его вовремя. — Слышал, Хёни? У тебя совсем скоро будет костюм! Только если ты будешь хорошо себя вести, — Чимин опускается вниз, держа Сехёна за плечи. — Ты же хороший мальчик, да? — Папа говорил, что хорошие мальчики вырастают высокими и у них много денег, и они женятся на принцах и принцессах. И становится такими же королями, как ты. Я буду хорошим, Чимин. — Конечно, — смеётся Пак, гладя ребёнка по голове. — Ты станешь королём и женишься на самом красивом принце или принцессе, когда вырастешь. — Но папа сказал, что самый красивый принц — Чонгук, и ты уже выходишь за него. Сечжун подавляет смех с улыбкой. — Это правда, Хён-а. Но к тому времени, как подрастёшь, будут ещё более красивые принцы, так что не волнуйся. Хёну скоро нужно будет примерить очень красивый костюм, и ты увидишь его. Мы сможем потом нарисовать его. — Никто не может рисовать наши дизайны, — встревает Джиён, — боюсь, это конфиденциально. — Ему пять лет. Сомневаюсь, что он получит что-то с ваших дизайнов, даже если бы очень захотел, — усмехается Пак. — Ой, нет, конечно нет, — девушка сверкает жемчужно-белой ухмылкой, которая выглядит скорее угрожающе, нежели успокаивающе. — Я просто хотела убедиться, что вы понимаете важность наших проектов, вот и всё, господин Чон. — Конечно, я понимаю. В любом случае, я бы хотел скорее покончить с этим. Кёнсу-хён готов? Спустя мгновение Чимин уже следует за своим ассистентом в офис До Кёнсу, талантливого молодого подмастерья, работающего под крылом Чунмёна. Свадьба Чимина — его первый проект. Для того, кто держит свою работу в секрете, Пак уверен, что он безумно взволнован этой задачей. Они входят внутрь, встречаясь с одетым манекеном, одежда которого заставляет восторженно выдохнуть, ведь это разработано только для Чимина. — Вау, — медленно шагает вокруг платформы Чимин, — просто вау. Ансамбль состоит из приглушенной, тусклой палитры, которая странно блестит. Рубашка и брюки черного цвета, на воротнике виднеются замысловатые узоры. Блейзер — это другая история. Состоящий из разных оттенков серого, его дизайн — сочетание старинных и современных направлений. Жемчуг скрепляет стороны каждого рукава и свисает с шелковой рубашки, как последний штрих к шедевру. — Хён, это потрясающе! Серьёзно, я не ожидал, что получится так волшебно, — его щёки болят из-за бесконечного удивления. Пак улыбается шире, когда понимает, что Сехён и Сечжун тоже в восторге из-за костюма. Несмотря на не большой срок, данный Кёнсу, он нашёл время спросить Чимина о стиле, к которому тот стремился. Единственное, что ответил ему Пак, было то, что он должен быть простым, но элегантным. С этим Кёнсу и начал свою работу, что нужно было сделать за два дня. Он даже не показал свой черновик. Вместо этого Кёнсу внезапно позвонил вчера вечером и сообщил о готовности костюма. — Ты думаешь? — улыбается дизайнер. — У него есть харизма, которая, как мне кажется, хорошо тебя определяет. Простой, но сложный. Таинственно, сексуально и нежно. Иди, примерь его. Чимин взволнованно спешит в примерочную и снимает свою одежду. Кёнсу и другой ассистент заходят за ним, чтобы помочь с примеркой, дабы ничего не испортить. Поначалу Чиму не нужна была особая помощь, но после того, как он случайно повредил рубашку из жоржета во время своего последнего визита, у него не было выбора, кроме как принять помощь. Плюс, профессионализм Кёнсу и его заинтересованность дают понять, что он не шутит. Надев ансамбль, Чимин выходит из примерочной, делая весьма драматичный пируэт перед своей публикой. Сехён и Кёнсу аплодируют, а Сечжун восторженно описывает как же хорошо он выглядит. — Мне нравится, — изучая своё отражение, говорит Пак, — но, думаете, Чонгуку тоже понравится? — Господин Чонгук выйдет за тебя не раздумывая, — обещает Сечжун, подходя к платформе на которой стоит Чимин. — Я думаю, что мы должны немного завить твои волосы, а затем разделить чёлку. И добавить длинные серьги, чтобы завершить образ. Что думаешь, Кёнсу? Когда они начинают обсуждать аксессуары, другой работник ателье провожает Чимина до примерочной, где помогает снять костюм. Посреди этого действа, Чимин слышит звуки ссоры, крики. А один голос звучит как-то знакомо — Джебом. Чертыхаясь, парень застегивает свою рубашку, прежде чем выглянуть за дверь, чтобы увидеть как Сечжун проходит мимо его примерочной. Он впервые видит своего ассистента таким разъяренным, поэтому он сразу же выбегает из комнаты, а помощник, помогавший ему с костюмом, зовёт его обратно. Чим натягивает свои конверсы и догоняет Сечжуна. — Всё нормально? Что случилось? — спрашивает он, заходя в зал ожидания, где находит Сечжуна смотрящего на сердитую Джиён. Джебом находится у двери, а его руки держатся за воротник человека, в котором Чимин признаёт охранника бутика. — Сечжун, Джебом-хён, что происходит? — старясь как можно спокойнее, повторяет Чим. — Видимо, Джиён выгнала Сехёна, когда обнаружила, что он раскрошил своё печенье на один из диванов. Джебом поймал её, когда она вытащила его из магазина и сказала одному из охранников, чтобы он убедился в том, что ребёнок остаётся там. Прости, что не заметил раньше, но, ты можешь в это поверить? Нет, не может. Глаза Чимина расширяются от шока, руки сжимаются в кулаки и буквально чешутся, чтобы ударить что-то — надеюсь, не лицо менеджера. — О чем ты думала, выгоняя пятилетнего ребёнка, потому что он рассыпал печенье на грёбаный диван? — Я сделала ему предупреждение и он всё равно не послушался, поэтому я решила убедиться, что этот ребёнок научится уважать старших, потому что у него явно пробелы в воспитании. Я подумала, что могу преподать ему урок. Замша дивана — эксклюзивный заказ из Таиланда- — И ты бы могла вычесть с меня эти блядские деньги! — рявкает Пак, прежде чем выбежать на улицу, обнаруживая Джебома, утешавшего Сехёна, что крепко держал наполовину съеденное печенье. — Хёни, малыш, ты в порядке? Расскажи мне, — Чимин садится на колени, чтобы быть на одном уровне с мальчиком. — Я н-не хотел! У меня на пальцах б-было немного шоколада… Я н-не знал. Я и-извинился, но, — объясняет Сехён сквозь икание, — но о-она всё равно разозлилась. — Она сделала тебе больно? — Н-нет, но она сказала, что я н-не могу больше заходить внутрь. Мне п-правда жаль, Чимин. Чимин обнимает мальчика, когда распахивается дверь, являя оскорблённую Джиён, за которой следуют злой Сечжун и испуганный Кёнсу. Джебом же снова ввязался в драку с охранником, их ссора развивается с каждой секундой, но Пак решает сосредоточиться на Джиён. — Как ты посмела выкинуть маленького ребёнка на улицу? А если с ним что-то случилось? — спрашивает Чимин, поднимая Сехёна и кладя его голову себе на плечо. — Я его опекун, ты должна была сообщить мне, если он плохо себя вёл или что-то повредил. Я бы разобрался с этим. Как сильно парень ни хотел потерять самообладание и поставить менеджера на место, Чимин всё же выбирает быть благоразумным перед Сехёном, который уже и без того напуган. — Того факта, что вы не смогли уберечь его от неприятностей, достаточно, чтобы понять, насколько вы безответственный опекун, — шипит Джиён. — Вы должны были несколько раз подумать, прежде чем привести своего спиногрыза в такое исключительное место. Но, опять же, не думаю, что вы знали об этом, учитывая, что вы никогда даже рядом не дышали с такими местами, если бы не ваш жених. Звук крови, пульсирующей в висках, оглушает, и он еле слышит вздох со стороны Сечжуна и Кёнсу. У Пака чешутся руки, чтобы всё же ударить по размалёванному лицу Джиён. Он подходит ближе, возвышаясь над более низкой девушкой. — Это правда, — его брови ползут к переносице, — я бы и не моргнул рядом с этим местом, если бы не рекомендация Чонгука. Он очень хвалил здешних дизайнеров и обслуживание, но, похоже, вы здесь единственное исключение, благодаря твоему недостатку манер. Должно быть, трудно быть неспособной относиться ко всем одинаково с твоим-то предвзятым умом. Ты не можешь не дискриминировать всех либо из-за жадности и высокомерия, либо твой тесный лифчик не позволяет трезво думать. В любом случае, я не думал, что ты зайдешь так далеко, чтобы справиться с ребенком, который, вероятно, более зрел, чем ты. Рот девушки распахивается, вероятно, чтобы ответить чем-то оскорбительным, но Чимин молча поднимает палец: «Отдышись. Ты уже достаточно нацеловала меня в зад. И больше не будешь иметь дел со мной — я ухожу.» Прекрасно понимая, во что ввязывается, он бросает взгляд на обеспокоенного Кёнсу: «Тем не менее, я хочу, чтобы Кёнсу-хён продолжал работать на меня, так как он очень талантлив и не относится ко мне как к дерьму. Пока ты не будешь работать во время наших сеансов. Если нет, то придётся обратиться к кому-то другому, чтобы вы ничего с этого не получили.» Много что стоит на кону, но Чимин готов этим пожертвовать, если это значит, что он больше не будет работать с Джиён. Чёрт, да он заплатит сам из того миллиона, что даст ему Чонгук. Это не имеет значения, если эта сука больше не будет частью его команды. Критика — это то, что он может вынести. Неправильное обращение с ребёнком, как, например, с Сехёном, — непозволительно. Он просто надеется, что всё это не будет стоить ему больше миллиона долларов. Джиён сердито откидывает пряди волос с лица, затем оборачивается, пугаясь толпы папарацци и репортера из агентства, которому назначено интервью, что толпятся на тротуаре прямо перед бутиком. Она бледнеет. Чёрт. Вздыхает Чимин, прижимая Сехёна к себе. То, что мне было нужно. — Хорошо, — рык Джиён вырывает его из транса, — делайте, что хотите. С этими словами она направляется к двери, не забывая толкнуть плечом Сечжуна, который упал бы, если бы не Кёнсу, что поддержал его. Джебом идёт вперед, защищая Чимина и Сехёна от множества папарацци, с нетерпением ожидающих своей ежедневной дозы сплетен. Вопросы и вспышки камер появляются словно по щелчку, заставляя Пака остановиться и сделать глубокий вдох, прежде чем заняться ими. — Господин Пак! Что случилось? Кто эта женщина? — Этот ребёнок — ваш сын? — … один из популярных сеульских дизайнеров… — Хорошо выглядишь, Чимин! Чертыхаясь себе под нос, Чимин передаёт Сехёна Сечжуну на руки и ещё раз удостоверяется всё ли с мальчиком в порядке. Он проводит пальцами по розовой щеке, покрытую липкими слезами, сразу же смягчаясь, после чего нервно улыбается Сечужуну: «Подержи его секунду — хочу узнать, чего они хотят. Подождите здесь, не хочу, чтобы вы вернулись без меня.» — Ты уверен, хён? Тебе не нужно делать это сейчас. Сейчас не то место и время, но, почему нет? Чимин храбрится, кивая ассистенту, и поворачивается к заждавшейся толпе. Унижение от менеджера бутика не помешает ему защитить невинного ребёнка и встать на защиту его моральных устоев. — Добрый день, — вежливо обращается Пак к толпе. Джебом подходит ближе, когда десятки репортёров останавливаются совсем близко, опуская камеры. — Извиняюсь за произошедшее, но я рад, что вы все сегодня здесь. — Она это заслужила. Слышал, она слишком высокомерна, — раздаётся голос из толпы, вызвавший смешки у многочисленных репортёров. — Нет-нет. Всё нормально. У нас всё под контролем. А теперь, эм, я одет не совсем уместно для этого интервью, так что, пожалуйста, осторожнее с фотографиями. Спрашивайте и я постараюсь ответить на всё, что вас интересует. У вас, — он достаёт телефон, проверяя время, — осталось семь минут. Папарацци — нечто. Они выжали всё возможное и невозможное из этих семи минут. Когда Чимин кланяется им, прощаясь, то знает имена пяти репортёров и названия нескольких хороших ресторанов в Сеуле. Кроме того, в бутике не осталось и следа от пребывания Джиён. Кёнсу сбит с толку и спрашивает, хотел бы Чимин другой костюм на мальчишник, вместо уже сделанного. — Но мне понравился этот, — хмурится Пак, — что с ним не так? Всем он очень понравился. — В том-то и дело — все уже видели его. — И что? Я не хочу выбрасывать настолько шикарное произведение только потому, что я случайно вышел в нём к журналистам. К тому же, они ещё не видели пиджак. Возможно его надо немного очистить, но он прекрасен и поэтому я беру его. — Ну, раз это то, чего ты хочешь, — скептически соглашается Кёнсу. — Это то, чего я хочу, но если ты всё ещё волнуешься, то можешь сделать каких-нибудь изменений. Я доверяю тебе, хён, — улыбается старшему Чимин. — Спасибо, Чимин, — отвечаяя на улыбку, произносит Су. — Нет, хён, спасибо тебе за то, что работаешь со мной и моей нетерпеливой задницей. Мне жаль, что сегодня так получилось. Надеюсь, у тебя не будет проблем. — Ничего страшного, Джиён всегда была сумасшедшей сукой. Честно говоря, она не нравилась никому из посетителей. Сехён был лёгкой добычей. — Да, я понял, — усмехается Пак. — Я должен был лучше следить за Сехёном, но всё же. Она перешла черту. — Расскажи мне, — хмурится Кёнсу, — не вини себя — это была не твоя вина. Лично я думаю, ты сделал более чем необходимо. Ругался с Джиён в своих кроссовках и костюме, волосы были взъерошены, лицо полное решимости и ребёнок на руках. Это было как глоток свежего воздуха. Ты бы стал отличным отцом. Действительно. Потому что двадцатичетырёхлетний парень, который становится ненастоящим женихом такого же ненастоящего мужа, может иметь ненастоящих детей. В итоге он просто смеётся и просит помощи ассистента в снятии костюма, прежде чем он испортит его ещё больше. Если бы Чонгук узнал о сегодняшнем происшествии, не факт, что эта ненастоящая свадьба состоялась.***
Но Чонгук всё равно узнаёт благодаря хэштегам в социальных сетях и статьях на Naver. Чимин может так сказать из-за его хмурого взгляда, когда видит его у себя на крыльце — на четыре часа раньше, чем ожидалось, — в костюме, выглядевшем как новый, и отпущенным галстуком. Прежде, чем он может что-то сказать, Чимин бросается в объяснения: «Пожалуйста, не увольняй Сечжуна и Джебома. Они бы не остановили меня. Я просто делал то, что посчитал необходимым.» — Чертовски прав, — кивает Чонгук. — Чертовски прав? — моргает Чимин. — Что ты под этим имеешь в виду? Ты вообще знаешь, что произошло? — Джебом мне рассказал, — серьёзно отвечает Чон, — если бы я был там, то убедился бы в том, что это был её последний день. Чимин ожидал непонимания и разочарования в своих действиях, но ничего из этого не произошло. — Но… То есть, эм. Это не то, что сделал бы Чон. — Чон никогда не позволит принизить себя, — приподняв бровь сказал Чонгук. — Разве это не то, что ты делал со мной? — теперь уже очередь Чимина вздёрнуть брови. — Ну, окей, это было не долго. К тому же, у меня было такое ощущение, что ты разобьёшь мне лицо, если я продолжу эту игру. Мне нравится моё лицо таким, какое есть. — Хороший выбор, — осторожно улыбается Чим. — Хотя я немного перегнул палку перед папарацци. — Послушай, Чоны не боятся защищать слабых и невинных, — пальцем Гук касается кончика паковского носа, усмехаясь, когда тот убирает его руку. — Мы не потерпим, чтобы нас растоптали. — Мне больше нравится такой Чон. Добро пожаловать назад, — Чимин улыбается и протягивает руки, чтобы обнять младшего. Он на секунду позволяет себе утонуть в тёплом запахе Гука, когда руки младшего мгновенно обвивают его талию, притягивая ближе. Понимая, что он скучал по Чонгуку больше, чем думал, Чимин прочищает горло и отстраняется, прежде чем они почувствуют себя слишком комфортно. — Заходи внутрь. Сехён очень хочет с тобой познакомиться. Он всё говорит, что ты чуть ли не король этой страны и всё такое. Его отец рассказал ему непонятно что о тебе, так что, думаю, самое время узнать ему всю правду о тебе. — Прощаю тебя, — усмехается Гук. — Потому что я и есть король. У любого спроси. — Да, конечно. Веди себя хорошо, ладно? Он же ребёнок. — У меня хорошие отношения с детьми, спасибо большое. Ты думаешь, что я монстр? — Плохо, если я скажу да? — смеётся Чимин, направляясь с Гуком на кухню, где Сехён делал печенье, держа мини-кондитерский мешок в руках. Пак дал ребёнку остатки, чтобы он немного поразвлекался, пока Чимин заканчивал партию заказов, которые должен был доставить Сокмину. — Хёни, познакомься с Чонгуком, — Чим проводит рукой по волосам мальчика, чтобы тот обратил на них внимание. Сехён подавленно поднимает взгляд. Он был грустным с того инцидента в магазине и не взбодрился даже после того, как они были на дегустации свадебных тортов. — Чонгук, познакомься с Сехёном. Чонгук присаживается на корточки, чтобы встретиться взглядом с широко раскрытыми глазами Сехёна: «Привет, малыш! Так рад познакомиться с тобой. Слышал, что ты ездил вместе с Чимином, чтобы примерить костюмы и поесть много тортиков. Должно быть, было вкусно, да?» Сехён изучает его взглядом, прежде чем кивнуть в ответ. На что Чонгук широко улыбается, прислоняясь к стулу: « Я рад, что ты составил ему компанию, потому что, знаешь что? Только между нами. Чимин всегда попадает в неприятности. Правда?» — Заткнись, — выкрикивает Чимин, сам того не понимая. Он закатывает глаза, когда Чонгук смеётся. Сехён присоединяется к Чону, бросая Чимину смущённый взгляд, когда качает головой в согласии. — Я не заслужил такого обращения, — ворчит Чим, улыбаясь с облегчением: по крайней мере Чонгук смог развеселить малыша. — Дайте мне закончить оставшееся печенье и упаковать его. Я должен отдать всё Сокмину через час. Чонгук встаёт, оставляя на полу свой портфель, который раньше не заметил Чимин. — Я помогу, хоть ничего и не смыслю в выпечке. Стой, посмотри сначала, что я привёз тебе из Милана! Чон роется в сумке, а после протягивает Чимину две тонкие бордовые бутылки. — Эти малышки — лучшие итальянские белое и красное вина, — протягивает Чон, доставая ребристый пакет. — Настоящий Cioccolato di Modica — думаю, что неправильно произнёс, но, в любом случае, это шоколад из Модики. — Ты же не ездил туда, правда? — Чимин оставляет бутылки на столе и изучает взглядом коробку шоколада. — Ну, нет. Я был в музее. Но это всё равно считается, — он достаёт листок бумаги из сумки. — Ну, конечно я не могу привезти тебе пиццу, но я раздобыл настоящий рецепт. И я уверен, что мы можем пригласить домой шеф-повара, чтобы он посмотрел… Почему ты фыркаешь? — Я знаю, что ты не мог привезти еду, идиот, — говорит Пак, — я просто шутил. Почему ты прошёл через столько, только чтобы узнать рецепт? — Не знаю. Думал, ты серьёзно, — добавляет Гук. — Так что, не хочешь его? — Конечно хочу! Я бы хотел как-нибудь сделать её, — он выхватывает бумагу из рук Чонгука и улыбается — Спасибо. Очень продуманно. Чонгук улыбается в ответ и достаёт последний сувенир. — Последнее, но не менее важное — коробочка с нужной канцелярией из Венеции. И, да, я сам её купил, — он осторожно кладёт её на стол и поднимает крышку, что безумно красиво расписана. Внутри находится шелковая салфетка, украшенная винтажными цветами. На ней находится золотая ручка, что блестит под флуоресцентным светом. Прежде чем Чимин может и слово сказать, Чонгук осторожно берёт в руки ручку, переворачивая её. Искра привлекает его внимание, и Чим берёт ручку в руку, находя выгравированные инициалы С.Ч. + Г.Г.Г. Сердце пропускает удар, Чимин громко глотает слюну и качает головой. — Какой же ты дурак. — Интересно, чья же это вина, — усмехается Чонгук. — Спасибо, Гук, — Чимин поднимается на носочки, чтобы поцеловать младшего в щёку, отстраняясь, когда слышит не одобряющий крик Сехёна, и фыркает от выражения лица мальчика. Чонгук оправляет пиджак, ослабляет галстук, и закатывает рукава до локтей. — Ладно, вернёмся к работе. Что я должен делать? Пока Сехён смотрит Пороро по телевизору, парни возятся на кухне, нанося какие-то простые узоры на печенье, оставляя их засохнуть в холодильнике. Чонгук проскальзывает в гостиную, чтобы проверить как там Сехён, после возвращаясь обратно. — Ты нашёл красную рубашку? — он прислоняется к столешнице и, взяв в руки тряпку, начинает протирать чашки от остатков воды. — Да, Суён сделала мне целый костюм, основываясь на красном. — Жаль, — ухмыляется Чонгук, — я уже представлял как буду снимать с тебя одежду и собственноручно одевать в красное. Чимин трясёт рукой, тем самым капая остатками воды на лицо младшего. — Держи свои фантазии при себе. В соседней комнате ребёнок. — И? У детей есть братья и сёстры. Как думаешь так получилось? — Мы не будем делать ничего, что включает в себя зачатие детей, пиздюк, — смеётся Пак. — Мы даже не женаты. — Пока, — глаза Чона застилает пелена, что так похожа на возбуждение. Он безмолвно подвигается ближе, чтобы слизать глазурь с щеки Чимина. — Ч-что за… Чон Чонгук! Фу! — визжит Чим, вытирая лицо тыльной стороной ладони. — Ну, я же не мог позволить глазури пропасть, не так ли? — хихикает Чонгук. Его глубокий голос посылает какой-то электрический ток, распространяющийся по всему телу. Чимин краснеет при виде затуманенных глаз Чонгука, сужающихся, когда улыбка исчезает с его лица. Пак понимает, что в эту игру можно играть вдвоём, и направляется туда, где стоит Гук. Чимин приподнимает его подбородок пальцем, языком проходится по нижней губе, опускаясь ниже, отчего глаза младшего расширяются. — Блять, — Чонгук испускает тихий стон удовольствия, и притягивает Чимина ближе за шею. — Чимин, детка — — Мы можем пойти в кафе к собачкам? Пожалуйста-а-а! Двое отстраняются друг от друга со скоростью света. Красный как рак, Чимин, отворачивается, чтобы продолжить мытьё посуды, а Чонгук улыбается и поднимает Сехёна на руки. — Папа сказал, что я могу покормить сегодня собачек с Чимином, — информирует его Сехён. — Хочешь пойти с нами, Чонгук? — Конечно! — он взъерошивает волосы мальчика, — Звучит потрясающе. Я не кормил собачек уже очень давно. — Ты слишком стар, — издает смешок Чимин, как Чонгук посылает Сехёну обиженный взгляд. — Да? Но я не стар для того, чтобы прокатить тебя на спине, если ты будешь хорошо обращаться со мной и собачками, — Чон застёгивает воротник и берёт мальчика за руку. — Вы, ребята, можете подождать меня снаружи. Я сложу всё это в коробку и отдам Сокмину. Он живёт по соседству, — Чим берёт несколько коробок со столешницы. — Поторопись, Чимин! — вскрикивает Сехён. — Собачки голодны! Парень улыбается смотря на Сехёна и Гука, быстро заканчивая свою пекарскую деятельность, облегченно вздыхая от того, что в холодильнике всё высохло во время. Когда он заканчивает с упаковкой, его взгляд цепляется за подарок младшего. Что-то тёплое разливается в груди. Для не романтика, Чон довольно соплив. Когда Чимин наконец заканчивает и выносит коробки, то находит Чонгука, преследовавшего Сехёна, бегавшего по лужайке. Они кричат от восторга, ловя друг друга, и он собирался предупредить их, чтобы не валялись в траве, но не успевает, потому что Чонгук усаживает мальчика себе на спину. Будь он проклят, если вид растрёпанного Гука в его рубашке, оксфордах и ролексах на запястье, смеющегося вместе с маленьким мальчиком, не заставил его броситься к нему и целовать-целовать-целовать. Он определённо будет проклят.***
Они доставляют печенье Сокмину по пути в собачье кафе. Чимин объясняет как идёт бизнес у коллеги за десять минут, что они идут. Будучи кошатником, Чимин предпочитает сидеть за столиком, когда Сехён и Чонгук играют с собаками и помогают сотрудникам их кормить предоставленными лакомствами. Поначалу Сехён был разочарован, что ему не разрешили кормить собак собственными лакомствами, но Чимин обещает отвезти его как-нибудь в парк, чтобы они могли покормить печеньем домашних собак. Сечжун и Джебом уже ждут их, когда ребята возвращаются домой, чтобы продолжить заниматься делами из графика, включавшие в себя первую встречу со свадебным организатором. Там Чимин и Чонгук обсуждают развлечения, которые бы хотели — большая часть встречи состоит из того, что Гук соглашается с выбором Чимина, к его огромному удивлению. — Я бы хотел какую-нибудь группу, вместо оркестра. Понимаете, о чём я? — говорит Чим их свадебному организатору, Бэкхёну, что яростно всё записывает. Это странное предпочтение, учитывая, что их окружение будет плохо думать о группе выпускников колледжа, что играют баллады вместо чего-то более изысканного. — Я тоже предпочту группу, — кивает Гук, — оркестры устарели. Мы не хотим, чтобы наши гости заснули. Позже, Чимин опускает свою руку на колено Гука и шепчет слова благодарности, на что Чонгук отвечает ему, сжимая его руку. Когда встреча заканчивается, то Сехён уже давно спит, так что Чим решает вернуться вместе с ребёнком, несмотря на то, что Джинён работает ещё час и его сеанс в спа, что через пятнадцать минут. — Всё в порядке, я подержу его, пока ты будешь занят. Мы подождём снаружи, — предлагает Чонгук. — Сечжун, как долго длится сеанс? — Это просто парафиновая ванна и массаж, так что скорее всего час. — Можешь, пожалуйста, взять комнату для Гука и Сехёни? Что-то комфортное, чтобы они подождали там, если ещё не поздно. — Сейчас всё будет, — говорит ассистент, доставая телефон. Отдельные номера, по-видимому, вещь хорошая. Чимина усадили на кресло, Чонгука так же не обделили кожаным креслом, где он сидел с задремавшим Сехёном. Сечжун прощается с ними и уходит после того как всё было оговорено, а Джебом вернётся через час, чтобы забрать их. Странно быть одному в большой комнате, когда тебе делают массаж, и Чонгук сидит где-то позади. Он слышит, как парень что-то печатает на планшете и решает что-то по телефону, заботясь, чтобы не разбудить ребёнка на руках. Словно они в параллельной вселенной — домашней, где каждый день они проживают как родители с их ребёнком или что-то в этом роде. Он отмахивается от таких мыслей. Должно быть Чон заметил его напряжение, поскольку поднял взгляд от планшета, когда массажистка вышла: «Всё в порядке?» — Да, а что? — Чимин смотрит на него через плечо. — Был тяжелый день, как минимум для тебя. Разборки с менеджером, интервью, выпечка, забота о Сехёне, планировка свадьбы. Ты, должно быть, вымотан. — Обычный день для Чона, наверное, — хмыкает Пак. Чонгук изучает его с нечитаемым выражением. — Ты же не думаешь всё бросить из-за этого? Нет, но я готовлюсь к тебе, даже если знаю, что не должен. — Я в порядке, Чонгук. Это ново для меня, но не значит, что я не могу приспособиться. — Да, но… — он отводит взгляд. — Просто я волнуюсь за тебя. Сложно привыкнуть к моему образу жизни за такой короткий срок. Массажистка возвращается, так что Чимин решает закрыть тему: «Сказал же, что в порядке. Ничего страшного. Не беспокойся.» Чонгук больше не поднимает эту тему, когда они останавливаются около дома Джинёна, чтобы оставить у него Сехёна, после спа. Ребёнок всё ещё спит, положив голову на плечо Гука, очевидно уставший после сегодняшнего дня. Чимин быстро представляет Гука Джинёну, на что последний не может не залипнуть на жениха своего друга, после рассказывая, что произошло с Джиён в магазине. Джинён забивает на инцидент и благодарит Чимина за защиту своего сына. Это удивляет Чима, потому что он ожидал большей реакции на события. Чонгук закатывает глаза и оставляет свою руку на талии старшего, когда они идут к лифту. — Не веди себя так, словно удивлён, — говорит Чон, — любой может сказать как сильно ты любишь мальчика. Ты можешь не быть с ним всё время, но ты как ангел-хранитель, который каждый родитель мечтает иметь. — Говоришь так, словно для тебя это не в первой, — поднимает бровь Пак, старательно скрывая своё смущение. — Есть какие-то молодые мамочки, о которых я должен знать? — Нет, — смеётся Чонгук, — я не настолько неаккуратен. Верно. Потому что ты относишься к любым отношениям, словно это гребанный контракт, необходимый для бизнеса. Когда они наконец возвращаются в дом Чимина, третий раз за день, Чонгук провожает старшего до ванны, целуя того в щёку и осведомляя, что будет ждать его в гостиной. По-видимому, его водитель отдал ему новый комплект одежды для ужина и всё, что осталось — принять душ и подготовиться. Удивлённый фактом, что Чонгук уделяет ему больше внимания, чем необходимо, Чимин поддаётся тёплым струям воды после такого утомительного дня. Горячая вода расслабляет намного лучше, чем это делала массажистка. Когда он высыхает, то пытается понять их странные отношения и почему Чонгук посвящает так много своего времени, когда может быть где угодно, но не со своим так называемым обременительным женихом. Как бы не был Чимин искушён, чтобы узнать у него, он считает, что предпочёл бы остаться в неведении. Он открывает шкаф, накинув на себя полотенце, и достаёт одежду, что купила для него Суён. Высушив волосы, Чимин надевает тунику с V-образным вырезом, закрепляет на талии пояс и натягивает облегающие штаны. Весь ансамбль чёрный, кроме вельветового пиджака винного цвета, накинутого на плечи. Это может быть далеко не тем, о чём думал Чонгук, но выглядит прекрасно. Чимин должен отметить, что в отражении он выглядит довольно горячо. Парень добавляет чокер, убирает чёлку, чтобы открыть брови, и надевает высокие ботинки. Если бы он знал о безупречном вкусе Чонгука раньше, то воспользовался бы этим раньше. Стремясь удивить его, Чимин на цыпочках прошёл в гостиную и удивляется, видя Гука, отрубившегося на диване, с ноутбуком на коленях, и чистой одеждой, аккуратно лежавшей позади него. — Бедный малыш, — улыбается Чимин. Он закрывает крышку ноутбука и ставит его на стол, стараясь не разбудить Чона. К счастью, Чонгука и пушечным выстрелом не разбудишь. Привыкание к разнице во времени и усталость от сегодняшнего дня навалились на него, ещё раз доказывая, что он, в конце концов, не робот. Чимин снимает ботинки и проходит на кухню. Парень проверяет кладовку, прежде чем позвонить Сечжуну, чтобы он отменил заказ в ресторане. Заверив, что они поужинают дома, он приступил к работе над пастой, что уже начал варить. Ему требуются добрые полчаса, чтобы приготовить куриную карбонару и чесночный хлеб. Он жарит на гриле немного свинины и овощей, чтобы дополнить блюдо, накрывает на стол, и открывает бутылку вина, которую подарил ему Чонгук. У него нет времени, чтобы сделать десерт, так что он решает, что заменит его сладким красным вином. Чимин зажигает свечи и включает Фрэнка Синатру для фона, прежде чем вернуться к дивану. — Эй, — он мягко проводит пальцами по щеке Чонгука, — эй, Чонгук. Просыпайся. Ужин готов. Чон испуганно дёргается, и изо всех сил старается держать свои глаза открытыми. Сфокусировав взгляд на Чимине, Чонгук поднимает голову, а потом опускает, проверяя время. — Ч-что… где мы? — его брови сводятся к переносице. — Мы же не в ресторане, да? — Не, — мотает головой Чим, — ты заснул, так что я отменил заказ и приготовил ужин тут. Надеюсь, ты не против. Ничего особенного. Чонгук окидывает его взглядом с головы до ног, приоткрывая рот, когда Чимин встаёт и надевает ботинки. Усмехаясь, он встаёт и сонно улыбается старшему. — Я совсем не против, — и Чимин не совсем уверен: он это про его одежду или про домашний ужин. Спустя десять минут после начала их трапезы, он понимает, что Чон имел в виду и то, и то. Чонгук счастливо ест карбонару и мясо, и не может не смотреть на вырез на чиминовской рубашке. Особенно ему нравится чокер, судя по его покрасневшим щекам, когда он внезапно говорит, после долгой паузы: «Ты прекрасен.» — Тебе реально потребовалось столько времени, чтобы сказать что-то хорошее? Так сложно сделать мне комплимент? — Нет. Просто… Я просто плох в выражениях, ясно? А так как ты полон сюрпризов, то я и не знаю, что сказать. По какой-то причине, комментарий задевает его. — Так что, ты бы продолжал думать обо мне как о какой-то неряхе, если бы я не приоделся? — Нет, — повторяет Чонгук, сгорбившись, — я понял, что нет никакой разницы между тобой, когда ты разодет, или когда ты в спортивках и кроссовках. Ты всегда был таким красивым. — Оу, — Чимин отводит взгляд и берёт вилку в руки, игнорируя то, как его уши краснеют. — Ты предпочитаешь мои оскорбления комплиментам? — ухмыляется Чонгук. — Тебя раньше никто не называл красивым? — Только чтобы забраться ко мне в штаны, — коротко отвечает Пак. — Ничего нового. — Я рад, что ты не вернёшься в это дурацкое кафе, — поджимает губы Гук. — Последнее, что мне хотелось бы делать, — отгонять каких-то мудаков от своего мужа. Его притягательный тон не заставляет Чимина почувствовать себя лучше. Чим вспоминает их видео-звонок, сувениры, время, проведенное с Сехёном, этот ужин — всё это часть романтического шоу, которое Чонгук должен терпеть, чтобы удовлетворить отца и получить нужный ему титул. Ему нужно это написать на лбу, или где-то ещё. — Не волнуйся. Никто не захочет меня так сильно, если будут знать, что должны сначала пройти через тебя, — смеётся Чим. — Они бы пожалели тебя, потому что ты вышел за меня замуж. — Расскажи мне об этом, — рычит Гук. Остаток ужина проходит легко, состоящий из рассказов Гука из Милана, нытья Чимина по поводу нескончаемой подготовки к свадьбе и о том, как их милейший свадебный консультант погряз в этом. Забив на посуду, они перемещаются к барной стойке, потягивая вино и просто разговаривая. Часы бьют одиннадцать, когда они заканчивают с ужином. — Уже поздно, — достаёт свой телефон Чонгук. — Мне завтра на работу и у Сечжуна с тобой много дел. Поеду уже. — Эм, да, — зевает Чимин, — не могу дождаться, чтобы всё это закончилось. — Ещё одна неделя и мы будем женаты. — Это не сильно успокаивает. — И не должно, потому что это значит, что я могу отшлёпать тебя в любой момент, когда ты будешь плохо ко мне относиться. Или это, — он натягивает на себя пальто, после притягивая Чимина ближе к себе, — или щекотка. — Ты не посмеешь, — выдыхает Чим. — Чонгук, остановись! О, Господи- Он вскрикивает, когда Гук толкает его на диван, руками обхватывая за бёдра и находя пальцами чувствительные места, начинает нещадно щекотать. Чимин мечется из стороны в сторону, хрипя и пытаясь ударить младшего по яйцам, в то же время безудержно смеясь. Чонгук отстраняется, когда замечает слёзы к уголках чиминовых глаз. — Это научит тебя не играть со мной, — подмигивает Чон, помогая старшему подняться. — Тебе лучше запомнить это. — О, я запомню, — хрипит Чим, смахивая слёзы. — Чтобы отомстить. А теперь — потеряйся. — Хорошо-хорошо. Ночи, Чимин, — Чонгук забирает свою одежду и портфель. — Ночи. Спасибо за помощь сегодня. — Всегда пожалуйста, — Чонгук останавливается, кусая губу, когда взгляд падает на губы Чимина. Вместо того, чтобы украсть у него поцелуй, парень берёт Чима за руку и оставляет поцелуй на тыльной стороне его ладони. — Сладких снов. Пак слегка улыбается и наблюдает, как Чон бежит вниз по лестнице по направлению к ждущей его машине. Когда машина уже не видна, он закрывает дверь и бежит к дивану, где спал Гук, зарываясь носом в подушки, надеясь вдохнуть остатки его запаха. Он в дерьме. Он в таком дерьме и понимает, что ничего не может с этим сделать.