tie the knot

— Я тебя так люблю, Тэ. Ты мой спаситель. Тэхён лишь закатывает глаза в ответ, когда Чимин достаёт пару шариков Skittles из маленького пакета, который ему удалось протащить на репетицию свадьбы. Они торчали в часовне с полудня, следуя инструкциям строгого Бэкхёна. С одной стороны, здесь, по крайней мере, не так много людей. Присутствуют всего лишь десять человек, включая жениха, который так и не сказал Чимину ни слова. И Пака это устраивает. Несмотря на то, что он всё ещё злится по поводу их ссоры в доме отца Чона, Чимин непреклонен в выполнении роли идеального мужа. Даже если это означает, что ему надо будет натягивать улыбку всякий раз, когда во время репетиции он стоит рядом с Чонгуком. Наблюдательные люди, такие как Сангук и Тэхён, легко заметили бы лёд между ними, но ни они, ни команда, не обращают внимания. Тэхён всё ещё подлизывается. — Ты настолько любишь меня, чтобы забить на эту свадьбу и сбежать со мной? — невинно спрашивает Тэ, хлопая ресницами. Чимин давится скиттлсом от такого заявления: «Знай своё место. Ты ко всем подкатываешь с этой фразой?» — Только к тем, от которых жду ответа, — улыбается он. — Хорошо работает, да? К его удивлению, Тэхён лишь пожимает плечами: «Не знаю. Ты первый, у кого я спросил, и кто дал ответ.» Он почти покраснел, но чьей-то сильный кашель прервал их разговор. Они оба оборачиваются, обнаруживая Чонгука, смотревшего на них с каменным лицом. Чимин напрягается. Во время их двадцатиминутного перерыва Тэхён буквально осыпал его тремя видами снэков, в то время как его жених разговаривал по телефону, спокойно выходя на улицу, завидев Тэ. Чимин надеется, что стоял он за ними не слишком долго. Последнее, чего ему бы хотелось: очередная ссора Гука с его другом из-за безобидного флирта. Ну, безобиднее, чем Чонгук. Он всё же мило улыбается: «Что случилось?» — Могу я поговорить с тобой наедине? — спрашивает Гук, указывая большим пальцем в сторону выхода. Чим собирается узнать зачем, но понимает, что Тэхён всё ещё молча наблюдает за их неловким разговором. Он запутается ещё больше, если они будут молчать друг с другом. Кроме того, это займёт всего минуту. Он может дать минуту парню, за которого собрался выходить замуж. Тянуть время — звучит как хорошая идея. — Да, но у нас осталось не так много времени. Наш перерыв почти закончился, — Пак поглядывает на требовательного Бэкхёна. — Они не начнут без нас. Пошли. — А, да. Держи, Тэ, — Чимин протягивает ему пакет с конфетами. — Позаботишься о моей добыче? — Да, сэр! Тэхён драматично прижимает пакет к груди, на что получает смешок от Чимина, который Чон игнорирует, сузив глаза. Пак улыбается и готовится к небольшой разборке, но удивляется, когда она не происходит. Чонгук просто вытаскивает его за дверь, прижимая ладонь к талии, сразу же отстраняясь, как только они исчезают из вида. Поскольку Чим никогда не мечтал о свадьбе, и не устраивал такое мероприятие, его мнение о церкви — она довольно красива. Это небольшое здание, расположенное в Сувоне, в часе езды от центра Сеула. Не так много можно сказать об архитектуре — здание причудливо традиционно. Единственный недостаток — они женятся не в Пусане. Во всяком случае, Пак предпочёл бы свой родной город, несмотря на то, что эта свадьба была пустышкой. — Итак, — начинает Чимин, как только они выходят на лужайку. Для кого-то, кто так хотел оторвать его от компании, парень ужасно тихий. Пак совершает ошибку, поднимая взгляд, и почти забывая дышать, потому что Чон Чонгук слишком красив. Солнечный свет пробивается сквозь его взъерошенные волосы, отражая медный блеск от прядей. Белая футболка, что свободно свисает с его широких плеч, честно говоря, привлекает Чимина больше, чем любой дизайнерский костюм. Его губы, пухлые и красные, являются лишь одной из особенностей его совершенства. На него больно смотреть. Чим скучал по этому. Прошло только два дня, а он уже соскучился по мягкой улыбке Чонгука и его оленьим глазам. Но Чимин знает лучше как не сближаться. Он делает себе одолжение, избегая проведения лишнего времени с Чонгуком. Расстояние — это решение, которое обязательно сработает, если он соберётся. Пока Пак пытается отвести взгляд от Гука, он замечает на себе взгляд младшего, пронизывавшего его с той же интенсивностью, словно его глаза могут освободить от слоёв страха, открывая всю правду. Понимание того, что он одет в рваные джинсы и оверсайзную толстовку, которая не подчёркивает его фигуру, огорчает. Ничего изысканного — особенно по сравнению с фотографиями Ким Югёма, которые Чимин искал на Naver. Не важно сколько раз Пак говорил себе, что не стоит сравнивать себя с моделью, он не может не чувствовать себя униженным. Не тогда, когда Чонгук выглядит так же изысканно, как и Югём, на их совместных снимках с мероприятий, выглядя по-неземному красиво, светясь в этой чёртовой белой футболке прямо перед ним. Их безупречные фигуры вдохновляют. Это заставляет Чимина хотеть похоронить себя заживо, потому что Чонгук и Югём всегда будут идеальной парой, в то время как он и Чон — уродливая пара несоответствующих ботинок. Тема уверенности в себе стала для него приоритетной после встречи с Гуком. У него никогда не было времени волноваться о себе благодаря нагрузке из-за работы. Хорошо так посмотрев на себя в зеркало, Пак убедился, что им не суждено быть вместе — даже на год. Это ещё одна причина, почему он категорически против этого соглашения. Он пожалеет, что позволил своей неуверенности взять верх. Низкий голос Чонгука вырывает из мыслей: «Сечжун сказал, что твои вещи начнут перевозить уже сегодня. И завтра закончат, — он замирает на мгновение, рассеяно прикусывая губу. — Я… Твоя комната готова, но ты можешь посмотреть её до того, как въедешь. Я подумал, что ты бы не хотел, чтобы люди знали, что мы спим в разных комнатах.» Не думаю, что это проблема, учитывая как мы себя ведём для пары, чья свадьба через три дня. — Меня всё устроит. Это не имеет особого значения, — пожимает плечами Пак, — ничего уже не будет хуже моего нынешнего жилья. Чон отвечает после долгого молчания: «Хорошо, думаю, ты увидишь, что там, во время первой ночи. Мы поменяем то, что ты хочешь, пока будем в отъезде.» Чимин громко сглатывает при упоминании о медовом месяце. Конечно, они уже обсуждали это ранее, но факт того, что он будет один на один с Гуком в приватной, скорее всего, романтичной, обстановке, — просто концепт, разработанный у него в голове. Он всё ещё не осознал реальность. А теперь, это действительно произойдёт. От необходимости провести отдых с человеком, которого он стремится избежать, желудок совершает пару кульбитов: «Эм, медовый месяц действительно… ну, знаешь, необходим?» — Естественно. Мы всё ещё играем свои роли. Люди не поверят, если мы не отправимся в медовый месяц. Уже и так странно, что он длится всего неделю. — Куда, ещё раз, мы едем? Обязательство не было проблемой, когда Чонгук сразу заверил, что возьмёт все приготовления на себя, но сейчас Чимин начинает сомневаться. Что, если Чон организовал всё так, чтобы его миленький бойфренд был с ними? Чёрт возьми, Пак. Перестань накручивать себя. — Туда, где тебе понравится, наверное, — Чон улыбается так, что сердце Чимина пропускает удар. — Ты так и не скажешь мне? — не веря спрашивает Чим. — Я даже не знаю, что брать с собой, потому что понятия не имею, куда мы едем. — Просто бери, что хочешь, а остальное мы купим уже на месте. — Должно быть там есть цивилизация. Интересно. — Мы не будем проводить медовый месяц в лесу, — усмехается младший. — Да, там есть цивилизация. С водой, электричеством, всё такое. Не собирайся так, словно подготовился к апокалипсису. — Нет? — он обиженно опускает плечи. — Я думал, что наконец смогу надеть свои армейские ботинки. Улыбка Гука становится шире: «Бери и их. Они нам не понадобятся, но делай всё что хочешь, если это сделает тебя счастливым.» — Я бы не хотел быть убитым Сечжуном. Клянусь, он и Суён — нечто. Они собрали мне целое приданое. Типа, что? Во-первых, это двадцать первый век. Во-вторых, я парень. Но Суён всё ещё в восторге от того, что они достали для меня атлас, шёлк и кружева. Я не могу им поверить. Всё идёт нормально, пока тишина не затягивается, что заставляет Чимина поднять взгляд на Гука, чтобы засвидетельствовать темнеющее выражение на его лице. Его губы непроизвольно раскрываются, когда хриплым голосом слабо повторяет: «Атлас, шёлк и кружево?» Пак понимает насколько фраза двусмысленна. — Ох… да. Типа нижнее бельё? Господи, не знаю. Ткани безумно дорогие и я был бы и без них в порядке, но- — Мне плевать на цену. Чим проводит пальцем по морщинке между его сдвинутыми бровями, вздыхая. — Ты понимаешь, что я не буду его надевать? Тем более, перед тобой, — мягко говорит он, — это не стоит твоих расходов. Реальность, кажется, выбивает Чонгука из его транса, потому что следующее, что он делает — неловко прочищает горло и избегает взгляда старшего. — Для меня это не имеет значения. Честно говоря, я знаю, что оно тебе понравится. Вместо того, чтобы как обычно огрызнуться, Чимин побеждённо краснеет, на что Чонгук громко хохочет. Его глаза блестят от восторга, сочетаясь с яркой кроличьей улыбкой. — Да. Очень сексуально, Чимин. Говоря об этом, я слышал твой друг устраивает тебе сегодня мальчишник? Разве ты не дал Джебому сегодня выходной? — удивляется младший. — Кто будет за тобой приглядывать? — Никто. Мне это не нужно, — Чимин копирует его удивление. — Я серьёзен, Гук. Мы просто немного выпьем у бассейна. Не то, чтобы хён нанял стриптизёра или что-то такое. — Ну понятно, — его сухой ответ. — Мои же гости умоляют нанять стриптизёра на мальчишник. — Да? Почему не позволишь им? — Потому что у меня и без этого много проблем с тобой. Не хочу, чтобы ты больше меня мучил. Это выбивает Чимина из колеи. Он ошеломлённо моргает: «Я? Мучить тебя? Зачем мне это делать?» Как бы он ни ненавидел признавать это, Чим рад, что его жених больше не связывает себя физически с другими. Но, несмотря на его неудовольствие по отношению к Югёму, факт, что Чон убеждён в наказании, застаёт врасполх. — Разве это не то, что ты делаешь? Обнимаешься с Тэхёном, игнорируешь меня, отталкиваешь меня на расстояние протянутой руки. Дальше продолжать? Если это не наказание, тогда что? — Это называется укреплением договора, что мы заключили в доме твоего отца, — выпаливает Чим. — Я ясно помню, что говорил тебе об этом, Чонгук. Это не наказание. Это самозащита. То, что ты не будешь меня защищать, не значит, что я не смогу защитить себя. — Я не причиню тебе боль, Чимин. Сколько раз я должен повторить тебе это? Я, возможно, выгляжу как злодей: заставляю тебя выходить за меня замуж, поддерживать мою аферу, и пользоваться доверием отца, но я никогда не сделаю тебе больно, — говорит Чонгук. — Почему ты не можешь понять этого? Его настойчивость и мрачное выражение лица почти убедительны, но Пак знает, что юный парень никогда не чувствовал настоящую боль и поэтому не знаком со многими формами, в которой та может проявляться. Чимин застывает, когда Чонгук опускается на корточки, чтобы завязать ему развязавшиеся шнурки. Какое-то тёплое чувство наполняет его грудь. Эта нежность душит его, и он мягко погружает кончики пальцев в каштановые локоны Гука. — Есть множество способов, чтобы причинить кому-либо боль, Гук, — шепчет Чимин и убирает руку. — Но я не хочу рисковать и испробовать их с тобой. Чонгук встаёт, оказываясь на несколько сантиметров ближе, чем минуту назад, карие глаза осторожно изучает каждый миллиметр бледнеющего лица старшего: «Существует множество способов, чтобы показать кому-то свою заботу, Чимин. И я хочу рискнуть, чтобы отыскать их всех с тобой.» Чувство паники нарастает, когда Чонгук приближается, чтобы поцеловать его в лоб, поэтому Чимин намеренно мягко отталкивает его, тем самым поражая. Явно расстроенный Чонгук понимает и отходит на пару шагов назад: «Повеселись сегодня вечером.» — Спасибо, — бормочет Пак, провожая взглядом младшего, направляющегося обратно внутрь. Их генеральная репетиция заканчивается час спустя, когда все начинают собираться. Чимин прощается с Сечжуном и друзьями прежде, чем Джебом развезёт их по домам. Он бродит по залу, благодаря Бэкхёна и его команду за их время и даже узнаёт братьев и сестру Чон, что уходят вместе с их отцом. Как только большая часть людей уходит, Чим подхватывает мини-полароид, который подарил ему Джинён, и пробует её в действии. — Что делаешь? — интересуется Тэхён, спускаясь с лестницы. — Я собираюсь сделать пару фотографий интерьера, — Чимин с энтузиазмом поднимает камеру. — У меня и Чонгука осталось двадцать минут- — Чимин. Щелчок камеры совпадает с моментом, когда его зовут, и Чим достаёт расплывчатую фотографию с лицом Гука на ней. Он окидывает взглядом жениха, что прячет телефон в карман, прежде чем подойти к нему: «Я не займу много времени.» — Знаю, — словно извиняясь говорит Гук, — но мне нужно кое-что решить по работе, поэтому я должен уйти сейчас. Ничего страшного, если мы вернёмся позже, чтобы сделать фотографии? Недовольство сменяется бурлящим внутри возбуждением: «Ох. Хорошо, — Чимин пожимает плечами. — Дай мне пару минут, я закончу свои дела.» — Я могу отвезти Чимина домой, Гук, — внезапно предлагает Тэхён. — Мы останемся, чтобы сделать пару снимков, и я прослежу за тем, чтобы вернуть его в целости и сохранности домой. — Должен ли я доверять тебе? — С остальным же доверяешь. Чем эта ситуация отличается? Я и пальцем к нему не притронусь, ты же знаешь. — Нет, но ты попытаешься украсть его. Тэхён мило ему улыбается: «Определённо попытаюсь. И даже если я не тот, кто может соревноваться, особенно с тобой, у меня предчувствие, что я могу относиться к Чимину лучше, чем ты. Я просто хочу, чтобы он знал это, до того, как пожалеет, что пошёл к алтарю.» Пак закатывает глаза и просовывает ладонь меж ними: «Окей, ребят. Хватит. Я не кусок мяса.» Убийственный взгляд Гука не уступает смертельному выражению Тэхёна. Чон быстро достаёт свой телефон: «Я остаюсь.» — Гук, нет, — мотает головой Чимин. — Если тебе нужно решить что-то, тогда иди и работай. Тэ отвезёт меня домой. И не беспокойся о моём целомудрии или ещё чём-то. Я обещаю, что ничего не изменится. — Не давай обещаний, которых не сможешь сдержать, детка, — растягивает слова Тэхён, говоря это скорее Чонгуку, чем Чимину, который бьёт его по руке. — Веди себя хорошо, парень, или я не останусь с тобой. Парень скулит на жалобу, на что Чимин лишь качает головой, хватая Чонгука за плечо, отводя того в сторону. — Серьёзно, я буду в порядке с Тэхёном. Он безобиден, ясно? Просто иди. — Я помню, что говорил ему то же про Югёма на вечеринке, но он не сдержал обещание. — Возможно потому, что ты с ним трахаешься, пока между мной и Тэхёном ничего такого нет. — Хватает же у тебя наглости, Чимин. — Знаю. Я способен на многое, включая снятие с тебя скальпа, если не прекратишь. — Хорошо-хорошо, — улыбается Гук, — я ухожу. Убедись в том, что Тэхён не сделает ничего глупого. И, если сделает, — я на связи. — Ты такой параноик, — вздыхает Пак. — А ты тот ещё негодник, — он мягко касается носа старшего кончиком пальца, — увидимся позже. Чон оборачивается к двери, и, заметив Тэхёна, терпеливо ожидающего их у входа, кричит: «Эй, Тэ. Помнишь, когда в средней школе я сломал обе твои руки? Да? Помни об этом.» — Ты тоже, придурок, — отвечает Тэхён. — Помнишь, когда я стукнул тебя по яйцам после этого? Кажется, Чимин больше не может мечтать о детях. — Просто не забывай об этом, — и с этими словами, Чонгук спускается по лестнице, исчезая из вида. Парни спустя пятнадцать минут сидят под дубом, разделяя бутылку воды и пакет чипсов со вкусом креветок, который они нашли в Audi Тэхёна. — Волнуешься из-за свадьбы? — Тэхён протягивает Чимину бутылку воды. — Разве не все волнуются? — пожимает он плечами. — Мы уже выяснили, что ты не такой, как все, Минни. Да, потому что не всем платят, чтобы выйти замуж за Чон Чонгука на один грёбаный год, а после стать миллионером. Однако большая часть этого не должна быть частью их аферы. Он может быть зятем Сангука, хорошим дополнением ко всей семье Чон, мужем, поддерживающим Чонгука, и, что более важно, хорошим другом Тэхёна, без необходимости лгать об этом. — Я всегда мечтал выйти за Чонгука, знаешь? — признаётся Чимин, потому что, по крайней мере, это правда. — Я мечтал, что он будет тем, кто поднимет меня на руки и приведёт в свой замок, где мы будем жить долго и счастливо, — взглянув на Тэхёна с лёгкой улыбкой, он продолжает, — то есть, технически, это и произошло, просто без блестящей магии и настоящего замка. — Гук дал бы тебе и замок, только скажи, — усмехается Тэ. — Он не может подарить мне магию. Он просто человек, не идеальный. — Определённо не идеальный, — соглашается его друг. — Понимаешь, Чонгук хороший парень, если ты увидишь это сквозь его маску полнейшего идиота. Он не открывается всякому — он теплеет со временем. Обычно он бесчувственный, но, когда дело доходит до поддержки кого-то, кто дорог ему, он будет первым, кто пожертвует собой. — Ты пытаешься убедить меня выйти за него, Тэ? Потому что я это уже делаю, — дразнится Пак. — Я не могу отрицать, что Чонгук умный парень, что ухватится за тебя прежде, чем ты ускользнёшь прямо сквозь его пальцы, как песок. — Больше похоже на то, что я не хочу, чтобы он ускользнул сквозь мои пальцы, — бормочет Чим, выдыхая. — На самом деле, Чиминни, несмотря на твой нынешний улов, думаю, ты можешь найти кого угодно, — Тэхён тянется за пакетом с чипсами с нежной улыбкой на лице. — Единственная причина, почему ты выбрал Гука — это потому, что любишь его. Прилив крови проходит мимо ушей Чимина, останавливаясь и пульсируя в груди, когда они понимает смысл сказанного. Нет смысла возражать: он давно влюбился в Чонгука, ещё с тех времён, как был подростком. Будучи молодым, он был просто влюблён в концепт сына Сангука, а не в самого человека. В реальности же, есть яркий контраст между мечтами и желанием обрести истинную любовь с Гуком. Это невозможно. Любовь к нему повлечёт за собой только плохое. — Ты же любишь его, да? — тишину прерывает голос Тэхёна. Чимин заставляет себя усмехнуться: «Да ладно, Тэ, мы правда будем говорить об этом?» Он вздыхает и прислоняется к столбу дерева: «Думаю, нет. Любой, независимо от того, кто это, с удовольствием упадёт в ноги Чонгуку из-за его внешности, богатства и высокого статуса. Я знал Гука с пелёнок, это данность. Но в этом-то и дело. Это причина, по которой ему удавалось избегать брака до сих пор: это всё, из-за чего его любят. Его обёртка. Хотя, сомневаюсь, что тебе нужно от него это. Только тогда сердце Чимина разбивается от слов, понимая, что качества, которые делают Тэхёна и Чонгука столь желанными, являются теми же слабостями, который любой эгоист мог использовать против них. И, хоть Чимин точно не охотился за рукой Чонгука, взяточничество, которое первоначально взяло верх над ним, не делает его меньшим охотником за деньгами. Будет лучше оставлять Тэхёна в неведении насчёт их аферы. Кроме того, впервые Чимина считают ангелом, несмотря на обратное. Он мог бы привыкнуть к этому. — О чём ты говоришь? — усмехается Пак. — Я люблю богатых и горячих парней. Тэ смеётся: «Я серьёзно, Минни. Что ты любишь в Гуке больше всего?» И здесь Чимин надеялся, что он будет избегать эту тему. Он поджимает губы, думая о том, как избежать этот вопрос, просто потому, что не может дать ответ. Как бы он ни ненавидел врать, парень не может признать, что он не любит Чонгука. Как он может любить кого-то, кого знает всего две недели, несмотря на то, имел о нём представление из того, что говорил Сангук много лет назад? Как он может любить парня, который платит ему за то, чтобы он играл роль любящего мужа, и был палкой в колесе в их отношениях с Югёмом? Но ты так же совсем его не ненавидишь. Даже, если ты не влюблён в него, должно же быть что-то, что ты любишь в нём. Верно? — Ну, ладно. Мне нравится, что однажды он спас меня от ублюдка, что преследовал меня на работе, — говорит Пак, наблюдая, как любопытно загораются глаза Тэхёна. — И мне нравится, как он сжимает мою руку, когда мне нужна уверенность. Мне нравится, когда он ведёт себя как беспечный идиот и непохож на того мудака, которым обычно является. Мне нравится, как он случайно отправляет мне сообщения в два часа утра, когда мы в разных часовых поясах. Мне нравится, как легко он ладит с детьми, как Джонхан и Сехён. Мне нравится, какая у них с отцом сильная связь, даже если они и используют друг друга. Мне нравится, как он заставляет меня чувствовать себя увереннее. Мне нравится, что он не боится показать, как сильно я на него влияю. Он всегда использует мои недостатки наилучшим образом, не знаю, мне всё это нравится. Он заслуживает кого-то лучше, и, всё же, он говорит, что я лучше всех на свете, но мы оба знаем, что это не так. Смущённый своим монологом, парень осторожно смотрит на Тэхёна, который улыбается во все 32 зуба, и бормочет: «Что? Ты же спросил.» — Знаю, и не уверен, жалею ли об этом, — глубоко выдыхает Тэ. — Как бы восхитительно ни было знать, что ты видишь больше в Чонгуке, сравнивая с теми, кто встречался с ним, это рушит мои шансы, чтобы убедить тебя бросить его ради меня. — Остановись, — смеётся Чимин. — Я могу принять твои слова за правду, если продолжишь в том же духе. — Думай об этом, как об открытом предложении, — тёплая рука скользит по его ладони. — Когда он сделает что-то тупое, я буду рядом. — Ты уверен, что не просто пытаешься посоревноваться с Чонгуком? — Ох, пожалуйста, — Тэхён имеет наглость выглядеть оскорблённым, — я бы не соревновался с ним из-за этого. У нас даже типажи разные. — Да? Почему же тогда я тебе нравлюсь? Он застывает: «Я знал, что ты не тип Гука с момента, когда увидел тебя. То, как ты вёл себя: от твоих гримас, сарказма, глупых танцев, и искренних улыбок, — это не то, что Чонгук обычно предпочитал. Ты делал всё, что только хотел, без страха быть осуждённым. Вот тогда я и осознал реальность происходящего, тот факт, что мой лучший друг остепенится с правильным парнем.» Чимин улыбается, а щёки покрываются румянцем: «Это комплимент?» — Это больше, чем просто комплимент. Ты не должен менять себя, чтобы влиться, Минни. Ты прекрасен таким, какой есть. — Спасибо, Тэ. Мне это было нужно. Тэхён хлопает его по плечу с гордым выражением лица: «В любое время. Пошли, нам лучше поторопиться, прежде чем Чонгук подаст на меня заявление за похищение.»

***

— Вау, выглядишь так, словно тебя только что оттрахали. — Спасибо, — улыбается Чимин, обнимая Чонхву. — Честно говоря, Чим выглядит слишком горячо для девственника, — вклинивается Хвиин. Другие девушки отдыхают у бассейна, одетые в бикини и сарафаны. — Он может вытянуть даже самый простой наряд. — Перестань утрировать… что? — он отступает при виде раскрытых ртов детей семьи Чон. — Ты девственник? — Гук ещё не трахнул тебя? Щёки мгновенно вспыхивают от фразы, Чимин посылает смертельный взгляд своим коллегам, прежде чем столкнуться с ними: «Да, я предложу вашему брату свою девственность в нашу брачную ночь. Довольны?» — Я не удивлена, — Чонхва машет головой, не веря, в то время как Чунхён улыбается ему. — Ты и правда не то, чего я ожидал, Пак. — Добро пожаловать в клуб. Почему бы вам, ребята, не переодеться и залезть в джакузи? Скоро придёт хён с караоке. — Надеюсь, в баре есть что-нибудь крепкое, — бормочет Чунхён, снимая кофту, показывая хорошо натренированное тело. — Мне это понадобится сегодня. — Мы говорили об этом, Хён. Ты не пьёшь, — уверенно произносит Чонхва. Парень смотрит на сестру: «Ты сказала, тебе нужно отвлечься — вот он я. К тому же, почему ты пытаешься остановить меня, прекрасно зная, что я не устанавливаю правила?» — Потому что ты не приберёшься за собой, — восклицает младшая Чон, — отец убьёт нас двоих, если узнает, что мы оба пили. — Очень плохо. Он уже зол на меня, так что. Если ты не собираешься расслабляться, то это сделаю я. Между тем, Чимин молча наблюдает за их стычкой с интересом, замечая напряжение между ними. Чонхва немного более откровенна сегодня, в то время как отношение её брата, вероятно, основано на стероидах. Судя по всему, их ссора относится к роману Чунхёна с этой замужней актрисой, но, как бы ни была пикантна ситуация, ему не стоит вмешиваться. Вместо того, чтобы слоняться вокруг да около, Чим хватает Чонхву за руку, и направляет к столу с закусками, где они встречают Сечжуна и Сокмина, устроившихся за столом в своих плавках. — Эй, Сечжун. У тебя же были проблемы с докладом? — выпаливает Пак. — Что-то по поводу движения людей или чего-то такого. Чонхва может помочь — она занималась социологией. — А? Я никогда- Игнорируя своего тормознутого помощника, Чимин направляется прямиком к яростному Чунхёну, который что-то печатает в своём телефоне: «И ты. Мне нужно твоё мнение по поводу моего модного кризиса. Пойдёшь со мной?» К тому времени, как они добираются до раздевалки, она оказывается пуста. Здесь дверной проём, ведущий к душевым, и комната, оборудованная зеркалами и стойками, чтобы на них можно было разместить одежду. Чим быстро говорит, посмотрев за плечо: «Я понятие не имею, что упаковать для медового месяца с Гуком. Ты разбираешься в моде. Что посоветуешь?» Глаза Чунхёна подозрительно окидывают его взглядом: «Сомневаюсь, что тебе понадобиться помощь, чтобы соблазнить его, учитывая то, как ты сейчас выглядишь.» Чимин смотрит на себя в зеркало в первый раз на вечер и не может не согласиться, что рубашка, что велика на несколько размеров, с незастёгнутым воротником, определённо идёт ему. Особенно нюдовые шорты, по длине доходящие ровно до внутренней части бедра, демонстрируют каждую тяжело заработанную во время тренировок мышцу. Он чувствует гордость от того, как точно он следил за своими утренними пробежками и занятиями хореографией. Возможно, результат не сильно виден сейчас, но небольшие изменения уже достаточно радуют. Рутина в тренажёрном зале, в которую ввязал его Сечжун, подарила ему более твёрдую и сочную задницу, которая в настоящее время прекрасно подчёркнута шортами. Его влажная чёлка откинута в сторону, а пара розовых солнечных очков и белых коверсов завершают ансамбль. Ещё есть над чем поработать, но сегодня он выглядит как горячая штучка. Чунхён комментирует, обращая на себя внимание: «Я всё ещё не верю, что ты девственник. Кто заканчивает школу не теряя её, в наши-то дни?» Чимин бросает на него долгий взгляд: «Те, кто, очевидно, не хотели терять её на незрелых, похотливых ублюдков, таких, как дети в Пусане.» Ему отвечают резким смехом: «Чонгук буквально ходячий секс. Мысль о том, что он выходит замуж за девственника — чертовски странная.» Ты даже понятия не имеешь. — Мы действительно будем обсуждать личную жизнь твоего брата? — Боже, нет, — морщится Чунхён, — просто я удивлён, вот и всё. Я бы ожидал чего-то после той горячей выходки на бранче. — Это было эм… что-то мимолётное, — расплывчато объясняет Пак. — Я просто сидел на нём. Чон окидывает его ещё раз взглядом, после раздеваясь и направляясь к двери. Уже на выходе, он подмигивает: «Понятно. Ну, надеюсь, тебе удастся сидеть на нём больше, во время вашего медового месяца.» В целом, мальчишник проходит успешно, состоящей из изысков корейской кухни, напитков у бассейна, и странных игр, типа «прикрепи ослу хвост», но вместо осла — картонная фигурка Ли Минхо во весь рост. Чимин воздерживается, когда все ныряют в бассейн, улыбаясь на каждую волну гнева, что он получает в свою сторону. После ужина все садятся у края бассейна, наблюдая за тем, как Пак разворачивает свадебные подарки. Не ожидая ничего другого от своих довольно извращённых друзей, Чимин почти в шоке от количества секс-игрушек, что лежат сейчас у него на коленях, а страдает ещё больше, когда придурки как Сокмин и Хвиин начинают давать советы о том, как лучше использовать кристалл-вибратор и другое развратное дерьмо. Единственное, что досадно, — очевидный холод между братом и сестрой Чон, которые из-за спора избегают друг друга любой ценой. С каждым шотом Чунхён становится всё более несносным, что всё больше и больше раздражает его сестру. И попытки Чимина разбавить его напитки наносят лишь больше вреда. Звонок Тэхёна позволяет ему уйти в раздевалку и оставить весь хаос твориться снаружи. — Я не должен был звонить, но только хотел узнать, как проходит вечеринка, — он определённо слышит улыбку в голосе Тэ. — Скинь видео, как девчонки целуются, пожалуйста? Чимин закатывает глаза и снимает влажную рубашку, чтобы переодеться в сухую футболку. Он забыл взять запасные штаны, и сейчас вынужден терпеть холод в шортах: «Я бы в любом случае не прислал его тебе, больной ублюдок. К тому же, у этой вечеринки рейтинг 13+.» — Да, точно! Не оставляй все плюшки себе, чувак. Почему ты запретил нам прийти на вечеринку? Определённо потому, что у тебя там какое-то личное время, так или иначе связанное с сексом. — Всё нормально, Тэ, так что заткнись, — смеётся Пак. — Никто здесь не- Крики с улицы прерывают их разговор, когда Чимин поднимает взгляд на окно, обнаруживая там кричащих друг на друга Чунхёна и Чонхву. Собираясь разнять их прежде чем всё станет серьёзнее, Чим обещает перезвонить позже, кладёт трубку и прячет телефон, поторапливаясь на выход из раздевалки. -… хочешь, чтобы она увидела, какой ты жалкий на самом деле… -… ты, блять, не понимаешь… — Эй, эй! Остановитесь, — Чим встаёт между братом и сестрой. — Вот и всё, хватит. Что с вами двумя происходит? Никто из них не говорит, просто молча смотрят. Он вздыхает и достаёт телефон: «Я звоню Сангуку.» — Чимин! — Чунхён шатко бросается за ним, откидывая телефон прочь и утыкаясь лицом в его плечо. — Хён сорвался, когда услышал, что муж Юны вернулся на их пятую годовщину сегодня, — холодно информирует Чонхва, качая головой. — Он продолжает забывать о том, что он не более чем любовник. — Заткнись, Чонхва, — шипит её брат оттуда, где держит его Пак. — Ты, из всех людей, не имеешь права осуждать меня. Ты и понятия не имеешь, что такое быть влюблённым, ясно? Она сказала, что любит меня. Она говорила это так много раз. — Насколько я помню, то в её брачном свидетельстве не твоё имя, — отвечает она. — Я не верю в то дерьмо, что она скармливала тебе. Приходи ко мне поговорить, когда твоё имя наконец заменит его. Только тогда, когда гнев Чунхёна сменяется выражением боли, Чимин решает защитить его от Чонхвы, оберегая его от того, чтобы он случайно не придушил её: «Конечно, ты не поверишь. Ты когда-нибудь задумывалась, почему ни один парень не полюбил тебя раньше? Это потому, что ты грёбаный ковёр, который слишком придирчив для собственного блага. Ты убеждена, что слишком хороша для кого-либо. Позволь этому проникнуть в твою чёртову голову, Чонхва, я не буду повторять это дважды. Ты поймешь, как глупо было думать, что все подчиняются тебе, когда будешь умирать в одиночестве. Помни, что это будет лишь твоя вина.» Перепалка заканчивается как только Чимин ловит боль, мелькающую в глазах Чонхвы, как дрожат её губы, как она сдерживается не разрыдаться прямо здесь. — Чонхва, — начинает он. Она застывает, слыша своё имя: «Не беспокойся об этом, Чимин. Я в порядке. Во всяком случае, ты должен побеспокоится о моём брате, который явно слишком слеп, чтобы видеть, что заслуживает большего, чем ту, что никогда не полюбит его в ответ.» — Давайте сядем и поговорим- — Извини, но мне нужно идти. Наслаждайся остатком вечера, — тихо извиняется Чонхва. — Подожди, Чон… Чонхва! Но она уже ушла, оставив хныкающего Чунхёна на его руках. Он выглядит совсем не так, как обычно: чёлка разлетелась по лбу, а глаза в пьяном тумане. Он осторожно усаживает Чона на стул: «Что, блять, с тобой? Куда делся уверенный, эгоистичный Чон Чунхён?» Это явно не то, что следует говорить пьяному парню, потому что ему это определённо не понравилось. Он щурится, словно от боли: «Отъебись, Чимин. Тебе не надо притворяться, что ты волнуешься, потому что я знаю, что тебе всё равно. Моё отношение к тебе не изменится только из-за того, что Гук решил выйти за тебя. Так что можешь бросить свою игру.» Прежде чем Чимин может открыть рот, чтобы возразить, его пугает пронзительный смех: «Подумать только, Чонхва осмелилась читать мне нотации. Она не знала бы что такое любовь, даже если та ударила ей прямо в лицо.» — Как будто ты знаешь лучше, — говорит Чимин. Это не вызов и не вопрос. Это заявление, которое заставляет Чунхёна зажмуриться. — Если бы ты знал лучше, тогда бы не тупо напился. Ты был бы счастлив. Но, вместо этого, ты скрещиваешь пальцы, надеясь, что знаешь лучше, когда это определённо не так. Это не страдания, Чунхён, — это просто идиотизм. — Не говори, Чимин, — рычит Чон, — ты не понимаешь. — Да, я не могу ничего сказать. Это нормально принимать нечто токсичное за любовь, когда мы в отчаянии, но это не нормально, если мы их преследуем. Ты должен понять это. Чунхён избегает его взгляда: «Никто не понимает, что между мной и Юной. Сейчас это может выглядеть плохо, но станет лучше. Встреча не в том месте и не в то время не должна остановить нас, а всё должно получиться. — Конечно, — поспешно соглашается Чимин, — но сейчас тебе нужно придумать что-то, что не будет продолжать причинять боль, Чунхён. Где твой водитель? — Нет, — хрипит парень, — у меня не было никого, кто следил бы за мной в течении многих лет. — Мда, ясно, я просто скажу всем, что мы уезжаем. Думаю, тебе нужно пойти домой и отоспаться. После получения одобрительного кивка, Чимин сообщает Сечжуну об их уходе и договаривается о транспорте для всех, как только вечеринка сворачивается. Пак натягивает толстовку, в которой был утром, и возвращается в коридор, где находит Хвиин, что тоже выходит со своими вещами из раздевалки. — Как Чунхён? — спрашивает Чимин. Хвиин выглядит удивлённо: «Чунхён? Видела его пару минут назад у бара. Он разве не в бассейне?» — Чёрт, нет. Он кинул меня. — Что случилось, Чим? — кричит ему вдогонку Хвиин, когда Пак срывается с места. Выкрикивая что-то в ответ, он спотыкается и летит в лифт, ударяясь лбом в кнопку, ведущую в холл, молясь, что Чунхён ещё не успел в конец упиться. Конечно же, в баре присутствует внимательный администратор, который смотрит на его наряд, и не пропускает внутрь элитного заведения. Чимин смотрит через плечо администратора и таращится на Чунхёна, который обхаживает девушку, сидящую рядом с ним у стойки. Её сарафан почти что рвётся. Они обмениваются поцелуями так, что совсем скоро на это становится невыносимо смотреть. — Окей, парень, мне нужно только пять секунд, чтобы забрать друга. — Вы гость здесь, сэр? — Да, — нетерпеливо отвечает Чим, — мы сняли крышу на имя Пак Чжинёна. К тому времени как администратор наконец проверил все детали на своём компьютере, Чунхён, целуя девушку, пробирается руками ей под платье. Чимин почти на грани срыва. — И Вы Пак Джинён? — Эм, нет. Я Пак Чимин, его, эм, брат. Рядом стоит вышибала, что смотрит на него с явным раздражением. Прокашливаясь, администратор продолжает: «При всём уважении, сэр, бар требует строго дресс-кода, коему Вы не совсем-» — Слушай, я — жених Чон Чонгука, и вы видите там парня? — Чим тыкает пальцем в сторону Чунхёна. — Он мой шурин, и я должен вытащить его отсюда прежде, чем его вырвет на твои вещи, — несмотря на то, насколько он ненавидит использовать имя Чонгука, кажется, другого выхода нет. — Понимаешь? Мужчина выглядит не удивлённо: «Ага, понимаю. Пять минут назад приходил кто-то, утверждая, что он Майкл Джексон. Представь, как всё прошло.» Громко вздыхая, Чимин достаёт телефон и быстр ищет себя на Naver. Он выбирает первую картинку, которая оказывается фотографией его и Чонгука на вечеринке по поводу помолвки. Есть очевидная разница между дизайнерским костюмом и его нынешним, но Чим протягивает телефон под нос администратора, и бежит мимо него. Он умудряется протолкнуться сквозь толпу и замечает Чунхёна, опирающегося на стойку, обвив девушку руками. Пак дергает его за запястье, пытаясь оторвать от девушки, которая расстроенно скулит. — Пошли, — бормочет он, но Чунхён не помогает, а вместо этого обвивает руками талию девушки. — Чиминни, смотри! — неразборчиво говорит Чон. — Это Хечжин! Поздоровайся! Хечжин восхищённо упивается в него взглядом, лениво закидывая руку на плечо Чунхёна: «Детка, почему бы нам не повеселиться с твоим другом? Мы могли бы подняться в мой номер. Там лучший вид.» Чимин заставляет себя улыбнуться и слишком сильно сжимает другую руку Чунхёна. Тот факт, что он сильнее, чем обычный пьяница, совсем не облегчает ситуацию. — Эм, я так не думаю. Безмозглые люди — не мой тип, а ты кажешься как раз такой. Чунхён же находит эту ситуацию забавной, потому что начинает громко смеяться: «Ох, Чиминни! Ты такой смешной! Не правда ли, Хечжин-а?» — Да, действительно смешной. Могу поспорить, он хорошо работает ртом в постели. — Ладно, это конец. Вставай, Чунхён. — Нет! Я остаюсь здесь с Хечжинни. Она делает меня счастливым. Моя настоящая любовь. — Слушай, — Чимин поворачивается к довольной Хечжин. — В то время как ты, вероятно, настоящая любовь какого-то бедного парня, к сожалению, он не тот самый. Приятно было познакомиться, Джульетта, но у нас есть дела поважнее, например, сбежать от тебя. И с последним рывком, Чимин успешно тянет Чунхёна вверх и ловит того за талию, чтобы удержать. Они оказываются у выхода без особых усилий, снова натыкаясь на администратора. Чимин даже не смотрит в его сторону: «Что? Моё удостоверение личности не сработало?» Мужчина сдержанно извиняется, освобождая им путь. Вторая ступень пьяного бардака начинается когда Чимин ослабляет хватку. — Чиминиииии. Не хочу домой. Не хочу оставаться одиииииииин! — скулит парень, хватаясь за бедро Чимина. Пак вздыхает и ерошит волосы: «Я думаю, ты мог бы остаться у меня сегодня? Ты так пьян, что тебе всё равно.» Они выходят из отеля и стоят на крыльце: «Я не пьян. У меня разбито сердце. Есть разница.» — Да, хорошо, но то, что ты напился, не разрешило твои сердечные проблемы, тупица. Ты либо исправишь это, либо преодолеешь. Не дожидаясь его ответа, Чимина останавливает швейцар, предлагая помощь. Только Пак собирается вызвать машину, как Чунхён встает и, шатаясь, идёт к такси, только подъехавшее к отелю и открывающее двери чтобы выпустить своих пассажиров. — Чунхён! Он бросается за ним, пока Чунхён проталкивается внутрь, ударяя локтём женщину, что проходит мимо. Виновато улыбнувшись ей, Чимин матерится, когда замечает, что Чунхён говорит какой-то бред сбитому с толку водителю. Он захлопывает дверь, пристёгивает ремни безопасности, прежде чем спросить: «Куда, чёрт возьми, мы едем?» К его ужасу, Чунхён на удивление достаточно трезв, чтобы назвать нужный адрес. Он звучит подозрительно знакомо: «Это там, где ты живёшь, Чунхён?» Его ответом служит тишина. Чимин наклоняется ближе, обнаруживая потеющего Чона, несмотря на включённый кондиционер. От малейшего прикосновения его бросает в холодный пот, и он просто скулит в ответ. — Эй, — мягко говорит Чим, — ты в порядке? — Я… мне не хорошо, — и он проливает содержимое своего желудка мимо собственной обуви прямо на обивку машины. — Что за хрень? — возмущается водитель. — Ты не можешь вот так вот блевать в моей машине, ты блядский- Выводя круги на спине Чунхёна, Чим одной рукой нащупывает его бумажник, бросая его в водителя, чтобы заткнуть, обещая заплатить больше. Водитель, хоть и бормочет что-то после принятия пачки денег из шестисот тысяч вон, в конце концов подъезжает к двадцатиэтажному зданию. Автомобиль удалился как только они вышли на тротуар. Сапоги Чунхёна грязные, а толстовка Чимина лишь немного запятнана от последствий их поездки. Пак безмолвно снимает толстовку и приседает, чтобы вытереть ею обувь Чона. Он не говорит это вслух, но Чимин благодарен за мастерство, которое он развил за многие годы заботы об алкоголике-отце. Тогда-то Чунхён несётся ко входу, выкрикивая имя Им Юны и моля ту, чтобы она вышла. — Ёбаный в рот, Чунхён, — он затыкает его, прикладывая ладонь ко рту, после отталкивая его от здания. — Из всех мест, ты привёз нас в дом своей подружки? — Чиминни, я должен увидеть её! — Хрен тебе. Я не позволю, чтобы тебя арестовали в хрен пойми сколько часов утра! Слёзы наполнили его глаза: «Но ты сказал, что я должен сам исправить ситуацию, помнишь? Я должен исправить или преодолеть!» — Хорошо, но ты не будешь ничего исправлять в таком состоянии. — Нет, я должен увидеть её! — повторяет Чон, отталкивая его руку. — Юна должна выбрать: остаётся она со мной или с этим ублюдком. Она выберет меня, я знаю, что выберет. Я должен был сделать это раньше. — Господи, Чунхён, просто заткнись уже. Ты можешь попробовать завтра, окей? — Но Чиминниииии. — Это всё. Я отвезу тебя домой, — Чимин лезет в карман джинсов, понимая, что оставил свой телефон у вышибалы в отеле. — Блять, мой телефон. Где твой? — Его нет, — слабо отвечает Чунхён. — Что? В смысле «его нет»? — Я выбросил его в бассейн, когда позвонил Юне и услышал их вместе… Я так разозлился, Чимин. Я не мог. — Пиздец, приехали, — растерянно бормочет Пак. — Я оставил свой в отеле, из-за того бедлама, что творился и… прекрасно. Чонгук и твой отец убьют меня живьём, если с тобой что-то случится. Как бы заманчиво это ни звучало, вломиться в квартиру Юны — последнее, что есть в их списке. Тихие улицы пусты в этот вечер буднего дня. Чимин оглядывается и находит телефонную будку, расположенную снаружи закрытого кафе. Прежде чем он потянул Чунхёна за собой и сделать звонок, он слышит, как старший скулит его имя у плеча. — Единственное, что ты сделаешь, если навестишь Юну — поцелуешь её задницу на прощание. Спроси себя, Чунхён, ты правда думаешь, что она бросит своего мужа ради рыдающего, взрослого мужика, воняющего собственной рвотой, как ты? Он не хотел показаться суровым, но тактика Чунхёна была так близка к тому, чтобы утром у них появились проблемы. К счастью, его заявление наконец-то отрезвляет. — Ты прав, — дышит он, горячее дыхание, неловко проносится мимо затылка Чимина. — Я просто идиот. Извини. Я не должен был беспокоиться. Они только зашли в кабину с небольшим количеством монет, когда тело ударяется о стеклянную панель, поражая их обоих. Четвертаки падают из рук Пака, когда он старается держать ближе к себе трясущегося Чунхёна. Две фигуры нависают над дверью, от которых несёт травой и алкоголем. Одному из них удаётся загнать их в угол сзади: «Привет, красотки. Что делаете здесь, так поздно? Хотите повеселиться? Грязная рука прижимается к бедру Чимина, только чтобы её ударили со всей силы. — Только дотронься и мы закричим, — рычит он, удерживая бледнеющего Чунхёна. Тот, что повыше, стоящий перед ними, меняет свою пивную бутылку, смеясь: «Много говоришь для шлюхи. Что скажешь о том, чтобы отсосать моему другу?» Сердце дико колотится о грудную клетку, Чимин сужает глаза: «Я сказал убирайся к хуям.» — Грязная сука, — тот, кто раньше хотел его, теперь схватил его за челюсть, повернув голову. — Если не сделаете нам хорошо, то давайте все свои деньги. Что насчёт тебя? Бедный Чунхён сразу достаёт бумажник, швыряя во второго незнакомца: «Это всё, что у меня есть.» Гвоздик, что дала ему Суён: «Мне нравится серьга. Настоящий бриллиант? Давай сюда.» Не понимая, что будет потом, Чимин молча тянется, чтобы отстегнуть серьгу. Тогда мужчина хватает его за запястье и вытягивает из будки, выхватывая бриллиант. — Посмотри на это дерьмо, Дэсук, — зовёт высокого, — должно быть здесь все четырнадцать карат. — Как думаешь, сколько нам за него дадут, Ынсу? — взволнованно спрашивает Дэсук. — Миллион или два. Господь Иисус. Оставив их наслаждаться, Чимин жестами показывает Чунхёну выходить из кабины, пока грабители заняты. Как только предоставляется момент, Чимин размахивается коленом вперёд и ударяет стопой в промежность Ынсу, заставляя того взвыть. Бутылка пива остаётся на земле, когда Чим кричит на Чунхёна, чтобы тот убегал. Рука хватает Чимина и бросает к открытой кабинке, где его ловит Дэсук, и Чим чувствует, как крошатся его кости под стальными пальцами мужчины. Стонущий, но стоящий на ногах, Ынсу присоединяется к своему другу, ударяя кулаком прямо в живот Пака, из-за чего дышать становится мучительно больно. Перед глазами видны звёзды, когда он принимает очередной удар. — Чимин! — кричит Чунхён. Чимин кашляет, желудок скручивается, когда Дэсук хватается за него ещё крепче. Кровь стучит в ушах, перед глазами тускнеет, но он успевает произнести: «Б-беги, Чунхён, просто, блять, беги.» Ынсу принимает во внимание нерешительность Чона и, прежде чем дотронуться до него, Чимин использует оставшиеся силы, чтобы согнуть ноги и ударить Дэсука в грудь, который, к счастью, оставил его лежать на земле. Теперь, когда он свободен от захвата, Чим хватает брошенную пивную бутылку и разбивает её о голову мужчины, который зовёт своего приятеля. Мощный удар, как оказалось, тоже нанёс ему урон. Матерясь, чувствуя стекло, впивающееся в ладонь, Чимин быстро отталкивает плачущего Ынсу в сторону, и кричит, когда видит отошедшего Дэсука идущего в сторону Чунхёна. Тем временем, Ынсу просовывает руку под его воротник и отбрасывает в сторону бетонной скамьи, стоящей в шаге от телефонной будки. Силы броска хватает, чтобы мощно удариться и повредить запястье. Его состояние ухудшается, как только тело встречается с бетоном, посылая волну боли по костям. Шероховатая поверхность тротуара царапает открытые колени Чимина, когда он опускается на землю. Голова затуманена и взгляд уже не ясен, Чимин на грани погружения в бессознательное состояние, когда он делает глубокий вдох и уговаривает себя встать на ноги. Вой сирены медленно приближается к толпе людей, быстро окруживших его. Последнее, что он слышит, прежде чем отключиться, — ругательства и крик для скорой помощи.