Глава 3
Двенадцать дней, оставшихся до первого испытания, пролетели для меня совершенно незаметно. Все свое свободное время, которого было не очень-то и много из-за необходимости посещать практически бесполезные, на мой взгляд, занятия и написание полуметровых эссе-портянок, я посвящал подготовке к первому заданию и восполнению громадных пробелов в доставшихся мне от Поттера знаниях. Поскольку их было безобразно много, пришлось фактически поселиться в Выручай-комнате, выбираясь из нее только для отыгрывания роли «Гарри Поттер на уроке» и посещения кухни. В общем, мое состояние в эти дни можно охарактеризовать одним из любимых выражений мистера Демпси — адский угар. Поход в Хогсмид, состоявшийся в субботу 19-го ноября, я пропустил, так как не желал терять ни секунды свободного времени, да и с финансами было негусто — в кошельке Поттера обнаружилось только чуть больше двух десятков галлеонов. Ключа же от сейфа у Гаррика не было — Уизлиха его как взяла так и не вернула, а сам он напоминать ей об этом даже и не подумал. Впрочем, даже если бы Поттер и предпринял бы попытку вернуть свой ключ, то я абсолютно уверен в том, что у него ничего бы не вышло — подходящее оправдание своего нежелания отдавать ключ Молли, без всякого сомнения, нашла бы. Думаю, что и мне на этом поприще ничего не светит, да и, к тому же, нет абсолютно никакого смысла привлекать к своей персоне лишнее внимание со стороны Дамби путем устраивания скандалов с Уизлями ради возвращения ключа — лежащая в той ячейке сумма этого не стоит. Вот если б там было хотя бы тысяч десять — тогда да, а так, ради суммы, превышающей приз за Турнир чуть более чем вдвое, рисковать возможностью своего раскрытия… На подобное пойдет только кто-то, похожий на Уизлей. А вообще, сдается мне, что этот сейф не имеет к Поттерам никакого отношения. Такой вывод я сделал после прочтения «Истории Гринготтса», а точнее, одного из приложений, содержащее список предоставляемых банком услуг. Согласно ему, предоставляемые гоблинами хранилища делятся на три типа: родовые, доступ к которым возможен только для полноправных членов определенного магического рода; именные или личные — доступ возможен только для владельца данного сейфа или же по его магически заверенному письменному разрешению; номерные — доступ предоставляется по предъявлению ключа от оных, личность же предъявителя не имеет в данном случае никакого значения. То есть, если у владельца такого хранилища какой-нибудь проходимец типа Флетчера умыкнет ключик и придет с ним в банк, то гоблины спокойно проведут его в нужный сейф и препятствий в его опустошении чинить не будут. Если же обиженный владелец будет предъявлять претензии, то гоблины ему ответят: «Гоблины не вмешиваются в дела волшебников» или «Банк Гринготтс не несет ответственности за сохранность ключа, находящегося у владельца. Сотрудники банка честно исполняют взятые на себя обязательства». Ну или что-то в этом же духе, и будут абсолютно правы, ибо договора надо читать внимательно, прежде чем их подписывать. К чему я это все веду? Да к тому, что Гарри Поттера в его первое посещение «Гринготтса» должны были отвести к родовому сейфу Поттеров, ограниченный доступ к которому у него, как у последнего представителя данного рода, как раз должен был появиться с достижением возраста одиннадцати лет. Но этого не произошло и его повели в какое-то левое хранилище, которое Хагрид обозвал сейфом родителей Гарри. Для ничего не знающего и забитого Поттера сказанных лесником слов оказалось достаточно, и в дальнейшем этой темой он совершенно не интересовался. А зря, иначе бы знал, что все состоятельные магические рода на свои хранилища накладывают дополнительную защиту, предотвращающую проникновению в сейф посторонних. Соответственно Хагрид, который под видом помощи «Избранному» его внаглую грабил, в родовом сейфе подобное проделать просто бы не смог, так как защита его бы не пропустила. Но почему же Поттера не повезли к родовому сейфу? Дамблдор запретил, пользуясь правами опекуна? Возможно. Но тогда откуда взялось хранилище под номером 687? Сдается мне, наиболее вероятное объяснение всего этого цирка заключается в том, что Гарри Поттер — бастард, не имеющий на магию и имущество рода Поттер никаких прав. А что, Джеймс Поттер был самым настоящим фанатиком Света и вполне мог по своему скудоумию немного неправильно понять слова Дамблдора, который в своих выступлениях в Визенгамоте неоднократно призывал волшебников отречься от «некоторых, потерявших свою актуальность, традиций прошлого», и, как следствие этого, не проводить ритуал магического бракосочетания, ограничившись только регистрацией брака в министерстве. Вводить Гаррика в род он, судя по всему, также не стал и в результате мы имеем, что имеем, то есть, ни хрена. А что же до сейфа под номером 687, так его мог организовать сам Дамблдор, дабы у карманного героя были хоть какие-то деньги и люди не задавались вопросом, почему последний представитель богатого древнего рода вдруг стал беден, как церковная мышь. Все эти выводы я сделал на основании полученной мною информации из старых номеров «Пророка» и различной литературы, любезно предоставляемой Выручай-комнатой. Подтвердить или опровергнуть мои догадки на данный момент не представлялось возможным, и я не стал особо заостряться на этой теме, предпочитая готовиться к первому заданию Турнира, времени до которого оставалось все меньше и меньше. Отказ от похода в Хогсмид принес мне ожидаемые последствия в виде принесенного воскресным утром одним из домовиков письма от Хагрида с предложением посетить его этим же вечером и не забыть при этом свою мантию. Пришлось идти, несмотря на то, что я знал истинную цель всей этой затеи лже-Грюма — Гарри Поттер должен узнать о драконах. Вот только Крауч-младший немного просчитался, когда решил задействовать в своих планах лесника, так как благодаря ему о драконах узнал не только я, но и Делакур с Крамом. Тупому Хагриду хватило ума пригласить директрису Шармбатона на прогулку до места временного содержания драконов, и пока они шли до опушке леса, их заметил Каркаров и, естественно, увязался следом. Так что единственным участником Турнира, не имеющем никакого представления о сути предстоящего испытания остался Диггори, которого я, в отличие от канонного Поттера, предупреждать ни о чем не собираюсь. Обойдется без водки! А если серьезно, Диггори это вполне заслужил, ибо не сделал ничего, чтобы снизить или вовсе прекратить травлю моей персоны со стороны барсуков. А он ведь мог, и для этого ему было достаточно просто пересказать произошедшее в комнате для чемпионов, которая прилегает к Большому залу. Но он предпочел ничего не делать, поэтому и я чесаться не собираюсь. В конце концов, о драконах Кабачок мог узнать и от своего отца, занимающего немалый пост в министерстве. В общем, проблемы негров шерифа не волнуют. Из похода к Хагриду я вернулся лишь глубокой ночью, когда удалось немного отойти от увиденного зрелища: реальные драконы впечатляли, и это было бы еще мягко сказано — я, как только их увидел, то чуть было не открыл кирпичное производство. Сердце колотилось как безумное, ноги тряслись, во рту образовалось подобие Сахары — настолько эти летающие огнеметы меня ужаснули. У канонного Гарри яйца были по меньшей мере из титана, раз он смог не просто выйти против одной из этих тварюг, но и задание выполнить. Или же он был настолько туп, что не представлял их реальной опасности? Когда же я окончательно оправился от увиденного воскресной ночью, то твердо решил не приближаться к дракону ближе, чем на тридцать метров, ибо последнее место в турнирной таблице куда предпочтительней запеченного в собственном соку Гарри Поттера. К тому же, мой встревоженный увиденным мозг внезапно расщедрился на простую как топор, но в тоже время гениальную идею: если яйцо будет зачаровано от манящих чар то следует не изобретать велосипеды, а жахнуть по нему со всей дури простейшей Финитой, после чего повторить попытку приманивания. В принципе такое вполне может прокатить, так как это заклинание при достаточном уровне вложенной в него энергии может прекратить действие почти любых чар. Энергии у меня хоть жопой жуй, так что этот план становится основным, ну, а если не получится, то придется извращаться с трансфигурацией. Утром следующего дня прямо перед первым уроком меня отловил лже-Грюм и прямо спросил, знаю ли я как справиться с драконом. Я, отыгрывая Гарри, тупо сказал, что нет и тогда он весьма недвусмысленно намекнул на призыв метлы. Идиот! Летать на метле перед драконом — это самый верный способ самоубиться, ибо стоит зверюге удачно пыхнуть огоньком… Естественно, высказывать свои соображения по поводу его умственных способностей я не стал, наоборот, изобразил бурную радость и поспешил убраться от замаскированного Упиванца подальше. Оставшиеся до первого испытания три дня я тренировал умение дозировать количество магической энергии при создании заклинаний. Получалось, прямо так сказать, не очень, но все же к вечеру среды я научился более-менее контролировать поток энергии. Что-то большее я сделать просто не успевал, а потому решил не мудрить и в кои то веки нормально отдохнуть. Сказано — сделано. Через полчаса я уже спал мертвым сном, на время отбросив в сторону все волнения о завтрашнем дне.***
Наступил день первого испытания. Придя этим утром где-то в начале девятого в Большой зал, который до сего дня не посещал в течение трех недель, я увидел что, несмотря на довольно раннее время, все ученики школы уже находятся за столами своих факультетов. Всем студентам Хогвартса, да и не только им, было, что называется, невтерпеж, поэтому оставшееся до начала первого тура время они коротали в разговорах, наиболее частой темой которых являлись различные предположения о сути предстоящего Чемпионам испытания. Некоторые заключали пари или же делали ставки на устроенном близнецами Уизли тотализаторе, а отдельные личности, такие, как рыжик номер шесть, просто жрали. Едва я миновал дверной проход, как все разговоры стихли и на меня уставились сотни пар глаз. Брр! Под таким количеством взглядов непроизвольно возникает желание проверить, не забыл ли я надеть штаны или еще что-либо из одежды. Проходя мимо гриффиндорского стола, я заметил, что бывшие друзья Поттера сидят очень далеко друг от друга. Видимо, без Гарри у них просто не осталось каких-либо общих тем для общения, ну и также не стоит забывать про длинный язык Рончика. Тот все время до этого дня занимался распространением сплетен на тему, какой Гарри Поттер лжец и трус. Шестой, кстати, когда я шел мимо него, соизволил-таки оторваться от своего самого любимого занятия, посмотреть на меня и гаденько так ухмыльнуться. Собственно, после этой ухмылки у меня не осталось никаких сомнений в том, что Жрону прекрасно известно о драконах. Наверняка ему рассказал об этом Чарли, который рассчитывал на то, что Ронни-бой передаст эту информацию мне. Только вот Шестой этого делать не стал, желая отомстить, как он считает, обманщику и предателю. Ну и хрен с ним. Посмотрим, что будет после испытания, когда он придет «мириться» и вместо этого получит от ворот поворот. А вот с Грейнджер все обстоит не так однозначно, как с Жроном. С одной стороны, девочка поступила, мягко говоря, не очень хорошо, с другой — в тот момент она находилась под впечатлением от слов рыжего, да и сам Поттер виноват в случившемся. Вот зачем ему было говорить во всеуслышание о том, что он бы бросил свое имя в кубок ночью? Именно с этих слов все ведь и началось. В общем, Грейнджер я намереваюсь условно простить, но общение не возобновлять до тех пор, пока она не поумнеет. Заняв одно из немногих свободных мест за столом львиного факультета, я принялся ожидать окончания завтрака, не забывая при этом внимательно отслеживать происходящее в непосредственной близости от меня, а то мало ли, вдруг кому-нибудь взбредет в голову идея помешать Поттеру выступить на Турнире, тем самым подставив его под кару за нарушение магического контракта. Хоть и не особо верится в то, что кто-то решится на подобное прямо перед глазами Дамблдора, которого отнюдь не устраивает вариант с лишившимся магии «Избранным», но береженого, как говорится, и Бог бережет. А вообще, я пришел в Большой зал только для того, чтобы показаться на глаза преподавателям и узнать время начала испытания. Позавтракать же я уже успел на кухне. В девять часов утра сразу после удара колокола Дамблдор поднялся со своего места и попросил студентов Хогвартса, а также иностранных гостей проследовать до возведенных для зрителей первого этапа Турнира трибун. Сразу после этого в мою сторону начала движение МакГонагалл. — Поттер, — произнесла она, подойдя ко мне. — Чемпионы уже ушли. Пора готовиться к первому туру. — Хорошо, — ответил я и встал из-за стола. Когда мы вышли из замка и двинулись в сторону Запретного леса, на опушке которого были построены как сам загон для драконов, так и зрительские трибуны, профессор-кошка внезапно опустила руку мне на плечо. — Не бойся, — сказала она. — Держись молодцом. На случай осложнений дежурят волшебники. Главное, сделай все, что сможешь, плохого о тебе не подумают. Ты как, в порядке? — В полном, — ответил я, хотя никакого порядка не ощущал. В абсолютном молчании мы дошли до установленной на входе в загон палатки, возле входа в которую МакКошка оставила меня в одиночестве. Я глубоко вздохнул и зашел внутрь палатки. Осмотревшись по сторонам, я увидел, что Делакур где-то раздобыла деревянный стул и заняла место в одном из углов, Диггори ходил туда-сюда, Крам занял противоположный от француженки угол и светил оттуда своей хмурой физиономией. Нервничают. Это прекрасно можно было понять по их бледным как мел лицам. Впрочем, и я, несмотря на всю проведенную подготовку, испытывал довольно сильный мандраж, ибо планы планами, а в любой момент все может пойти наперекосяк. — Привет, Гарри, — радостно воскликнул Бэгмен. — Проходи! Чувствуй себя как дома! Он идиот? — спросил я сам себя, с трудом сдерживаясь от исполнения известного всем жеста рука-лицо. — Итак, все в сборе, и сейчас я сообщу, что вам надо будет сделать! — бодро заявил одетый в потертую, с черными и желтыми полосками мантию толстячок. — Когда зрители займут свои места, я открою вот эту сумку, — он потряс небольшим мешочком красного цвета. — В ней находятся уменьшенные копии тех, с кем вам предстоит сразиться. Все они разные. Каждый из вас по очереди опустит руку и вытащит того, кого ему послала судьба. Ваша задача — завладеть золотым яйцом. Фух, ну хоть тут без сюрпризов, — подумал я, оглядываясь на остальных чемпионов. Никто никакого удивления не выказал, даже Диггори. Похоже, Кабачка кто-то все-таки предупредил, а может, он и заранее все знал. А пофиг, не до него сейчас. Жеребьевка состоялась почти через час — Делакур, которая как представительница слабого пола выбирала первой, вытащила валлийского зеленого под номером два, Краму достался огненный шар с третьим номером, а Диггори — шведский тупорылый с номером один, ну, а мне венгерская хвосторога, шедшая четвертой. Наверное, я единственный из участников, кому было абсолютно все равно, какой выпадет дракон, а вот остальные, судя по всему, считали иначе. Впрочем, это только лишь их проблемы и более ничьи. — Ну вот! — заявил Бэгмен. — С этими драконами вам и предстоит встретиться. На шее у дракона номер очереди. Вам все ясно? Если да, то тогда я вынужден вас оставить, я сегодня еще и комментатор. Мистер Диггори, по свистку вы войдете в загон. Гарри, можно тебя на пару слов? Я нехотя вышел из палатки вслед за Бэгменом, который отойдя от нее на несколько метров и нервно оглядевшись вокруг, шепотом спросил: — Как ты Гарри? Я могу тебе чем-то помочь? Вот же жулик. Хотя… Кое-что он мне прояснить может. — Нормально, — отвечаю ему. — А насчет помочь… Скажите, яйца зачарованы от манящих чар? — Э-э, вроде бы да. Я кивнул сам себе — в то, что яйца могут быть не защищены от использования манящих чар, мною при составлении планов даже не допускалось, хотя учитывая местами нелогичные действия волшебников, вероятность такого все равно существовала. — Спасибо, мистер Бэгмен, вы мне очень помогли, — произнес я и, развернувшись, отправился назад в палатку. Вскоре после моего возвращения раздался свисток, после которого слегка позеленевший от страха Диггори отправился на встречу со своим драконом. Через пару минут снаружи донесся рев зрителей, следовательно, хаффлпаффец уже добрался до загона и приступил к выполнению своего задания. Ну что ж, — подумал я, переводя взгляд с Крама на Флер и обратно. — Игра началась!